Take my breath away

Гарольд шел в свою комнату и обнаружил там невероятно красивого юношу, который сидел у окна, закинув ногу на ногу, и изучал толстенный фолиант. Он ,увидев Гарольда, очень приветливо улыбнулся, так, что Гарольду вдруг захотелось отдать этому человеку свои последние штаны. Юноша, отбросив книгу, пересек комнату и с чувством пожал тому руку. -Гарольд Хейл, я полагаю? – он тряхнул своими иссиня-черными волосами.- Я Дэвид Эллингтон, ваш сосед, - сказал он, продолжая изучать Гарольда своими изумрудными глазами.- Можно просто Дэвид. Или как тебе будет угодно. Проходи, располагайся. -Очень рад знакомству. - Позже я покажу тебе весь колледж, Гарри. Ты не против, если я буду так звать тебя? – юноша вновь улыбнулся ему своей очаровательной улыбкой. Гарольд словно зачарованный кивнул ему в ответ. «И что это со мной? Веду себя так, будто он девчонка». Но когда Дэвид вновь обращался к нему, он вновь краснел и кратко объяснялся с ним. В первый же вечер Гарольд сел писать письмо Элизабет. Впечатлений было много. Он подробно описывал, что видел, своих одноклассников и свою новую школу, стараясь, чтобы письмо не выглядело слишком восторженным. Ему хотелось написать больше о своих чувствах к ней. О разрывающей на части душу, тоске. Ища подходящие слова, он взглянул в окно, и тут заметил как его сосед с теплой и ободряющей улыбкой наблюдает за ним. Вновь попав под его влияние, Гарольд улыбнулся ему в ответ. Через некоторое время ему хоть немного удалось узнать о Дэвиде. Он был вторым сыном весьма почтенной семьи с вековыми традициями, состоящей в родстве с королевской семьей. Выходцы из их семьи были весьма влиятельными людьми. Словно впитав в кровь всю могущество своего рода, Дэвид был, пожалуй, самой яркой личностью в школе. Круглый отличник, блистающий во всех видах спорта, любимец учителей и учеников. Казалось, он всемогущ. Говорили, он меняет девушек как перчатки, что, вообще, не мудрено при его внешности. Этого Гарольд не знал, но знал, что он встречается с невероятно потрясающей девушкой по имени Оливия из школы имени Святой Марии. « Если бы я не знал Элизабет, точно бы влюбился», - подумал Гарольд. По какой-то непонятной причине Дэвид весьма благоволил Гарольду. От своих одноклассников Гарольд узнал, что Дэвид жил до этого всегда один, но когда распределяли Гарольда, позволил тому поселиться с ним. И странная дружба открывала тому множество дверей. Как, например, телефонный звонок в любое время в Америку. И в первое время смущавшийся Гарольд, решил, что не стоит пренебрегать этой дружбой. Время от времени Дэвид брал Гарольда с собой в город покутить. Странно, что пытаясь ему отказать, он чувствовал себя таким неблагодарным. Но все же шел с ним. Там-то он узнал, что часть легенды о подружках Дэвида, правда. Встречался-то он с одной, но спать мог с любой, которая ему приглянется сегодня. А проблем, чтобы затянуть девчонку в постель, у него не было. Скорее наоборот, они мечтали там скорее оказаться. На пару с ним и Гарольду перепадала немалая часть внимания, но тому и в голову не приходило изменять Элизабет. -Знаешь, я никого не обманываю. Они все заранее предупреждены, что у меня есть девушка. А Оливию устраивает и такой вариант. Я ведь ее не держу, - Дэвид, изящно выдохнув сигаретный дым, взглянул на Гарольда с удивлением на его вопрос, о том, что же чувствуют эти девушки. -Это не ответ. Ты знаешь, что Оливия любит тебя. И даже если захочет, не сможет уйти. -Это ее выбор. Когда он получше узнал Оливию, ему захотелось набить лицо Дэвиду. Таких красивых, в то же время простых и открытых девушек он никогда не встречал. Он не брал в расчет Элизабет, хотя в глубине души знал, что если бы он сравнил их, то сравнение было бы не в пользу его девушки. Но он не только не набил ему лицо, но и все так же беспрекословно ходил с ним на все эти вечеринки. Хотя все же больше его в свою душу не пускал и старался не затрагивать глубоких тем. Элизабет ходила в школу нехотя. Джим и друзья ее поддерживали, но пустоту вокруг наполнить не могли. Она с удивлением смотрела на мир вокруг себя и понимала, что совершенно выпала из него. Не замечала ничего вокруг. Чтобы хоть как-то продержаться до Рождества она активно начала заниматься своей жизнью. Видеться с друзьями, чаще бывать с Джимом. Гарольд на прощание подарил ей свой фотоаппарат и, она, решив научится им пользоваться, пошла на кружок фотолюбителей. Там ей очень понравилось, и она, наконец, поняла, почему Гарольд любил ходить на свои секции. Сначала у нее не получалось, затем, набив руку, она стала делать невероятно хорошие снимки. Каждый день, проверяя почту, с трепетом открывая письмо, она пускалась в теплые воспоминания. «Как же мне тебя не хватает…» И всю ночь из-за часовых поясов, ждала звонка от него. Когда он сообщил, что не сможет приехать на Рождество, ей показалось, что она задыхается. Словно черное предчувствие душило ее. Она готова была умолять его, но лишь устало попросила: -Если я что-то должна знать, скажи мне… -Я уже все сказал. Прости, так получается. -Не делай мне больно… Близилось лето. В Хитерфилде стояла небывалая жара. Элизабет и ее подруга Аманда из фотокружка сидели на веранде. Элизабет рыдала навзрыд. Казалось, что ее грудь сейчас разорвет невыносимая боль. Ее подруга, как могла, пыталась ее успокоить. -Послушай, Бет, я ничего не понимаю. Успокойся и все по порядку расскажи мне. Быть может не все так страшно. Элизабет судорожно закачала головой. -Не …не могу…- она все не могла подавить всхлипы. -Не могу больше…- и вновь зарыдала. -Но как я поняла, ты сама решила порвать с ним. -Что мне оставалось делать… Элизабет не получала писем два месяца. Не говоря о том, что до этого письма стали приходить все реже. В урывочных и редких звонках он ничего не объяснял, что еще больше причиняло ей боль. Устав от нестерпимого ожидания, в его следующий звонок она решила расставить все точки над и. -Я больше не могу ждать. У меня нет сил. Давай закончим все это здесь и сейчас. -Боже, Элизабет! Что ты такое говоришь? Я просто очень занят. Прошу тебя, подожди. -Не могу… Сколько еще ты будешь мучить меня? Прости, если я так и не поняла тебя… Прости и прощай... – Элизабет бросила трубку. Гарольд не помнит, сколько выпил. Дэвид, склонившись над ним, сказал: -Дружище, пойдем домой. -Отвали! Оставь меня! -Поверь, это не поможет. А завтра будет только хуже. -Мне насрать, просто оставь меня. Утором, проснувшись в постели с незнакомой девушкой, он понял, что Дэвид был прав – стало только хуже. Но ничего поделать он не мог. Он выбирался в город без Дэвида и напивался. Временное отупение, казалось, облегчало боль. Он спал с любой, которая была согласна. Повалив в постель, заткнув рот поцелуем, лишь бы она не говорила. Ему было не до ласк, и он овладевал ими резко и грубо, удивляясь тому, что им это нравится. Они стонали, извивались под ним, и он на мгновения забывал о той, что разорвала его сердце. Однажды ночью он проснулся от того, что кто-то слегка бил его по щекам. Рядом с ним спала какая-то девица. Он протер глаза и в полутьме комнаты узнал Дэвида. -Одевайся и выходи в коридор, - бросил он и вышел. Гарольд вышел вслед за ним и закурил. -Пошли, - тихо скомандовал Дэвид. -Я останусь здесь. -Или пойдешь сам, или я тебе наваляю. И силой поволоку в пансион. -Попробуй,- сказал Гарольд и попытался ударить Дэвида в лицо. Но тот быстро увернулся и Гарольд со всей силой врезал в стену. Не успел заметить, как Дэвид быстро и ловко скрутил ему руки, так что он вскрикнул от боли. -Пошли,- все так же тихо и уверенно сказал Дэвид. Ночь была прохладная, и Гарольд отказался от куртки, предложенной Дэвидом. Они сели в родстер Ягуар Дэвида и покатили прочь из города. Ветер приятно освежал лицо и тяжелое похмелье отступало. Подъехав к колледжу, Дэвид заглушил мотор, вышел из машины, и, опершись об капот, закурил. Гарольд последовал его примеру. -Знаешь, я всегда был о тебе высокого мнения. Ты не похож на всех этих мальчишек, которые лишь умеют бросать красивые слова о чести, мужестве и прочее. Ты взрослее их и мудрее. Я не люблю, лезть в чужие дела. Но не могу закрыть глаза на то дерьмо, что происходит с тобой. Знаешь, в чем принципиальная разница в том, как я сплю с девушками , а как ты? -В чем? -Во-первых, они все в трезвом уме. Во-вторых, я ими не пользуюсь, чтобы забыться. По-моему, это свинство. Алкоголь полностью выветрился, и Гарольд почувствовал как стыд и негодование на самого себя заполняет его. -Не мне тебя учить жизни. Она сама тебя научит. И еще, возможно время не самый лучший врач при душевных ранах, но точно лучший анестезиолог. Гарольд с удивлением смотрел на своего друга. Он вдруг понял, что совершенно его не знает. И улыбнувшись, сказал: -Спасибо. Искренне спасибо тебе,- и помолчав, добавил.- Что за приемом ты меня там уложил? -Карате, друг мой. Это тебе не бокс. Тут думать надо, - он рассмеялся своим чудесным смехом. – Ну что, по кофе и снова в бой? На каникулы Гарольд не поехал в штаты, а остался гостем у Дэвида. Они все лето путешествовали, объехав всю Великобританию, и даже побывали в Ирландии. Они вдруг поняли, что помимо дружбы они могут быть отличными компаньонами и здорово дополнять друг друга. Гарольд взялся всеми силами за учебу, благо у него был лучший репетитор, который был его соседом. Он ждал вестей от Элизабет, но знал, что их не будет. И когда он совсем отчаялся, на Рождество пришел конверт от нее. Там было лишь фото. Она стояла, подставив лицо ветру на старом пирсе. -Думаю, это приглашение, - сказал Дэвид. Гарольд лишь пожал плечами, и убрал фотографию подальше. -Ответишь? -Нет. Так будет лучше…