***
Магнус был приятно удивлен, когда обнаружил, что лучший пентхаус в Будапеште однозначно соответствовал своему званию. Стоило им переступить порог, как это место прокричало о своей расточительности и роскоши. Все пять, пять комнат были полностью обставлены богатыми штучками, кушетками и диванами, полированными столами из красного дерева, а пол был выложен мрамором. Вдоль всей задней стены от пола до потолка были окна, сквозь которые светили городские фонари. Картины и статуэтки украшали все возможные поверхности, предметы, которые выглядели настолько дорогими, что даже Магнус не мог бы их себе позволить. Тут были две просторные спальни, одна спальня с ванной, которая выглядела настолько большой, что могла бы вместить весь Конклав, шикарная гостиная и полностью оборудованная кухня. В каждой комнате стояла королевских размеров кровать, гардероб и камин, а в дополнение — дверь, ведущая на совмещенный балкон между спальнями, с которого открывался прекрасный вид на город. И если самих комнат было недостаточно, то реакция Алека стоила того ужасного количества денег, которое Магнус потратил на аренду. Ну или ужасного количества денег, которое потратил Конклав на аренду. — Магнус… Что… Ох. — Он открыл рот и закрыл его как рыба, выброшенная из воды, осмотрелся вокруг с широко раскрытыми глазами. Его сумка выпала из рук на пол рядом с ним, как только они переступили порог, упав с мягким стуком, пока он поворачивался, пытаясь осознать все это. Магнус широко улыбнулся, прошагав в центр комнаты с широко распахнутыми руками, будто он был дирижером, представляющим свой оркестр. — Я подумал, что, раз уж мы больше не играем в прятки, мы можем воспользоваться этой прекрасной маленькой черной кредиткой, мм? — с этим вопросом он вытянул карту между пальцами, дьявольски ухмыляясь, помахав ей перед Алеком. Взгляд Алека протянулся через комнату к карте, медленно, будто сквозь сладкую патоку. Но когда его глаза остановились на кредитной карте, они стали невозможно широкими, рот открылся еще раз. На секунду Магнус забеспокоился, что, возможно, он переборщил, что он наконец перешел черту, из-за которой будет невозможно вернуться. Учитывая все, Алек был невероятно снисходительным с ним, когда дело доходило до правил. И хоть они оба знали, что, технически, Алек главный, но агент еще не показывал свой авторитет по-серьезному. Но часть Магнуса интересовалась, как далеко эта терпимость может зайти, и мог ли он дотянуть ее за пределы возможностей. Но секундой позже небольшая озорная улыбка расползлась на милом лице Алека, губы изогнулись в игривой ухмылке. Магнус улыбнулся в ответ, чувствуя зарождающийся в груди смех. Он смотрел, как Алек медленно прошелся до кровати, сначала упав на нее лицом вниз, а после громко, но приглушенно рассмеявшись. Магнус наблюдал за ним, лишь шире улыбаясь. Было приятно видеть Алека таким. Веселым, расслабленным, не отягощенным процедурами и протоколами или стрессом от миссии. Магнус вновь вернулся мыслями к поезду, к жизни, которую мог бы иметь Александр, и не мог не думать о том, как было бы хорошо быть частью этой жизни в другом мире. Свозить Алека в экзотические места и разбаловать его причудливыми комнатами отелей, самой дорогой едой и всем, чего он пожелает. По реакции Алека было понятно, что его не часто баловали, к досаде Магнуса, потому что он выглядел превосходно, растянувшись на дорогих простынях с искренней, беззаботной улыбкой на лице. Магнус оборвал этот поток мыслей, прежде чем он смог уехать дальше. Ни для кого не будет ничего хорошего, если он будет представлять Алека, растянувшегося на простынях, находясь в одной комнате с человеком на допросе. Счастливый вздох Алека выдернул его из грез. — Самое время воспользоваться преимуществами, кажется, безлимитного банковского счета Конклава, — пробормотал он. — Они должны нам намного больше, чем причудливая комната в отеле. — Ты прав, дорогой. Задолжали. Но мы начнем с комнаты отеля, — рассмеялся Магнус, падая на кровать рядом с Алеком. Она была достаточно большой, чтобы они могли удобно лежать рядом со свободным пространством между ними. Он повернул голову, пораженный тем, что Алек уже уставился на него. Свет сочился через балконную дверь, освещая парня, так что у Магнуса перехватило дыхание. Он выглядел божественно, мягкий вечерний свет смягчал его черты, освещая его. Его волосы были спутанными и растрепанными, падающими на глаза, но Алек не пытался убрать их. Магнус так сильно хотел протянуть руку, смахнуть прядь с его лба, позволить своим пальцам провести по без сомнения мягкой коже щеки. Его пальцы буквально обожгло от нужды дотянуться, прикоснуться. Это бесконечно удивляло Магнуса: как человек, тренированный для битвы, драки, причинения боли и убийства может быть таким мягким, нежным, утонченным. Как Алек может уложить команду мужчин за несколько секунд, прикончить их, а секундой позже обернуться, полностью изменившись, и склониться над ранами Магнуса с осторожными прикосновениями и мягкими словами. Как в одно мгновение он был натренированным, смертельно опасным агентом Конклава, а в следующее он был просто… Алеком. Он был жестким, но нежным, свирепым, но спокойным. Он был прекрасен. Смертельно прекрасен. Он был ангелом смерти. Уголок губ Алека изогнулся в осторожной улыбке. Он делал это — улыбался, — гораздо чаще; Магнус с трудом мог вспомнить время, когда он не пытался сделать что-то для появления этой улыбки, дразнящей и задабривающей поначалу, со слегка приподнятыми уголками губ, и потом становящейся широкой. Его улыбка была заразной и вызывающей привыкание. И именно в этот самый момент, то ли из-за переизбытка событий, то ли из-за того, как Алек выглядел, окутанный светом, Магнус осознал, что он влюбляется в Алека, быстро и сильно. Он осознал это слишком поздно, когда уже был в середине падения в эти чувства, будто он выпрыгнул из самолета и лишь на середине пути вспомнил, что у него нет парашюта, и он находится теперь в свободном падении. Глядя на Алека, лежащего на случайной кровати рядом с ним в еще одной стране, вглядываясь в эти глубокие ореховые глаза, Магнус очень надеялся, что у земли будет сеть, чтобы поймать его. — Эй, — прошептал Алек, хриплым и глубоким голосом. — Ты в порядке? Магнус кивнул, отворачиваясь от него к потолку. Он чувствовал сильный и уверенный взгляд Алека, но он не мог встретиться с ним. Не сейчас. Сила этого взгляда была слишком большой, чересчур большой, плавящей холодную оболочку, которую Магнус легко выстроил и всегда этим гордился. Будто это было совсем просто. Магнус резко сел, спрыгнул с кровати и ушел в главную комнату. Он ощущал, как взгляд Алека провожал его, но проигнорировал сильное желание обернуться и встретиться с ним глазами. Он знал, с чем столкнется; Алек, внимательно рассматривающий его, добродушное беспокойство застыло на его лице и скорее всего капля сожаления, а это не то, что было нужно ему сейчас. — Ты голоден? — спросил он, оставаясь спиной к Алеку. Алек прокашлялся, все еще сидя в кровати, и Магнус слышал шуршание, когда он встал и прошел в гостиную. Он занял себя осматриванием кухни в поисках меню обслуживания номеров, открывал шкафчики, решив игнорировать Алека. И все было нормально, пока он не ощутил тепло тела агента, стоящего так близко к его спине, когда парень дотянулся через Магнуса до меню, все это время лежащего на столе перед ним. Алек двинулся позади него, дотянувшись до Магнуса, почти заключив его в объятия, передавая ему меню. — Спасибо, — хрипло пробормотал он, аккуратно забирая меню из рук агента. Он не обернулся, и Алек тоже не пытался подвинуться, его тепло обволакивало Магнуса, но в то же время было не достаточно близко. — Пожалуйста, — прошептал Алек в ответ, более низким голосом, что вышло так грубо, что Магнус едва подавил дрожь. Магнусу пришлось физически бороться с желанием обернуться и упасть в руки Алека, целуя его жестко и глубоко. Но, поцеловав Алека сейчас или сделав что-нибудь кроме шага назад, он бы все испортил. Он был в этом уверен. И все же, так же как он заставил себя отодвинуться, он с трудом мог понять, что плохого в этой идее. Магнус позволил себе еще пару вдохов вблизи Алека, запоминая, как его дыхание ощущается на загривке, как он пахнет — обычным гелем для душа и чем-то еще, отчетливо ощутимым запахом Алека, — прежде чем шагнуть в сторону, создавая между ними безопасное пространство. Он тут же ощутил себя потерянным, больше всего желая вернуться в его личное пространство на шаг ближе, чем было до этого, и вновь почувствовать обжигающее тепло тела Алека так близко к своему. Вместо этого он поднял меню и просмотрел его, едва ли читая слова. Он решил остановиться на чем-то случайном, выбрав первое попавшееся блюдо, после этого кинув меню по столу к Алеку, не желая рисковать близостью с ним еще раз. Магнус обычно гордился своей силой воли, но было нечто в Александре, что изменило это. Что-то в Алеке делало его слабым. — Я пойду полежу немного. Можешь поставить мою еду в холодильник, — крикнул он, даже не глядя на реакцию Алека, прежде чем ушел в спальню напротив той, в которой они были до этого, и закрыл дверь. Наконец, оказавшись в одиночестве, Магнус прислонился к деревянной двери, ударившись о нее головой с глухим стуком. Его сердце как безумное стучало в груди, беспорядочно и сильно, удары были почти болезненными. Ладони вспотели, его слегка подташнивало, а во рту было сухо. Магнус скользнул по двери на пол, опуская голову в ладони. Он никогда не был в отношениях, не предполагающих более одной ночи, что-то просто чтобы избавиться от нужды, но у него было неприятное предчувствие, что это были симптомы влюбленности, слова, которое он никогда не ассоциировал с кем-либо и даже не смел думать об этом. Никогда он еще не чувствовал нужды в напарнике, в ком-то, с кем можно провести больше одной ночи, но вот он представляет себе жизнь с Алеком. Представляет себе жизнь с агентом Конклава, с Лайтвудом. Ему нужно прекратить это… чем бы это не было, до того, как все станет хуже. Алек был его коллегой и никем больше, и нужно, чтобы все оставалось как есть. Как только во все это вмешаются чувства, они оба будут под ударом, а это предполагало, что Алек чувствует тоже самое, что и Магнус. Бейн прорычал, падая на кровать и зарываясь лицом в подушку. Вскоре изнеможение нагнало его, разум блаженно отключился, и он наконец поддался сну.***
Алек вышагивал туда-сюда за закрытой дверью Магнуса, протягивая руку для стука и отдергивая ее, возвращаясь к хождению. Прошло несколько часов с тех пор, как Магнус исчез внутри, и Алек не мог думать ни о чем другом. Принесли еду, и он поел за столом в одиночестве, засунув тарелку Магнуса в бумажном пакете в холодильник. Он установил сигнализацию и видеонаблюдение по всей квартире, так чтобы он был сразу же уведомлен даже о небольшом изменении температуры. Он не хотел рисковать их безопасностью, безопасностью Магнуса, особенно находясь так близко к Валентину, чьей целью они без сомнения были. Он знал, что уйти сейчас из комнаты отеля было глупо и рискованно, но он чувствовал необходимость сделать хоть что-то кроме как сидеть и ждать опасности. Удрученный, Алек опустился на пол и принялся делать отжимания, затем быстро перейдя к приседаниям и обратно. Знакомое жжение от тренировки успокаивало, пот скатывался по его спине по мере того, как он загружал мышцы, жжение истощило его нервы на какое-то время. Обычным способом снять стресс для Алека была тренировка с Джейсом, но он уже два месяца не видел Джейса. Джейс и Клэри, еще один агент Конклава и близкий друг Алека, были на миссии в Праге, и было сложно выйти с ними на контакт. Но Алек хотел бы, чтобы его брат был с ним, помог ему по крайней мере разобраться со своими мыслями. Потому что, доводя свое тело до предела, он сжигал физическую энергию, но это ничего не делало с его мыслями. Никакое количество отжиманий не могло стереть ощущение тела Магнуса так близко к нему, его дрожь, когда Алек говорил ему на ухо. Как бы он не старался, он не мог забыть звук его смеха или то, как он устроил Алека удобнее в поезде, когда думал, что он спал. То, что он думал, было просто влечением, расцвело в горящий огонь, которую было все сложнее удержать внутри. Это началось с маленького огонька, но жар все рос, огонь распространялся и касался каждой его части, и тренировка — это все, что Алек мог сделать, чтобы не сгореть полностью. Алек упал на спину, ковер прилип к потной коже. Он слушал, как его сердцебиение стихает после быстрого ритма, дыхание выравнивается, пока не стало тихим. Он закрыл глаза, протяжно выдохнув. Магнус был… ну, потрясающим и прекрасным, и сильным. Но он был клиентом Алека, и ему нужно сосредоточиться на этом, за неимением другого выхода. Он поднялся, вытер пот с лица сброшенной футболкой, налил себе стакан воды на кухне. В холодильнике стояла заказанная Магнусом еда, все на том же месте, на котором он ее оставил. Алек бросил взгляд на закрытую дверь спальни Магнуса, затем обратно на тарелку и снова на дверь. У него не заняло много времени, чтобы принять решение, вытащить еду, разогреть ее и, прежде чем он смог подумать, он уже стоял у двери Магнуса. Открыв ее, Алек несколько раз моргнул, позволяя глазам привыкнуть к темноте. Он мог различить спящую фигуру киллера на кровати, окруженного подушками и одеялом. Алек с трудом удержал улыбку, ощущая как порхают бабочки в животе от мыслей о Магнусе, свернувшегося в кровати. Он планировал просто оставить тарелку с едой на прикроватной тумбочке для Магнуса, когда он проснется, но, зайдя в комнату, он не мог заставить себя уйти. Лунный свет проникал внутрь, освещая полоску золотистой кожи Магнуса с мирно закрытыми во сне глазами. Алек сглотнул комок в горле, отодвигая подальше тревогу о потере стрелка, о том, что он почти потерял его однажды. Алек знал, что теперь не сможет уйти, не с киллером-психопатом у них на хвосте, который был очень уж искусен в искусстве обмана и похищения. Как он мог думать о том, чтобы оставить Магнуса одного, когда в любой момент миньоны Валентина могут забраться к ним и унести его прочь прямо из-под носа Алека? Поставив тарелку на тумбочку у кровати, Алек уселся в кресло в другом конце комнаты, приготовившись к долгой ночи. Было чуть позже часа, когда Магнус проснулся. Алек чистил свое оружие, просто чтобы не заснуть, когда услышал шуршание простыней, изменение в дыхании Магнуса, говорящем о том, что он проснулся. На секунду он запаниковал, подумав о том, решит ли Магнус, что это жутко — что он сидит тут, наблюдая за ним. Но когда Магнус кое-как поднялся и заметил Алека, он тяжело вздохнул, губы едва заметно дернулись вверх. — Александр, дорогой, разве ты не знаешь, что это грубо — смотреть, как другой джентльмен спит? Особенно если ты не собираешься предложить ему разделить с тобой постель. Алек усмехнулся, но это звучало не искренне даже для его ушей. Магнус выпрямился, простыня обмоталась вокруг его бедер. Слава Богу, он был полностью одет. — Алек? Что случилось? Тот факт, что Магнус не позвал его полным именем не ускользнуло от внимания Алека. Он помотал головой, вставляя последнюю деталь пистолета на свое место и убирая его в кобуру на бедре. — Ничего. Просто я не доверяю ничему вокруг сейчас, чтобы оставить тебя одного. Валентин знает, где мы, в этом я уверен. Он прошелся к балкону, открыл двери и вышел наружу. Воздух был теплым, слабый ветерок разворошил его волосы. Город внизу жил своей жизнью в это время ночи, Будапешт процветал движением и звуками, не смотря на поздний час. Он слышал шаги Магнуса позади себя, щелчок балконной двери, когда ее открыли и закрыли, говоря о присутствии другого человека. Алек сложил руки на перила балкона, устремляя взгляд прямо перед собой, не смотря на что-то конкретное, скорее пытаясь не смотреть на Магнуса. Его обычно стальная сила воли истончилась до бумажки, и когда Магнус встал бок о бок с ним, он урвал один взгляд и ничего не смог с этим сделать. Было такое чувство, что какая-то невидимая сила притягивала его взгляд к Магнусу, заставляла всегда следовать за ним, тянулась следом за его грацией. Он надел один из своих шелковый халатов, которые он так любил, с завязанным поясом на талии. Он, как и Алек, глядел на город внизу. — Тебе нужно поспать. Это было простое заявление, откровенное и простое, и возможно именно поэтому было так странно слышать его от Магнуса. Его слова были обычно элегантные, извилистые и уклончивые, переплетающиеся друг с другом, будто в танце. Магнус был каким угодно, но не прямолинейным. Алек открыл рот, и возражение сорвалось с языка быстрее, чем он успел об этом подумать. — Я в порядке. Магнус усмехнулся, но этот смешок был совсем лишен веселья. — Алек, это утверждение совсем лишилось своего значения, учитывая, сколько раз ты использовал его в последнее время. Еще один протест уже был готов вырваться наружу, но когда он опустил взгляд и увидел Магнуса, тот так и остался невысказанным. Как мог Алек врать, глядя прямо в лицо другому мужчины, когда он смотрел на него так открыто, обеспокоенно и заботливо? Магнус не всегда говорил, о чем думал, но с самого первого дня он был честен с Алеком. И в последнее время Алек вел себя как угодно, но только не честно с ним. — Я тренировался для этого; длинные ночи, слежка, недостаток сна. Я уже делал это, много раз. — Он был недоволен, и это проскальзывало в его словах, наполняя их злостью и агрессией. Его пальцы зарылись в волосы, уже потрепанные из-за недостатка сна. — Я должен быть способен справиться с этим. Ладонь Магнус, внезапно оказавшаяся на его плече, принесла ощутимое, теплое давление. Алек сразу же почувствовал себя приземленным, напряжение медленно покидало его, будто прикосновение Магнуса было лекарством, вытягивающим инфекцию из раны. Его голос был мягким, когда он заговорил, но уверенным. — Я не говорю, что ты не можешь справиться с этим. Я просто говорю, что даже у тебя, великого Александра Лайтвуда, есть свой предел. Если ты продолжишь, то ты сломаешься, дорогой. Алек был удивлен, обнаружив влагу в своих глазах, не пролитые слезы так сильно просились наружу, что ему пришлось сморгнуть их несколько раз. Переполненный эмоциями, он повернулся спиной к Магнусу, всеми силами пытаясь собраться. Это он должен был оставаться сильным перед лицом опасности, но вот он сейчас, плачет перед своим клиентом. Перед Магнусом. Он потер глаза, желая избавиться от слез. Магнус не притронулся к нему на этот раз, но Алек почувствовал, как он встал ближе к нему, все же обеспечивая чувство комфорта. — Александр… Мне нужно, чтобы ты выслушал меня и услышал то, что я скажу. Эта работа и эта жизнь — она опасна, и я прекрасно знал во что я ввязываюсь. Меня ранили и прежде, и я гарантирую, что буду ранен еще в будущем. То, что случилось в Попраде, не твоя вина. Алек закрыл глаза, опустив подбородок на грудь и протяжно выдохнув, даже не заметив, что не дышал все это время. Магнус каким-то образом знал, о чем Алек думал. О чем он не переставал думать неделями. Он знал, что Алек до сих пор винил себя за ту ночь, и что он думал об этом и днем и ночью последние несколько недель. — Магнус, все в порядке, — выдавил из себя Алек хриплым и слабым голосом. Ему нужно пройтись, он не может вот так сломаться, не сейчас. Он прошел к двери, но Магнус схватил его за плечо, потянул назад и развернул к себе. Алек пытался вырваться, бороться с ним, но знал, что это было безуспешно. — Нет. И если ты скажешь, что в порядке еще хоть раз, я сверну тебя в человеческий крендель и покажу тебе, как это будет нехорошо. — Алек выгнул брови, на лице мелькнул призрак ухмылки, но Магнус остался серьезен. — Ты должен прекратить винить себя. Я серьезно. Мне суждено было быть раненым так или иначе, эта миссия вовсе не увеселительная прогулка. Алек покачал головой. — Ты бы не пострадал, если бы я выполнял свою работу как следует. Он посмотрел на город, не в силах встретиться глазами с Магнусом. Он беспокоился о том, что мужчина сможет увидеть в его глазах: Алек никогда не умел хорошо скрывать свои эмоции, и Изабель часто говорила ему, что его глаза выдают его с головой. Хватка Магнуса на его запястье усилилась, вновь привлекая его внимание. Он отвлекся на вид кожи Магнуса вокруг его собственной. Его пальцы, загорелые и унизанные кольцами, обхватившие бледное запястье Алека. Он прошелся взглядом по руке Магнуса, по его груди, плечам и шее, пока не остановился на его глазах. К его изумлению мужчина выглядел безумно. — Ты ничего не мог сделать! Тот человек был неожиданностью для меня точно также как и для тебя, и, если бы ты не заметил его до меня, то я бы получил ранение посерьезнее, чем пуля в плече. Я был бы мертв, Александр. Алек заметно вздрогнул при словах Магнуса, акцент в словах ударил его прямо в живот, будто удар. Потому что, даже при том, что он думал об этих же словах последние несколько недель, услышать их было гораздо больнее. — Я отвлекся… Я должен был обратить внимание. Магнус вздохнул. — Что ты имеешь в виду? Язык Алека казался тяжелым во рту, и он был уверен, что комната кружилась. Если бы он был в комнате, она бы точно кружилась. Он был снаружи, но ощущал, будто стены смыкаются над ним, однако ему было все равно. Ему было все равно на все остальное. Потому что Магнус практически умер, и это было виной Алека, но он был тут сейчас, живой, дышащий, и это тоже было из-за него. Он не мог лгать Магнусу, не когда жизнь вновь и вновь доказывала им, насколько быстротечной она была. Так что со следующим выдохом, он не думал о том, что делает или говорит, и сказал Магнусу, как чувствует себя. — Я был сосредоточен на тебе, а не на нашем окружении. Я слишком застрял в том, что, думал, было глупым небольшим влечением, и не заметил хвоста за нами. Магнус, к его чести, совсем не выглядел удивленным. Или может он просто лучше скрывал свои эмоции, чем Алек. Скорее всего второе. — Тебя влекло ко мне? Алек покачал головой, непроизвольно невесело рассмеявшись, и вытянул руку из теперь уже слабого захвата Магнуса. Он оставил мужчину стоять там, где он был, и отошел к перилам балкона. Он оперся о перила, уронив голову на руки. — Нет, Магнус. Меня не влечет к тебе. Я вполне уверен, что влюбляюсь в тебя, но именно из-за того, что случилось в Попраде, этого не может произойти. Повисла тишина, единственными звуками было легкое дуновение ветра и собственное тяжелое дыхание Магнуса. Он держал свою голову опущенной, смущение просачивалось, заменяя вспышку храбрости, которую он ощущал мгновение до этого. Что он только что сделал? Было очевидно, что Магнус не чувствует того же, и Алек сделал, вероятно, самую непрофессиональную вещь, которую только мог. Теперь Магнус ни за что не станет принимать его всерьез. О боже, что если его отец узнает об этом? Или Коммандер? Алека точно выгонят из Конклава в ту же секунду. В то время когда Алек размышлял, стоит ли ему сброситься с балкона от унижения, Магнус прочистил горло. — Ну что ж, кажется я был неправ, еще раз, насчет тебя, Александр. — Оторвав голову от рук, Алек поднял ее, в замешательстве встречаясь взглядом с Магнусом. Тот подошел на шаг ближе, сокращая расстояние между ними. — С первой секунды нашей встречи я знал, что ты станешь кем-то желанным, но недоступным для меня. И чем больше я узнавал тебя, я понимал, что ты намного больше этого, но все еще недосягаем. — Он пожал плечами, не замечая хаотичного биения сердца Алека. — Только сегодня мне пришлось напомнить себе, кем я являюсь для тебя. Но ты доказал, что это не так. Алек едва ли мог вздохнуть. Это звучало так, будто Магнус говорил, что ощущал те же чувства, что и он сам, но пытался убедить себя в обратном. Алек уставился на мужчину перед собой, быстро проверив реальность происходящего, чтобы убедиться, что это не сон. Он все еще не произнес ни слова, но Магнус, казалось, и не возражал вовсе. Он смотрел на Алека расчетливым взглядом, когда шагнул ближе, и еще ближе, пока между ними почти не осталось пространства. — Александр… Кто я для тебя? Тело Алека двигалось без его контроля, будто он переживал все это через линзу; рука легла на щеку Магнуса, большой палец огладил скулу, глаза рассматривали все детали. Это было почти чересчур: тяжелый взгляд Магнуса, уставившийся на него, его запах, ощущение его кожи под пальцами Алека, и теплое дыхание, касающееся его лица. Он даже не подозревал как сильно хотел этого, желал, пока не получил. Но в этом и была проблема. Как бы он ни хотел этого, как бы ни нуждался в этом сейчас, он не мог это получить. Алек отошел в сторону от Магнуса, вновь создавая пространство между ними. Ему потребовалась секунда, чтобы собраться, убедиться, что его слова не будут пропитаны эмоциями. — Магнус, ты… лучше, чем я мог ожидать. То, что я чувствую к тебе, пугает меня больше, чем все, с чем я раньше встречался, но… — он тяжело выдохнул. — Но эта миссия. Нам нужно держать головы не затуманенными. Я знаю, что если мы… если поддадимся этим чувствам, они станут лишь сильнее, и я не могу сделать это с тобой. Я не могу подвергнуть тебя опасности лишь из-за собственного эгоизма. Магнус опустил руки, нервно сжав пальцы друг с другом, и кивнул. На его лице было явно видно разочарование: брови сведены к переносице, а губы сжаты. Алек знал, что они сделали правильное решение, но прямо сейчас оно точно не ощущалось таковым. Магнус покачал головой, будто физически прогоняя мысли внутри, и искренне улыбнулся Алеку. — Ты не должен объясняться, я понимаю. — Он еще раз шагнул вперед, сокращая дистанцию, но уважал расстояние, которое Алек постарался создать. — Ты всегда был человеком чести, так что это решение по крайней мере не удивляет меня. Алек нервно потер кожу на шее. Потому что теперь правда всплыла наружу, и Алек был рад услышать, что Магнус чувствует тоже самое, но, несмотря на это, ничего не изменится. Они продолжат работать вместе, пройдут через это, будто ничего и не случилось. Магнус послал ему осторожную улыбку. — Я всегда знал, что я привлекательный, но чтобы в меня влюбился Лайтвуд? Должно быть я и вправду нечто большее. Он пытался скинуть напряжение, и добился желаемого эффекта, потому что Алек хмыкнул, пряча смех рукой. — Киллер, влюбившийся в агента Конклава? Что это за несчастные любовники? — отыгрался Алек. Они провели остаток ночи, шутя и поддразнивая друг друга, разговор с легкостью перескакивал с одной темы на другую. Когда на балконе слишком похолодало, они переместились в спальню Магнуса, уселись в изголовье кровати, и никто из них не хотел признавать, какими уставшими они были. Так все и осталось до следующего утра, когда Алек проснулся из-за света, бьющего из балконной двери, и теплого тела, обнимающего его, и осознал, что остался на ночь. Голова Магнуса лежала у него на груди, Алек крепко обнимал его, и он бы соврал, если бы сказал, что он не мечтал об этом неделями. Он знал, что все изменится, когда они проснутся; они снова будут Магнусом Бейном, тренированным киллером, и Алеком Лайтвудом, агентом Конклава, а не просто Магнусом и Алеком. Но у этого мира были свои планы для них, и этот план точно не включал в себя наслаждение моментом, потому что тишину комнаты пронзила громкая трель телефона Алека. Он освободился от Магнуса так аккуратно, как только смог, но мужчина все равно проснулся, сонно потирая глаза. — Да? — Агент Лайтвуд. Вы задержали отчет, который должны были отправить двадцать четыре часа назад. Алек резко сел в постели, кинув извиняющийся взгляд через плечо на Магнуса, который застонал от внезапного движения. — Коммандер Пенхоллоу. Я не ожидал вашего звонка, мэм. При упоминании Коммандера Магнус тоже оживился. — Да, очевидно. Как проходит миссия, агент? Вы значительно превысили ваше время. Алек тяжело сглотнул, напряженно думая. Конечно Коммандер звонила только из-за отчета о миссии, и не из-за того, что он провел ночь с Магнусом? Он проводил проверку на жучки, но с Конклавом никогда не можешь быть уверенным на 100%. Так методично, как только смог, Алек рассказал ей все детали миссии. Он выдал ей все подробности, которые смог, игнорируя любопытный взгляд Магнуса. Когда он закончил, то задержал дыхание, ожидая, когда следующего удара, и она задала ему вопрос, которого он с ужасом ожидал. Но Алек вновь был удивлен, казалось в сотый раз за последние дни. — Агет Лайтвуд, хоть мы и восхищаемся вашей работой здесь в Конклаве, есть ощущение, что эта миссия тянется слишком долго. Мы немедленно вышлем агентов к вам для помощи в устранении Валентина Моргенштерна. — Нет! — возразил Алек, захлопнув рот ладонью, как только слова вылетели из него. — Извините, мэм, прошу прощения, но я уверяю вас, у нас с Магнусом Бейном все находится под контролем. Ваше подкрепление никак не повлияет на продвижение миссии. — Магнус, сидящий рядом с Алеком, смотрел ему в глаза. — Мы вполне способны завершить эту миссию. Они оба кивнули, прекрасно зная, что необходимо сделать. На том конце линии стало тихо, так тихо, что Алек забеспокоился, что связь прервалась. Когда дошло до того, что он готов был отключиться, Коммандер заговорила. — Одна неделя. У вас есть семь дней для завершения миссии, Лайтвуд, после я хочу, чтобы вы и Бейн вернулись в Нью-Йорк для разбора миссии. — Одна неделя? — Магнус, который все еще смотрел на Алека, сразу кивнул. — Валентин Моргенштерн будет устранен за неделю, мэм, — быстро закончил разговор Алек, убедив ее, что все будет сделано, прежде чем повесить трубку. Теперь в комнате, казалось, было тише, чем прежде. Одна неделя до завершения миссии. Одна неделя до их возвращения в Нью-Йорк к обычным жизням. Одна неделя до того момента, когда они уже не будут работать вместе. Алек понятия не имел, что все это значило, но у них есть семь дней, чтобы это выяснить.