Ответы Шакала

      Они просят всегда одного и того же. Все. Умоляют или требуют: вернуться, пересмотреть, повернуть назад, прожить заново, перепробовать на вкус, продолжить игру, переделать, проснуться, перезапустить круг, промотать обратно, перелюбить, пере-пере-пере, про-про-про...       Туда и сюда. Хотя жизнь – вот она, перед ними, без всяких скачков. Они искренне верят, что вот этот или тот единственный зубчик шестеренки важнее всех остальных. Верят, что смогут изобрести и нарисовать новый морозный узор на стекле. Я их не виню. Сам когда-то давно, наверно, в прошлой жизни, так считал. Ведь иначе не получил бы в подарок свою расчудесную веселенькую карму.       Грустно думать о таком, но раз уж клубок мыслей начал разматываться, остановить его проблематично. А если и получится заткнуть неиссякаемый поток измышлений, тут же голову начинают заполнять чужие обрывки нетленных произведений. Вот как сейчас: "Знаю, меня обвиняют в высокомерии, и, возможно, в ненависти к людям, и, возможно, в безумии. Эти обвинения (за которые я в свое время рассчитаюсь) смехотворны. Правда, что я не выхожу из дома, но правда и то, что его двери (число которых бесконечно) открыты днем и ночью для людей и для зверей. Пусть входит кто хочет..." * "На свете нет ничего более длинного, чем время, ибо оно мера вечности, и нет ничего более короткого, ибо его не хватает на исполнение наших намерений; нет ничего медленнее для ожидающего, ничего более быстрого для вкушающего наслаждение; оно достигает бесконечности в великом и бесконечно длится в малом..." ** " Всякий раз, выходя за дверь, надо быть очень осторожным, потому что тропинка, начинающаяся у крыльца, на самом деле дорога, а дорога бесконечна..." ***       И так далее, и прочее, прочее. Нет уж, видать, в этот раз придется забраться поглубже, в свой секретный домик, замаскированную каморку, куда я так не люблю заглядывать, иначе мне не отвязаться. Придется самому заснуть и проснуться, чтобы обнаружить там... Кого на этот раз?       Я уже говорил, что отыскать домик Хранителя Времени невероятно сложно. Конечно, ведь для этого нужно в первую очередь поверить, что идти придется не к какому-то незнакомому старикашке, а именно ко мне. Единственному, неповторимому, наивреднейшему и прекраснейшему. А для этого, в свою очередь, нужно ни много ни мало – принять меня со всеми моими недостатками и достоинствами, иными словами – полюбить. Дальше решаю не я.       Любовь или неприязнь Дома и Леса к каждому индивидуальна и трудно предсказуема, они выстилают перед путником бесконечно долгие и запутанные тропки или кидают его в кратчайший лаз прямо к моему жилищу.       Все видят дом Хранителя по-разному. Мне, честно сказать, безразлично – представляют ли они пряничный домик, комнату в коммуналке, избушку, сложенную из костей, дупло или паучий кокон. Лично для меня мой дом выглядит вполне определенно и самодостаточно. Он довольно милый, я его люблю всем сердцем и вместе с тем... терпеть не могу просыпаться там. Чрезвычайно. Потому что помнить всё на свете весьма обременительно. А с другой стороны, многие ли дойдут? Многие ли захотят со мной заговорить, будить меня, не сдаваться? Дойдут самые поломанные, которым терять больше нечего, да при этом дюже упорные.       И вот, одна такая Крыска, любящая меня до икроножных судорог, упорная и бесстрашная на голову, как медоед; Крыс, которому уж действительно терять совсем нечего, разве только гемоглобин и остатки фагоцитов, не даёт мне покоя и Там и Тут уже довольно-таки давно и нескучно-раздражающе. Всплывающие воспоминания – это и есть пробуждение.       Мертвец, мать его! С Изнаночной стороны забрался в дом Хранителя без стука, почти с ноги, улёгся на мой диван со мной же(!) в обнимку, и заявил, что он, мол, во мне души не чает, и вообще, мумия мумии – друг, брат и сват, спешить ему некуда и незачем, так что он сам тут поспит пока, дожидаясь моего пробуждения. Представили картинку? Моя иссохшая плоть, свернувшаяся клубочком, и этот бесцеремонный тип рядышком приобнимает и закидывает на меня ногу. Гирлянды цветов для упокоения моей несчастной души, рассыпанные на диване вокруг нас ворохом, дополняются переплетением синих кос и живых змей. Чудесно! И ладно бы так. Спали бы и спали. Но нет. В Доме этот прохвост домогается моего внимания так же упорно. Говорят, что на обиженных воду возят. На моих глазах утекло столько воды, вы себе представить не можете. Да, я ее не возил, она сама успешно растекается, но тяжко не соотносить повторяющиеся Круг за Кругом чужие косяки и падения. Поэтому я такой вредный. Поэтому прощения у меня надо просить не единожды.       Мертвец просил. Он достал меня своими буравящими взглядами в столовой, на совместных с Крысами уроках, в Могильной очереди на медосмотр. Хитро подмигивал за партией в покер, внезапно начал подпевать вслед за мной баллады, песни ожидания и другой мой репертуар, ни за что ни про что подарил рабочий плеер, в нем только одна кнопка западала. Вот зачем надо было в игре в гаражики так делать?! Открывал бы спокойно тормозам путь достижения дзэна, я только за... Зачем надо было числами гаражиков сообщать именно эту дату рождения?! А эти надписи и рисунки на стенах? То крылатая гиена с шестеренкой на большущем, пардон, хозяйстве, то: "Мчится Мустанг – ноги в стремени. Шакал Табаки – хранитель семени!". Записки переданные через Брюха, с маленьким синим сердечком на пустом листе, разговоры о том, что он помнит, Кто инициировал его в синий цвет, подарив баночку с краской для волос, и про то, что Праотец любит детей-индиго. А на следующий день рисует паука, обнимающего голубую луну. А после этого задвигает Рыжему про папу Легбу (с демонстративными ухмылочками в мой адрес), про барона Самеди, и что он сам, Мертвец, уже почти бокор вуду.       Ну и когда он пришел ко мне и прямо попросил вытатуировать ему на груди шестеренку, раз уж по другому никак – я не выдержал. Я сбросил его ногу с себя и сел на диванчике. Десять вопросов Хранителя. – Чем ты готов пожертвовать, чтобы вернуться? – Уверен, детка, что тебя спасёт возвращение назад, в тот самый момент? – Ты понимаешь, что последствия возвращения могут быть совершенно неожиданными? Не такими, как ты себе тут напредставлял. – Готов изменить будущую историю? Не только для себя, но и для других. – Сечёшь, дорогуша, что Там ты станешь совершенно другой личностью? Без памяти о своей прошлой жизни. А память – очень большая часть нас самих...       Обычно люди выбраковывают сами себя на этих пяти общих вопросах. Мертвец прошел дальше. Я задал ему еще пять. Они всегда индивидуальны, очень конкретны и касаются жизни определенного человека. Я спросил у него, а что если в этой новой жизни получится так, что его не положат в Могильнике в одну палату с Рыжим? Что, если Там предки Мертвеца вдруг найдутся и начнут рьяно вмешиваться в его жизнь? Что, если первая же затяжка после той операции убьет? Готов ли он к тому, что те самые слова не будут сказаны? А к тому, что Лес в той жизни не откроет свои двери?       Он сдался. И правильно сделал. Упёртый, но вовсе не дурак. Зачем прыгать туда, где все переменные неизвестны, если можно найти Дом на Той стороне, со сторожем Ральфом, туда многие приходят. Кое-кто остаётся. А маленькое острозубое чудовище поможет отыскать дорогу, проводит. * Борхес Хорхе Луис "Дом Астерия" ** Вольтер "Задиг, или Судьба" *** Стивен Кинг "Лангольеры"