Арракис - Блэк полукровка

В Хогвартсе я понял, что очень удобно быть на соревнованиях главным призом и судьёй одновременно. Тогда на самом деле есть возможность оценить всё более полно и сделать выбор. Пожалуй, у меня была своя программа обучения, навроде той, что Дамблдор будет организовывать Поттеру, только у меня была программа от полугоблина. Возвращаться в приют на летние каникулы было не очень приятно. Пусть за первый год учебы мои «розовые очки», взгляда на мир магии и пропали, Хогвартс оказался не той сказкой. В Хогвартсе я хлебнул смелости и справедливости магов, узнал про их единство и взаимовыручку, Дэвис мне хорошо всё показал. Но в приюте было хуже, скучно и уныло с одной стороны, и постоянные интриги с разборками на разных уровнях - с другой стороны. Всё почти как в Хогвартсе, но без магии. Вообще, общество магов стоит на «трех китах», как я понял. Первый и самый главный кит — это магическая школа. Именно там маги обретают хоть какую-то общность. Без магической школы маги были бы слишком разрознены, чтобы считаться обществом, у них не было бы ничего общего. Раньше так и было, маги жили с маглами без разделения, а вместо школы была практика принятия в личные ученики. Второй кит — это министерство магии, которое появилось после принятия статута о секретности. Закон выделил магов в отдельную общность, отделил от мира маглов. Министерство стало следить за исполнением и принятием законов, взяло на себя правоохранительные обязанности. Также, министерство приняло в себя все имеющиеся до этого совещательные органы, такие, как собрание лордов. Последним китом, как не удивительно, были войны. Необходимость коллективной обороны требовала координации общих действий и решений. Сначала, во времена инквизиции, когда на самом деле войны как таковой не было, было именно сведение старых счетов и интриги магов, которые активно привлекали маглов в свои разборки, а потом, после принятия Статута Секретности, были гоблинские восстания. Отголосок этих конфликтов живет в магах Британии до сих пор. Именно оттуда проистекает угнетение магических рас и ненависть к маглам. Что примечательно, гоблины все-таки своё место отвоевали, может не самое лучшее, но и не самое плохое. Треножник, в отличии от механики, очень неустойчивая конструкция устройства общества. Мне кажется, что ненависть магов к разного рода иным народам поддерживается искусственно. Но точно определить, так ли это, было невозможно. Люди и без чужого науськивания рады чувствовать себя особенными, а остальных полагать отбросами. Я не нуждался в большой компании. Настоящие люди почти всегда одиноки. Но и совсем одиночкой я быть разучился, требовалось пусть небольшое, но общение. Да-да, сверстники мне были не очень интересны, но кто-то взрослее воспринимал меня как мелюзгу, и отношение было соответствующим. К Нимфадоре Тонкс в Хогвартсе я даже не собирался подходить, не заметил интереса с её стороны. В приюте тоже, пришлось искать товарищей среди сверстников. Стейси Хопкинс, та самая, что пострадала от действий Тима и предвзятости администрации приюта, стала моим другом. Внешне она была… не в моем вкусе, как говорится — на любителя. Но у неё были положительные качества. Она была смелой и довольно честной, с болезненным чувством справедливости. При моей поддержке она стала сколачивать вокруг себя свою банду, целью которой было не притеснение тех кто слабее, а наоборот, коллективная защита. — Привет, Стейси, — поприветствовал я девочку, определившись с намерениями. Мой выбор друга пал на неё, потому что с девочкой мне было проще общаться, ментальный возраст играет меньшую роль. С пацанами мне было неудобно, они меня раздражали, особенно когда начинались иерархические игры за главенство. — Блэр?! — удивилась Хопкинс. — Чего тебе нужно? — Эм, — растерялся я от её тона, — подружиться хотел. — Ты ни с кем не общаешься, — веско и точно определила мои повадки девочка. — С чего бы вдруг тебе с кем-то дружить? Взрослость суждений и здравый взгляд заставляли думать, что не один я тут попаданец. Обычно, подходя к детям с подобным предложением, я получал согласие, пусть даже формальное, однако, даже такое согласие было нормальным началом. Тут же, я почувствовал себя глупым ребенком перед взрослой тётей. Дети в приюте взрослеют быстрее. — В каждой группе рано или поздно сколачивается своя банда, — решил прямо сказать о своих намерениях, — поэтому решил, что нам тоже нужно организовать свою. — Мне противно будет выбивать сладости из малышни, — подумав, ответила Хопкинс. — Вообще, Блэр, ты осенью опять уедешь в свой интернат для одаренных. Тебя тут не будет. — Не обязательно у кого-то чего-то отбирать, — начал я оправдываться, — важнее, не позволить другим отбирать у нас. Что касается обучения: да, я уеду, но мне придется снова вернуться летом. Тебе же будет лучше, если тут будет всё в порядке. Я уже заметил, как в нашей группе некоторые начинают набирать авторитет. Патрик Оувен уже начал подбирать себе команду, а ведь он был одним из подпевал Тима. Тебе будет комфортно, если он будет задавать тон в нашей группе? Я давил на самое больное, но избегал грубости. Раз уж с первых фраз в Хопкинс почувствовался серьезный взрослый настрой, то и говорить я решил серьезно. — Оувен мне не нравится, — ответила Хопкинс, зло сузив глаза, — он не нравится мне и сам по себе, даже без его прошлого. Но что мы можем сделать? — Уже «мы»? — обрадовался я. — Да, — согласилась Стейси, — я принимаю твое предложение. Так ты ответишь на вопрос? — Не стоит беспокоиться, — заверил я Хопкинс, — пока Оувен не набрал сил и авторитета я могу его легко сломать. Без своего дружка Тима он никто. — Кстати, — вспомнила Стейси, — ты не знаешь, что случилось с Уорренами? — Хопкинс, — с упреком протянул я, — это все знают, был взрыв газа, они пострадали. — Эту версию я знаю, — кивнула на мои слова Стейси, — но у нас в приюте даже на кухне установлены электрические печи. Откуда взялся газ, да еще не в подвале или на первом этаже, а на втором? — Я ничего не знаю, — ответил я. — Если тебе обязательно нужен газ, то считай, что Уоррены его сами наделали, естественным путем сильно испугавшись. Мой перевод темы в шутку, ну, или попытка, ничего не дал, Стейси было не так просто сбить с толку. — Ага, — сказала Хопкинс, — и испугались они тебя! — С чего ты взяла, что меня? — удивился я её логике. — Оувен в тот день успел рассказать, всем кто желал услышать, что тебе сильно достанется, — поведала мне Стейси, — потому что мать Тима с тобой сейчас разберется. В тот день ты пропал, а Тим и его мать попали в больницу. По приюту распространилась бредовая версия о взрыве газа, которой почему-то все поверили. Что на это скажешь? — Скажу, что тебе лучше не копать в этом направлении, — серьезно ответил я, — все поверили в эту версию, просто потому, что она всех устраивает. Если ты продолжишь копать, то у тебя могут возникнуть неприятности, а версию с газом скорректируют. — Неприятности, — удивилась и озлобилась на меня Хопкинс, — ты мне угрожаешь, Блэр? Это ведь после разговора с тобой Уоррены попали в больницу. Через некоторое время ты вернулся, и все восприняли это как норму. Тебя никто из преподавателей и воспитателей не беспокоит лишний раз, да и из старших групп мальчишки не обижают. Как у тебя это получается? — Стейси, — замялся я, — тебе лучше не лезть в это. Могу только сказать, что я тебе не угрожаю. У меня у самого будут неприятности, если ты продолжишь копать и станешь задавать эти вопросы всем подряд. Давай оставим эту тему? Просто прими как факт, что этот мир сложнее, чем кажется, в нем есть свои тайны, и не все тайны следует раскрывать. Хопкинс нахмурилась, но молчала, усиленно обдумывая мои слова. — Хорошо, Блэр, — согласилась девочка, по-взрослому взглянув на меня, — я тебе доверюсь, в этот раз. Давай организуем свою банду! Но сначала, ты сломаешь авторитет Оувена, а я посмотрю, как это у тебя получится. Патрика Оувена мне получилось сломать очень просто. Я подошел и объяснил ему, что Тима больше нет в приюте, никто не станет поддерживать такое безобразие, которое он пропагандировал и распространял под своим началом. А если кто не поймет, что времена изменились, то я могу объяснить и по-другому. Дело было так: — Эй, Оувен, — окликнул я парня со своей группы. Мы нашли Оувена недалеко от спален мальчиков. Хопкинс расположилась неподалеку и наблюдала за происходящим. Патрик не был смельчаком или человеком с сильной волей, на него моя аура действовала как и на большинство маглов. — Чего тебе, Блэр? — опасливо и дерзко спросил Оувен, но все-таки подошел. — Хотел предупредить тебя, — начал я сделав пренебрежительное выражение лица, — если ты начнешь наводить какие-нибудь порядки в нашей группе, которые мне не понравятся, то ты об этом пожалеешь. Я понятно выражаюсь? Я говорил громко, чтобы та парочка дружков, что успел завести Оувен, услышала, и приняли ситуацию к сведению.  — Какое твоё дело, Блэр? — начал возмущаться Овен, — Тебя-то, я не трогаю, вот и ты в мои дела не лезь. Вроде бы он ответил дерзко, но на самом деле, я уже понял, что он сдастся, стоит еще немного надавить. Но я испугался даже больше, чем Оувен. Моя попытка надавить на этого ребенка разбудила моего обскура. Стоило мне только обратиться к темной стороне своей души и магии, как они с готовностью откликнулись. «Страх убивает разум», — напомнил я себе. — «Зверь может только разрушать, но что он может разрушить находясь внутри меня? Нужно лишь сохранить свой разум, тогда зверь уйдет, а я останусь». В своих словах, которыми я давил на Оувена, я сам чувствовал магию, что увеличивала степень убеждения, вызывала страх и желание подчиниться. Наверное, что-то подобное чувствовал темный лорд, когда раздавал приказы. Власть нравилась моему обскуру, это точно. Зверь был доволен. Но так же я знал, что наваждение пройдет, мой разум в безопасности. Я могу в любой момент прекратить давление. Взглянув на Хопкинс, я понял, что мои действия напугали и её. — Я тебя предупредил, Оувен, — сказал я, чтобы укрепить эффект. — Ты меня понял? — П-понял, — ответил мальчик, побледнев лицом. — Хорошо, — похвалил я того улыбнувшись и придавил в себе ту темную силу, что усиливала эффект воздействия. Оувен выдохнул с облегчением, стоило мне только отвернуться. Демонстрация силы произвела на Хопкинс впечатление. — Не знаю, Блэр, как это у тебя получилось, — сказала мне Хопкинс, — но от твоих слов мне было страшно. Однажды, я хотела погладить дворовую собаку, но та не была настроена принимать ласку маленькой девочки, она охраняла кость и любого воспринимала как угрозу. Так вот, её рычание меня испугало тогда меньше, чем твои спокойные слова. Через пару дней мы нашли для своей банды еще пару ребят, выбирая в первую очередь не по силе или авторитету, а по моральным качествам. Костяк должен был состоять из тех людей, что не предадут и не станут пользоваться своим положением для собственной выгоды, а будут поступать правильно. Оувен, через пару недель отошел от моего воздействия и попробовал вернуть свой авторитет, а попутно начать активную деятельность, начиная с нашей группы. Таким образом, он решил бросить мне вызов. Вызов был глупостью с его стороны, как ни суди. В нашей банде было уже четыре человека, пусть Стейси и была девочкой, но в драке она бы дала прикурить многим из парней, поэтому скидки на её пол не было. А авторитет Оувена был уже сильно подорван, он уже один раз уступил под моим давлением… — Патрик, дружище, — излишне радостно начал я, подходя к своему оппоненту, — тебя-то я и искал. Мой радостный тон не обманул Оувена, он сразу понял, что грядут неприятности. Подпевалы Патрика придвинулись к нему, показывая тем самым поддержку. Мои же сподвижники тоже были тут, у меня за спиной. — Оувен, мне казалось, что ты понял меня в прошлую нашу беседу, — спокойно сказал я. — Я надеялся, что от тебя не будет проблем. — Какие проблемы, Блэр? — как бы не понимая о чем речь, развел руки в стороны Патрик и попытался улыбнуться. — Ты всё-таки начал отжимать сладости у других детей… — помотал я головой из стороны в сторону в отрицательном жесте, осуждая деятельность своего оппонента. — Я же тебя предупреждал, не делать ничего подобного. — Вообще-то, ты говорил про малышню, — поправил меня Патрик, — про сверстников уговора не было. И если быть до конца четким, то это, вообще, не твоё дело. Патрик шел на обострение, что мне было непонятно. Зачем? Он не был смельчаком. Но он явно понимал, что я подойду к нему, что конфликт неизбежен, что он в проигрышной ситуации. Но он шел на обострение. Почему? Я решил вновь применить свои способности к убеждению. Пусть, обскур пугал меня самого, но что мне еще оставалось? Я вновь обратился к своей темной стороне. — Тебе придется вернуть всё что ты уже успел отобрать, — сказал я Патрику выпуская свою темную ауру наружу. Это не было обскури, тот темный дым не проявлялся в материальном мире, но будь здесь волшебник, он бы наверняка почувствовал конкретную опасность, применение магии, или еще что-то. Еще в первый раз, когда я воздействовал на Патрика, я ожидал появление авроров или предупреждение из министерства, но ничего этого не последовало. Либо магии было мало, либо всплеск списали на что-то конкретное. — С чего бы? — притворно удивился Патрик. — То, что я взял, это плата за защиту, тут всё честно. — Я сказал, ты вернешь, что отобрал, — повторил я, и добавил, — а еще извинишься. С этими словами я посмотрел тяжелым взглядом на подпевал Патрика. — Рикер и Вайз, вам нужны неприятности? — надавил я на парней. — У меня разговор к Оувену, — продолжил я давить, — вас это не касается. Но вы можете послушать, если хотите. — Я отойду на пару минут, — сказал Рикер, отступая назад, но не поворачиваясь ко мне спиной, как перед опасным зверем. Вайз тоже отступил на пару шагов назад, но не ушел. — Ты пойми правильно, Оувен, — начал я объяснять, — я могу устроить тебе серьезные неприятности. Со склада могут пропасть какие-нибудь припасы. Скорее всего, это будут конфеты. Ты же любишь конфеты? След приведет к тебе. Следы шоколада на простыне, спрятанные фантики, все подтвердит, что ты совершил кражу со склада. Полиция не станет долго разбираться. Тебя поставят на особый учет и переведут в другой приют. — У меня будет алиби, — попробовал сопротивляться внушению Оувен. Его всего трясло от страха, а речь была сбивчивой, голос откровенно дал петуха. — Какое нахрен алиби? — засмеялся я смехом темного властелина. Меня явно несло. — У тебя всё рыло будет испачкано в шоколаде. Оувен стал со страхом отступать назад, а обернувшись увидел Рикера, который на прицепе тащил за собой Джона Хилла, который возглавлял умеренную банду среди старших групп. Со стороны Оувена было бы более эффективно обратиться к Дику, что возглавлял более радикальную группу. Но видимо, обращаться к Дику он не решился. Тот мог потребовать за помощь что-то несусветное. Зато теперь мне было понятно, на что рассчитывал Оувен. Всё это было спланировано. Хилл поджидал где-то рядом. Рикер сбегал за ним, чтобы тот оказал поддержку Патрику. Ну, что же, можно поставить Патрику высшую оценку за планирование. Но вот с оценкой ситуации он просчитался. Еще тот же Дик мог бы не глядя вмешаться в конфликт, сразу начав драку, то Хилл был слишком разумным и ввязываться незнамо во что, он не станет. Джон подошел ко мне и стал пристально смотреть в глаза. Я не отводил взгляда. Наша безмолвная борьба продолжаясь пару минут, после чего Джон сказал Оувену: — Тебе придется решить свои проблемы самому Патрик, извини. Через семь месяцев я покину приют, как взрослый, и мне не нужны проблемы. Повернувшись, Джон Хилл ушел, оставив решать наши проблемы нам самим. — Я всё верну, — поспешил согласиться с моими условиями Оувен. — И извинишься перед ребятами, — надавил я. — И извинюсь, — опять согласился Патрик. — И это, Блэр, можно в твою банду? На глазах у Патрика чуть ли не слезы выступили, когда он попросился в нашу «банду». — Не уверен, что ты нам подходишь, — стал рассуждать я вслух, — мы организовались, просто чтобы к нам не лезли, а не для того, чтобы отбирать конфеты у других. — Я больше не буду, — стал уверять Оувен, — просто это самый простой способ сплотить коллектив и показать силу. Но, ты уже и так показал силу. Уж если со старшой группы главарь предпочел не связываться с тобой, то, я даже не знаю, что думать… — Будешь подчиняться Хопкинс, — определил я место для Оувена. — Рикерс, — обратился я к бывшему соратнику Оувена, — ты будешь у меня в прямом подчинении, Вайз, ты пока на подхвате вместе со всеми остальными, — определил я оставшегося парня в иерархии, — подчиняешься Хопкинс на общих основаниях. Всем всё ясно? — задал я вопрос. — Да, босс, — ответили парни. Вечером, авроры все-таки появились. Ясное дело, что никто их кроме меня не видел. Немного походив везде там и тут, они подошли ко мне. — Мы из аврората, — сказал аврор, не утруждая себя формальностями: представиться, поинтересоваться моим именем, поговорить о погоде. — Давай, парень, рассказывай, что здесь произошло? — Ничего не произошло, — честно ответил я. — Вы вообще кто? — Маглорожденный, — подал голос второй аврор, — с ними нужно по-другому. — И обращаясь уже ко мне, — Ты ведь учишься в Хогвартсе? — Да, сэр, — поспешил ответить я, потому что аврор уже достал свою палочку, — я лучший ученик на своём курсе. — Умный значит, — то ли похвалил меня аврор, то ли посмеялся надо мной. — Так вот, чары контроля определили в этом районе применение магии, второй раз за недолгое время. Нас послали разобраться, что тут происходит. Выкладывай, парень! И лучше тебе не врать… — Ну, ничего такого не было, — сказал я чистую правду, — просто… — Что «просто»? — заинтересовался аврор. — Был небольшой конфликт, — стал объяснять я, — тут, в приюте, это обычное дело. — Ну, и? — поторопил меня аврор. — Не тяни, парень, что случилось? — Ребята говорят, что я умею быть убедительным, — сознался я. — Убедительным — это как? — спросил аврор. — Вроде как я становлюсь очень страшным, но внешне ничего не меняется, — сознался я и попробовал сразу же оправдаться. Врать и юлить не было смысла, всё равно авроры бы докопались до истины. — Похоже на какой-то родовой дар, — сказал аврор, обращаясь к своему напарнику. — Нужно будет подать рапорт, чтобы перенастроили чары надзора с учетом особенностей. Не хочется мне при каждой детской драке устраивать разбирательство. — Постарайся не влезать в конфликты, — попробовал мне сделать внушение аврор, — чары надзора реагируют на твои выбросы магии. Из министерства может прийти предупреждение об использовании магии несовершеннолетним. Это весьма серьезное нарушение. — Но я не могу это контролировать в полной мере, сэр, — попробовал я апеллировать к здравомыслию. — Чары надзора перенастроят, — скривился аврор недовольно, — такие выбросы, что были раньше, учитываться не будут. Мы проверили всех, никто ничего не заметил. Но если будет что-то серьезное, то пеняй на себя. Мы тебя предупредили! Сделав последнее внушение, авроры аппарировали, оставив меня одного. Конечно, я ожидал продолжения проблем. Пока я был один, меня могли не замечать ребята из старших групп, но теперь, когда я организовал свою банду, то тот же Дик должен был обратить на меня внимание. Странное дело, но Дик меня не беспокоил. Наше общество набирало силу, а Дик так и не попробовал на меня надавить. Да и вообще, сам Дик стал более культурным в своих отношения с «мелюзгой». Я терялся в догадках: что происходит? Приближалось время моего отправления в Хогвартс, а вопрос оставался не решенным. Я собирался уже сам спровоцировать конфликт с Диком, но этого не потребовалось, Дик подошел ко мне сам. Оказалось, что Джон Хилл передал Дику должность «смотрящего», и объяснил, что не стоит перегибать палку, если нет желания стать преступником. Объяснил некоторые нюансы сотрудничества с администрацией приюта и посоветовал «не баламутить воду», больше позволенного. А обо мне Джон предупредил своего преемника на посту старшего воспитанника особо. Дик заверил меня, что в моё отсутствие проблем не будет. В Хогвартс я отправлялся со спокойной душой, оставляя руководство «бандой» на Хопкинс.