30
5 ноября 2019 г. в 17:59
К сожалению, Йен не оставил мне выбора. Нужно было срочно мчаться в Лондон, и вот тут передо мной вставала небольшая проблема — я понятия не имела, как добраться туда из этой богом забытой дыры. Не могла же я признаться в своем невежестве Риддлам — вряд ли я сумела бы объяснить им, как в таком случае добралась до Литтл-Хэнглтона месяц назад.
Благо, проблема разрешилась сама собой — стоило мне упомянуть за ужином о своем желании отправиться в Лондон, чтобы узнать у семейного адвоката о продвижении дела с моим наследством, как они тут же живо, чуть ли не наперебой стали обсуждать мою предстоящую поездку, ненароком открыв мне, что путь до Лондона у меня займет около трех дней — чуть меньше полудня до соседнего городка и двое суток на поезде. Однако, прелесть-то какая.
Том вызвался довезти меня на своей — господи-боже — карете, потому что машины у Риддлов не было, передвигались по округе они по старинке — в лошадиной упряжке, даже имели летний и зимний варианты повозок. Я, разумеется, уже успела заметить, что машины тут были предметом офигенной роскоши. За рулем сидели очень немногие, позволить себе такси тоже мог не каждый — большинство передвигались на метро или автобусах. Но все же… Риддлы-то из-за покупки авто уж точно не обанкротились бы. Видимо, тут сказывалось их воспитание, нежелание принимать новинки. Они были будто частично застрявшими в прошлом. В любом случае, мне было грех жаловаться, но я все же вскользь упомянула, что ни разу не сидела в карете с настоящими, живыми лошадьми и обмолвилась, что у папеньки был автомобиль с водителем. Как я и ожидала, Мэри после этих слов чуть не растеклась лужицей и принялась кудахтать, как курица, над сыном об обеспечении меня самыми комфортными условиями в дороге, вероятно, мысленно подсчитывая мое состояние.
Приехать в Лондон я решила за неделю до встречи с Йеном. В планах было остановиться в Дырявом Котле и аккуратно разнюхать обстановку. Плюс, мне не давал покоя излишне инициативный Регулус Блэк. Следовало найти рычаг, чтобы наверняка урезонить его порывы и, при благоприятном стечении обстоятельств, заручиться его поддержкой для осуществления моих планов на Гонтов. Мне, как ни прискорбно это признавать, был нужен не обремененный совестью волшебник, который не боится нарушить закон, и Регулус под это описание подходил идеально. Если бы не связался с Гриндевальдом и не делал идиотских выводов — цены бы ему не было.
Несмотря на то, что Мэри обложила карету подушками и закутала меня в плед, семичасовая поездка до соседнего города стала для меня настоящим Адом. Это был тотальный пиздец — карету трясло, подбрасывало на бездорожье, я прочувствовала задницей и копчиком каждую яму, рытвину и камешек, попавшие под колеса. Когда мы, наконец, остановились у вокзала, и Том подал мне руку, помогая выбраться из кареты, я кряхтела и сгибалась, как старуха, чем вызвала у этого павлина прилив веселья. Его крайне позабавила моя реакция на первую в жизни поездку «на лошадях».
К моему величайшему сожалению, выяснилось, что поезд в Лондон отходит лишь следующим утром, а потому, взяв билет в одиночное купе заранее, я весь остаток дня гуляла с Томом по магазинам — родители дали ему целый список того, что стоило купить. Поужинав в первом попавшемся кафе, мы направились в сторону гостиницы, у которой Том припарковал свою карету. Оказалось, что путешествие на лошадях в сельской местности — обычное дело, у гостиницы даже была конюшня, в которой парковали лошадей прочие приезжие. Ну, или что там с лошадьми делают? Распрягают? Заводят в стойла?
Изначально планировалось, что Риддл проследит за моим заселением, а потом поедет обратно в свой дом, но под вечер внезапно началась гроза, и он был вынужден остаться здесь ночевать. В гостинице, где мы сняли для меня номер еще по прибытии, закончились свободные номера — многие приезжие, собиравшиеся, как и Том, сразу же поехать домой после завершения дел в городе, тут же поспешили забронировать места для ночлега из-за грозы. Посетовав на погоду и простолюдинов, Том направился ко второй гостинице, чтобы выяснить, что номеров нет и там. И тут передо мной встала дилемма — с одной стороны, ничего не мешало мне предложить ему заночевать в моем номере; но для Риддлов я была невинной овечкой, которая не могла бы так просто пригласить мужчину к себе.
Кажется, Том и сам не горел желанием ехать домой на ночь глядя — он вымок до нитки за те полчаса, что потратил на поход к другой гостинице. С трудом выцепив уютный столик в гостиничном ресторанчике, мы сидели друг напротив друга, одинаково вцепившись в чашки с горячим чаем, и уныло смотрели на непогоду за окном. Нужно было что-то решать, и я никак не могла выбрать, что в данной ситуации было бы приемлемым для той Сейр, какой я предстала перед Риддлами.
К счастью, неохота Тома мокнуть под дождем больше семи часов и нежелание ехать в ночь до своего дома все же перевесили так называемые «приличия», и он, деланно вздохнув, смущенно глянул на меня исподлобья.
— Мисс Сейр, Морриган, — заговорил он тем тоном, которым, должно быть, срубал и очаровывал деревенских дурочек. — Мне, право, ужасно неловко просить о таком… Не могли бы Вы позволить мне заночевать в вашем номере? Обещаю, что и пальцем Вас не коснусь! Я понимаю, насколько это неприемлемо и неприлично, но… могу заверить Вас, что Ваша честь не пострадает. Это останется между нами. Я, как джентльмен, не должен просить Вас о таком, но, как видите, обстоятельства складываются не лучшим образом…
Он смотрел на меня таким невинным, милым взглядом, что я почти была готова согласиться. Меня саму успело сильно утомить все это. Вот только… нельзя было так сразу, мне следовало поломаться и дать ему уговорить себя, чтобы он считал, что задурил голову дурочке, которая стесняется, но все же легковерно идет у него на поводу.
Залившись краской, я опустила взгляд на свои продрогшие руки и сипло вымолвила:
— Ох… мистер Риддл, сэр…
— Зовите меня Том, я же просил Вас, — тут же улыбнулся он.
Бросив на него быстрый взгляд, я вновь уставилась на свои пальцы, сжимающие чашечку, и покраснела уже по-настоящему. Черт возьми, он был слишком красив. И так похож на моего Тома… будто передо мной сидит его обворожительная, повзрослевшая версия.
Я прикусила губу:
— Я… простите, это так… Я понимаю, что у Вас нет выбора, но… ох, — «не справившись с эмоциями», я спрятала пылающее лицо в ладонях, и Том тут же поспешил успокоить меня:
— Морриган, прошу Вас. Я могу поклясться своим добрым именем и дать Вам слово джентльмена, что не коснусь Вас, и никто не узнает об этой вынужденной ночевке в одной комнате. Ваша честь не пострадает, — обворожительно и сладко обещал он. — Я скажу матушке с папенькой, что снял соседний номер, клянусь Вам.
— Я… я верю Вам, Том… просто… это так… смущающе, — я глянула на него из-под ресниц и принялась взволнованно теребить выбившийся из высокой прически локон. — Я никогда не оставалась с… с мужчиной наедине, и… и… — мне с трудом, но удалось сдержать так и рвущуюся змеиную усмешку.
Риддл, этот мистер Лицемер, моментально прибег к другой тактике, на которую легко повелась бы такая наивная, невинная и добрая дурочка, как «Морриган», которую я перед ним играла. Вот только я на это не купилась, легко раскусив его новую игру.
Он напустил на себя смятенный вид, всем своим видом показывая сожаление. Том стыдливо опустил глаза и стал горячо судить самого себя:
— Вы правы, я не должен был… я не имел права просить Вас о таком, мне так неловко перед Вами, — почти натурально сокрушался он. Бросив взгляд на окно, за которым бушевала непогода, он шумно вздохнул и развел руками. — У меня нет другого выхода, придется ехать обратно домой. Хотя… тут в двух часах езды есть деревушка… возможно, я смогу найти там место для ночлега.
Обеспокоенно посмотрев на реки, текущие на улице, и не думающий стихать ливень, я подняла на ожидающего Тома взволнованный взгляд.
— Мист… Том, скажите, — осторожно начала я, всем своим видом показывая обуревавшие меня сомнения, — Ваши лошади… они выдержат дорогу в такую непогоду? Еще и на улице так темно и мокро… и этот гром с молниями… Они не испугаются? Это не опасно?
— Я не хочу беспокоить Вас понапрасну, — моментально выпалил Риддл, выпрямившись, — но, если честно, не уверен, что это хорошая идея. С другой стороны, у меня нет другого выхода, и придется рискнуть, — ободрительно улыбнулся мне он.
Отступить, чтобы вызвать вину за отказ, и демонстративно «не давить», якобы устыдившись своей бестактности, но при этом вскользь упомянуть о тяготах и опасностях, которые на Вас навлечет мое «нет». Браво, мистер Риддл. На это я даже «куплюсь», не вызвав у тебя никаких подозрений своим согласием.
Вновь прикусив губу, я зарделась и, разыгрывая смущение, едва слышно выдохнула:
— Вы… Вы можете… — он вскинул голову, пристально разглядывая меня, и я тихо вздохнула. — Вы можете остановиться у меня… Я не хочу, чтобы Вы подвергали себя опасности.
Он просиял и рассыпался в благодарностях, крепко сжав мою холодную ладонь.
***
Пока я была в душе, Том успел договориться с горничной о чистке и сушке его костюма и облачился в предоставленный гостиницей халат. Я же, совсем забыв взять с собой в ванную комнату сменную одежду, была вынуждена вновь натянуть на себя платье, в котором была днем, чтобы выйти к Риддлу в комнату. С куда большим удовольствием я бы просто завернулась в полотенце, но, увы, «воспитание» не позволяло мне подобных выходок.
Извинившись еще раз за свой вид и доставленные неудобства, Том поспешил занять освободившуюся ванную — видимо, желал поскорее отогреться в горячей воде. Передо мной же встала очередная проблема: что надеть? Я взяла с собой несколько платьев и пару мантий, но из «ночных костюмов» у меня были лишь шелковые и кружевные сорочки с пеньюарами. Надевать одно из платьев? Или же облачиться в пеньюар и, изобразив смущение, признаться, что ничего более комфортного для сна не имею?
Все равно в моих планах было соблазнение Риддла. Ну, как соблазнение. Спать с ним до свадьбы — господи, как звучит-то — я не собиралась, а вот очаровать и женить на себе было бы отлично. Решившись на риск, я все же надела шелковую черную сорочку до колен, обшитую по краям лифа кружевом, и длинный шелковый халатик с серебристой вышивкой на спине и подоле. Потуже завязав пояс, я присела на пуфик перед туалетным столиком, начала вытягивать из волос хуеву кучу шпилек, которыми мне собирала прическу Хоуп, и мысленно прокляла ее тысячу раз.
Я уже около пяти минут возилась с одной шпилькой, которая слишком уж сильно запуталась в волосах на затылке, когда из ванной вышел Том Риддл. Он остановился на пороге и стал с интересом разглядывать меня. Наши взгляды, как в дешевом романе, пересеклись в зеркале, и я смущенно ему улыбнулась.
— Никак не могу справиться со шпильками, — взволнованно проговорила я, вновь принимаясь за попытки выпутать остатки шпилек из своих волос.
— Могу помочь, — прошептал Том и медленно направился ко мне.
Встав за моей спиной, он мягко отвел мои подрагивающие от волнения пальцы и стал аккуратно распутывать мои волосы. От движения халат на его груди чуть разошелся, с влажных волос капли воды падали на ключицы и стекали по белоснежной, безволосой груди. Темные глаза сосредоточенно следили за движениями длинных пальцев. Том провел языком по тонким губам, и я поняла, что он мне нравится. Дьявол, он мне действительно нравится. Обаятельный, лицемерный, чертовски сексуальный, он возбуждает меня. Я хочу его. Хочу так, как никогда не хотела Лона. Никогда не хотела никого. Хочу отца моего воспитанника, хочу мужчину, который является взрослой копией ребенка, которого я воспитываю. Господи.
Низ живота скрутило от желания, и я непроизвольно плотно свела ноги, судорожно выдохнула. От движения полы халата соскользнули с колен, оголяя мои белые, худые ноги. Я словила на себе любопытный, потемневший взгляд Риддла через зеркало и, прикусив губу, медленно прикрыла глаза, сомкнула дрожащие веки.
Последняя шпилька легла на туалетный столик, и Том, помешкав мгновение, взял оставленный мной гребень, мягко зарывшись пальцами второй руки в мои волосы, тяжелой копной лежащие на плечах, спадающие на спину.
— Могу я?.. — хрипло спросил он, и я, не доверяя сейчас своему голосу, коротко кивнула.
Он был предельно аккуратен, так осторожно, ласково расчесывал мои волосы, невесомо поглаживал и массировал кожу головы, уставшую от чертовых шпилек, что я почти замурлыкала от удовольствия. Ему не понадобилось много времени, чтобы расчесать меня, и, закончив, он отложил расческу, зарылся пальцами в мои волосы и стал мягко массировать мою голову уже двумя руками.
Я глубоко дышала, делала медленные вдохи и такие же медленные выдохи, пытаясь успокоиться, взять себя в руки, унять возбуждение. Мои ресницы трепетали, я вновь и вновь облизывала пересохшие губы и крепко сжимала подрагивающими пальцами обивку пуфика. Моя грудь, прикрытая сорочкой, вздымалась при каждом вдохе, и я видела, как на нее смотрел сверху Том. Шумно сглотнув, он потянулся за лентой и перевязал ею мои волосы, собрал их в низкий хвост. Его пальцы случайно — специально? — коснулись оголенной кожи под ухом, скользнули вниз до сонной артерии. Он нежно огладил основание шеи и плечевой изгиб, а потом прижал подушечки длинных, изящных пальцев к бьющемуся птицей в клетке пульсу на шее.
Воздух был почти пропитан желанием, был наэлектризован и искрил. Меня разрывало от противоречий — чертов Риддл был красив, как сам дьявол, был сексуален, был похож на моего Тома и при этом не был им. Я хотела его. Хотела до безумия. Здесь и сейчас. Едва слышный всхлип слетел с моих губ, и это стало последней каплей в сковавшем нас обоих напряжении. Том сорвался, развернул меня к себе за плечи и, склонившись, жадно накрыл мой рот поцелуем. Застонав, я охотно ответила ему, притянула к себе, обхватила руками его шею и вплелась в волнистые, еще влажные волосы.
Его язык выделывал что-то неописуемое. Он переплетал его с моим, кружил по небу, надавливал там, где надо и ласково щекотал, оглаживал под языком. Том стонал мне в рот, царапал зубами губы, а потом обхватывал их своими губами, посасывал и мягко лизал кончиком языка, извиняясь за укусы. Он накрыл ртом мой подбородок, прошелся дорожкой влажных поцелуев по линии челюсти и припал к нежной, чувствительной коже шеи. Его ладони крепко сжали мою талию, и я выгнулась в его руках навстречу ему, жадно, охотно подставляя горло и ключицы под горячие губы.
Мои ноги дрожали, их сводило от желания. Я широко раздвинула колени, и Том тут же опустился на пол, устроился между моих ног, его ладони легли на мою поясницу, и он грубым рывком притянул меня к себе вплотную, соприкасаясь со мной пахом, давая мне почувствовать свою твердость. Пальцы нетерпеливо сдернули халат и лямку сорочки с моего плеча, и вот его губы уже целовали мою грудь. Он прикусил сосок и влажно провел по нему языком, а я выдохнула его имя, и это внезапно отрезвило меня.
Я всерьез собиралась… была почти готова отдаться отцу моего мальчика здесь и сейчас? Обезумела, потеряла голову от желания… хотела… копию Тома? Это уже был не просто план возможного замужества ради достижения целей. Это была не «работа». Не привычный, безэмоциональный секс. Это было желание такой силы, какого я не испытывала ни разу в своей жизни.
Я хотела… этого Тома, который был сейчас здесь передо мной, или… или же я хотела того, кто… каким вырастет, будет всего через несколько лет мой Том? Мысль отразилась в мозгу болью и паникой. Растерянная, перепуганная, не понимающая себя, запутавшаяся в своих желаниях, я оттолкнула не менее растерянного Риддла от себя и уставилась на него с ужасом.
Изначальный план летел к чертям. Вместо того, чтобы позволить ему поцеловать себя, а после сыграть невинную девственницу, напуганную внезапными желаниями и чуть потерявшую голову от новизны ощущений, откровенных прикосновений, вместо того, чтобы заставить его хотеть себя, пробудить в нем охотничий инстинкт и позже использовать это, я… позволила нежданным, нежеланным эмоциям взять верх. Запаниковала по-настоящему.
— Нет, не трогай меня! — вскрикнула я и отскочила от него, как ужаленная.
Дыхание сбилось, я дрожала и изо всех сил пыталась взять себя в руки, впервые в жизни переживая такой сильный приступ паники и страха. Я обхватила себя руками и поняла, что задыхаюсь, с трудом хватаю ртом воздух и не знаю, куда себя деть, как себя вести, как сбежать от этих мыслей и желаний, которые вызвал во мне Риддл.
— О, Господи, — выдохнул Том и почти взмолился: — Прости меня, я не должен был… Я… черт побери!
Он выглядел раскаивающимся и виноватым, искренне сожалеющим и испуганным своим порывом. Он клялся мне, что не тронет меня, и нарушил свое слово. Его лицо стало белее мела. Быстро шагнув ко мне, Риддл крепко обнял меня и прижал лицом к своей груди, зарылся носом в волосы и стал успокаивающе гладить меня по плечам.
— Я так виноват, — шептал он, считая, что испугал невинную девственницу своей страстью, позволив себе лишнее. — Мне так жаль… Я… я готов жениться на тебе, Морриган… Не беспокойся, мы поженимся. Все хорошо… — вновь и вновь повторял он, почему-то решив строить из себя благородного джентльмена, обязанного жениться на девушке, чью честь почти умудрился опорочить.
Мне захотелось рассмеяться ему в лицо. Если бы он только знал, чем на самом деле была вызвана моя истерика. Хотя бы эта часть плана прошла так, как надо мне — натуральная паника взамен поддельной нашла хороший отклик в Риддле. Мне понадобилось полчаса, чтобы успокоиться, выпутаться из его рук и, не глядя ему в глаза, быстро скрыться в ванной комнате.
Плеснув себе в лицо холодной воды, я схватилась за умывальник и посмотрела на свое отражение в зеркале. Волосы растрепаны, опухшие губы горят, глаза ярко, живо блестят. Наливается красным засос-укус на ключице. Прикрыв глаза, я шумно выдохнула и тихо выругалась сквозь зубы. Низ живота все еще сводило от непрошедшего, но немного ослабевшего возбуждения. Повлажневшее белье неприятно холодило кожу. Радовало одно — кажется, я смогу сыграть на «благородстве» Риддла и выскочить за него замуж намного раньше, чем планировала изначально. Все, что сейчас требовалось — заставить его острее чувствовать свою вину за растление невинной юной девушки и мягко, ненавязчиво поддразнить беспокоящие его мысли о нарушенном слове, опороченной чести и задетой всем этим мужской гордости.
Остаток ночи я провела в ванной комнате, решив, что выспаться смогу и в купе. Как только стало светать, я осторожно вышла из ванной за сменными вещами и тут же наткнулась на обеспокоенный, измученный взгляд Риддла. Под его глазами залегли тени, лицо осунулось, и я поняла, что не у меня одной выдалась бессонная ночь. Он сидел на кровати, привалившись спиной к изголовью, но тут же вскинулся, стоило ему увидеть меня.
— Ты… ты в порядке? — взволнованно спросил он, и я тихо ответила, намеренно пряча взгляд:
— Да… да. Я… переоденусь.
Схватив саквояж с вещами, я быстро метнулась обратно в ванную, услышав вслед себе тяжкий вздох. Надев платье из плотной шерсти с высоким воротником, я собрала волосы в хвост и вновь ступила в комнату. За это время Том успел забрать свой почищенный костюм и переодеться. Он не решился вновь заговорить, и завтрак мы провели в напряженном, неуютном молчании. Так же молча доехали до вокзала, и лишь на перроне, остановившись перед нужным вагоном, я глянула на Тома из-под ресниц и тут же прикусила губу в смущении, поощрив его тем самым начать, наконец, разговор.
— Морриган, — промолвил Риддл, взяв мои ладони в свои. — Мне так жаль… я не должен был… я не хотел пугать тебя и не имел права… Сможешь ли ты простить меня?
Я посмотрела на наши сцепленные ладони и тихо произнесла:
— Я… просто это все так… Я еще никогда ни с кем… даже не знаю, что на меня нашло, — слабо призналась я. — Это было так… и Вы… Ох, так стыдно!
— Вина за произошедшее всецело лежит на мне, — тут же выпалил Том, поднося мои ладони к своему лицу. Быстро обдумав что-то, он ласково, невинно прижался губами сперва к одной, потом и второй моей руке. — Я был очарован тобой, твоей красотой, — начал петь мне в уши он, судя по всему, придя к выводу, что просто одурманил неискушенную, влюбленную дурочку своей красотой и уверился в своей неотразимости. Я явно не первая, «почти соблазненная» этим самовлюбленным, самоуверенным красавцем. — Я потерял голову от страсти, и ты, не ведавшая прежде мужчин… — запнувшись, Том вдохновленно продолжил: — Я не отказываюсь от своих слов! Возможно, я слишком сильно тороплю события, но я… влюблен в тебя, Морриган. Ты сделаешь меня счастливейшим мужчиной на земле, если согласишься выйти за меня замуж. Прошу, обдумай это в поездке. Я встречу тебя, когда ты вернешься, и буду ждать твоего ответа.
Меня почти тошнило от этой слащавой, дешевой театральщины. «Зардевшись», я смущенно кивнула и потупилась, а потом, услышав гудок поезда, попрощалась с Риддлом и, быстро взлетев по ступени в вагон, показав проводнику свой билет, заперлась в своем купе. Меня пробрало нервное хихиканье. Чертов лицемерный сукин сын. Влюблен он, как же. Не будь у меня денег, не поклянись он своей честью, уверена — черта с два бы он остановился прошлой ночью. Трахнул бы, а потом бросил, и не подумав жениться. Обстоятельства — удивительным образом — складывались благоприятно как для меня и моих целей, так и для него, неженатого придурка, отчаявшегося найти благородную, небедную девицу его уровня, согласную выйти за него.
С другой же стороны… я содрогнулась, вновь вспомнив о силе охватившего меня прошлой ночью желания. Это была проблема глобальных масштабов, и мне нужно было убедиться, что этого больше не повторится. Только трезвые мысли, Морриган. Помни о своей главной цели. Том Риддл-старший — не твой Том. Твой Том — будущий Темный Лорд. Твоя семья. Твой единственный близкий человек. Ты дашь ему старт, окажешь поддержку, поделишься знаниями о грядущем будущем и отойдешь в сторонку. Отпустишь его в светлое, успешное будущее и будешь наблюдать со зрительских рядов, как он меняет этот мир и искореняет поганую, грязную, маггловскую заразу.