Чужие сны

— Не подозревай я, что с вами происходит, решил бы, что вы либо безнадёжно больны, либо так же безнадёжно влюблены, — заметил Левий, критически осматривая гостя вечернего гостя. Вечерний гость вежливо клацнул зубами — на большее его не хватило. — Хотя многие полагают, что это одно и то же. Проходите…  — Ничего, что я так поздно? — выговорил Робер, тщетно пытаясь побороть дрожь. Почему эта осень такая холодная, ну вот кто это придумал? По ощущениям — от создателя родственных душ. — Вы же уже не работаете.  — Не работаю, но я здесь ещё и живу. Вы не первый, кто навещает скромного библиотекаря в неподобающее время. Прозвучало странно, но кто его разберёт. Левий ходил быстро, юркий, как мышка, и они вскоре миновали читальные залы и оказались в той же комнатке, что и в прошлый раз. Всё было по-прежнему, в углу дремала кошка — кошка, которая игнорировала существование Робера Эпинэ и тем самым была прекрасна. В последнее время не отпускало чувство, будто за ним следят…  — Куда в вашем городе ни зайду, везде Маккартни, — поделился замечанием Робер, когда проклятущий озноб немного отступил, а ладони загорелись от соприкосновения с чашкой чая.  — Почему бы и не слушать, если музыка хорошая, — мыслями библиотекарь явно был где-то далеко, рассеянно посмотрел на старенький магнитофон, крутивший Heart Of The Country 1971-го года. — Вы просто стали замечать совпадения. Параллели. Случайности, которые не случайны… Как ваши успехи?  — В чём, в тыканье носом в запертую дверь? — устало буркнул Эпинэ и тут же раскаялся: — Извините, немного замотался… Вы с Эмилем… с капитаном Савиньяком вроде как предлагаете помощь, а я даже не знаю, о чём просить. На ум приходит разве что тёплое пальто, потому что если я ещё раз засну на улице, я умру.  — Ну, я рад уже тому, что вы прекратили упрямиться, — неожиданно тепло улыбнулся Левий. — И приняли тот факт, что своего человека надо найти и удержать, каким бы он ни был. Или хотя бы убедиться, что он существует. Да уж, «каким бы он ни был»… Маленький библиотекарь в корень зрит. Робер прищурился, рассматривая белую чашку с рыжеватой узорчатой каймой — снова осень. О том, что существуют агентства, по просьбе клиента разбирающиеся с должниками, расследующие угрозы, выявляющие нежелательные контакты. По сути, выполняющие за плату любую работу, к которой нежелательно привлекать внимание полиции. О том, что даже эти агентства попадают в щекотливые ситуации, он слышал впервые. Слышал, видел и, похоже, застрял, а как выбираться, если ты контролируешь только половину себя? А вторая половина — сама по себе, ну, и ещё с оружием… Look high, I look low, I'm lookin' everywhere I go, Lookin' for a home In the heart of the country.  — Проблемы? — участливо, но негромко осведомился библиотекарь. Робер поднял глаза: в прошлый раз Левий казался более уставшим, неразговорчивым и каким-то отрешённым, но теперь он напоминал доброго священника, готового к бескорыстной помощи. И всё равно Эпинэ не мог просто взять и выложить все карты на стол. Про себя — пожалуйста, но кто он такой для Рокэ, чтобы что-нибудь говорить?  — Небольшие… — Что же из заведшегося у него в голове — самое безопасное? — Вы бывали в местном музее камней?  — Бывал, — односложно ответил Левий. Носик чайника едва заметно дрогнул над чашкой, это было больше похоже на блик от лампочки.  — Зачаровывает, на самом деле, — Робер понимал, что несёт околесицу какую-то, но реакция собеседника его насторожила — надо бить дальше. — Некоторые цветовые сочетания, ммм, навевают воспоминания… Рубины, например…  — Рубины красивы, — согласился Левий и спокойно на него посмотрел. Так спокойно, что дрогнувший чайник и впрямь казался наваждением. — Разновидность корунда… Как говорят, красные корунды — это рубины, а синие корунды — это уже сапфиры. Два камня, дополняющие друг друга, как те же души. Вам нравятся сапфиры, Робер? Нравятся ли ему сапфиры? Пожалуй. Эпинэ заглянул в глаза собеседника. Аквамарин… Возможно, какой-нибудь лунный камень. Поймав себя на том, что он пытается увидеть напротив другие глаза, Робер невольно фыркнул.  — Скорее да, чем нет. А что насчёт… — Какое же слово они называли? — Звёздчатых?  — Редкое и очень красивое явление, — Левий как будто ждал вопроса, он не удивился, но это вовсе не было поводом расслабиться. — За такими впору вести охоту. Хоть бы не дёргаться! Роберу часто говорили, что у него всё на лице написано, но ему хотелось верить в обратное. Всё внутри кричало и вопило, что библиотекарь что-то знает, но больше они с Левием не говорили о камнях — вспоминали известных миру соулмейтов, обсуждали музыку Леннона и Маккартни, пили чай и гладили кошку, которую звали Альбиной. Мирный вечер, перетекающий в раннюю ночь, но под потолком толклись невидимые отголоски недосказанности — невидимые, но не ставшие от этого неосязаемыми. Привыкнув к неожиданным реакциям своего подсознания, Робер честно ждал очередной галлюцинации, но её не было. Не было вообще ничего нового, кроме головной боли. Похоже, он всё-таки заболевает. Когда пришла пора возвращаться в «Гнёздышко», Эпинэ искренне поблагодарил за чай и приют, напоследок почесал кошку за ухом — той явно не хотелось провожать, тьфу ты, привязалась же. Почему его животные больше любят, чем люди? Потому что это взаимно?  — Будьте осторожны, — будничным тоном порекомендовал Левий. Он больше не выглядел таким загадочным, хотя, возможно, Роберу просто надоело искать подвох.  — Прошу вас, не тратьте нервы на лишнее беспокойство, — не подумав, отозвался Робер. — Мне не впервой бродить по ночному городу, ничего криминального сегодня больше не случится. Р-раз, два, три — крупные пуговицы на пальто, хорошо, что оно успело высохнуть. Что он такое брякнул? Тоже мне, нашёлся ночной гуляка. Раньше, чем он успел додумать мысль, послышался резковатый голос Левия:  — Постойте, Робер. Обернуться, спокойно осмотреть собеседника — он ничего о тебе не знает, так же, как и ты — о нём, но это не повод не соблюдать осторожность. Одно дело — приют и горячий напиток, другое — сообразительные и знающие люди. Жаль, что у таких людей лучший кофе и вкуснейший чай…  — Что-нибудь ещё? Или ваш покорный слуга может идти? — Мелькнула тень — всего лишь кошка. Моргнув, Робер с трудом подавил зевок и потёр глаза ладонью. — Простите, что-то я уже сам не свой.  — Именно, — сухо и как-то… грустно? Хватит, пора идти спать. Слишком много впечатлений на сегодня, вот и мерещится всякое. — Я покажусь, возможно, легкомысленным, но я передумал. Возможно, вам следует отвлечься, поработать, какое-то время не искать. Мои советы были… преждевременны.  — Ладно, — растерялся Робер. — Как скажете… В любом случае, к чёрту всё до утра. Против этого вы не возражаете?  — Нет, — улыбнулся Левий, открывая двери в осень. — Против этого не возражаю.

***

Горло будто кошки драли, дышать было тяжко, ну, а так он проснулся живым. С трудом разлепив веки, Робер уставился в непристойно задравшийся полог кровати. Так… ну и что нам сегодня снилось? А ничего. Всё, что можно, мы посмотрели в сквере, будьте здоровы. Решено — за этим завтраком он вольёт в себя столько чая, сколько влезет. Правда, Робер не рассчитывал ни на какую компанию. Внизу обнаружились тут же ретировавшийся Марий, птички Коко, Коко лично, какая-то почтенная дама и полноватый, но от этого не менее смазливый щеголь, добродушно болтавший с обоими, впрочем, если никто не слушал, его ничто не останавливало и от беседы с птичками. Дама вскоре ушла, а остальные никуда не делись, и пришлось прохрипеть своё «доброе утро».  — Вы простудились? — участливо спросил хозяин, пододвигая огромную круглую чашку — нет, чашу! — с молочным чаем. Особой любви к этому сорту Робер не питал, но сейчас было без разницы. — Конечно, ночью на улице так холодно, так морозно… Неужели вы провожали даму сердца, дорогой Робер?  — Да-а, — протянул Эпинэ, старательно пряча улыбку в чашке. На то, чтобы заржать в голос, не хватало ни наглости, ни собственно голоса. Нет, он шатался по мокрой осени и смотрел глюки, ну не скажешь же такое.  — Даму? — встрепенулся незнакомец, отвлекаясь от листания какого-то журнала. — Это уже интересно.  — Нет, неинтересно, — Робер старался мотнуть головой как можно убедительнее, но не вышло. Было слишком поздно — Коко живо интересовался, какими улицами его родного города бродил гость, а его модного соседа, которого Робер мысленно окрестил дизайнером — с кем бродил. Пришлось выкручиваться. От окончательного разгрома его спасло лишь собственное чихание — собеседники сжалились и отстали.  — Наверное, куда романтичнее приехать в это захолустье на встречу с любовью, а не с работой, — зевнул дизайнер, нечаянно громко хлопнув журналом. Эпинэ кивнул. Да, встреча. Да-да… Лицом к лицу, и не говорите, месье… — Я, знаете ли, занимаюсь дизайном одежды и…  — Знаю! — обрадовался Робер. Повисла неловкая пауза. — Простите, догадался…  — По шарфу? — усмехнулся собеседник и продемонстрировал кусочек ткани. — Хотя вряд ли, но, скажу вам по секрету, другого такого нет. Как и любой другой дизайнерской вещи в единственном экземпляре. Когда я придумывал этот узор, шёл такой же отвратительный дождь, как сейчас.  — Да ладно, не такой уж он ужасный, — попробовал утешить Робер. Зачем — непонятно, но в какой-то момент ему померещились живые огоньки в глазах человека напротив, живые и заразительно весёлые. Вскоре они пропали, оставив улыбку лишь на губах:  — Возможно, если бы в моей жизни был какой-нибудь человек, с которым и в духоту, и в ливень уютно… Но его нет, так что дожди я предпочитаю пережидать. Зачем лезть на рожон, если можно обойти?  — Месье Валме! — в холл влетел Марий, видимо, только что с улицы — завившиеся влажные волосы, промокшие края рукавов. — Приехали… Отец комнату уже открыл.  — Спасибо, Марий, — столичный дизайнер с тоской посмотрел на вошедших коллег и комично сморщил брови. — Простите, друг, работа… Пусть ваши дожди будут хорошими и прольются вовремя.  — Вы ещё и поэт?  — Был когда-то, — махнув рукой, он вежливо улыбнулся коллегам, затем, как по мановению волшебной палочки, откуда-то возник Констанс и с дружелюбным щебетанием опытного хозяина повёл всех в залы на первом этаже — Робер знал, что там что-то вроде конференц-зала, во всяком случае, в столице назвали бы так. От нечего делать Эпинэ заказал чай с булочками в комнату, но это решение ему тут же разонравилось — в холле либо люди, либо птички, но не так пусто и одиноко, как наверху. С другой стороны, это давало неплохую возможность собраться с мыслями и разложить эти самые мысли по полочкам. Хотя когда он в последнее время контролировал своё сознание? Злее иронии не придумаешь. Расслабиться и махнуть рукой на здравый смысл и прочие предосторожности было трудно, но он старался. Ничего сложного в этом нет — сиди себе, скрестив ноги, на краю постели, шмыгай носом и пей чай, вслушиваясь в меланхолию дождевых капель. Теперь он знал почти всё, включая подробности дела, оставалось лишь найти агентство. С учётом появившихся в городе связей, это будет просто. В памяти всплыли слова Констанса, совершенно по другому поводу оброненные в первый день знакомства: «если человек не хочет, чтобы его видели, его и не увидят». Ну и как это проверить, не подскажете? Эх, всё-таки со стороны Рокэ было бы очень мило как-нибудь… проявиться. Поборов желание обиженно побить посуду, Робер хмыкнул, покосившись на зеркало:  — Так что я выгляжу, как дурак…  — Это бывает, — утешило зеркало. — Это пройдёт. Особенно сильный порыв ветра за окном, кажется, что-то повредил, и электричество дало сбой: в холле выключилась музыка, а в комнате отчаянно замигала лампочка. Робер зажмурился, поскольку эта жуть раздражала и без того припухшие глаза, потом очнулся и уставился на деревянную раму вокруг зеркала. Напрасно он пытался списать всё на оптическую иллюзию — нужно очень сильно повредить глаза, чтобы увидеть вместо себя отражение незнакомого черноволосого красавца, со снисходительной усмешкой созерцающего ту же проклятущую лампочку, только в зеркале. Незнакомого? Ну-ну… Что-то щёлкнуло, треснуло, свет заработал снова. Робер подался вперёд, но увидел в отражении только свою ошарашенную физиономию. Ошарашенную, потом удивлённую, потом злую. Крепко выругавшись, он одним махом допил обжигающий чай, как какую-нибудь водку, и рухнул на кровать, вытянув ноги. Так. Спокойно. Если думать, что это глюки, можно действительно свихнуться. «Можно подумать, поверив в обратное, я не свихнусь!»  — Кхм, — вежливо сказал Эпинэ, на всякий случай закрыв глаза. — Вы не могли бы появляться не так неожиданно? Раз, два, три, десять, тишина. Робер сел обратно и хмуро посмотрел на своё отражение. Своё, родное. И как это работает, хотелось бы знать?! Может, из-за погоды? Ну да, конечно, держи карман шире — ещё бы сослаться на какой-нибудь древний ведьминский шабаш или языческий обряд. Ладно, об этом действительно хватит, пора вернуться на землю… Робер вынул из кармана монетку и загадал: решка — оставляет всё, как есть, и под конец недели возвращается домой, орёл — плюёт на законы и предрассудки и отправляется разыскивать своего бесподобного соулмейта, хочет он того или нет. Монетка упала на пол решкой вверх. Робер Эпинэ внимательно на неё посмотрел и перевернул. Ну надо же, орёл! Какая неожиданность. Наверное, Рокэ бы одобрил…  — Обязательно спрошу при встрече, — пора завязывать с разговорами с самим собой, это пугает. Тем не менее, в этот раз, спешно застёгивая пальто, Робер не сомневался, что эта встреча произойдёт — не сомневался впервые.