***
— Алек, хей, просыпайся. Парень почувствовал мягкое прикосновение к своей щеке и открыл глаза. Неяркий неровный свет свечей кое-как освещал пространство, не доходя до того угла, где находился Алек. Изабель стояла перед ним, протягивая флягу с водой. Вид у неё был уставший и растрёпанный, хотя, казалось, так может выглядеть кто угодно, но не его сестра. Растрёпанные волосы, покрасневшие от недостатка сна глаза и тёмные круги под ними… Алек понимал, что выглядит не лучше. Может быть, хуже. Возможно, даже намного хуже, чем он думал. Алек принял фляжку из её рук и в одно мгновение осушил её, ощущая всю прелесть и спасительные свойства обычной жидкости. В горле у него пересохло, а губы потрескались, но даже после того, как он стал пить куда много больше, чем когда-либо, ему всё равно не хватало воды. Он знал, почему всё именно так. Алек ощущал, как внутри него расползается тьма, поглощающая всё, порой и разум. Он уже не мог себя контролировать, частые приступы головной боли обычно заканчивались тем, что он не помнил проведённые им где-то часы, просыпаясь то в одном конце замка, то в другом. Проклятие, наложенное Благой королевой, убивало его, превращала в тень. Он уже мог ощущать эту жажду крови у себя внутри, но парень сдерживал себя и свои порывы. Конечно же только заклинание Магнуса скрывало то, что творится с его телом: чёрные линии покрыли собой всё, медленно поднимаясь к голове. Только Алек мог видеть, что с ним происходит, но остальные и понятия не имели, какие последствия несут обыкновенные знания, особенно если ты получил их с помощью обыкновенной сделки на желание. — Ты ужасно выглядишь, — сказала Изабель, забирая флягу из его руки. — Спасибо, — усмехнулся Алек, пытаясь разрядить обстановку. Но как бы то ни было, он всё равно понимал, что у него не получится. Потому что если бы он перевёл взгляд чуть в сторону от своей сестры, было бы видно кое-как дышащего и борющегося из последних сил за свою жизнь Джейса. «Маленькая царапина. Ничего серьёзного» — сказал он тогда Алеку. Конечно ничего серьёзного. Всего лишь неизвестный яд, который медленно убивает его. — Алек, ты похож на смерть. Когда ты в последний раз отдыхал? — заботливо спросила Изабель, осторожно касаясь его руки своей. — Я отдыхаю достаточно много, — ответил он. — Алек, ты почти не спишь! Ты ничего не ел уже пару дней, но ты и не хочешь! Это ненормально! Джейс при смерти, и он в любую секунду может уйти… — её голос дрогнул и стал тихим, — так хотя бы ты останься со мной, прошу тебя… Алек почувствовал, как больно сжалось сердце. Он встал и прижал сестру к себе. Из-за своего высокого роста парень упирался подбородком в макушку девушки, ощущая её мягкие волосы кожей. Внезапно яркая вспышка света озарила всё вокруг. Алек отвернулся, прикрывая глаза рукой и щурясь, лишь бы хоть что-то разглядеть. Маленькая фигурка появилась в фиолетовом проходе, а затем весь свет погас, только свечи продолжали гореть, и их пламя дрожало. Алек сморгнул слёзы, которые появились в уголках глаз из-за яркого света. Он посмотрел за спину сестры и увидел Макса. Вид у мальчика был не лучший: обожжённая одежда и кожа, обломанный рог, покрасневшие слезящиеся глаза и разбитая губа, сочащаяся кровью. Алек понял: случилось что-то ужасное. Сердце больно сжалось и казалось, что если оно внезапно начнёт биться вновь, его разорвёт на части от одной только мысли того, что могло случиться. — Макс? — первой пришла в себя Изабель, — Ох, Макс, что случилось, дорогой? — её голос выдавал все её мысли. Макс молчал, смотря на них. Алек видел, как тот пытался сказать что-то, но тут же замолкал, сдерживая слёзы, которые всё равно потекли по его щекам ручьём. Парень всё понял. Абсолютно всё то, что мальчик хотел бы ему сказать. — Иди ко мне, — прошептал Алек, присаживаясь на корточки и раскрывая руки. Макс тут же бросился к нему, крепко-крепко прижимаясь. Алек обнял его, поднимая к себе на руки. Мальчик крепко обвил его шею, содрогаясь от рыданий и всхлипов. Одного взгляда Изабель было достаточно, чтобы выразить всё отчаяние и сожаление. Алек прикусил губу и прикрыл глаза, позволяя слезам течь по его щекам. — Как? — спросил он шёпотом. — Я ничего не понял. Лишь грохот и огонь, — прошептал Макс тихо-тихо, — А потом… Потом Рагнор спас меня. Он сказал мне, что папа… Он… — Ш-ш-ш… — протянул Алек, успокаивающе, и крепче прижал к себе маленького мага. А ведь у них с Магнусом было столько планов на будущее. Они столько не сказали друг другу. Столько всего не сделали. И Алек даже не знал, что Магнуса уже нет, всё видя в голове яркие картинки их возможной жизни. Он представлял большой дом где-то вдали от вечно кипящей жизни, представлял вокруг мир и равноправие между всеми сумеречными и обычными существами. Он видел то, что хотел бы видеть в своих снах вместо огня. И всё это рухнуло в одно короткое мгновение. И те стены, что Магнус разрушил в нём, снова стали по камешку закладываться вокруг сознания. Вся та теплота, которую Магнус ему дал, засела где-то внутри, окружённая совершенным холодом. Всё рухнуло. Снова.***
Было сыро, холодно и темно. Это первое, что Магнус понял, когда его сознание постепенно начало возвращаться к нему. Запах гнили, трупа и крови… Мерзость. Магнус открыл глаза. Темнота. Он стал вставать, но тут же оставил эту затею: тяжёлые цепи тянули вниз, а боль, пронзившая всё тело, не стоила того, чтобы встать на несколько секунд. В горле пересохло, глаза слезились, едкий противный запах наполнял лёгкие, разъедая их изнутри. Магнус чувствовал, как внутри него невероятно медленно расползается магия. Так медленно, что казалось, будто он никогда не сможет её восстановить. Но даже если восстановит… Он понимал, что эти оковы сковывают не только его руки и ноги, но и магию. Когда глаза привыкли к темноте, а сознание окончательно вернулось, Магнус вспомнил всё, что случилось. Его Черничка… Что с его Черничкой?.. Внутри всё сжалось в один противный комок, который хотелось взять и выплюнуть. И Магнус попытался взять себя в руки, успокоиться, заверить себя, что всё в порядке. Хотя сейчас ничего не было в порядке. Ему было страшно. Верховному магу с несколькими сотнями лет за спиной было страшно. И не только за себя. Он ничего не знал, он чувствовал себя мертвецом, которого внезапно оживили, и он осознавал ясно лишь одно: впереди для него неизвестность. Холод проникал под кожу. В этой маленькой темнице, где каменные стены покрывала плесень, было очень сыро и тихо. Так тихо, что в этой безмолвной тишине слышались голоса и дыхание, но всё это было нереальным, и Магнус это понимал. Прошли часы, прежде чем он услышал хоть что-то настоящее. И это были шаги, а затем скрип открывающейся двери, которую Магнус не увидел. И не удивительно, потому что она была частью стены напротив него. Дрожащий свет факела осветил всё вокруг. Магнус кое-как поднял руку, заслоняя лицо, потому что резкая смена освещения больно ударила по глазам: спустя столько времени в темноте, свет казался чем-то невероятным и странным. — Ох, ты уже очнулся! — произнёс знакомый голос, — Что ж, так даже лучше. Мне чертовски надоело поддерживать в тебе жизнь! Магнус знал этот голос. Помнил его многие столетия. Помнил во снах, помнил, когда рассказывал кому-то об этом человеке. Магнус убрал руку от лица и посмотрел на Малькольма сквозь слёзы, что выступили, когда свет буквально ослепил его. Перед глазами плясали тёмные пятна, а фигура мага казалась немного размытой, но вполне узнаваемой. Фиолетовые глаза уставились прямо на Магнуса, смотря сверху вниз, словно на букашку, которую можно легко раздавить. Хотя именно этой букашкой он сейчас ощущал себя. Его не легко сломить, но убить — запросто. — Малькольм… — прохрипел Магнус и откашлялся, вспоминая о том, как же всё-таки прекрасна бывает вода. — А ты нисколько не изменился, — улыбнулся маг, присаживаясь на корточки и закрепляя факел на стене, — Всё тот же. Правда, ты всегда был силён, а сейчас… Посмотри, как ты слаб сейчас! — Малькольм победно улыбался, и голос его звучал так, будто видеть своего давнего друга таким — самое лучшее, что жизнь могла ему дать. Магнусу стало от этого тошно. — Надеюсь, моя магия не сильно тебя покалечила? Я немного подлатал твои раны, не хотел, чтобы ты умер. — Почему? — спросил Магнус тихо-тихо. Ему было ужасно больно, но если физическую боль он мог отложить на потом, перетерпеть и улыбаться даже при переломанных костях, то душевную боль, ту боль, которую ему приносили слова Малькольма, было не так-то легко скрыть. Это был его друг. Когда-то. — Роберт попросил тебя живым. Видимо, твоя сила ещё понадобится ему. — Предатель! — выплюнул Магнус. Хлопок. От удара голова повернулась в сторону. Во рту появился железный привкус крови, и Магнус сплюнул алую жидкость на пол рядом с собой. Если бы не цепи — Малькольм уже давно был бы мёртв. — Не смей… Говорить со мной… так! — маг, казалось, задыхался от злости. — Неприятно, когда указывают на недостатки? — саркастично спросил Магнус, всё ещё хрипя при этом. Снова удар. Руки рефлекторно дёрнулись в другую сторону, но довольно короткие цепи мешали дать отпор. Малькольм схватил Магнуса за подбородок, впиваясь пальцами в щёки. — Я могу убить тебя одним щелчком пальцев, — прошипел маг прямо ему в лицо, — Я могу убить тебя теперь. Ты так слаб. Так ничтожно жалок. И я сильнее тебя. Фиолетовые глаза источали безумие. Магнуса захлестнуло отчаяние. — Так убей же. Малькольм быстро встал на ноги и протянул руку к факелу. Мантия позади него перепачкалась из-за пыли и грязи пола. На лице явно читались ненависть и злость. Откуда всё это? — Мне не выгодно это. — А чем тебе выгодна война? Малькольм изумлённо поднял одну бровь, а затем поняв всё, усмехнулся. — Ты весьма догадлив. — Я долго думал насчёт этого. Малькольм источал безумие и радость. Ненависть растворилась, но Магнус знал, что она ещё где-то внутри, порождённая завистью и осознанием собственной слабости. — Что ж, я не один желаю этого. Война более чем выгодна именно сейчас. Роберт знает о том, что я собираюсь устроить её, но думает, вернее, благодаря моим заверениям, считает, будто это для его блага, чтобы искоренить всю нежить, всех магов, оборотней, вампиров… Но все эти существа сейчас объединяются против него. — Нет никаких гарантий, что сумеречные охотники проиграют, — Магнус прочистил горло, глаза защипало, — Шансы на победу и проигрыш у всех равные. — Но в любом случае я в выигрыше. Неплохо играть за обе стороны, не так ли? — спросил Малькольм, сверкнув своими фиолетовыми глазами. — Это очень умно. Но это поступок предателя и труса. Взгляд Малькольма тут же изменился. Магнусу так и казалось, что от мага во все стороны летят искры, а в глазах пляшут огоньки. Малькольм поднял руку и направил её в сторону Магнуса. Фиолетовые нити магии тут же слетели с ладони, обвиваясь вокруг шеи пленника, перекрывая доступ кислороду. Магнус стал задыхаться, тянуть руки к горлу, пальцами пытаясь ослабить хватку магического кольца, при этом понимая, что у него ничего не выйдет. Не раз это заклинание он применял и сам. И теперь его ногти лишь скребли по коже, оставляя следы. Воздуха было категорически мало. У Магнуса всё начало расплываться перед глазами, поднять руку уже казалось невозможным. Внезапно всё прекратилось. Магнус почувствовал, как кислород свободно проник в его лёгкие. Он тут же стал жадно хватать ртом воздух, и казалось, что если он не вдохнёт его как можно больше — умрёт, потому что его перекроют. — Почему ты так поступаешь? — прохрипел Магнус, откашливаясь, пытаясь надышаться вдоволь, — Что с тобой случилось? — Я не изменился. Зато ты наконец прозрел, — зло бросил Малькольм, открыл дверь и растворился, унося с собой факел. Свет погас, и Магнус снова остался в темноте, один, восстанавливая потерянный кислород. Лишь только мысли в голове всё ещё были с ним. Его предали. Снова.***
Алек сидел возле кровати Джейса и смотрел в стену напротив так, словно от его взгляда она могла внезапно рухнуть, также, как всё рухнуло внутри него самого. Магнус. Магнуса больше нет. Магнуса нет и он не вернётся. И с этим нужно жить. Просто смириться и продолжить жить дальше. Но с той минуты, когда он всё понял, казалось, что жить он не сможет больше никогда. «Алек, что я могу сделать для тебя?» "Иззи, просто… Оставь меня в покое!» Алек посмотрел на Джейса, чьи золотистые волосы разметались по подушке. Он и его скоро потеряет. Он потеряет всё. — Я… Джейс, если ты слышишь меня, мне… Мне жаль. Прости меня… — прошептал Алек, чувствуя, как слеза щекочет щеку, — Это всё из-за меня. Если бы не я, всё было бы в порядке! Джейс… Если ты слышишь меня, ты должен знать, что я не хотел этого. Пожалуйста, останься со мной! Неподвижные сомкнутые веки, судорожное поверхностное дыхание, бледность кожи, пот… И тишина. Джейс бы не смог ответить, даже если бы слышал. — Я вечно всех теряю, — прошептал Алек, уронив голову на руки. В дверь постучали, и внутрь тут же юркнул молодой парнишка, ещё ненамного старше Макса. Его голубые глазки уставились на Алека. — Папа зовёт тебя, — протараторил мальчик. — Что? — Говорю, наш папа зовёт тебя. — Прости, что? Наш? — поперхнулся Алек. — Ну да, я твой брат, Макс, — мальчик в изумлении посмотрел на парня, — Ой, тебе не сказали? Прости. Будем знакомы? — Эм… Да… — Вот и хорошо. А теперь иди к нему. У него что-то срочное для тебя. Сказать, что сейчас Алек был в шоке, значило бы не сказать ничего. Брат. У него есть чёртов брат. Вот это было неожиданно. Алек вошёл в покои Роберта, где был всего единожды. Не сказать, что его отец любил богатство, если смотреть на это место: комната ничем не отличалась от той, где сейчас умирал Джейс, разве что была лишь немного больше, да имела письменный стол с ящиками, где хранились стопки всяческих бумаг. Это было удивительно как в первый раз, так и во второй. Внезапно Алек почувствовал, как чернота внутри него стала ещё чуть больше. Он поморщился от боли, но больше ничем не выдал то, что произошло в эту секунду. Роберт стоял к нему спиной, смотря в окно с высоты, словно страж, видящий всё. — Ты не говорил, что у меня есть младший брат, — первое, что сказал Алек, когда вошёл внутрь. — Он не помешает тебе занять своё место, — Роберт даже не повернулся. — Я не хочу этого места, — ответил Алек. — Ты говоришь так сейчас. А ведь твоя сестра сказала мне тоже самое, — мужчина впервые отвлёкся от своего созерцания вида из окна и посмотрел на сына. Удивительно, что Роберт был ниже него, — Что ж, мальчик мой… — Не называй меня так, — выпалил Алек, а затем закусил губу. Он снова теряет контроль. Нет-нет-нет! Только не сейчас! — Ты смеешь мне перечить? У этого человека очень властный голос. Алек понимал, что Роберт привык командовать… Но Алек не любил подчиняться. Две вещи, которые нельзя совместить. — Извини, отец, — тут же произнёс парень, пытаясь сгладить все углы этого неприятного начала, — Для чего ты звал меня? Роберт кивнул. Выражение его лица было настолько серьёзным, что Алеку казалось, будто если этот человек улыбнётся — его лицо треснет, точно хрупкий хрусталик. Когда-то и Алек был таким же. — Ты говорил о том, что кто-то собирается устроить войну. — Да, говорил, — кивнул Алек. — Что ж, я не хочу лгать тебе, ты всё же мой сын и будущий наследник, раз уж вернулся. Все уже знают о тебе. И я не желаю, чтобы ты позорил своего отца, потому я хочу дать тебе советы насчёт начала войны. Алек вопросительно выгнул одну бровь, ожидая продолжения. — Истребляй нежить. Истребляй их всех под корень. Я начинаю эту войну, зная, что у меня есть все шансы выиграть в ней. И я хочу, чтобы ты продолжил моё дело. — Но… — начал Алек, понимая, что злость внутри него начинает закипать, словно варево в кастрюле, — Ты не можешь! — Я король и я могу делать то, что я желаю делать, — властно, чётко, не требуя возражений. — Так нельзя! — воскликнул Алек. — Ты будешь защищать этих поганых существ?! — вскричал Роберт, — Я был лучшего мнения о тебе! — Они тоже часть этого мира! Ты не можешь истребить их! Они такие же, как и мы все! Внутри разгорался огонь. Алек не мог контролировать себя. Он потерял достаточно. Магнус был одним из Нижнемирцев, он был Верховным магом, он был тем, кто ни за что не дал бы свой народ в обиду. И Магнуса теперь нет, потому что он защищал такого же, как он, потому что он защищал Макса, защищал своего сына. Алек не может позволить Роберту уничтожить то, что было дорогу Магнусу. Не может. — Они отбросы демонов, не люди, — холодно произнёс король, — Они не заслуживают права жить. — Они люди, но не ты. Тихо. Чётко. Честно. Алек прикрыл глаза, отдаваясь тьме внутри себя, отдаваясь тому, что поглощает его разум в течение столького времени. Алек не понял, что сделал. Острый кинжал из адаманта высунулся из рукава его одежды. Роберт не успел уклониться, когда оружие вошло ему в живот. Алек вытащил кинжал и снова воткнул его в тело. И самое страшное, что ему было приятно видеть в глазах отца боль и изумление. Самое страшное, что Алеку нравилось. — Ты… — У меня нет выбора, — произнёс Алек холодно. А затем почувствовал щелчок внутри своего разума. Тёмные ниточки внутри него стали растягиваться, рваться и исчезать. Алек закричал, хватаясь за тот бок, где было самое средоточие этой темноты. Ему было очень больно. Так больно, как никогда. Но ему было легко. Он чувствовал, как силы покидают его окончательно, ноги подкашиваются и он падает на пол. Но той тьмы больше нет. Желание выполнено. Роберт мёртв. И Алеку это нравится. Или тому, что жило внутри него? Было трудно понять. Перед глазами всё померкло.