Riddle's foster-Prostitute

— Назовитесь, пожалуйста, — попросил Джастус.        Взгляд Огдена, обращенный на Мариуса, был далек от дружелюбия. Возможно, чересчур доверяя мне и уверовав в мою порядочность, Боб был возмущен тем, как обвинения Мариуса ломали мне жизнь? Все присяжные вытянули шеи, чтобы получше разглядеть диковинку: изгнанного Блэка, который пытался мстить за смерть другого Блэка, — Я… Меня зовут Мариус Блэк, — нервно, с запинкой ответил он. — Ты был изгнан из рода! Ты больше не Блэк! — вмешался вдруг Цигнус, с презрением глядя на сына. — Ты потерял право носить нашу фамилию! — Мистер Блэк, успокойтесь, не препятствуйте суду, — осадил его Пилливикл, и Цигнус бросил на него колкий взгляд. — Прошу Вас, Мариус, продолжайте.        Сквибеныш вздрогнул и сжался под брезгливыми, полными ненависти взглядами своей бывшей семьи. Было крайне забавно отметить, что даже Джастус Пилливикл, вроде как праведный и беспристрастный судья, пошел на поводу у Блэков и стал называть Мариуса по имени. Было ли это следствием влияния Блэков или же дело было в том, что Мариус и правда лишился права на фамилию, будучи изгнанным из рода? — Я… мое имя Мариус. И я пришел, чтобы помочь вам судить эту… эту бесчеловечную и лживую ведьму! — неожиданно яростно и отчаянно выкрикнул он, не скрывая своей ко мне ненависти. — Регулус сказал мне, что она опасна! Он предупреждал не верить ей! А я все равно доверял! Будь ты проклята, Морриган! — выпалил он мне в лицо, прожигая меня столь переполненным эмоциями взглядом, что я невольно отшатнулась от него, тут же зашипев от боли в скованных запястьях.        Огден достаточно быстро среагировал, обездвижив Мариуса заклинанием, и оттащил его подальше от меня. — Сохраняйте приличия, держите себя в руках, или мы выведем Вас из зала суда! — сердито отчитал он мальчишку, сняв с него заклинание, и тот шумно расплакался, закрыв лицо руками. — Простите, простите меня… Просто она… она убила Рега! А у меня никого больше нет! Я не могу… никогда не смогу простить ее! — разрыдался он, и это был самый горький, самый отчаянный плач, который я когда-либо слышала в жизни. Хотя… вру. Кажется, надрывные вопли Мэри Риддл в момент гибели «сына» были еще хлеще. — Прошу Вас, судите ее! Регулус же знал, что она убьет его, поэтому предупредил меня! — Вы можете повторить его точные слова? Как именно он предупредил Вас? — Он… он никогда не доверял этой… Морриган, и всегда советовал мне держаться от нее подальше. Но она спасла мне жизнь, и я… я все равно… И он сказал мне, что если я узнаю из газет или еще откуда-то, что Морфин Гонт мертв, значит — она убила его, и он был в облике Морфина под Оборотным! — Известно ли Вам, для чего Регулусу Блэку понадобилось принимать обличье Гонта? — Н-нет… он мне не говорил.        Джастус приподнял очки и как-то устало потер глаза. — Упоминал ли мистер Блэк, что планирует убийство маггловского мужа мисс Сейр и его родителей? Говорил ли он, зачем ему делать подобное? — Нет, — тихо ответил Мариус. — Возможно, он сказал Вам, что собирался сделать с настоящим Морфином Гонтом? — Не говорил, — еще тише прошептал Бл… бывший Блэк.        Судьи зашептались. Джастус неодобрительно воззрился на Мариуса. — То есть, Вы хотите сказать, что Вам было известно, что Ваш кузен собирается для чего-то принять облик Морфина Гонта, и он предупредил Вас, что может быть убитым мисс Сейр, но не назвал причин своих опасений? И после этого Регулус Блэк принял облик пропавшего без вести мистера Гонта, пришел в дом магглов, блестяще отыграл перед магглами обезумевшего Морфина, разъяренного женитьбой Риддла, и даже кричал о мести за сестру, безжалостно убил магглов на глазах мисс Сейр, после чего был убит ею в целях самообороны… и Вы решили обвинить ее в убийстве Регулуса Блэка? Я правильно понимаю? — Это… это… — Мариус замялся, с ужасом глядя на судью. — Регулус Блэк испытывал к мисс Сейр чувства? — Я… мне кажется… — Почему он преследовал ее, продолжил общаться с ней и даже убил ее мужа, если заверял Вас в том, что она опасна, и советовал Вам держаться от нее подальше? — Он… она… — Вам нечего сказать, я правильно понимаю? — продолжил давить на него Джастус, и Мариус сломался.        Видимо, он решил, что раз уж Регулус все равно мертв, еще одно преступление не сможет сделать хуже. Возможно, он отчаянно искал хоть какой-то способ пошатнуть доверие судей ко мне. Или хотел таким образом насолить отказавшейся от него семье? А может быть, все вместе взятое?        Мариус выпалил: — Если она такая невинная, как Вы говорите, почему тогда она не сказала Вам, что знала, что это Регулус убил Финеаса Блэка?! — и в зале повисла густая, тяжелая тишина.        Атмосфера моментально изменилась. Присяжные загомонили: — Что?! — Убил Финеаса?! Какого Финеаса?! — Того самого, помните? Который погиб несколько месяцев назад!        Я бросила быстрый взгляд на Цигнуса, но тот не смотрел на меня. Он не сводил яростного взгляда с сына. Джастус повысил голос Сонорусом и оглушительно выкрикнул: — ТИХО! — дождавшись, когда присяжные угомонятся, он отменил действие заклинания и пытливо спросил: — Мистер… Мариус, не могли бы Вы пояснить свои слова? — Конечно, сэр! — воодушевился паршивец и бросил на меня победный взгляд. — Как Вы могли слышать, на меня было совершено покушение рядом с Косым Переулком. Тогда еще погибла маггла… — Точно, я помню об этом, — пробормотал Боунс.        Мариус жарко продолжил: — Меня тогда спасла эта ведьма, и позже она расспрашивала меня о смерти Финеаса! Она все знала! Регулус был единственным, кто любил меня и заботился обо мне! Из-за этого дядюшка Сириус и мой отец еще сильнее ненавидели меня! Они пообещали Финеасу вернуть его в род, если он избавится от меня! А когда Регулус узнал об этом, он отомстил ему! — Наглая ложь! Мы никогда не общались с Финеасом с тех самых пор, как изгнали его! — вмешался Сириус Блэк. — Даже если он покушался на Мариуса, это не имеет к нам никакого отношения! У него нет никаких доказательств, лишь голословные обвинения для очернения нашей семьи! — Зачем еще ему пытаться убить меня? — выплюнул Мариус, решительно вскинув голову. — Это все вы! — Регулус не имеет никакого отношения к этому убийству! — разъярился Сириус. — Цигнус! Угомони свое отродье! — велел он, вот только его брат проигнорировал его, с отстраненностью разглядывая сына.        Джастус устало потер лоб. — Мистер Блэк, это последнее замечание. Если Вы не можете держать себя в руках, мы будем вынуждены вывести Вас из зала суда, — твердо уведомил он Сириуса и перевел тяжелый взгляд на Мариуса. — Вы только что поведали нам, что знали о том, что Ваш кузен уже успел совершить одно преступление. Вы понимаете, что это можно считать укрывательством в преступлении? — Об этом знал не только я, но и эта Морриган Сейр! Она тоже его укрывала!        Дамблдор молча смотрел на меня, будто пытался понять, как много информации я от него утаила. Я прекрасно помнила о нашей с ним договоренности, что он будет помогать мне лишь скрыть все, что связано с Гриндевальдом, и не позволит магам влезть мне в голову легилименцией. А значит, с этим обвинением мне придется справляться самостоятельно. — Я ничего об этом не знаю, — холодно проговорила я, бросив пустой взгляд на Мариуса. — Ложь! — крикнул Мариус и развернулся к судьям. — Прошу Вас, я выпью Сыворотку Правды! — Показания, данные под Сывороткой Правды, не могут быть использованы в суде… — Тогда… тогда… — Но в суде могут быть использованы Ваши воспоминания, — перебил его Джастус, пристально глядя на сжавшегося Мариуса. — Если Вы согласны предоставить свои воспоминания, мы сможем быстро проверить их на подлинность и подтвердить либо опровергнуть выдвинутое Вами обвинение мисс Сейр в укрывательстве преступления Регулуса Блэка. — Я согласен! — обрадовался тот и ушел вместе с Боунсом, который вывел Мариуса из зала суда после кивка мистера Пилливикла.        Я устало откинулась на спинку кресла, размышляя, что делать дальше. Пилливикл еще раз спросил: — Мисс Сейр, Вам есть что сказать? — Как я и говорила прежде, я ничего об этом не знаю, — уверенно ответила я и нахмурилась. — Вы думаете, я бы пригласила Регулуса Блэка в свой дом, если бы знала, что он способен на убийство? — А это нам предстоит выяснить прямо сейчас, — хмыкнул маг, сидевший сбоку от Пилливикла и, наклонившись ближе к Джастусу, что-то горячо зашептал ему на ухо.        Время текло слишком медленно. Я знала, что нужно будет как-то объясняться, придумывать правдоподобные причины, как только Мариус открыл рот и повесил на меня очередное преступление. Не такое страшное, как убийство, конечно, но вряд ли за укрывательство другого убийства меня бы просто пожурили, погладили по головке и отпустили бы домой, сняв с меня все обвинения. А значит, мне следовало сделать все что в моих силах, чтобы убедить их, что я ни в чем не виновна. Вот только… как? Сказать, что Регулус стер мне память? Раз уж я уже заявила им дважды, что ничего об этом не знала? — Морриган, — внезапно позвал меня Дамблдор, низко склонившись к моему уху, и прошептал: — Вы знали об этом? — Нет, — уверенно ответила я и тут же поняла, что он не поверил в это. Возможно, уже успел прочесть меня легилименцией? Черт возьми. — Хм… Что-то мне подсказывает, что воспоминания Мариуса, которые сейчас просматривают Аврорат и Штаб стирателей памяти, докажут нам обратное. — Если… если такой разговор имел место быть, я все равно о нем не знаю, — я облизнула пересохшие губы и бросила на Альбуса умоляющий взгляд. — Он… возможно, стер мои воспоминания. Поэтому я ничего не помню. — Вот как, — тихо хмыкнул себе под нос Дамблдор и выпрямился.        Я знала, что он не купился на это, и он знал, что я знала это. Тем не менее, я решила бесстыдно дать Альбусу понять, что собираюсь использовать нашу договоренность здесь и сейчас. Ведь, если маги попросят проверить меня на предмет удаления памяти или исправления воспоминаний, Дамблдор будет вынужден вмешаться и не позволит им это сделать. В любом случае, для меня было намного лучше столкнуться с отказом от дачи показаний при поддержке Дамблдора, чем иметь дело с последствиями всей кучи преступлений, которые я уже совершила, и которые могли раскопать в моей голове авроры и стиратели.        Я так и не поняла, почему Дамблдор решил закрыть глаза на мою ложь и поддержать меня. Он мог бы со спокойной душой добиться у Пилливикла изъятия моих воспоминаний под его ответственность, настоять на том, чтобы доступ к моей памяти получил крайне узкий и ограниченный круг заслуживающих доверие магов и использовать все, что найдет в моей голове, для победы над Гриндевальдом.        Уверена, что Пилливикл и те, кого они выбрали бы для просмотра моих воспоминаний, были бы лишь рады получить в свои руки будущий способ победы над нынешним Темным Лордом, и Дамблдор мог бы при желании постараться и сделать так, чтобы эти сведения никогда не пошли дальше узкого круга лиц. Да хотя бы заставил бы всех принести Непреложный Обет!        Но, тем не менее, он решил помочь мне, и я не понимала, зачем. Он уже знал, что я без зазрения совести могла обманывать его. Что я не всегда была искренней и умела лицемерить. Да, несколько раз мне удалось обвести его вокруг пальца, и каждый раз по необходимости я сама раскрывала ему свою ложь. Он не мог доверять мне. Не полностью, по крайней мере. Но при этом… я внезапно поняла, что, даже если он мне не до конца доверяет, он… поверил в меня?        Неужели моя любовь к Тому, мое желание защитить его, и мое стремление утаить сведения о Гриндевальде, чтобы случайно не изменить будущее, помогли мне заручиться крупицей его доверия и поддержкой? Он действительно был готов закрыть глаза на некоторые мои преступления и не совсем приглядные проступки, если был уверен, что я все равно остаюсь на стороне «добра»? Ведь ничто не мешало бы мне обратиться к Гриндевальду, предупредить его о будущем и уютненько устроиться под покровительством Темного Лорда, распространившего свое влияние чуть ли не на всю Европу.        Но я выбрала его, Альбуса. — Я помогу Вам, как и обещал. Не беспокойтесь, Морриган, — едва слышно проговорил он, повернувшись спиной к судьям и с легкой улыбкой глядя мне прямо в глаза. — Любой человек может оступиться — я и сам не безгрешен, и Вы об этом знаете лучше большинства. Но, в конце концов, каждый совершает свой собственный выбор, и именно это определяет его, как человека. Не проступки, не ошибки, и не какие-либо преступления, а то, к какому выбору в итоге пришел человек. Вы выбрали свой путь, когда обратились ко мне за поддержкой, и я помогу Вам, Морриган. — Даже если знаете, что я — не невинный ангелок? — тихо хмыкнула я, и Альбус со смехом ответил: — Ох, Морриган. Я далеко не такой идеалист, как Вы успели навоображать, что, к слову, в какой-то степени можно счесть удивительным, учитывая, что уж Вам-то известно обо мне больше многих. Невинных людей не существует. — А если бы такой человек все же существовал? — не могла не поинтересоваться я. — Он, безусловно, был бы куда лучше, чем мы с Вами.        Его глаза горели живым, ярким огнем. Я с изумлением отметила, что ему, кажется, доставлял удовольствие наш с ним разговор. Никогда бы не подумала, что из всех людей в этом мире смогу спеться именно с Дамблдором… Что ж, жизнь любила преподносить неожиданности и сюрпризы.        Я не успела ничего на это ответить, так как в зал суда вернулись Мариус и Боунс. Их сопровождал взмыленный русоволосый волшебник в перекошенной мантии, рукава которой были запачканы чернилами.        Оставив Мариуса и незнакомого мне волшебника рядом с Огденом, Боунс быстро подбежал к Джастусу и что-то горячо зашептал ему на ухо. С каждым сказанным им словом тот все сильнее хмурился, пока его тяжелый взгляд блуждал от Мариуса к Блэкам, от них ко мне и так по кругу.        Закончив шептаться, Джастус откашлялся и привлек внимание присяжных, вновь встав со скамьи. — Мистер Блэтчли — заместитель главы Отдела стирателей памяти. Именно он просмотрел воспоминания свидетеля и проверил их на достоверность и невмешательство. Мистер Блэтчли, прошу Вас, поведайте нам, что Вы сумели выяснить. — Как я успел понять из объяснений мистера Боунса, мистер Блэк не солгал Вам. Регулус Блэк был тем, кто убил своего дядю, — если я правильно помню семейное древо Блэков, — Финеаса Блэка, — быстро проговорил тот, буквально сбросив бомбу на весь зал суда.        Волшебники загомонили, Блэки хранили молчание, весьма неожиданно и крайне синхронно натянув на лица маски разной степени удивления и шока. Я бы даже поверила в их игру, если бы не знала наверняка, что они были теми, кто изначально спровоцировал весь этот внутрисемейный конфликт.        Я тяжко вздохнула и приготовилась к катастрофе. Блэтчли повысил голос и продолжил: — Также могу вас заверить, что мисс Морриган Сейр было известно об этом преступлении. По воспоминаниям Мариуса крайне отчетливо ясно, что между ними происходил разговор на эту тему.        Взгляды всех присутствующих моментально скрестились на мне. Огден выглядел неверящим и шокированным до глубины души. Часть присяжных была неприятно удивлена, другая часть злорадствовала. Судя по сменяющим друг друга эмоциям на лице Сириуса, он не мог решить, ликовать ли ему из-за моих неприятностей или быть в ярости из-за собственных. В теплых глазах Цигнуса читалось беспокойство. Он и в самом деле был чертовски мил. Как жаль, что я сперва познакомилась не с ним, а с его проклятым племянником.        Дамблдор коротко кивнул мне, дав понять, что уже был готов к подобному исходу. Кивнув ему в ответ, я впервые за долгое время перевела взгляд на Тома и с удивлением заметила в нем отголосок нервозности, прежде чем он взял себя в руки и разгладил лицо, спрятав эмоции за непроницаемой маской.        Он… был сложным ребенком, в жизни которого не было места ни для кого, кого он считал бесполезным. Впрочем, даже полезные для него люди не всегда могли задержаться рядом с ним надолго. Никакая польза не гарантировала того, что Темный Лорд вознаградит вас и оставит вам место подле себя, но… действительно ли он был настолько безразличен к моей судьбе? Ведь он сказал тогда, что у него уже была я. Ведь он боялся за меня во время бомбардировок. Он чуть-чуть, самую малость, но хотел, чтобы я у него осталась.        Потеряла ли я это после того, как лишилась крупиц его доверия? Потеряла ли я его для себя навсегда? — …исс Сейр. Мисс Сейр! — громко позвал меня Пилливикл, и я проморгалась, отводя взгляд от Тома. — Да? — отозвалась я и, поняв, что он уже какое-то время повторял мое имя, неловко выдавила: — Прошу прощения.        Боже мой, Морриган, нашла время отвлекаться! — Мисс Сейр, Вы солгали суду и дали заведомо ложные показания, — с тяжелым вздохом обрушил на меня обвинение он. Я вздрогнула и с испугом распахнула глаза. Это было плохо. Нужно было срочно взять себя в руки. Или… не брать? Быстро просчитав ситуацию, я плавно изобразила шок и недоверие. — Мы не можем быть уверены, что прочие Ваши показания были истинными и… — Нет! Я не лгала Вам, мистер Пилливикл, — выкрикнула я, с отчаянием дернувшись вперед, всем своим видом показывая, что готова отстаивать свою «честь» до последнего. Джастус пораженно замер, с легким налетом изумления разглядывая меня. Ведь весь процесс я сохраняла спокойствие и демонстрировала собранность. — Я правда ничего об этом не знаю! — Мисс, в воспоминаниях мистера Блэка ясно видно, как вы с ним обсуждали совершение Регулусом Блэком данного убийства, — начал, было, Блэтчли, но его оборвал Дамблдор.        Подняв ладонь и заставив стирателя замолчать одним этим жестом, Альбус вышел вперед и сделал вид, будто о чем-то глубоко задумался, а после проговорил: — Могу ли я высказать вам свое предположение, господа? — Прошу Вас, — обозначил кивком согласие Пилливикл, и Дамблдор натянул на лицо идеальную маску обеспокоенности и волнения. — Некоторое время назад, оказывая помощь мисс Сейр, я выяснил, что часть воспоминаний этой юной леди была изменена либо стерта. Я попытался помочь ей восстановить память, но, к сожалению, с ней явно поработал профессионал.        Джастус озабоченно свел брови и бросил взгляд на Блэтчли: — Вы можете восстановить ее память? — Это не то, что можно легко сделать, — нахмурился тот. — Зачастую вмешательство и попытки насильно восстановить стертые воспоминания могут и вовсе лишить мага разума. — Иными словами, вы можете выпотрошить ее мозг, если хотите, чтобы вместо Азкабана она провела весь остаток своей жизни в Отделении для душевнобольных в Мунго, — холодно закончил Дамблдор, вызвав у присутствующих очередные шепотки.        Мариус не сдержался и выпалил: — Это все ложь, я уверен! Не верьте ей! Она все знала, она водит вас за нос! — Мистер Блэк, не усугубляйте свое положение! — огрызнулся на него Огден, не забыв припомнить ему: — Мисс Сейр — не единственная, кто укрывал преступления Регулуса Блэка! — Но она… — Что она?! — вдруг разъярился Боб. — Потеряла мужа и новоиспеченную семью из-за ревности Регулуса Блэка и его неумения принимать отказ?! Так безумец еще и стер ей воспоминания, как выяснилось! Вам следовало остановить кузена от ухлестывания за замужней дамой, а не потакать ему и покрывать его преступления! — Постойте, что? — вмешался в разговор Блэтчли и взволнованно выпалил: — Кто за кем ухлестывал?! — Регулус Блэк за мисс Сейр, разумеется, — с легким оттенком раздражения ответил ему Огден, и Блетчли тут же возразил: — Невозможно! — чем вызвал новый гул встревоженных его заявлением голосов.        Я краем глаза заметила, как прикрыл глаза Сириус Блэк, как Цигнус раздраженно поджал губы, и поняла, что наш с ними договор сделать все, чтобы этот судебный процесс не запятнал репутацию Блэков, был изначально абсолютно бессмысленной и бесполезной тратой времени, ведь, даже если молчала я, репутацию Блэков и Регулуса решил сгубить крысеныш Мариус.        Джастус снял очки, протер их и медленно водрузил обратно на нос, прежде чем крайне спокойным тоном попросить: — Мистер Блэтчли, поясните свои слова, пожалуйста.        Тот откашлялся и бросил на Блэков быстрый, смущенный взгляд, прежде чем выдавить: — Ну, судя по памяти Мариуса, Регулус Блэк предпочитал… он бы мог заинтересоваться мисс Сейр лишь в том случае, если бы она… сменила пол. И Мисс Сейр было прекрасно известно о его предпочтениях.        Его очередное откровение буквально погрузило весь зал в безупречную тишину. Судя по лицу Джастуса, ему очень хотелось выругаться и махнуть рукой на все происходящее здесь. Суд буквально превратился в театр абсурда, и я не могла представить, чем это все могло закончиться.        Дамблдор скрестил руки на груди и произнес, будто бы обращаясь к самому себе: — Даже если его интересовал свой пол, это не значит, что он не мог заинтересоваться женщиной. Такое встречается. — Какая разница, черт возьми, кого предпочитал трахать Регулус Блэк! — не выдержав, брезгливо бросил сидевший рядом с Джастусом волшебник. — Мы здесь для того, чтобы судить Морриган Сейр, а не выяснять его предпочтения в постели! — Альберт! — одернул его Пилливикл и, тем не менее, согласился с ним: — Он прав, даже если выразил свои мысли в неприемлемо грубой манере. Мисс Сейр, если Вам в самом деле было известно, что Регулус Блэк не мог питать к Вам нежных чувств, и если Вы знали о том, что он был убийцей, и, тем не менее, по непонятным нам причинам все же пригласили его в свой дом… ситуация складывается не в Вашу пользу.        Я заломила брови и выдавила: — Я правда ничего не знала, сэр. Он мог стереть мои воспоминания… — Это еще нужно доказать, — оборвал меня Альберт, и я прикусила губу, размышляя, как мне быть дальше. — Я уже говорил это один раз и готов повторить еще раз: я никому не позволю просматривать воспоминания мисс Сейр. К ней нельзя применять легилименцию, если вы не хотите разрушить ее и без того ослабленный разум, — твердо сказал Дамблдор, но я уже знала, что это ничем не поможет мне. — Вы обвиняли ее в том, что она убила Регулуса Блэка, но, как мы выяснили, этот мужчина был сам виновен в случившемся с ним! Он убил ее мужа и его семью, и это было не убийство сгоряча, на фоне ревности! Это был хладнокровно продуманный план, который взвалил бы данное преступление на плечи Морфина Гонта! Никто не знает, для чего ему это понадобилось, но Регулус Блэк был однозначно опасен и крайне хитер. Он преследовал эту юную девушку, домогался до нее, стер часть ее воспоминаний и разрушил ее жизнь, и что вы все делаете теперь? Хотите осудить ее за то, что она защищалась от преступника? Где в это время был наш блестящий и бравый Аврорат?        Присяжные молчали, раздумывая над его словами. Внезапно со своего места поднялся Цигнус Блэк. — Мистер Пилливикл, Вы позволите? — и, дождавшись кивка, произнес: — Род Блэк не имеет никаких претензий к мисс Морриган Сейр, — Сириус задохнулся от возмущения и хотел вскочить с места, но остановился и скорчил крайне недовольное лицо, стоило Цигнусу шепнуть ему что-то. — Прошу прощения. Но если все услышанное нами здесь — правда, то я вынужден с прискорбием признать, что мой племянник сам накликал на свою голову беду. — Ты еще пожалеешь об этом, — проворчал Сириус, отвернувшись от брата, но Цигнус лишь вежливо, довольно прохладно улыбнулся присяжным и перевел взгляд на меня.        Кажется, неожиданное для всех заступничество Цигнуса стало последней каплей для Мариуса. Он на слабых ногах сделал несколько крайне неуверенных шагов в сторону своего отца и со слезами на глазах спросил, еле шевеля губами: — Почему ты заступаешься за нее, папа? Она же тоже сквиб, как и я… Почему ты?.. — Я тебе не отец, — с отвращением ответил Цигнус, отвернувшись, отказываясь даже смотреть на своего неугодного, презираемого сына.        Я невольно испытала восхищение. Он был отменным мерзавцем, но так превосходно сочетал это со своей удивительно нежной и заботливой натурой. — Это потому что она сможет колдовать, да? Потому что ее друг из Китая может помочь ей? — выпалил он, роняя слезы. — Так я тоже смогу, раз ей могут помочь, то и мне тоже смогут, папа! Прошу! У меня никого больше нет! Не отказывайся от меня! Помоги мне, и я стану достойным тебя сыном! — Ты никогда не будешь достоин, — Цигнус безжалостно разрушил его последнюю надежду, и я решила, что с удовольствием нанесу гаденышу еще больший удар.       В конце концов, я никогда не разделяла концепцию «не добивать лежачих», потому что меня всю жизнь беспощадно били, стоило мне оступиться и упасть. И я научилась точно так же бить других сама. — Ты никогда не сможешь колдовать, — безразлично улыбнулась я, и Мариус с ужасом перевел на меня взгляд. — Мне жаль, что я ввела тебя в заблуждение, но… для тебя это, увы, невозможно. — Мисс Сейр, поясните, — потребовал Джастус, округлив глаза. Разумеется, для них сама идея, что сквибы могли колдовать, была в равной степени безумной, для кого-то желанной, а для кого-то недопустимой.        Судя по тому, с каким неодобрением на меня воззрился Дамблдор, для него недопустимым был мой безобразный проступок: сперва дать Мариусу надежду, а потом бессердечно отнять ее. — Я уже говорила об этом Альбусу, но изначально я не была сквибом. Я могла колдовать, но потеряла эту способность после несчастного случая, вызванного одним ритуалом. Не просите описать его. Это, увы, одно из тех воспоминаний, которые я потеряла в результате шока, когда лишилась магии. Я стала сквибом и была уверена, что это навсегда. — Это не так? — озадаченно полюбопытствовала молчавшая прежде пожилая ведьма, сидевшая на дальней скамье. — Оказалось, что нет. Один мой близкий друг из Китая, исследовав мой вопрос, выяснил, что есть способ помочь мне вернуть способность колдовать, если… как бы сказать, распечатать мою магию? И заставить ее вновь двигаться? Как я поняла, сейчас она запечатана во мне и не реагирует на мои попытки колдовать. — Так, возможно, этот же способ может помочь и прочим сквибам? — выпалил Джастус, и я печально покачала головой. — Мне стыдно, что я зря обнадежила Мариуса. Он ведь тоже сквиб, и как только я узнала, что есть способ помочь мне, решила, что и ему это тоже поможет, поэтому, не подумав, рассказала ему об этом, но… — я бросила на Мариуса безучастный взгляд, даже не думая пытаться отыгрывать сопереживание и вину. Потому что он достаточно успел подгадить мне за последние недели, чтобы даже самый тупой маг из присутствующих и не подумал укорять меня за безразличие к нему. — Во мне изначально была моя магия. Я никогда не была настоящим сквибом, а в нем… магии практически нет. И распечатывать в нем нечего.        Волшебники обдумывали сказанное мной, перешептываясь с соседями. Джастус вновь едва слышно посовещался с Альбертом и спросил меня, если я правильно поняла, в последний раз: — Мисс Сейр. В самом начале допроса я был склонен к тому, чтобы снять с Вас обвинения, но в ходе разбирательства начал склоняться к противоположному. Даже если Вам в самом деле стерли память, Ваш отказ содействовать следствию не может не вызывать подозрений. Произошедшее между Вами и Регулусом Блэком окутано тайной и полно белых пятен, которые ни Вы, ни кто-либо другой не хочет или не может заполнить за Вас, и это играет не в Вашу пользу. Вы все еще отказываетесь от предоставления суду доступа к Вашей памяти? — Отказываюсь, — выдохнула я, прикрывая глаза. — Моя память слишком нестабильна, чтобы это представлялось возможным. — Вам есть что добавить? Вы хотите сказать что-то еще в свое оправдание? — Я… — кажется, я уже сказала им все, что могла. — Я невиновна, больше мне сказать нечего. — Что ж, мистер Боунс, прошу Вас, наложите полог тишины. Суд присяжных обсудит Ваш приговор, — закончил Джастус, и Боунс взмахом палочки огородил скамьи судей от остального зала.       Я растерянно оглядела помещение. Том сосредоточил все свое внимание на присяжных. Цигнус едва слышно препирался с Сириусом. Несколько других Блэков, явно моложе этой парочки, упорно хранили молчание весь судебный процесс. Пришли за компанию?       Огден переговаривался с Блэтчли, прежде чем вывести его из зала суда. Что ж, стиратель здесь явно был уже не нужен. Наконец, я обратила взор на Мариуса. Он смотрел на меня потухшим, остекленевшим взглядом, будто был мертв изнутри — как бы избито это ни звучало. Отвернувшись от него, я столкнулась с выразительными глазами Альбуса, неодобрительно поджимавшего губы, и устало вздохнула: — Не смотрите на меня так. Это была глупая ошибка. — Вы крайне склонны совершать одну глупую ошибку за другой, Морриган, — покачал головой он. — Поразительно, если учитывать, что я все еще считаю Вас весьма умной ведьмой. — Была бы я умна, не оказалась бы здесь, — вяло огрызнулась я, и Альбус развеселился. — В самом деле? Неужели Вы правда верите в то, что умные люди не совершают ошибок и не попадают в Азкабан? — А Вы так уверены, что я туда попаду? — Признаться, думаю, что да, — ему хватило совести выглядеть огорченным.        Что ж, если он был прав, то во всем этом был один огромный плюс — Дамблдор остался на моей стороне даже несмотря на то, что я была в шаге от Азкабана. Поразительно, в какой-то степени. Что же его во мне так сильно подкупило?        Игриво усмехнувшись, я взмахнула пальцами, подзывая его к себе, и он с любопытством склонился ко мне, заинтригованный. — А Вы точно уверены, что Вы… ну, гей? — с легкой ухмылкой поинтересовалась я, и он смешно округлил глаза. — А-то, знаете, Вы так добродушно расположены ко мне… — Учитывая, что Вы до сих пор не обольстили меня… да, я уверен, — со смешком ответил Дамблдор, весело взирая на меня сквозь очки. — Будь я хоть немного, как Вы выразились, не гей, я бы пал еще одной жертвой Ваших чар, как тот же Цигнус Блэк.        Надо же. Он заметил даже это. Знал ли он, что мы с ним спали? Или решил, что Цигнус «пал от моих чар»? — Я почти готова признать Вас своим отцом, — брякнула не к месту я, и Альбус весело рассмеялся. — Увольте, Морриган. Боюсь, мне не хватит времени ни на что другое, если придется отбиваться от толпы Ваших ухажеров.       Наконец, закончив совещаться, судьи сняли полог тишины. Джастус Пилливикл вернулся на свое место и встал перед трибуной. — Морриган Сейр! Мнения присяжных по Вашему делу разделились. Кто-то настаивает на Вашей невиновности, кто-то считает, что Вы должны понести наказание за преступление, — сказал он и, бросив быстрый, растерянный взгляд сперва на Блэков, а потом на Дамблдора, продолжил: — Суд готов признать, что убийство Регулуса Блэка было совершено в целях самообороны, но, тем не менее, Вы все еще обвиняетесь в сокрытии другого преступления, а именно — убийства Финеаса Блэка. В Вашем деле, несмотря на проведенное расследование, все еще остается слишком много вопросов без ответов, чтобы снять с Вас все обвинения и оправдать Вас, поэтому суд вынес предложение о Вашем заключении в Азкабан сроком на два года. Прошу присяжных проголосовать.        В воздух моментально поднялась рука Альберта, с которым Джастус перешептывался на протяжении всего суда. От него не отстала и Селвин, злорадно сверкая глазами. Руки взлетали в воздух одна за другой, и я перестала вести счет после двадцатой, уже видя, что их больше половины.       Не сильно, но все же… больше.        Что примечательно, сам Джастус так и не поднял своей руки, почему-то выступив против. А мне казалось, что уж он-то точно будет за. Он методично пересчитал тех, кто был согласен, и бросил быстрый взгляд на нахмурившегося Альбуса, прежде чем откашляться и тяжелым тоном огласить вердикт: — Мисс Морриган Сейр, несмотря на смягчающие обстоятельства, Визенгамот приговаривает Вас к тюремному заключению в Азкабане сроком на два года!        Том болезненно скривился и протестующе поджал губы. Его лицо побелело от ярости, и я не была уверена, на кого именно она направлена — на присяжных или на меня. Он перехватил мой взгляд, гневно сверкнул глазами и, вдруг будто разом лишившись эмоций, натянув на лицо бесстрастную маску, отвернулся. Отвел от меня взгляд, чем, безусловно, разбил мое сердце.        Я медленно прикрыла глаза, молчаливо смиряясь со своей участью. Как бы там ни было, Том знал способ вытащить меня из Азкабана, и я надеялась, что им с Йеном удастся достаточно быстро отыскать мне замену и договориться о посещении тюрьмы.        Оглядев зал, я словила на себе обеспокоенный взгляд Цигнуса и, почему-то расстроившись, поспешила отвернуться от него. Дамблдор удрученно промолвил: — Что ж… мне жаль, что все вышло так. Но у меня недостаточно авторитета, чтобы спасать от тюрьмы тех, кто нарушил закон. — Это сейчас недостаточно, — буркнула я и уткнулась взглядом в свои колени. — Когда-нибудь Вы сможете спасать от заключения даже самых отпетых мерзавцев.        Его передернуло. — Я искренне надеюсь, что тот факт, что я смогу это делать, не значит, что я буду это делать. — Надейтесь, — слабо улыбнулась я, и Дамблдор промолчал, так и не решившись спросить, было ли это частью моих знаний о будущем.