Ответы Шакала

      Ещё один дождь... Бьётся, стучит в окно хрупкими стеклянными бисеринками, зовёт за собой, обещая скорое утешение. ТАК. ТАК. ТАК. ТАК... Манит, просит спуститься, но пока я тут, на подоконнике. Темно во дворе, темно в Четвёртой, красный китайский фонарик и ночник Лэри не в счёт. Эта угольно-пещерная темнота объединяет нас с дождём. А отделяет друг от друга — тонкая плёнка стекла да сигаретный дым. Прикоснуться ладонью к застывшей воде. Пальцы скользят, стекают вниз, вслед за дорожками слёз. Вскрывающий резкостью звук. С улицы тянет дорогим сердцу петрикором — запахом прибитой дождём пыли и земли, ароматом умытой зелени. Вспышка зарницы — миг, тучи на горизонте становятся кровавыми кусочками ваты. Судорожный всхлип режет уши, его не в силах заглушить шум капель о стекло, шипение струи воды из крана, да перезвон ложек с кружками в раковине. — Мааак! Иди ко мне! Кровь бухает метрономом в висках. Вода внутри и вода снаружи.       Дождь помогает забыть. Слизывает влажным языком грязь и печаль воспоминаний, лечит раны... Учит уходить без сожаления. По ту сторону глаза-окна — дуб. Между мальчишечьим и девичьим крыльями Дома стоит наш постовой, широко и алчно расставляя лапы навстречу дождю. Капли сыпятся сплошной стеной. Плотная занавесь окружает Дом, закрывает его от Наружности. Дождь прекрасный сторож. Он тоже паук. Плетёт пелену защиты. Сейчас никто не пробьётся сюда из того мира, что когда-то безжалостно выплюнул нас.       В Четвёртой только я и Македонский. Да пара любопытных кошачьих глаз, липкие тени на стенах, шелест воды там и тут, трещинки-ранки разбегаются по высохшей штукатурке. Зверь повзрослел, шкурка стала мала и лопается по швам. Закрываю глаза. Лица, лица, лица... Как капли воды, падают, приближаясь. Тетива оттянута до предела. Ещё чуть-чуть, и я улечу отсюда в неведомые близкие дали. Сюда же, в не сюда. Вода смягчает и направляет полёт, очищая, высветляя намерения. Всё поменяется. Лишь я останусь прежним, потому что собрал в коллекцию несметное количество кругов воды. Насколько смышленым в этот раз окажется Кузнечик? Кто будет биться за звание Хозяина Дома? Спасёт ли Стервятник брата? Растает ли от любви Лорд? До какой двери дойдёт Рыжий? Что за имена они получат? И БУДУТ ли они вообще?       Дождь обнуляет пространство. Стучит по стеклу, сердце отвечает в такт. ТАМ. ТАМ. тут. ТАМ... Дождь внутри. Капли падают, кружась по комнате, неторопливо, как в замедленной съёмке. В каждом малюсеньком хрустальном шаре — свой мир, отдельная реальность. Можно прыгнуть в любой из них, лишь протяни навстречу руку, опусти лицо в холодную гладь зеркала перекрёстков. Воздух сжимается, нечем дышать и ощущение, как кожу покрывают слой за слоем тончайшие плёночки масок Я-самости. Не надо! Не сейчас!       Вдалеке, у самых стен, эти капли полны тлена и сумеречных теней. Ближе — вселенные набирают тепло, свет ламп и наших сердец. Существует ли ограничение по числу капель? Есть ли предел? Прыгнуть на другой Круг — это как по собственной воле захлебнуться и утонуть в пруду... на глазах у всей родни. Уйти и больше никогда не встретиться с ними. Оптимальный выбор для настоящих психов. Шакал Табаки перепрыгивает чаще чем моет голову... Я очень жадный. И очень обидчивый. Круги меняются, я плыву, не стою на месте... Направление выбрано. Македонский садится рядом со мной на подоконник, упирается лбом в стекло, смотрит во двор. Что он там хочет разглядеть за своей челкой и стеной дождя?! Смотрю вместе с ним. Красное пятно между кустами орешника. Девушка. Без зонта и куртки... Платье полыхает огнём. Она поднимает голову. Я точно знаю — она ищет окно Четвёртой. — Мак, что происходит?       Я знаю, что красный дракон на этот раз не промолчит, и боюсь его ответа, весь сжимаюсь и прячу голову в коленях.       Снова зарница. Затухающие вздохи дальнего грома. Македонский улыбается, мягко и сожалеючи. Странная улыбка. — Мы учимся летать, Шакал. Мы растём. Выдыхаю с облегчением. Это лучший ответ, что я слышал за весь дождевой океан Кругов, тут, на подоконниковом Здесь и Сейчас. Смеюсь и протягиваю руки, чтобы повиснуть у Македонского на шее. — Прелестно! Тогда полетели на ужин, детка, а то всё самое вкусное схрумкают без нас! Наслаждаюсь ощущением невесомости на руках Мака. Я лёгкий как пёрышко, пустой и свободный. Меня несёт... несут, и я точно знаю направление. ТУТ. ТУТ. там. ТУТ. Больше всего на свете я люблю дождь. Он смывает накипь с сердца и освобождает место для начертания новых знаков и символов.