Riddle's foster-Prostitute

       Следующие полторы недели после визита Цигнуса протекали на удивление спокойно. Допросы закончились, и наконец была назначена дата суда. Ко мне не пустили ни Тома, ни Йена, Дамблдор пришел лишь раз после нашего первого разговора, чтобы уточнить некоторые детали, а Цигнус так и не объявился — видимо, был слишком занят поисками доверенного лица Регулуса, которые, судя по отсутствию новостей, протекали не так удачно, как мне хотелось бы. Это заставляло меня нервничать, ведь от того, оставил ли еще кого-то Регулус, зависела вся моя будущая жизнь.        Когда до суда оставалось чуть более суток, я практически смирилась с мыслями о том, что либо Цигнус никого не нашел, либо Регулус никого не оставил. Хотелось бы мне, конечно, верить в хорошее, но жизнь приучила готовиться к наихудшему развитию событий, поэтому я попыталась составить план действий на случай, если на суде появится неожиданный свидетель, чтобы хоть как-то оправдать себя, но в голову, как назло, совсем ничего не лезло.        Ведь ни Темные ритуалы, ни убийство той ведьмы, ни вполне себе намеренный план избавиться от Риддлов и Морфина ничем и никак нельзя было оправдать. Сказать, что действовала под Империусом Регулуса? И убила его, когда от шока сбросила с себя Империус во время убийства Риддлов? Тогда почему не рассказала об этом аврорам на допросе? Сказать, что боялась, что все равно привлекут, и не смогу доказать, что была под принуждающими чарами? Тем более, если верить канону, невозможно определить, было ли наложено это Непростительное, или волшебник просто отмазывается Империусом?        От всех этих вопросов у меня буквально взрывалась голова. Я впервые не знала, что мне делать, не имела четкого плана и могла уповать лишь на удачу. Это сводило меня с ума. Черт возьми, черт бы побрал Регулуса Блэка! Клянусь, если сумею выкрутиться из этой ситуации, Мариус Блэк — труп! Я прикончу этого обожаемого Регулусом сквибеныша своими собственными руками!        В тот момент, когда я дошла до того, что совсем накрутила себя, представляя, как Том еще сильнее разочаруется во мне после того, как мой «блестящий» план окончательно провалится, дверь в мою камеру со скрипом приоткрылась. Передо мной предстал весьма раздраженный Цигнус Блэк.        Я сделала шумный вдох и задержала дыхание, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. Нельзя было позволить ему заметить глубину отчаяния, в которое я себя загнала. Я была обязана вернуть себе хладнокровие и трезвость мыслей, прежде чем вступать с ним в разговор. Впрочем, судя по его взмыленному виду, он и сам сейчас был далеко не образцом спокойствия и рассудительности.        Дверь с щелчком закрылась. Резким, отрывистым движением волшебной палочки Цигнус отрезал нас от внешнего мира и, наколдовав себе кресло, тяжело рухнул в него. Он оперся локтями о колени, согнул спину и уставился на меня исподлобья немигающим взглядом. Я невольно выпрямилась и провокационно улыбнулась ему, но, кажется, это была неправильная тактика, так как он раздраженно прищурился и поджал рот.        Я прикрыла глаза и медленно выдохнула, давая себе пару минут на анализ. От того, как я сейчас себя поведу, зависело мое будущее, и я не имела права совершить ошибку. Я быстро прокрутила в голове каждый жест Цигнуса. Вспомнила все мелочи, на которые успела обратить внимание. Да, он был раздражен и недоволен чем-то до такой степени, что позволил этому отразиться на внешнем виде. Его мантия была накинута на плечи. Воротник прежде всегда застегнутой на все пуговки рубашки был ослаблен, отсутствовали запонки и шейный платок. Рукава были небрежно закатаны. Несколько прядей выбились из его низкого хвоста, повязанного темно-синей лентой, и теперь обрамляли побледневшее, недовольное лицо.        Он бы не выглядел так, если бы дело было в провале его поисков. Единственное последствие, которое для него нес бы возможный провал, не смогло бы так сильно выбить его из колеи. Вряд ли он был настолько сексуально неудовлетворен, чтобы столь сильно огорчиться из-за потери обещанного минета.        Значит, это было что-то более личное. Его поиск пособника Регулуса был более чем успешен, но… что? Возможно ли, что личность доверенного лица племянника столь сильно ударила по нему? Он в ходе поисков докопался до чего-то настолько скандального и неприемлемого, что теперь буквально кипел от бешеных блэковских эмоций?        Пока что все это было лишь моими догадками, но если я была права… сейчас ему нужна была не развратная шлюха, а доверенное лицо. Я тут же скорректировала свое поведение. — Ты так и будешь молчать? — раздраженно бросил он, и я озабоченно нахмурилась. — Прошу прощения… просто… Вы выглядите расстроенным чем-то. — И это повод для тебя сидеть передо мной и молчать, будто воды в рот набрала? — грубо бросил он и откинулся на спинку кресла, начиная нервно постукивать пальцами по подлокотнику. — Не думал, что так легко будет заткнуть твой наглый болтливый рот. Даже такая дрянь, как ты, может чего-то бояться?        Он столь открыто хамил, что я утвердилась в своих догадках. Это явно было что-то крайне личное. Я потупилась и медленно соскользнула с койки, протянула к нему руку и осторожно провела кончиками пальцев по его щеке. Он настороженно следил за моими движениями, но так и не остановил меня. — У Вас здесь была пылинка, Цигнус, — позвала его по имени я, тихо, нежно, ласково. Не дождавшись от него ответа, я аккуратно заправила прядь его волос за ухо и отстранилась, с беспокойством глядя на него.        Это настолько не вязалось с моим прежним поведением, что не могло не насторожить его еще сильнее. Цигнус тут же свел брови и бросил: — Чего ты добиваешься? Беспринципная шлюха делает вид, что беспокоится обо мне? — А разве о Вас нельзя побеспокоиться по-человечески? Бескорыстно и просто так? — ответила я, печально опустив уголки губ вниз. Я знала, как это выглядит со стороны — красивая грусть, беззащитность, умопомрачительная беспомощность, которые пробуждали в таких, как Блэк, противоречивые желания как защищать и оберегать, так и подмять под себя, овладеть и сломить окончательно. — Какой бы беспринципной шлюхой я не казалась, у меня тоже есть свои принципы и чувства. Цигнус, я ведь тоже человек… Увидев Вас таким… взволнованным, я… мне стало сложно сохранять хладнокровие. Вы ведь не ждете от меня, что я буду настолько бесчувственной, что в таких обстоятельствах продолжу бесстыдно лезть к Вам в штаны и устраивать с Вами словесные перепалки?        Он промолчал, но его смягчившийся взгляд сказал все за него. Цигнус бегло осмотрел мою камеру, а потом спокойно изучил мое бледное, немного осунувшееся от нервов лицо и немного, самую малость расслабился, поднес руку к глазам и устало потер веки.        Да, да, ты прав. Погляди на меня. Я всего лишь маленькая женщина, запертая в тюремной камере на несколько недель. Ждущая суда и изводящая себя из-за туманного будущего. Сочувствовать друг другу легче, когда оба находятся в уязвимом положении. Одностороннее сочувствие же для таких как он подобно насмешке и унизительной жалости. И, в отличие от меня, над его головой не зависла опасность быть брошенным в Азкабан. А я прекрасно помню из канона, как маги приходили в ужас от одного упоминания тюрьмы для волшебников.        Мне было сложно разделять их всеобъемлющий страх перед Азкабаном и дементорами. Возможно, потому что я не была настоящей волшебницей и когда-то была обычной магглой. Тем не менее, мне не хотелось выяснять, что дементоры могут сделать с моей менталкой. И, черт возьми, мое шаткое положение сейчас полностью зависело от Цигнуса. — Я понимаю, — вздохнул он и протянул мне руку. — Иди ко мне, — предложил он, и я осторожно юркнула в его объятия, удобно устроившись на его коленях.        Он сам прижал мою голову к своему плечу и начал неспешно перебирать мои распущенные волосы. Тепло его тела согревало мою озябшую кожу. Это было на удивление приятно.        Опустив ладонь на его грудь, я тихонько вздохнула и спросила: — Расскажешь? — и он зарылся носом в мои волосы, прикусив щеку изнутри. — Я нашел того, кому мой племянник доверил большую часть ваших с ним… делишек, — скривился Цигнус, скосив на меня взгляд. Я не могла понять, был ли он поражен или неприятно удивлен тем, что скрывалось за сотней моих масок. — Никогда бы не подумал, что встречу столь жестокую, беспринципную и злобную ведьму, как ты.        Я промолчала, скромно потупившись. Блэк хмыкнул и крепче прижал меня к себе, накрыв ладонью мое плечо. — После того, что я узнал, — и что-то подсказывает мне, что это далеко не все, что ты скрываешь за своим красивым личиком, — смешно слышать, что ты способна посочувствовать мне, — его пальцы в размеренном ритме поглаживали мою шею. Я бросила на него взгляд из-под ресниц, изучая его реакцию, и он внезапно улыбнулся мне. — Возможно, я жил слишком спокойной и размеренной жизнью. Или успел заплесневеть и размякнуть за последние годы. Я понимаю, что от тебя не стоит ждать добра, и ты определенно не та, с кем мне стоило бы связываться. Каждый из тех, кто перешел тебе дорогу, лежит в могиле. И это при том, что ты даже не владеешь магией. — Ты начал опасаться меня? — спросила я, расслабившись и улыбнувшись. — Я достаточно умен, чтобы не переходить тебе дорогу, милочка, — на удивление честно признался Цигнус, и я поняла, что именно отличало его от прочих соблазненных мной мужчин.        И Лон, и Йен, и Регулус знали, что я из себя представляю. Но Лон никогда не боялся меня и, так как я зависела от него, творил со мной все, что вздумается. Йен же, несмотря на то, что давно увидел мою натуру, никак не мог снять свои розовые очки и все еще считал, что я нуждаюсь в его защите и поддержке. Ну а Регулус… этот опасался меня всерьез и даже приготовил крайне неприятные контрмеры, благодаря которым я и оказалась за решеткой. Но все же… даже он, несмотря на все это, слишком недооценивал меня, так как знал, что я не могу колдовать.        Я подозревала, что он мог предполагать, что в наш план по устранению Риддлов и Морфина мог вмешаться тот «Темный Лорд», о котором я ему говорила. Раз уж я впрягла Регулуса для избавления от мужа, его семьи и Гонта, то вполне могла добавить новую переменную для убийства самого Блэка. Но так как он не знал личности «Лорда», он мог подстраховаться, случись с ним что, лишь напоследок подставил меня.        Но Цигнус Блэк… это был первый человек в этом мире, который по-настоящему признал меня и мои способности. И мне захотелось отдать ему должное.        Извернувшись в его руках, я посмотрела в его уставшее лицо и ласково улыбнулась ему: — Ты умнее, чем твой племянник. Кажется, неприятности, которые он тебе доставил, лишь помножились. В любом случае, мы справимся с этим, не так ли?        Он не стал закрывать глаза, когда я потянулась к нему и вовлекла его в нежный, крайне скромный поцелуй. Стоило мне отстраниться, и его горячий выдох осел на моих губах. Он крепко обхватил меня ладонями за талию и начал спускаться короткими поцелуями по шее. Замерев на ключице, Цигнус пробормотал: — Тобой так сладко обмануться, — и в очередной раз вздохнул. — Что тебя так… сильно выбило из равновесия? — поинтересовалась я и наконец дождалась от него ответа. — Моя дочь… Дорея, — прошептал он, и это все расставило по своим местам.        Дорея Поттер. Дорея Блэк. Родная сестра Мариуса, которая вышла (или выйдет?) замуж за добросердечного (вроде как) Карлуса Поттера. Сестра Мариуса, которая, возможно, как и сам Рег, не отвернулась от изгнанного сквиба, хоть и не поддерживала того открыто? Регулус не доверял бы ей свои секреты, если бы не был уверен в том, что она не использует то, что узнала, против Мариуса. Она должна была поддержать сквиба в его показаниях и дополнить их своими. Дорея ни за что не сделала бы этого, если бы ненавидела Мариуса так же сильно, как ее отец. А значит… — Дорея знала, что Регулус хотел его? — ошеломленно спросила я, и Цигнус брезгливо скривился. — Она не только знала это, но и поддержала его стремление оградить Мариуса от прочих, — заскрипел зубами он. — Мерзавка — истинная Блэк. Закрыла глаза на страдания когда-то любимого, заботливого старшего братика, лишь бы отплатить дорогому кузену Регги за своевременную поддержку и помощь. Так еще и темной магией побаловаться успела, хоть и выскочила замуж за этого Поттера. — Ты что-то имеешь против Поттеров? — с любопытством протянула я, обдумывая услышанное. — На самом деле нет. Весьма достойный древний род. Правда, они из тех, кто не практикует темную магию… Слишком уж добропорядочны, хотя дерзости и нахальства им всегда было не занимать. Карлус бесстыдно ухлестывал за Дореей с четвертого курса, и когда я запретил ей выйти за него, даже преследовал меня больше полугода, пока не добился согласия.        Забавно было слышать эти истории и осознавать, что упорство в любовных делах Джеймс явно унаследовал от своего отца. Тем не менее… побаловалась темной магией? Закрыла глаза на судьбу Мариуса, чтобы отплатить Регулусу за помощь? Когда до меня дошло, что к чему, я не сдержалась и громко расхохоталась. — Вот, значит, как… — просипела сквозь смех я, и Цигнус бросил на меня сердитый взгляд, вновь начиная раздражаться. — Прости, прости. Просто… никогда бы не подумала, что тот ритуал Рег искал именно для нее. — Догадалась-таки, — без удивления проговорил Блэк и притянул меня к себе, немного поменяв нашу позу. Если раньше я сидела на его коленях боком, то теперь он усадил меня верхом на себя, плотно вжав меня в себя и неспешно поглаживая мои голые бедра. — Моя глупая дочь перепила на вечеринке и отдалась кому-то, кого даже не запомнила. — Разве ее не взяли силой? — припомнила я слова Регулуса, и Цигнус выругался себе под нос. — Она была настолько пьяна, что даже лица его не запомнила. Я не сумел понять, кто это был, даже применив к ней легилименцию! Разумеется, она не смогла и сопротивляться!        Я не была уверена, что именно выводило его из себя сильнее — то, что дочь до такой степени напилась? То, что ее лишил невинности непонятно кто? Или все вместе взятое? — Значит, ей я обязана тому, что Рег знал о том ритуале… — задумчиво протянула я, и он еще сильнее скривился. — Скажи она об этом мне, и ей не пришлось бы проходить через подобное. Регулус… этот безумный ублюдок… — пальцы Цигнуса больно впились в мои бедра, и я тихо ойкнула, вынудив его ослабить хватку. Он опомнился, ласково провел по местам, на которых явно оставил мне синяки и удрученно всмотрелся в мое лицо. — Этот ритуал отвратительно плох. Есть более безопасные способы вернуть деве невинность, и я не верю, что Регулус не знал о них, когда творил подобное с Дореей. Скорее, я предположу, что он выбрал худший из них, наплевав на последствия, чтобы заставить ее совершить преступление и использовать ее страх и благодарность, чтобы наверняка оградить ее от Мариуса. Эта дуреха была так рада, что он нашел способ помочь ей, и даже не додумалась изучить сама, на что себя обрекла.        Его взгляд, брошенный в мою сторону, был достаточно выразителен, чтобы дать мне понять, что в список дур он негласно включил и меня. Мне сильно не понравилось услышанное, и я настороженно спросила: — О каких последствиях речь? — Скажем так… это крайне темная магия, отнимающая утраченное у невинной жертвы. Такое насилие не проходит бесследно. Дорее очень повезет, если после длительного лечения и крайней заботы о своем здоровье она сумеет зачать и выносить Поттеру здорового наследника.        Вот оно как. Смешно. Даже не зная о моем бесплодии, Регулус Блэк заранее озаботился тем, чтобы я не понесла от маггла. Зачем? Просто хотел сделать мне гадость? Не заморачивался с последствиями? Или в самом деле настолько презирал магглов, что хотел исключить любую возможность зачатия у такой недоведьмы, как я?        Теперь становилось понятно и то, почему в каноне говорилось, что Джеймс был очень поздним и долгожданным ребенком Дореи и Карлуса. И из этого вытекал еще один вопрос… ладно я, но для чего Регулус так поступил с одной из кузин? Действительно ли это было лишь ради того, чтобы выбрать худший ритуал с жертвоприношением и связать Дорее руки преступлением? — Ты не расстроена? — настороженно спросил Блэк, удивившись моему безразличию.        Я кротко улыбнулась Цигнусу и накрыла ладонью его щеку, поглаживая большим пальцем его нижнее веко. Кожу щекотали кончики его ресниц. — Его жалкая попытка сделать мне гадость провалилась. И без его стараний я никогда не смогу иметь детей, — пожала плечами я. — Так спокойно говоришь об этом, — пробормотал Цигнус, прикрыв глаза. — На твоем месте любая ведьма сошла бы с ума от беспокойства. — Зато ты можешь не волноваться о бастардах, — хмыкнула я, целуя острый угол его челюсти.        Я стала медленно расстегивать его рубашку, спускаясь поцелуями по его груди. Он прикрыл глаза и скользнул пальцами по моему белью, начиная поглаживать меня через тонкую ткань трусов. Это было приятно. Еще приятнее было дойти до пряжки на его брюках и ощутить его возбуждение. Я вовлекла его в голодный, медленный поцелуй, исследуя языком его рот. Он в очередной раз изумил меня тем, что даже не попытался перехватить инициативу, решив позволить мне вести. — Она боялась тебя и твоих сообщников, — прошептал Цигнус, стоило мне съехать с него на пол и устроиться меж его разведенных колен. — Потому затянула до последнего, прежде чем обратиться в Аврорат с показаниями, — он приподнялся, помогая мне стянуть с него брюки и нижнее белье. — Эта глупышка ничего не помнит. Я стер ей память, она не опасна для тебя. — Просишь не мстить ей? — я глянула на него снизу-вверх, игриво склонив голову к плечу.        Его налившийся кровью член опалило мое горячее дыхание. Цигнус напрягся и впился пальцами в подлокотники кресла, не сводя с меня жаждущих, умоляющих глаз. — Она ничего о тебе не помнит, — с трудом просипел он, его дыхание очень сильно сбилось. — И никогда не пойдет против тебя. От Мариуса я избавлюсь сам. — А ты? — А я достаточно умен, чтобы держаться подальше от неприятностей. — И это все? — ехидно спросила я, поцеловав головку его члена, и Цигнус простонал: — И в достаточной степени джентльмен, чтобы не причинять вреда той, с кем делил постель.        Я провела языком по всей длине его члена, и лизнула самый кончик, дразня и отстраняясь вновь. — Здесь нет постели, Цигнус. — Т-той, с кем занимаюсь любовью, — взмолился он, вплетаясь пальцами в мои волосы и пытаясь притянуть меня к себе. Так осторожно, будто действительно занимался со мной любовью и боялся причинить мне боль неумелым, неаккуратным движением. — Это не любовь. Это будет самый грязный, развязный секс в твоей жизни, — пообещала я и, наконец, взяла у него в рот. ***        Весь следующий день я провела в раздумьях о том, как пройдет мой грядущий суд. Я мало что знала о судебных процессах и не представляла, какие вопросы мне будут задавать. Вроде бы, сперва предъявят обвинения? А потом будут допрашивать свидетелей?        Нервная лихорадка забавно мешалась со сладкой истомой, оставшейся в моем теле после ночи с Цигнусом. У меня редко бывали столь внимательные, нежные и бережные мужчины. Не ожидала от него, соблазняя его, но… это в самом деле оказалось крайне приятно.        Цигнус столь открыто восхищался мной, с таким благоговением смотрел, так трепетно касался, отзывчиво отслеживал мои реакции и не только брал, но в самом деле старался проследить, отыскать, как мне нравится. Он был восхитительным, хоть и немного неопытным любовником. Было даже жаль, что в жены ему когда-то досталась какая-то чопорная ведьма. В Цигнусе было столько нерастраченной страсти и нежности, что я даже подумывала продлить наше знакомство к взаимному удовольствию. Если, разумеется, решение суда будет в мою пользу. В любом случае, сейчас эти размышления не имели никакого смысла. Как бы мне ни понравился Цигнус Блэк, сперва нужно было справиться с судом.        День прошел неспешно и при этом как-то суматошно. Ко мне в обед пришел Боб Огден, чтобы утешить меня напоследок и успокоить тем, что меня обязательно должны оправдать. Под вечер заскочил Дамблдор — спросить, привести ли Тома на слушание. К моему удивлению, Том хотел присутствовать на моем суде, и это обрадовало и обнадежило меня куда больше, чем я могла ожидать.        Кажется, ему было плевать на то, что его появление может в будущем настроить Блэков против него. Он мог бы отвернуться от меня, своей бездарной опекунши, которая успела столь сильно замарать его репутацию, мог демонстративно проигнорировать мой суд и дать всем понять, что отвернулся от меня, но все равно… по какой-то причине решил пока не отказываться от меня окончательно.        Без труда прочитав на моем лице незамутненное счастье, которое я даже не думала скрывать, Дамблдор добродушно пожелал мне удачи. Видимо, его немного затронула такая поддержка Тома. Я беспокоилась, что он мог начать в чем-то подозревать его, но Том продемонстрировал ему, что близость с опекуншей для него важнее слизеринских связей и… кажется, я поняла, почему Том решил присутствовать на суде.        Проглотив горечь, я спокойно выслушала от Дамблдора о горячих просьбах Йена помочь ему тоже прийти в Визенгамот, и попросила не потворствовать ему в этом. Как я поняла, Йен даже пытался подкупить кого-то из Отдела Магического Правопорядка, чтобы посетить мой судебный процесс, но, благо, потерпел неудачу и был вовремя осажен Дамблдором. Его точно нельзя было и близко подпускать к моему суду. Мало ли, что он может выкинуть.        Удовлетворившись моим решением держать Йена подальше от судебного процесса, Альбус тепло попрощался со мной и заверил, что встретится со мной завтра заранее, чтобы успеть еще раз пробежаться по показаниям.        Вернувшись в камеру, я быстро поужинала и легла в надежде пораньше заснуть, но, возможно, из-за нервов на меня напал какой-то безобразный приступ бессонницы. Сна не было ни в одном глазу, и я долго ворочалась с боку на бок.        Я никого не ждала этой ночью, а потому тихий скрип двери буквально вынудил меня подскочить. Тем неожиданнее было вновь увидеть на пороге камеры Цигнуса Блэка. — Ты еще не спишь, — с облегченной улыбкой отметил он и подошел ко мне, нажимая на плечи и укладывая обратно на койку. — Не вставай. У тебя завтра тяжелый день.        Я послушно легла обратно и закуталась в теплое одеяло, прежде чем с подозрением поинтересоваться: — Что ты здесь забыл? — он помог подоткнуть одеяло и с непонятной мне печалью всмотрелся в мое лицо. — Я уже расплатилась за твою помощь и ничего тебе не должна. — Я знаю, — вздохнул Блэк и покачал головой. — Сириус был бы разочарован, узнай он, что я здесь. Впрочем, плевать на его разочарование. Ты знаешь, что охранники решили задрать цену за твое посещение? Якобы, ночь перед судом… Мне пришлось заплатить в три раза больше. К слову, не сказал бы, что это раньше было дешево.        Он нес какую-то околесицу, которая никак не помогала мне понять, для чего он пришел сюда этой ночью, когда я его совсем не ждала. — Думаю, твой кошелек вполне переживет эти траты, — фыркнула я, и Цигнус согласно рассмеялся. — Впрочем, если ты хочешь от меня чего-то сверх вчерашнего, тебе в любом случае нужно предложить мне что-то заслуживающее моего внимания.        Хоть я сама подумывала о том, чтобы еще пару раз приятно провести с ним время, я не думала, что он окажется столь нетерпеливым и начнет меня искать буквально сутки спустя. Так что было бы разумно стрясти с него побольше на будущее, даже если сегодня мне совсем не хотелось вновь с ним спать.        Повисла неуютная тишина. Цигнус молчал, долго разглядывая меня внимательным, изучающим взглядом. В его синих глазах плескалась незнакомая мне, странная эмоция, и я с удивлением поняла, что не могу расшифровать ее. Были ли тому виной нервы? Волнение из-за завтрашнего суда? Я вдруг почувствовала себя по-настоящему уязвимой. — Я здесь не за этим, — проговорил Цигнус и, вопреки своим же словам, протянул руку, ласково вплетшись пальцами в мои разметавшиеся волосы. Он осторожно пригладил их и едва ощутимо огладил мой лоб, прежде чем отстраниться. — Ты… беспокоишься? По поводу суда. — Какое тебе дело, если да? И — нет, я не беспокоюсь, — хмыкнула я, возвращая себе внутреннюю уверенность. В конце концов, даже если меня посадят в Азкабан, я знаю, как сбежать оттуда. Хоть я и не могу за ночь стать анимагом и даже не представляю, как ими вообще становятся, но ведь никто не отменял способ Барти Крауча?        Цигнус раскусил мое притворство и проговорил: — Любой волшебник будет волноваться перед судом, если есть вероятность загреметь в Азкабан. В конце концов, тебя судят за убийство, а не мелкое хулиганство. — Какая тебе разница, волнуюсь я или нет? — раздраженно закатила глаза я и, ощутив странный, незнакомый мне прежде порыв довериться, выпалила: — У меня есть способы сбежать оттуда, даже если меня вдруг посадят.        Брови Блэка взлетели вверх. Кажется, я сильно ошарашила его своим заявлением. Ведь из Азкабана никогда и никто не сбегал. Тюрьма считалась самой неприступной и надежной в мире. Справившись с удивлением, Цигнус едва слышно спросил: — У тебя есть те, кто может помочь тебе с этим? — Есть, — коротко ответила я, и он облегченно выдохнул, изумляя меня еще сильнее, чем прежде. — Черт возьми, Блэк, чего ты от меня хочешь? Зачем ты пришел сюда? — не сдержавшись, резко бросила я, устав от этих игр и недомолвок. Мне хотелось знать, что ему нужно, договориться с ним о взаимной услуге и избавиться наконец от неприятного подозрения, что он… — Я пришел просто так, — подтвердил мои худшие опасения Блэк, и я обреченно застонала. Цигнус отвел от меня взгляд, напряженно уставившись на стену позади меня и, слегка ослабив воротник, еле заметно улыбнулся мне. — Я не хочу от тебя… чего-то вроде вчерашнего. И ничего другого не хочу. Просто понял, что не могу уснуть и думаю, как все пройдет завтра. Я подумал, что мог бы проведать тебя. Убедиться, что ты в порядке.        Пальцы, крепко сжимавшие одеяло, едва заметно дрожали. Этот мужчина… несмотря на все свои пороки и впрямь был достаточно благороден, чтобы волноваться даже о такой беспринципной шлюхе как я. Лишь потому что мы раз разделили постель. — Ты смешон, — усмехнулась я, вскинув бровь. Мне иррационально захотелось нагрубить ему и вывести его на чистую воду. Я не хотела верить в то, что какой-то случайный секс-партнер мог в самом деле волноваться за меня и прийти ко мне просто так. Не для того, чтобы получить что-то взамен. — Ты без зазрения совести изгнал из рода сына и планируешь избавиться от него. Ты был рад смерти племянника, который мешал твоим планам и был как кость в горле. Ты выпотрошил мозг своей дочери и стер ей память. Это лишь то немногое, что пока что стало известно мне. И ты хочешь сказать, что волнуешься? Не смеши меня! — О тебе никто никогда не беспокоился просто так, не желая получить ничего взамен? — едва слышно спросил Цигнус и печально улыбнулся мне. — Я никогда не был образцом добродетели, но у меня есть свои принципы, Морриган. Я никогда не делил постель ни с кем, кроме своей почившей жены. Я никогда не думал о том, чтобы заняться с кем-то любовью вне брака и считал подобные связи беспутством и признаком распущенности.        Я видела по его глазам — он был искренен в каждом своем слове. — Я так гордился своей выдержкой, но оказался до смешного слаб, когда впервые в жизни столкнулся с настоящим соблазном. Кто бы смог на моем месте устоять перед таким бесстыдным соблазнением? — Цигнус посмеялся над самим собой и по-доброму улыбнулся мне. — Все это звучит так, будто ты готов жениться на мне лишь из-за одной разделенной ночи, — насмешливо фыркнула я, ожидая, что он разделит мое веселье, но Цигнус молчал, будто подталкивал меня к тому, что пытался до меня донести. На меня обрушилась сокрушительная в своей неожиданности догадка, и мой смех оборвался. — Не может быть. Кто станет жениться после одноразовой связи на одну ночь? — А если я не хочу, чтобы она была одноразовой? — возразил он, чем окончательно лишил меня дара речи.        Разговор принял крайне внезапный оборот. Никогда бы не подумала, что со мной случится подобный бред. Кто женится на только-только овдовевшей беспринципной шлюхе, прекрасно зная, что она замешана в нескольких убийствах, путалась с магглами, скрывает кучу скелетов в шкафу, вот-вот предстанет перед судом за убийство члена его семьи и, к тому же, бесплодна?        Цигнус аккуратно, крайне целомудренно взял меня за руку и с поразительной уверенностью объяснился: — Я никогда не сомневаюсь в принятых решениях и тщательно обдумываю каждый свой шаг. Временами я могу быть склонен к импульсивности, и решение провести с тобой ночь было одним из самых смелых и непродуманных решений в моей жизни. Тем не менее, о том, чтобы предложить тебе брак, я начал раздумывать с первой нашей встречи.        Мои брови взлетели вверх. В это было сложно поверить. — С той самой встречи, которая закончилась тем, что ты назвал меня грязной шлюхой и сбежал? — скептично хмыкнула я. — Уже тогда я знал, что вернусь к тебе. Что приму твое предложение. Даже если не хотел признавать этого, — ничуть не смутившись, пожал плечами он. — Я хотел тебя так, как никого никогда не хотел. И если мне суждено было получить тебя, я решил не поступаться своими принципами и предложить тебе достойный брак. — Я не хочу за тебя замуж, — растерянно проговорила я. — Я не против встретиться еще несколько раз после суда, но замуж? Нет.        Едва похоронив одного мужа, найти себе другого? Еще и из Блэков? Нет уж, спасибо. Я бы не удивилась, если бы Сириус и дети Цигнуса тут же заказали бы меня десятку темных магов или даже самому Гриндевальду, чтобы наверняка избавиться от меня. Не дай Мерлин опорочу их Благороднейший Род. — Я прошу тебя хорошенько обдумать это и спрошу тебя еще раз после суда, когда надлежащим образом преподнесу тебе подарки и начну ухаживать за тобой, — заявил Блэк, напрочь игнорируя мой отказ. Я закатила глаза и вырвала ладонь из руки Цигнуса, плотно поджав губы, чтобы ненароком не улыбнуться. — Изначально я планировал сделать предложение после суда, но, когда пришел сюда сегодня, не смог удержаться.        Черт возьми. Он годился мне в отцы и был поистине шикарным и видным мужчиной. Он мне в самом деле нравился. Недостаточно сильно, чтобы думать о замужестве, но… Цигнус был крайне приятен мне. Такой наивный. Или глупый. Или до смешного благородный. Один-единственный секс — и он уже готов жениться. Я такого еще не встречала. — Поговорим после суда, — решила я и, потянувшись, быстро чмокнула его в губы. — Ты мне достаточно понравился вчера, чтобы захотелось продолжить наше знакомство.