Riddle's foster-Prostitute

       Я затаила дыхание, не уверенная, какой будет реакция Тома, но мысленно готовая к тому, что вряд ли она будет положительной. Он смотрел на меня, не отрываясь. Даже не моргая. И от его взгляда мне почему-то стало не по себе. — Повтори, — ровным голосом потребовал Том, крепче сжав мои пальцы.        Я охнула и попыталась вырвать руку, но он мне не позволил, довольно грубо встряхнув меня. В его глазах разгоралось безумие, и мне стало страшно. Впервые с тех пор, как я приютила Тома, я по-настоящему испугалась его. — Я… я вышла замуж за твоего отца, — проговорила я, с трудом шевеля губами, и тут же закричала от сильной, резкой, неожиданной боли в пальцах.       Я дернула рукой в тщетной попытке освободиться, с ужасом глядя на длинные, тонкие пальцы Тома, только что сломавшие два моих пальца. Из горла вырвался скулеж, слезы непроизвольно потекли из глаз, я задергалась сильнее, отталкивая его, дергая руку на себя, но Том даже не шелохнулся, продолжая держать меня мертвой хваткой и еще сильнее давить на сломанные пальцы. — Мне больно, Том! Пусти меня! Отпусти, черт возьми! — взмолилась я, но была проигнорирована им. Он навис надо мной, зарылся другой рукой в мои волосы на затылке и резко дернул за намотанные на ладонь пряди волос, вынуждая меня запрокинуть голову, смотреть ему прямо в лицо. — Эта боль — ничто по сравнению с тем, что я хочу с тобой сделать, Морриган, — прошипел он, склонившись ко мне. В его темных глазах горел огонь безумия, готовый уничтожить меня на месте.        Слезы катились из глаз непрерывным потоком, стекали по лицу и капали на наши переплетенные пальцы. Я дрожала, не зная, что делать, как справиться с ситуацией. Я знала, Том без труда мог прочесть в моих глазах бешеный ужас, сокрушающий страх, который я сейчас перед ним испытывала. — Это все ради тебя, — прорыдала я, сжимаясь в комок. Тело била крупная дрожь. — Ради меня? — Том расхохотался высоким, холодным смехом, описание которого столь сильно завораживало меня, когда я читала Поттериану. Его смех оборвался так же резко, как и начался, и он процедил сквозь зубы: — Серьезно, Морриган? Ради меня? Ради меня ты легла под грязного маггла, который когда-то уже поимел и выбросил на свалку мою мать? Это точно было ради меня? Или ради себя самой?        Я не знала, что на это ответить. Я никогда не думала о том, что в этом разговоре Том припомнит свою мать, которую и в самом деле много лет назад «поимел» Риддл-старший. У меня не было заготовлено ни одного аргумента, а те, которые я продумала заранее, вылетели из головы вместе с ужасом перед Томом и кошмарной болью от перелома. Да, бывало и хуже, но это не означало, что я могла спокойно терпеть боль в сломанных пальцах, на которые продолжали давить, чтобы сделать еще больнее, еще сильнее помучить. — Что в нем такого особенного, что ведьмы из рода Гонт буквально падают к его ногам? — ядовито процедил Том, еще сильнее нагнувшись ко мне, почти вплотную приблизив свое лицо к моему. Его красиво лежавшая челка разметалась по лбу, по виску стекала капля пота. — Скажи мне! Или мне узнать все самому?        Он смотрел мне в глаза, не отрываясь. Я не сразу поняла, что происходит, а когда осознала — было уже слишком поздно. Он был будущим Темным Лордом, он был гением, а кем была я? Никем, по сравнению с ним.        Том лишь полчаса назад признался в том, что пока не был способен на легилименцию без палочки. Но ему хватило одного приступа всепоглощающей ярости, острого желания достичь цели, узнать правду здесь и сейчас, чтобы прорваться сквозь свои же пределы и ограничения, наложенные возрастом и отсутствием опыта.        Ему хватило мгновения, чтобы прорваться в мою память и беспощадно начать потрошить ее. — Нет, — едва слышно выдохнула я и попыталась закрыть глаза, отвернуться, но было слишком поздно. Том уже просматривал мою память, и я никак не могла его остановить.        Он видел все. Видел, как его отец нырнул мне под юбку в саду, как он бесчисленное количество раз брал меня, как трахал в первую брачную ночь и как развлекался со мной в карете до свадьбы. Видел голую меня, стоящую перед Регулусом Блэком и ритуал, который мы с ним совершили. Видел меня, льнущую к Морфину Гонту и обещающую ему величие Слизеринов; целующую Йена; ложащуюся под Ннано, а после — изнасилованную Лоном…        Картинки проносились в голове быстрыми, сменяющими друг друга слайдами — Том не задерживался ни на одном воспоминании, обрывками, мельком просматривая их. Он видел дерущего меня Лона, после швыряющего в меня деньги, и слышал повторяющееся из раза в раз, сказанное Лону, Регулусу, Йену, Сяо, Лину и другим: «Мне нужно содержать племянника, мне нужно поставить Тома на ноги, мне нужно обеспечить ему все и прокормить его…»        Я чувствовала его шок. Он был столь велик, что Тома выкинуло из моей памяти. Он наконец выпустил мои изломанные пальцы, отшатнулся от меня и тяжело оперся о стену, прижав рукав к кровоточащему носу. Я сделала судорожный вдох, закашлялась и поняла, что кровь идет и из моего носа тоже. Виски прошивало резкой, пульсирующей болью. Казалось, я была в шаге от обморока, но не могла позволить себе этого, с трудом вынуждая себя оставаться в сознании. Переборов головокружение, я подняла взгляд на Тома.        Он молча смотрел на меня, и я видела, чувствовала всем нутром, читала на его лице безудержное, ничем не прикрытое отвращение. — Ты — шлюха, — брезгливо сплюнул он, и это оказалось куда больнее слышать, чем я ожидала. — Да, — не стала отрицать я. Том скривился. — Это был единственный способ дать тебе все, что ты заслуживал иметь. — Я заслуживал большего, чем иметь шлюху в опекунах! — закричал он, впервые на моей памяти сорвавшись, и меня замутило от отвращения к самой себе, к тому, что я вот такая. Недостойная его. Грязная.        Я видела, как неприятно ему было осознавать правду, которую я столько лет пыталась от него скрыть. Как неприятно ему было осознавать, что в его жизни нет ничего, чем он мог бы гордиться. Мать умерла, подкинув его в приют. Отец был бросившим его магглом. Дядя — сошедшим с ума, тупым, уродливым отбросом, живущим в лачуге. А опекунша, единственный взрослый, на которого он рассчитывал, оказалась маггловской подстилкой. Он был особенным. Хотел стать великим. Но все, что у него было — грязь и позор, который мы все на него навлекли. — Прости меня, Том, — прошептала я, глотая слезы. — Прости.        Его тонкие губы презрительно дрогнули. Том отлепился от стены, на секунду схватился за голову, но тут же выпрямился и прошел к креслу, на которое с видимым усилием заставил себя сесть, а не рухнуть, как мешок с картошкой. — Том, — обеспокоенно позвала его я, прекрасно видя, что этот сеанс легилименции не прошел даром и для него.        Он резко, угрожающе подался вперед и прошипел: — Единственная причина, почему ты сейчас не бьешься под Круцио, в том, что я не хочу быть исключен из школы и попасть в Азкабан, — крепко стиснув хрустнувшие кулаки, он жестко спросил: — Почему ты забрала меня из приюта? Для чего я тебе сдался? Не заливай мне сказки про то, что пожалела «родную кровь» и «сироту». — Но так и есть! — выпалила я, но он оборвал меня. — Грязная, жестокая, беспринципная шлюха жалеет маленьких детей? — Том зло расхохотался и приказал: — Говори правду!        Я крепко зажмурилась, пытаясь сглотнуть ком в горле. Меня сильно мутило. — Я знала, что тебе суждено стать великим, — прошептала я, сдаваясь. У меня не осталось сил на то, чтобы продолжать скрывать от него правду.        Это было практически открытое признание в том, что я знаю его будущее. Это была моя полная и безоговорочная капитуляция. Гнев и ярость стерлись с лица Тома, сменившись пониманием и торжеством.        Я не стала дожидаться его последующих вопросов и с тяжким вздохом пробормотала заранее заготовленную ложь: — Тот ритуал, который лишил меня магии, дал мне заглянуть в твое будущее. Я видела далеко не все, лишь некоторые обрывки, но… тебе суждено было стать великим, Том. Ты всегда был особенным. Ты — тот, кто способен очистить землю от маггловской грязи, истребить их, — с ненавистью процедила я, вложив в эти слова все, что я испытывала к магглам. — Ты — тот, кто способен повести за собой магический мир в новое, лучшее будущее. Если… — Если? — жадно спросил Том, не сводя с меня пытливых, горящих от восторга глаз. — Если только ты сумеешь избежать фатальных ошибок… которые могут привести тебя к гибели.        Он вздрогнул, резко подавшись назад. В его глазах мелькнул и тут же исчез страх. Он ненавидел свою слабость, ненавидел свою смертность. Должно быть, эти слова стали для него настоящим ударом. — Что это были за ошибки? — быстро спросил он, стиснув пальцами подлокотники кресла. — Одна мелочь за другой… твое прошлое, твои тайны, скрупулезно собранные Дамблдором и использованные для раскрытия твоих слабостей. Тебе нельзя становиться его врагом, Том. Не сейчас. Он ни в коем случае не должен ни в чем подозревать тебя. Для него ты должен быть добрым мальчишкой, который любит учиться и никому не желает зла, — я взмахнула сломанной рукой, забывшись, и пальцы тут же прострелило болью. Охнув, я тут же прижала руку к груди, тщетно баюкая ее.        Вот только Тому было плевать и на мою боль, и на мои неудобства. — Перечисли их! Что это были за ошибки?! — потребовал он, потянувшись вперед и вцепившись мне в плечо.        Сдавленно выдохнув, я быстро затараторила: — Сперва — приют. Он забирал тебя оттуда и услышал о тебе от этой Коул. А потом ты спросил про парселтанг, и он понял, что ты — наследник Гонтов. Потом — какие-то темные дела, которые ты творил в школе. Кружок будущих последователей, который ты собрал. Орден Вальпургиевых рыцарей… или как-то так. Вас ни на чем не смогли поймать за руку, но Дамблдор всегда подозревал тебя… И Тайная Комната… ты открыл ее и выпустил василиска… Миртл умерла… — Я нашел Тайную Комнату? — с благоговением спросил он, улыбаясь. — Салазар Слизерин оставил в ней василиска для своего Наследника? — Нашел… и этим окончательно подтвердил свои корни. Он узнал о Гонтах, и ты в будущем убил бы отца и деда с бабкой, а потом подставил бы Морфина, своего дядю… Дамблдор узнал бы правду, он раскопал бы о тебе все…        Взгляд Тома перетек с моего лица на свою руку, лежавшую у меня на плече, и он резко одернул ее, будто ему было противно касаться меня. Я была обессилена и хотела просто умереть. Исчезнуть с лица земли, лишь бы не видеть его безразличного, холодного лица, с которого разом стекли все эмоции. Лишь бы не видеть, как мой Том наглухо закрывается от меня. — Ты поэтому пошла туда? Зачем ты вышла за моего отца и… наплела всю ту чушь Морфину Гонту? — прохладно спросил он, и я тяжко вздохнула. — Я хотела одним махом избавиться от Риддлов, Морфина и Регулуса Блэка, — призналась все же я. — У меня есть готовый план, как это сделать. Я в любой момент готова осуществить его.        И Том взорвался. — Ты велела мне быть осторожной, чтобы не погубить свое будущее, а сама решила, что тебе сойдет с рук тройное убийство?! Ты правда считаешь, что сумеешь всех обдурить и вылезти сухой из воды?! Ты? Шлюха-сквиб? — повысил голос он, схватившись за лоб. — Ты погубишь меня быстрее, чем это сделает Дамблдор! — Поверь мне — я сумею выпутаться! Я знаю, что делать, чтобы никто ни о чем не догадался! Даже Дамблдор! И ты здесь будешь не при чем! Это никак не коснется тебя! — Откуда ты можешь это знать? Ты погубила свою репутацию, погубишь и мою! — гневно выпалил он. — Ты можешь обвести вокруг пальца магглов, Блэка, этого полоумного Гонта, но тебе не обмануть Дамблдора! — Я уже это сделала! — Как ты можешь быть в этом уверена? — ядовито изогнул бровь Том. — Он мог сделать вид, что поверил тебе, мог одурачить тебя и… — Потому что любовь — единственное, во что он верит, — устало прошептала я, уже зная, что мне его никак не переубедить. — И как это относится к… — начал, было, Том, но осекся, пораженно уставившись на меня.        Я вымученно улыбнулась ему и поджала затрясшиеся губы. Том недоверчиво покачал головой. — Бред. У нас взаимовыгодное сотрудничество. Ты… ты содержишь меня сейчас, а я отплачу тебе в будущем, как только добьюсь высот, а я добьюсь их, — убежденно проговорил он, и я невесело рассмеялась. Вот, значит, что между нами было. — Мне ничего от тебя не нужно, — взгляд, брошенный на него, был полон нежности. Том отступил на шаг и поморщился, будто пытаясь остановить меня. — Я люблю тебя, Том. Я готова ради тебя на все. Я сделаю все, чтобы защитить тебя и твое будущее. Поэтому не беспокойся о Дамблдоре.        Если верить тому, что Дамблдор говорил Поттеру в будущем, Том всегда использовал тех, кто любил его. Вот только сейчас я не видела в нем ни малейшего желания использовать меня. Он смотрел на меня так, будто в его голове все наконец встало на свои места, и мне почему-то стало страшно при одной мысли о том, к чему он пришел. — Ты поэтому за него вышла, да? — глухо спросил он, прикрыв лицо ладонью. — Грязная шлюха увидела будущее. Увидела, каким я стану, и захотела меня себе? — Нет, Том! — с отчаянием выкрикнула я, тяжело дыша. — Нет! Я не хотела тебя… так! — Но я еще ребенок, так почему бы не прыгнуть на член моей взрослой копии? Плевать, что маггл, разве шлюхе важно, кто именно ее ебет? — продолжал он, не слыша меня. — Все не так! — Не лги мне! — гневно выпалил он, угрожающе нависнув надо мной. В его темных, бездонных глазах горело все пламя ада. — Я видел, как ты ему отдавалась! Ты лгала, притворялась и никогда не хотела того китайца, но моего грязного отца! Ты хотела его! Решила развлечься, а потом избавиться от них? Хватит лгать, что все это — ради меня!        Это было ужасающее давление, прибивающее меня к дивану, пригибающее к земле. От Тома исходила такая страшная сила, с которой никто не смог бы бороться. Слезы градом катились с моих глаз, и я не знала, просто не знала, как убедить его, что еще ему сказать. — Ты убил бы его, оставил бы следы, и Дамблдор использовал бы это против тебя! Ты бы расправился с ним после пятого курса, Том! Я не могла допустить этого! — Зачем бы я стал его убивать? — поморщился он и добавил: — Зачем бы я стал делать это, учась в школе? Я бы избавился от него позже, когда стал старше! — Я видела… — слабо возразила я, и Том гневно выпалил: — Я бы убил его, если бы остался в приюте и ничего не знал! Зачем бы мне делать это теперь, когда у меня уже есть ты? — и осекся, с ужасом и недоверием глядя на меня, будто сам не мог поверить в то, что выскочило из его рта.        Меня трясло мелкой дрожью. Я не могла осознать то, что услышала. Он в самом деле… привязался ко мне? Было ли это возможно? — Забудь об этом, — устало выдохнул Том, вернулся в кресло и потер покрасневшие от гнева глаза. — Это уже не имеет никакого значения. — Для меня имеет! — тут же выпалила я, но осеклась под его брезгливым взглядом. — Зато для меня — больше нет, — сказал он тоном, который не подразумевал под собой никаких недопониманий. — Не хочу иметь ничего общего с маггловской подстилкой, — я вздрогнула, и он недовольно продолжил: — Но, к сожалению, не могу сейчас просто избавиться от тебя. Мы связаны, и ты уже натворила дел, которые нам нужно разрешить, если я не хочу, чтобы ты пошла на дно и потащила меня вслед за собой.        Я промолчала, уставившись на свои колени. Мои губы мелко затрясло, и я плотно поджала их, чтобы не позволить вырваться ни единому всхлипу. Для меня все было кончено. — Рассказывай свой план, Морриган. Я должен знать, к чему мне быть готовым.        Смахнув слезы с лица, я усилием воли взяла себя в руки и в мельчайших подробностях рассказала ему о том, как именно планировала избавиться от Риддлов, Гонта и Блэка. ***        Устав ждать, когда мы его позовем, Йен вернулся в квартиру сам на середине нашего обсуждения и чуть не поругался с Томом из-за моих сломанных пальцев и заплаканного лица. С трудом уговорив Йена не устраивать разборок, я упросила его сбегать за Костеростом, и он тут же аппарировал в Косой Переулок.        Тома перекосило от нежностей, устроенных Йеном, и он раздраженно поинтересовался, был ли его китайский «приятель» в курсе, чем именно я занималась с его дядюшкой. Узнав о том, что Йен все знал, но все равно продолжал испытывать ко мне симпатию и лелеять надежды, Том скривился и брезгливо поморщился. — Что ж. Если его не смущает, что ты — шлюха, отдам ему тебя взамен на сотрудничество, — безжалостно и гадко хмыкнул он, наблюдая за моей реакцией.        Я лишь прикрыла глаза и промолчала. Глубоко в груди болело и кололо, будто у меня внезапно начались проблемы с сердцем, которое никогда до этого меня не беспокоило. Я была пылью под ногами Тома, я не могла с ним спорить и требовать чего-то ради себя, ведь я прекрасно знала, что придет день, когда он переступит через меня, чтобы вершить свои великие дела. Я просто не знала… что этот день наступит так скоро.        Если бы только он не применил ко мне легилименцию… если бы только сперва позволил мне рассказать то, что я изначально хотела поведать ему, не больше. Если бы выслушал меня… Я могла бы придумать тысячу «если», вот только это никак не могло мне помочь. Все, что я могла — не оплошать с последним планом, обеспечить будущее Тома, его прикрытие и отойти в сторонку, наблюдая за тем, как он меняет этот мир. И если Том считал, что в постели Йена я принесу ему больше пользы, чем мертвая я, безжалостно уничтоженная за свою ложь и его растоптанную репутацию, это уже было большим, чем я могла ожидать.        Конечно, об этом «позоре» пока почти никто не знал. Был в курсе Йен, знал Блэк, но от первого в будущем могло быть достаточно пользы, а второй был практически покойником. Дело было не в том, что кто-то мог бы выяснить, что опекунша Тома торговала собой и отдавалась магглам. Дело было в первую очередь в том, что я предала Тома. Заставила его стыдиться. Стала одной из его паршивых родственничков, каждый из которых позором лежал на его репутации. Я стала грязью, которую нужно прятать, когда должна была быть поддержкой и опорой, хотя бы пока он не окончит Хогвартс.        Было иронично понимать, что, не ввяжись я в авантюру с Риддлами и Гонтами, могла бы дольше быть рядом с Томом. Вот только я хотела забрать у них то, что должно было принадлежать Тому по праву. Хотела для него особняк и все имущество Риддлов, хотела перстень Певереллов. Хотела, чтобы они исчезли из мира до того, как Том начал добиваться высот. Я хотела удачно избавиться от Регулуса до того, как он втянул бы меня в еще больше проблем, и хотела заручиться поддержкой Альбуса Дамблдора. Это было самой рискованной частью моего плана, но если бы мне удалось… что ж, не имело смысла говорить об этом сейчас, потому что ни убийство всех этих людей, ни доверие Дамблдора не стоили потери Тома. *** — Ох, милая, что случилось с твоей рукой? — взволнованно спросил Том, нежно целуя меня в макушку.        Теперь его прикосновения не вызывали ничего, кроме тошноты. — Ничего, — вяло улыбнулась я, порадовавшись, что Йен умеет так хорошо накладывать маггловские бинты. Костерост, конечно, был хорош, но пальцы от него невероятно зудели и чесались, да и болели жутко. Должно было пройти хотя бы часа два-три, пока зелье сделает свое дело, и я не могла показывать это магглам, поэтому пришлось делать перевязку и терпеть дополнительный дискомфорт. — Я такая неловкая! Споткнулась, упала и немножко повредила пальцы. Небольшой ушиб, который пройдет к завтрашнему дню. — Нужно быть осторожнее, глупышка, — фыркнул Риддл и незаметно от родителей прикусил нежную кожу шеи за ухом. — Хорошо, что ничего страшного. Ты голодна? Я распоряжусь подать ужин.        Благодарно кивнув ему, я повернулась к веселящемуся Регулусу и устало вздохнула. — Оборотное готово? — в сотый раз уточнила я, дождавшись ухода Риддлов.        Он раздраженно закатил глаза и огрызнулся: — Спросишь еще раз — и я вылью его в унитаз, — я подавила порыв сказать ему в ответ что-нибудь резкое, и, не дождавшись от меня реакции, чтобы продолжить перепалку, Регулус прошептал: — Ты уверена в этом… Морфине? Он не подведет нас? Мне показалось, умом этот… это особо не блещет. — Нам и не нужен его ум, — раздраженно бросила я. — Главное — будь наготове. Приступаем через два дня.        Тому с Йеном хватит этого времени, чтобы добраться сюда, а большего нам и не нужно. — Два дня… отлично, — пробормотал Блэк и, наигранно улыбнувшись мне, фальшиво зевнул. — Пойду, посплю. Я слишком устал ждать тебя в Косом. Было невероятно скучно ходить взад-вперед и делать вид, будто меня очень интересуют все эти магазины. — Я думала, ты провел время с Мариусом? — Так и есть, — не стал отрицать Регулус, — но это не сделало эту прогулку менее скучной.        Что-то в его словах было не так, но я была слишком вымотана, измучена и разбита прошедшим днем, чтобы понять, что именно. Решив подумать об этом завтра, я направилась в столовую, планируя хорошенько поужинать и сразу же лечь спать. Мне не хотелось ни о чем думать, ничего анализировать, что-то вспоминать. Все, чего я хотела — это забыться хотя бы во сне.        Потому что только сон мог спасти меня от оглушающей, жуткой пустоты, которая образовалась во мне после того, как я вывернула перед Томом душу наизнанку.