Трансфигурация сердца.

      Питер успел позавтракать и остался ждать Неда и Мишель, чтобы вместе с ними пойти на травологию. Нед заметил одиноко сидящего друга и позвал его к ним за стол. Паркер был единственным человеком во всем Хогвартсе, который мог спокойно сидеть за чужими столами. Это началось еще в середине первого курса, когда Питу стало совсем невыносимо сидеть рядом со своими одногодками, а старшеклассники еще не спешили взять шествие над Питером, то Мишель пригласила мальчика к ним. Такого не было, наверное, с основания Хогвартса. Но никто, кроме Флеша конечно, не стали возмущаться. Питер выглядел потерянным и уставшим от вечных тычком других однокурсников. — Готов, Пит, к новым свершениям? — Нед улыбнулся другу. — Конечно, к тому же первым у нас травология. А значит Барнс нас просто отправит полоть грядки. — Пусть бы нам только цветы достались,- сморщила носик Мишель, которая опять что-то рисовала. Девушке пророчили судьбу великой художницы и фотографа. В волшебном мире очень ценили дар оживление картин. Но если с фотографиями можно было бы просто использовать специальное зелье, то для оживления портрета нужно было специальная внутренняя струна, которую обнаружили в Эм-Джей еще в детстве. — Только если ядовитые,- хмыкнул Питер, которому Барнс единственному давал что-то связанное с ядами. Такие растения ластились к парню и даже не думали кусать его. — А когда были не ядовитые? — прыснул когтевранец.       Питер надулся, напоминая злобного хомячка или кролика. Мишель, увидев выражения лица Паркера, открыла новую страницу в своем блокноте и стала его срочно рисовать. У девушки была целая коллекция с выражениями лица хаффлпаффца. — Ешьте уже, а то опоздаем, — но Питер не смог не улыбнуться, когда Мишель показала набросок его очередного портрета.       Закончив завтракать, троица побежала к теплицам. Там уже собралась большая часть учеников. Барнс стоял рядом и шикал на подростков, когда они выпытывали у него, где у него личная теплица. — Я сейчас баллы начну снимать,- пригрозил профессор с улыбкой       Затем начался урок. Как каждый раз в первый день учебы, учеников отправили копаться в земле. Питера вместе с друзьями отправили к самым дальним теплицам с ядовитыми цветами. Нед разложил на земле все лопатки и грабли, Мишель уселась на землю и, не боясь за свою жизнь, начала рисовать эти удивительной красоты цветы. Питер же старался уделить внимание каждому цветочку, которые тянулись к нему. Весело болтая, друзья сделали все работу. Поняв, что у них есть ещё полчаса, они просто устроились на траве и громко смеялись. — Уже закончили? — преподаватель пришёл за десять минут до конца пары. — Другие только большую часть своего участка обработали.       Тут цветы зашипели на Баки. Маг удивлённо вздрогнул. Такого никогда не было. Он резко оглянулся назад и увидел Флеша и его шестерок, их уже отпустили с их первой пары. Цветы были недовольны именно этой компанией. — Вынужден вас попросить, молодые люди, уйти отсюда, — Баки нахмурил свои брови, а компания, которая сидела на траве напряглась. — Но почему, профессор? Мы вроде бы не нарушаем правила, - Томпсон самоуверенно выпятил грудь. — Флеш, тебе лучше ближе не подходить,- тихо заметил Пит. — Не указывай мне! — слизеринец злобно оскалил зубы.       В это время цветы совсем разбушевались. Некоторые показали свои ядовитые пасти, многие тянулись к обидчику Паркера, пытаясь укусить. Питер вскочил и вместе с Баки начал успокаивать ядовитые цветы. Они сопротивлялись, но от гневной магии и успокаивающих речей они пришли в норму, а Флеш с компанией убежал. — Пит, может стоит поговорить тебе с директором? — Барнс переживал за Питера. В этом году у него не будет защитника в лице Уэйда, которого боялась и уважала вся школа за сумасшедшие идеи и бесшабашный нрав. — Простите, профессор, но я сам могу разобраться в своих проблемах, — резко ответил Паркер его раздражало то, что его не воспринимали серьезно. — Я понял, — Баки хмыкнул, дивясь силой воли этого парня. — Тогда пойдемте, а то опоздаете на следующую пару.       Питер на прощание погладил лепестки ближайших цветочков, и вместе с остальными пошел к замку. Питера ждала половина пары по защите от темных сил вместе со слизеринцами, потом обед, а затем оставшаяся половины пара с Тором. Затем планировались руны, но профессор Гамора Лонг скорее всего не сможет провести урок из-за сильной головной боли после все той же вечеринки.       Тор встретил учеников с распростёртыми объятиями. С широкой улыбкой он предложил ученикам взять себе напарника и повторить пройденные заклятия. Как бы это не было грустно, но Пит остался без пары. Пусть он и являлся одним из сильнейших на своем курсе, но его не признавали как равного. Это странно, но такова жизнь.       Питер вспомнил, как жаловался Уэйду на втором курсе об этом. Вообще, Уилсон много раз поддерживал мальчика, протягивая руку помощи, когда Паркер хотел сдаться. Питер не смог бы и вовек высказать все благодарности этому магу. — Питер, похоже снова мне с тобой тренироваться, — пробасил Одинсон. — Простите, профессор, что доставляю так много проблем. — Да, что ты, мне в радость тебя тренировать. Я до сих пор считаю, что ты был бы прекрасным боевиком. Но мой брат не захотел делиться учеником, — Тор почесал голову, вспоминая тот тяжелый разговор с Локи на третьем курсе Паркера. — Мальчик — мой ученик. — Ну, и что? Он продолжит им быть, но к тому же будет отлично сражаться. — Если понадобиться я сам его натренирую, — зеленые глаза метали молнии. — Но Локи... — И слушать не хочу, — Лафейсон зашипел на сводного брата. — Ты так привязался к этому мальчугану? — Тор вскинул брови. — Он просто отличный зельевар, — фыркнул брюнет. — Хоть себе не ври, — вздохнул Одинсон. — Даже я увидел, что вы похожи. И вовсе не из-за зельеварения, — блондин ожидал, что Локи что-то скажет, но тот молчал. — Ты же боишься, что свет этого паренька погаснет и тот потеряет себя, прямо как ты. — Я не терял себя. Не надо тут своих придумок. — Локи, прекрати. Просто, по человечески, хоть раз, будь искренним со мной, — Тор смотрел умоляюще и напоминал нашкодившего щенка, который просит прощения. — Ладно. Я вижу в нем себя до смерти родителей. У него была опора, когда он потерял своих. Чудом смог это пережить, — Лафейсон до сих пор думал, что бы случилось с мальчиком, если бы он не нашел ту самую газету.-Затем новая трагедия. Но его тетя и лучший друг смогли поднять Пита с колен. В Хогвартсе от одиночества и разочарования в себе парня спас Уэйд. Но... ты же понимаешь, что парень уже поломан? Эти трещины пока не заметны, а душевные раны затянулись, но оставили шрамы. И они по воле судьбы будут притягивать еще больше неприятностей. Когда я взял Питера своим учеником, то пошел к Мантис, чтобы та посмотрела судьбу мальчика. И знаешь, что она увидела? Боль, которая вырывает душу наружу. Я тогда сам испугался и подумал, что это всё потому, что я его наставил на этот путь. Я сам попытался заглянуть в будущее. И одно из них было о том, что Питер пошел в боевики и стал мракоборцем. На первом же задание всю их команду убили, но Питер выжил и сошёл с ума. И таких вариантов, больше чем капель крови в теле дракона. Я начал разбираться, почему у Питера такое несчастливое мягко говоря будущее. — Ты узнал, — осипшим голосом спросил Тор. — Узнал и удивился, почему никто, даже я этого не вижу. Мальчик проклят. Он как будто завис над пропастью смерти и что-то не дает ему оттуда уйти. — Но ты же сможешь решить проблему? — Конечно, смогу! — оскорбился Локи. — Так, может его всё-таки в боевики? — Тор!       Одинсон до сих пор с трепетом вспоминает тот разговор. Локи никогда не был настолько искренним с ним, как в тот момент. Тор тогда решил, пусть он и не станет учителем для Паркера, но будет пытаться помочь парню лишиться проклятия. Однако дело далеко не продвинулось. Чтобы разобраться с проклятием нужен был человек, наложивший его. Но кто этот человек было непонятно. Известно было только одно, что он жив, потому что подобные чары крепились к собственной жизненной нити, то есть если бы человек умер, то проклятье бы исчезло. Но оно не исчезало. — Готов? — спросил Тор. — Конечно.       И между Одинсоном и Паркером завязался настоящий магический бой. Многие ученики даже засмотрелись на этот бой. Учитель действовал аккуратно, стараясь не задеть ученика и не навредить ему. Питер же перенял стиль от Локи и действовал будто бы исподтишка, но при этом элегантно, что за плавными движениями хотелось наблюдать.       В конце, Тор всё таки выбил палочку из рук Питера и все ученики зааплодировали и никто из них не заметил, что у Одинсона округлились глаза и тот дернулся. В миллиметре от руки профессора зависла игла, явно с парализующим ядом. Паркер хмыкнул, игла тихо упала на каменный пол. Питер пока очень плохо контролировал беспалочковую магию, но если это касалось ядов, то подсознательно становилось проще. — Ты молодец, — улыбнулся Тор. Ему было приятно, что ученик его брата делает успехи. — Спасибо, профессор. — Ты пока передохни, а я посмотрю, как дела у остальных.       Питер отошёл к стене и начал смотреть за успехами остальных, но его мысли быстро ушли к более волнующей теме. Уэйд.       Уилсон стал другом для Питера. Старшим товарищем, которому не страшно рассказать всё. Паркер обожал Уэйда за его уверенность в себя и его мораль. Многие правда считали, что последнего у этого парня нет, но это было не так. Уилсон никогда не изменял Ванессе, только если чуть-чуть с Колоссом, но там странная история. Юный маг никогда не избивал хороших ребят, только тех, кто заслужил.       За свои выкрутасы Уэйд получил кличку Дэдпул, ведь только он мог выпрыгнуть с верхнего этажа башни, оставив на пару этажей ниже метлу. Но Питер никогда не называл Уилсона его прозвищем, ведь так делали все остальные, кроме Ванессы.       Но чем старше становился Пит, тем больше шуток было про их «отношения». При чем некоторые из них потом распространил сам Дэдпул. Это вносило ещё больше непонятности в ситуацию. — Уэйд, почему многие считают, что мы встречаемся? — спросил однажды Паркер на четвёртом курсе. — Поверь с тобой это будет происходить часто, — усмехнулся старшекурсник. — Почему? — Ну... ты милый и привлекательный. Гибкий и ловкий. А твои кудряшки заставляют задуматься любого парня о своей ориентации. — Уэйд! — щеки Пита вспыхнули. — Поэтому ты идеален для того, чтобы представить тебя с кем-то... — продолжил Уилсон, будто бы и не услышав Паркера. — вроде меня. Я выше, старше и опытнее. Да и смотрелись бы мы мило, если бы не Ванесса. Ай! Не дерись. Питер несильно ударил Уэйда по руке. Его щеки теперь пылали, а глаза бегали туда-сюда. — Я об этом не задумывался, — тихо признался Паркер. — Ещё не раз задумаешься, — и парень потрепал Питера по голове.       Затем Питу вспомнился эпизод, когда они в конце прошлого года в последний день учебы разругались. — Я смогу за себя постоять! Летом же как-то жил без твоей помощи! — Ты не понимаешь, что это тебе не три месяца, когда у этой крысы нет шестёрок! Всё будет совершенно по-другому! — Это ты ничего не понимаешь! Да ты мне вообще не нужен! — Тогда катись на все четыре стороны! Ты такой же, как и все эти чистокровные выпендрёжники! — Уэйд перегнул палку, но понял это слишком поздно, слишком уж обидели его слова Паркера. — Пит, прости. Это совсем не то, что я хотел сказать.       Но Паркер убежал и больше не говорил с Уилсоном. Это было больно и обидно одновременно. Они оба хороши, только Уэйд набрался смелости и признал свои ошибки, а Питер не мог отпустить обиду. Но, пожалуй, это пора уже сделать.       Когда объявили перерыв на обед, то Питер, быстро перекусив, отправился в совиную башню, чтобы написать Уэйду.