Иная

      На улице стояла глубокая ночь. Все её жители давным-давно спали в своих домах и редко где можно было найти свет в окнах. А вот Северус не спал. Он тихо сидел под дверью в своей комнате и слушал крики, доносящиеся с кухни и прерываемые пронзительным звуком бьющегося стекла.       Как только прошли сумерки и на небе стали появляться первые неяркие звёзды, в дом Снейпов ввалился сам хозяин дома. Невооруженным глазом и не имея особого дедуктивного таланта, можно было увидеть, что отец мальчика был вдрызг пьяный. Тогда Эйлин поспешно спровадила сына в комнату, при этом долго его уговаривая, и принялась за мужа.       Он что-то восклицал и постоянно размахивал руками, отчего бывшей Принц было трудно довести его до дивана. Таща его буквально на себе, Эйлин уложила супруга на мягкий, но довольно потрёпанный предмет мебели. Хватило пары секунд чтобы Тобиас уснул, коснувшись головой с жирными волосами подушки. Тогда мать позвала сына и попросила ей помочь. Северус скривился, но покорно выполнил просьбу матери освободить отца от сапог и рубашки. С отвращением он наблюдал как мать ухаживает за отцом, подсовывает ему под голову ещё одну подушку, аккуратно укрывает легким покрывалом. Он не мог больше смотреть на это, поэтому ушел на кухню.       Присев на табурет и сложив локти на столе, Снейп пристально рассматривал летящих на свет керосиновой лампочки ночных мотыльков. Они кружили около лампы и старались подобраться к огню ближе и ближе, ударяясь о стеклянную преграду, нещадно ломая свои крылышки, наступая на одни и те же грабли. Северус ещё со своим детским умом смело рассуждал, что делать одни и те же ошибки — глупо, поэтому и мотыльки казались ему глупыми и наивными. Они каждый раз летят к свету, каждый раз пытаются пробиться к яркому огоньку, но не один из них и не догадывается, что, достигнув своей цели, попав в объятия пламени, дороги назад уже не будет. Они умрут, сгорят в красных языках огонька так быстро, что, наверное, и не поймут, отчего. Глупо? Да, абсолютно.       Вскоре к сыну присоединилась Эйлин, мягко погладив Северуса по голове, вырвав его из тяжелых дум. Она выудила из нижнего ящика почти-черствое галетное печенье и налила давно остывшего чаю. Но Северус жаловаться не смел, отнюдь, он вообще был рад, что печенье ещё появляется у них дома, а про холодный чай он никогда бы не заикнулся матери. Пусть остывший, но всё же чай, а не обычный кипяток. Мирную идиллию нарушили гневное шипение из гостиной и шорох упавшего одеяла. Эйлин подскочила будто лань, завидевшая охотника и прихватив с собой стакан с водой, умчалась успокаивать мужа. Сев крепче сжал кружку и поморщился, слыша, как разбивается стакан и как кричит на маму отец. Вдруг, на миг появившуюся тишину, прорезал вскрик Эйлин. Мальчик подорвался и в мгновение выскочил в гостиную, бросаясь на Тобиаса в попытках остановить летящую ладонь навстречу щеке матери. Он перехватил грубую руку и пристально смотря в глаза пьянице, произнес:       — На женщин нельзя поднимать руку, — на оскал отца, он скрутил ему пальцы, заставив вскрикнуть уже его.       — Ах ты, мелкий паршивец, учить меня вздумал?! Сейчас я тебя покажу, кого бьют, а кого нет, — Снейп-старший схватил за такие же длинные, как и у себя, волосы сына и оттащил его к дивану.       Северус упирался и извивался как уж на сковородке, желая вырваться из жесткой отцовской хватки. Подобрав удачный момент, когда Снейп поднимет его за грудки над полом, он со всей силы прокусил отцу длань, да так, что из раны потекла бордовыми дорожками кровь. Тобиас взвыл и отбросил отпрыска к стене. Тут-то он и получил уже серьезное увечье за дерзость — мужчина наотмашь ударил его укушенной рукой, заставив растянуться на грязном ковре.       — Это же твой сын! — враз очнулась Эйлин и загородила сына от дальнейших побоев, возымев за это синяки на запястьях и не очень большую царапину за ухом.       Силой ей удалось закрыть мужа и себя на кухне, продолжив разбирательства там, в то время как Снейп-младший медленно поднимался с пола. Когда он получил от отца пощечину, ему показалось, что череп проломился от ощутимого столкновения со стенкой. Перед глазами ещё мельтешили белые пятна, похожие на тех мотыльков, которых он недавно рассматривал в свете лампы. Попытки отмахаться от «мотыльков» были бесполезными и тогда, приложив достаточно усилий, Северус смог сесть, опустившись на колени.       Одновременно с головокружением он почувствовал, как из носа потекло что-то жидкое и вязкое, стекая вниз по подбородку и пачкая и без того грязный ковер. Пошатываясь, мальчик встал на подкашивающиеся ноги и вяло поволочился к двери, что вела на кухню. Открытию та не стала поддаваться и Снейп с трудом развернувшись, взобрался вверх по лестнице и отыскал плавающим взглядом свою комнату. Ввалившись в личную обитель, маленький волшебник распластался на полу, прислушиваясь ко всем звукам, доносившимся до его ушей. Тихое шуршание листвы клена под окнами. Стук раскрывшейся от сквозняка форточки. Гулкий гогот алкашей и их песенный вой. Всё это перекрывало отчётливое рычание отца-пьяницы и грохотание посуды.       Как только «мотыльки» оставили в покое Северуса, он сменил сидячее положение, плетясь в ванную. В зеркале он рассмотрел своё разукрашенное синяком лицо и кровоточащий нос. Глаза тут же заискрились от гнева, переполняющего грудь. От боли хотелось плакать, но он мог позволить себе только поморщиться. От унижения хотелось кричать, но он молча глотал обиду.       По истечению более получаса, когда платок, прижатый к носу и сдерживающий кровь, не понадобился, его навестила мать. В её глазах можно было прочитать тихую усталость, а по походке сильную изможденность. Она так же бесшумно, как и вошла, поставила поднос со специальным Восстанавливающим зельем, состав которого Северус уже знал наизусть, мягко дотронулась потрескавшимися губами до пришибленного лба и ласково улыбнулась. Эйлин ничего не говорила, когда платком, смоченным в теплом расстворе, проходилась по другим потерпевшим участкам, уделив особое внимание расцветшему синяку на щеке. Но Северус прекрасно понимал этот немой разговор и взглядом отвечал. Лишь иногда он морщился от неприятных ощущений, где были повреждения.       « — Всё в порядке, сынок?».       « — Ты же знаешь, мам, бывало и хуже…».       « — Да, знаю…».       Последний раз глянув тепло на сына, Эйлин поднялась с кровати, на которую недавно присела и взглядом пожелав Северусу «спокойной ночи», тихо притворила за собою дверь. Всю ночь Сев лежал и думал, почему жизнь настолько несправедлива. Ведь других детей обошла такая беда и они живут припеваючи. Его набожный папаша сейчас бы начал распинаться о богохульстве и что-то о посланных испитаниях богом, дабы искоренить грехи наши тяжкие. Бред. Мальчик перевернулся набок и его веки опустились. Какой же бред. Бога нет.       Заснул парень только тогда, когда люди, работающие на тканевой фабрике, с шумом повыходили из своих жилищ, а солнце потихоньку поднималось из-за горизонта, освещая темные проулки, в которых чаще всего творились бесчинства и грабёж.

***

      Сегодня Беатрис встала ни свет, ни заря. Частые думы о поездке в Хогвартс не давали девочке нормально уснуть и вот дождавшись пяти часов утра, Трис принялась собирать все свои вещи, включая школьные принадлежности. Некоторые вещи уютно поместились в её рюкзачок, да ещё и мантия с формой влезли. А вот котёл, весы, телескоп, пробирки, канцелярия и книги с пергаментом долго не хотели укладываться в потертый чемодан. Девочке пришлось пожертвовать парочкой книг, приобретенными в книжном магазине мистера Робинсона, надежно спрятав их за шкафом. За всем этим мельтешением наблюдал Лихт, его черные глаза-бусинки неотрывно следили за телодвижениями хозяйки. Иногда Трис его о чём-то спрашивала, на что он в ответ каркал. Иногда о чём-то задумывалась и ворон, тоже отрываясь от своего занятия, то бишь наблюдения, принимался чистить смоляные перышки и расхаживать по подоконнику, подражая хозяйке, ходившей кругами по комнате.       Закончив сборы и уже давно приготовившись к отъезду, Беатрис рассматривала врученный Дамблдором билет на поезд. По началу Лайтвуд думала, что они, как и в прошлые разы, дабы отправиться куда-то, трансгрессируют. Но билет, находящийся перед девочкой на столе, доказывал обратное — они поедут на поезде. Впрочем, Трис такой расклад был более приятен, даже если она никогда раньше не ездила на поездах. При перемещении её чуть наизнанку не выворачивало, могла разболеться голова.       Северус как-то тоже ворчал, что ему такое не по душе, но в магическом обществе такой способ передвижения был наиболее распространенным, всем приходилось учиться и многие волшебники жаловались, но потом как-то привыкали и это входило в жизнь как что-то естественное и срабатывало автоматом.       Такие размышления заставили Беатрис невольно вспомнить о своем друге. Они с ним договорились встретиться возле его дома, так как Эйлин Снейп любезно согласилась перенести детей прямо на вокзал. Иным же способом пришлось бы два часа трястись в магловском автобусе, наверняка забитом, и где-то ещё полчаса идти пешим ходом.       Возвращаясь к билету, информация на нем гласила, что прийти надо на вокзал Кингс-Кросс на платформу 9 и ¾. И Беатрис уже битый час ломала голову, пытаясь понять, или это директор школы решил так неудачно пошутить, или такая платформа действительно есть. Дальше мысли перетекли в другое русло: даже если такая платформа существует, то как её найти на (магловском!) вокзале. Спроси она у людей: «Прошу прощения, вы не знаете, как пройти на платформу девять и три четверти?» — её точно бы сочли за полоумную, как обычно это делают прохожие, засматриваясь в лицо девочки и поговорив с ней. Её просто не понимали.       Давно было доказано, что детское мышление в разы отличается от взрослого. Взрослый рассуждает объективно, у него много знаний, которые он использует в повседневной жизни, также мышление взрослого — логическое, путем долгих размышлений он выдает большое количество вариаций размышляемого. В то время как ребенок мыслит с точки зрения «больших дядей и тёть» довольно примитивно — оно оригинальное и прямолинейное. До поры до времени оно таким и остается, но спустя определенный период система и алгоритм мышления меняется, появляются более абстрактные и каверзные взгляды на жизнь. Многие взрослые пытаются держать свои мысли при себе, дети же наоборот не собираются держать их в узде, говоря так как оно есть — прямо и открыто.       Так или иначе, у волшебницы оставалась ещё уйма времени и пока её поглотили мысли о билете, она одновременно вспоминала, что, обычно уезжая, прощаются. А она даже не сказала миссис Ларсон, что её целый год не будет дома, даже не оповестила, что пока не сможет навещать её.       — Надо бы это исправить, — сама себе сказала Беатрис и прихватив с собой в ладошках ворона, скрылась с чемоданом и сумкой за дверью, выходя на улицу. Погода на дворе, видимо, перебрала с алкоголем и на небе светило яркое солнышко, припекая открытые плечи Трис и макушку.       Долго идти к дому старушки не пришлось — пару метров и ты на месте. Двухэтажный домик миссис Ларсон казался со стороны ветхим и неустойчивым, но на самом деле этот дом мог пережить Лайтвуд и остаться так же надёжно служить местом жительства.       — Боже, Беатрис, зачем ты так рано встала? — вместо приветствия произнесла старушка, отворив перед девочкой дверь. — Ещё и тяжесть с собой такую притащила! — миссис Ларсон всплеснула руками и с неестественной для стариков, бодростью, втащила в дом чемодан, который чуть ли не превышал своим размером рост девочки. — Только не говори мне, что эти изверги выгнали тебя из дома?       — И вам доброго утра, миссис Ларсон, — усмехнулась Трис и вошла под причитания старушки в дом, закрывая за собой дверь и впуская в помещение Лихта. — И нет, я просто вот хотела вас предупредить…       — Подожди минутку, дорогая моя, ты хоть завтракала? — уперев руки в бока, бабуля с прищуром смотрела на девчушку, которая только открыв рот, захлопнула его и виновато засмущалась. — Горе ты луковое, идем скорее у меня в духовке пирожки давно пекутся.       Беатрис повинуясь пожилой женщине, которую как ни странно обходила стороной половина улицы, считая её такой же сумасшедшей, как и Беатрис, или того хуже — ведьмой, прошла вместе с ней на кухню.

***

      В действительности миссис Ларсон была просто доброй старушкой, к тому же и вдовой. Как рассказывала ей соседка, её муж Фридрих Ларсон — врач по образованию, а значит военнообязанный. В то время велась «негласная» война с магловской Германией, однако преимущество было на стороне врага — численность немцев затмила войска англичан, да и в тяжесть немагической стороне Великой Британии немцами-маглами был изобретен танк. Военные действия велись, к счастью англичан, на территории Германии возле границ. Много солдат полегли под ружьями немцев, а ещё больше было раненых и взятых в плен. Полевые медики и, только что закончившие обучение, молодые фельдшера и медсестры не справлялись с количеством повреждений и ранений. Мобилизация проходила пока что только по всей Англии и затрагивала лишь небольшое количество соседних городов, чтобы не создавать среди мирного населения панику — повестка передавалась лично в руки и разглашению не подлежала.       И вот, когда Фридрих Ларсон наставлял медсестру в больнице, где и работал, как правильно ставить капельницу, в кабинете его уже поджидал военкомат. Женщина узнала о том, что её мужа призвали только тогда, когда от него пришло первое письмо. До этого он ей умело соврал, что в другом городе требуется его квалифицированная неотложная помощь. В нем он пытался вкратце описать то, что творилось вне страны на вражеской территории и у супруги с каждым новоприходящим письмом стыла кровь в жилах. Она разрывалась от мыслей, что её любимый может погибнуть на фронте и одновременно она ужасалась от той жути, что вершиться в сражении двух стран.       Последнее адресованное жене письмо стало роковым — Фридрих умирал и не мог сказать об этом супруге напрямую, не желая огорчать её ещё больше, в своём послании он не раз упоминал как сильно любит её. А на следующей неделе миссис Ларсон лично узнала со слов боевых товарищей, таких же медиков, что мужа больше нет. Десять лет женщина носила траур по покойному мужчине, а потом Фридрих пришел к ней во сне, попросил, чтобы она сняла черные одежды и жила дальше, но всегда помнила о нем.       С тех пор Элоиза каждое воскресенье ходит в церковь и печалиться лишь тому, что ни всевышние, ни магические силы не послали ей дитя. Тогда в одно субботнее утро она увидела из окошка спальни, как маленькая, ещё недостаточно окрепшая, девочка гуляет в дождливую погоду. Это утро стало первым днём её знакомства с юной Лайтвуд. Последующие годы пожилая женщина ухаживала, воспитывала и лелеяла Беатрис как собственную дочь и всячески проклинала Лайтвудов за жестокость.

***

      — Так что ты там говорила, милая? — поубавив пыл, спросила старушка, поставив перед Трис горячую чашку с какао.       — Я хотела предупредить, что уезжаю, сегодня, — облизывая пальцы после пирожков, сообщила девочка.       — Куда это? — женщина недовольно поджала губы, завидев такое неэтичное поведение и передала воспитаннице полотенце. — Почему я узнаю об этом только сейчас?       — Извините, всё просто так быстро произошло и… — девчушка наспех вытерлась и стыдясь, отвела глаза.       — Беатрис, ты должна помнить, что ты — какая-никакая, но леди и вести себя соответственно, — миссис Ларсон сменила гнев на милость. — Это как-то связано с твоими особенностями?       — Я понимаю. Да, меня зачислили в школу для волшебников.       Однако, мы кое-что утаили от вас о Элоизе, а именно то, что старушка, ещё будучи младенцем, оказалась сквибом. Магические способности были, но наколдовать что-то более значительное, чем превращение разбитой посуды в целую или то же самое оживление увядших цветов, не могла. Впрочем и её магия длилась недолго, цветы всё равно мертвели, и заново являющиеся трещины на тарелках и кружках не заставляли себя долго ждать.       — Что ж, тогда мне стоит тебя поздравить, — старушка сердечно обняла Беатрис. — Ах да, у меня кое-что для тебя есть, — вспомнила о чём-то та и поставив тарелку с печеньем на стол, удалилась, судя по отдаляющимся шагам, в спальню.       Возвращаясь обратно, она первым делом посмотрела на снедаемую любопытством Лайтвуд, а уж потом заметила большое черное пятно на столе. Это «пятно» было столь наглым, что умело хватало длинным клювом печенье и помогая себе лапками, съедало всё до крошки. Скромный бумажный свёрток в руках миссис Ларсон сначала чуть не выпал у неё из рук, а потом стал потенциальной угрозой для «пятна».       — Ах ты ж, бесовщина, изыди из моего дома! — свёрток едва не заехал ворону по шее, из-за чего он испуганно каркнул и спрятался в складках платья хозяйки.       — Миссис Ларсон, не надо его изгонять, пожалуйста! Это всего лишь мой почтовый ворон, — выпутывая Лихта из платья, объяснила Беатрис.       — Почтовый?! — с недоумением посмотрела на воспитанницу старушка. — Где ж ты такого умного-то нашла? — немного успокоившись, та присела на стульчик рядом.       — В магазине, — пробубнила девочка, но с всё таким же неподдельным интересом рассматривала вещицу в руках Ларсон.       — Чего только эти черти-волшебнички не придумают, тьфу, — иногда на старушку накатывала ворчливость, к чему давно привыкла Трис. — Слушай, ты, проказник, не знаю, как тебя она кличет, но будешь лазить по столам — я за швабру-то возьмусь.       Угроза подействовала мгновенно и ворон испуганно встрепенулся, захлопав крыльями и прячась за хозяйку.       — Он не будет, — уверила маленькая волшебница, почесывая Лихта под горлышком, дабы он успокоился.       — То-то же. С этим чудом в перьях совсем позабыла за чем ходила. Держи, детка, — миссис Ларсон протянула Лайтвуд тот самый сверток.       Немедля, Беатрис мигом разделалась с мешающей выцветшей бумажкой и вытащила на свет длинный вязаный шарф. Пряжу девчушка тут же узнала, ещё где-то год назад, она нашла пару больших мотков ниток на чердаке, но так как вязать не умела ни её мать, ни она сама — найденное сокровище стало подарком для доброй и заботливой соседки. Теперь же Трис увидела, что хороший поступок вернулся ей бумерангом. Шарф был мятного цвета, да впридачу таким мягким и приятным на ощупь, что его не хотелось выпускать из рук. Аккуратно держа вещицу, Беатрис встала, обняла благодарственно старушку и с трепетом бережно сложила в чемодан. Пора было бы уже уходить…       — А в какую школу ты поступила? Небось в Хогвартс? — решила уточнить дарительница, по пути выпроваживая девчушку.       — Да. А есть и другие школы? — полюбопытствовала Лайтвуд, перешагивая порог с рюкзаком на одном плече и с вороном на другом.       — Есть. Самыми пресловутыми школами для волшебников считаются: Шармбатон, Хогвартс и Дурмстранг, но в нем тебе делать нечего, — сделав акцент на последнее учебное заведение, рассказала старушка. — Ещё есть в Америке — Ильверморни.       — Почему? — удивленно вскинула брови Трис.       — Поговаривают, что там одни отморозки… — Элоиза передернула плечами. — Ну да ладно, удачи тебе, дорогая, и чтоб училась там хорошо.       — Обязательно, — пообещала девочка и попрощавшись с соседкой, поплелась к дому Северуса, время-то не резиновое, а она порядочно засиделась у старой сквибки.

***

      Быстрыми шагами Беатрис дошла до дома Снейпов. На пороге её встретили ласковая улыбка миссис Снейп и недовольное лицо Сева, в руках которого покоилась темно синяя дорожная сумка и такой же, как и у Трис, чемодан. Легкий озорной ветерок то и дело сдувал его ониксовые пряди на лицо, мешая подробно разглядеть идущую навстречу подругу. Как только девочка дошла до ворот калитки, к ней подошли мама и сын, здороваясь:       — Доброе утро, Беатрис, — первая поприветствовала её Эйлин.       — Доброе, миссис Снейп, — в ответ улыбнулась девочка, потом обернувшись к другу. — Привет, Северус, — обратила она на себя его и без того пристальное внимание, а ворон сидящий на плече каркнул под удивленный брошенный взгляд матери Сева.       — Привет, Трис, — несмотря на препоганое настроение, Северус слегка приподнял уголки губ.       — Беатрис, что это? — указав на ворона, спросила миссис Снейп. — Или, если быть точнее — кто.       — Это Лихт, — представила питомца волшебница.       — Её почтовый ворон, — добавил Сев и хмыкнул, всё ещё не прощая птице то, что из-за той потерял Лайтвуд.       — Интересно, но я уже привыкла ничему не удивляться в мире волшебства, — добро усмехнулась бывшая Принц. — Ладно, возьмите меня за руки, вы не должны опоздать на поезд.       Беатрис нежно взялась за немного шершавую ладонь матери Северуса и глянула на друга — тот тоже последовал её примеру. Секунда и мир ожидаемо перевернулся с ног на голову, выворачивая всё тело спиралью.       Перед тем как они переместились Трис закрыла глаза, а теперь пытливо рассматривала вход на вокзал Кингс-Кросс, где толпами роились люди разных возрастов и сословий. Были и иностранцы, парочка французов и один итальянец что-то бурно обсуждали у платформы с номером «пять». Не обращая на люд особого внимания, Эйлин помогла детям водрузить багаж на тележки и повела их дальше, ища нужную платформу. Шестая, седьмая, восьмая… Вот они — девятая и десятая платформы.       — Вот мы и пришли, — оповестила их женщина. — Всё что требуется — пройти прямо через эту стену. Ничего не бойтесь, за ней будет платформа на поезд для таких как мы, — подмигнула Эйлин и подтолкнула сына вперёд.       Северус крепче вцепился в ручку тележки и набирая скорость, впечатался в стену. Беатрис на этом моменте зажмурилась и пропустила миг, когда Снейп оказался по ту сторону вокзала. Теперь настала её очередь. Нервничая, она в точь, как и Северус, мертвой хваткой уцепилась за ручку и медленными шажками потихоньку увеличивала разгон. Стена становилась всё ближе и Трис пришлось приложить титанические усилия, дабы резко не затормозить. Со стенкой она не столкнулась, а вот на прохожего волшебника чуть не налетела, успев вовремя увернуть в другую сторону.       Ворон, что до этого так и сидел на плече у хозяйки, с испугом вертел головой по сторонам, застыв телом точно каменная статуя. Через минуту девчушка встретилась с насмешливым взглядом Сева, который опираясь локтями о тележку, наблюдал за ошарашенным лицом подруги и про себя даже засмеялся.       Эйлин спешно, но плавно, вынырнула из толпы. И незамедлительно посоветовала детям сдать их багаж.       Лайтвуд, надувшись, прошла мимо товарища, который следовал за ней, отдав тележку с громоздким багажом рабочему, который занимался погрузкой такого типа вещей. Заметив, что Сев уже идёт за ней, почти догоняя, юркнула через толпу в салон поезда, на прощание махнув рукой матери друга.       Внутри стояла такая же шумиха, что и снаружи, поэтому Трис, ухватив за руку Северуса, шустро обходила подростков и сверстников в поисках пустого купе. Нашлось такое почти в самом конце, куда основная масса учеников пока не добралась.       Лихт завидев тихое место, бойко впорхнул и уселся на маленьком столике возле подоконника.       — Ну, наконец-то тишина, — проворчал в своей привычной манере Северус и бросил сумку на сидение, мимоходом, как и Трис, рассматривая помещение.       — Не знаешь сколько нам ехать? — девочка уселась на сидение, напротив.       — Понятия не имею, — равнодушно протянул Северус и достал из поклажи одну из школьных книг, кажется по Зельеварению.       Дальше разговор как-то не задался, Снейп, увлеченный учебником с того момента как поезд тронулся, давал на вопросы неточные ответы, а иногда мог и не услышать обращения к себе. Нет, напрямую он Лайтвуд не игнорировал, но девочка всё-таки немного обиделась на такое пренебрежение её общества. Посему решив оставить Сева пока одного, ушла на разведку осматривать поезд — все давно расселись по купе, поэтому такая возможность имела право быть.       Беатрис была не настолько коммуникабельным ребенком, из-за чего просто шастала по вагонам, не заглядывая в каждое купе и не здороваясь с будущими однокурсниками. Иногда она прерывала своё движение, отвлекаясь на созерцания пейзажа за окном. А вид был ещё тот — поезд, проезжая, оставлял за собой серые клубы дыма и красивые темно-зеленые деревья, что росли сначала поодиночке, а потом создавали целые рощи и леса, быстро пролетали перед глазами; яркое, неестественное для Великобритании, голубое небо без единого облачка и живописные вершины холмов, объединялись в замечательную картину, которую будто написали искусные руки художника.       Тихую идиллию нарушил абсолютно развязный и громкий хохот. Дальше по коридору стояла небольшая группка мальчишек, окружив одного кучерявого в очках, и сопровождая каждое его высказывание смехом. Беатрис поморщилась и уже было хотела зашагать обратно и составить компанию Севу, как лохматый черноволосый и к тому же самый высокий из них, мальчишка позвал её:       — Эй, подожди! — за долю секунды он преодолел расстояние в семнадцать шагов и уже с улыбкой до ушей протягивал ей руку. — Ты ведь тоже новенькая. Маленькая какая-то, тебе точно одиннадцать? Меня кстати Сириус Блэк зовут.       — А меня никто не зовёт, я сама прихожу, — таким способом увиливая от знакомства, Трис уже хотела удалиться восвояси.       — Эй, Джеймс, она не хочет со мной здороваться, — пожаловался Сириус своему другу.       — Правда? А чего так-то? — тот самый очкарик подошёл к ним давя лыбу, и с интересом начал разглядывать Лайтвуд. — Ух ты, что это у тебя? — нетактично тыкнув пальцем прямо у закрытого повязкой глаза, спросил он.       — Ничего, — неосознанно сразу прикрыв ладошкой глаз, она хотела уже сбежать от глупых мальчишек, но хватка Джеймса выше локтя не дала шанса для отступления.       — Ну, ты чего? Мы же только подружиться хотели, — напялив неуместную улыбочку, просветил он волшебницу.       — Джеймс, может не надо? Ты же видишь, ей неприятна наша компания, — робко перебил её, доносящийся со спины Джеймса голос русоволосого мальчика, чье лицо было полностью испещрено царапинами и шрамами.       — Но, Рем…       — Неприятна, — подтвердила она слова робеющего мальчишки и вырвала руку. — Так что…       — Так что она идёт со мной, — опять перебил её голос, но уже принадлежащий Северусу.       Все обернулись в сторону говорившего и четвертый мальчишка, что до этого стоял, не выдавая признаков своего присутствия, боязливо икнул, спрятавшись за Джеймсом.       — Нюниус, — уничижительно обронил очкарик.       — Поттер, — с омерзением выплюнул Снейп, глядя как Блэк сразу оскалился, а последние два смешались.       — А я до конца верил, что не увижу тебя здесь. Ну как тебе, появляться на людях в таких обносках? — подначивал Северуса Джеймс.       Снейп хотел бросить в ответ что-то колкое, а Трис приготовилась отстаивать товарища, как из одного купе высунулась рыжая девчачья голова.       — Джеймс, что здесь происходит? — дверь купе полностью открылась, давая разглядеть девочку в полный рост.       — Лили? Да так ничего, мы просто… — при виде веснушчатого лица Поттер стал как шелковый, а Северус, как заметила Беатрис, бросил на эту Лили довольно выразительный взгляд.       — Вы просто?.. — девочка негодующе сложила руки на груди, в упор пиля глазами стан Поттера.       — Да, мы просто хотели познакомиться вот с ней, — ответил за очкарика Блэк, тыкнув пальцем на Беатрис. — А она не в какую, уперлась и всё тут.       — А вы у меня спросили, хочу я этого или нет? — вмешалась в разговор Лайтвуд.       — Вот именно, — гордо задрала нос рыжеволосая и подошла к Северусу и Беатрис. — Меня зовут Лили Эванс, можно просто Лили, — протянула руку девочка. — Не обижайся на них, они могут быть иногда…       — Невоспитанными хамами, — продолжила за Эванс Лайтвуд и как-то недоверчиво пожала руку.       — Нет… Ну, да, — неопределенно ответила веснушчатая, замявшись, а Снейп остался доволен ответом платиноволосой подруги и взяв ту за руку, спешно с ней удалился, бросив на прощание «Пока, Лили».       — Кто это были? — как только друзья дошли до купе спросила Беатрис.       — Никто, — бросил Северус. — Обычные, как ты сказала, невоспитанные хамы, я бы ещё добавил придурки.       — А если поподробнее, — настойчиво посмотрела она в глаза Снейпа и плюхнулась на сидение, рядом с ним.       — Тц, Джеймс Поттер — тот очкарик, и его подпевалы Люпин, Блэк и Петтигрю, — цыкнул парень, видимо не получая никакого удовольствия от такой беседы.       — А та рыжая?       — Лили, — тут же смягчился брюнет. — Моя подруга, мы давно знакомы.       — Ясно, — дальше сказать что-либо Беатрис не дала открывшаяся с хлопком дверь купе.       — Нашла, — сама себе сказала Эванс и прошла внутрь, закрывая плотно за собой дверь. — Ты правда извини, они просят прощения и раскаиваются, — обратилась она к Трис.       — Раскаиваются, — фыркнул волшебник. — Ага, как же.       — Ну, допустим, я постараюсь забыть эту историю, — сухо ответила Лайтвуд.       — О, ты точно не в обиде? Фух… Хорошо, — улыбнулась Эванс и присела напротив парочки. — Северус, ты…       — Я в порядке, — отрезал Снейп, прекращая начало словесного потока рыжей.       — Оу, тогда может представишь меня своей, эм, подруге?       — Беатрис Лайтвуд, — не стала утруждать друга девчушка и положив ногу на ногу, ответила сама.       — Необычное имя, — попробовала сделать комплимент Эванс.       — Самое банальное, — видимо не оценив попытки, холодно ответила та.       — Эм-м, у тебя повязка на глазу… — попробовала завести разговор рыжая, но по незнанию выбрала не самую подходящую тему.       — Да, спасибо, я заметила, — проигнорировав взгляд друга, она принялась рассматривать пейзаж за окном.       — А это, тебя прокляли или…       — Я не хочу говорить об этом, — пресекла на корню развитие данной темы Лайтвуд и продолжала делать вид, что её очень интересует то, что происходит за стеклом.       — Ясно, — немного сникла девочка, но буквально уже через секунду снова светилась радостью. — Тогда я, пожалуй, вас оставлю, я обещала одной своей знакомой, что мы поболтаем кое о чем. Вы заходите к нам обязательно, наше купе девятое по счету отсюда, — быстро проговорив это, Лили рыжим ураганом вылетела в коридор, на прощание махнув рукой.       Присоединяться к компании Лили Эванс естественно никто не стал. Северус не любил шумных сборищ, а Беатрис просто была неприятна рыжеволосая. К тому же очень не хотелось встретить поттеровский квартет, так что оба сидели, разговаривая на отвлеченные темы и обсуждая то, что успел вычитать Сев из учебника, когда Трис ушла. Беатрис конечно многого не понимала, но отдала всё своё внимание другу, наблюдая как увлеченно что-то твердил тот о свойствах зелья для удаления гнойных прыщей. Лекция признаться не самая подходящая под поедание желейных конфет, что были приобретены у ведьмы-продавщицы с тележкой сладостей за четыре сикля, но Трис старалась не обращать внимания на позывы желудка.       А Северус в это время был рад, что его «восхитительный» рассказ воспринимают более чем нормально и даже слушают сосредоточенно. Лили бы уже давно поморщилась, фыркнула и перевела бы разговор в другое русло, а Беатрис вот наоборот, внимает каждому слову, увлекаясь рассказом товарища, иногда забывая про сласти на коленях, которыми ранее пыталась угостить его.       В следствии — у Северуса был такой же набитый рот, как и Лайтвуд, и посему пришлось приостановить вещание, ибо желейные змейки грозились выпасть изо рта, так и не побывав съеденными. Поймав веселый озорной огонек в глазу будущей однокурсницы, он в ответ усмехнулся, стараясь сдержать смешок при виде набитых щек у подруги, как у хомяка.       Так ладно они проводили время до тех пор, пока староста одного из факультетов не оповестил их о скором прибытии и обязательном переодевании в школьную форму всех студентов и новоприбывших учеников.       Когда Трис натягивала на себя последний элемент одежды — мантию, а Северус старательно завязывал серенький, пока без цвета определенного факультета галстук, поезд, немного качнувшись вперёд, остановил свой ход. Старосты ходили по купе и выгоняли всех засидевшихся в поезде.       Все ученики спешно и в суматохе хватали свои вещи, выходя на станцию. Трис же старалась держаться Северуса, дабы не потеряться, ведь как заметил недавно Блэк, с таким ростом как у неё было легко оказаться придавленной толпой.       — Всем первокурсникам подойти сюда! — раздался громогласный приказ.       Беатрис и Северус повернули головы туда, откуда был слышен голос. Посреди станции стоял человек, а Трис была в этом уверена, самых крупных размеров. Своей головой он поравнялся с высотой поезда. Одетый в огромное под стать ему пальто, великан держал в руке большой фонарь и подзывал к себе первокурсников. Те кучками сплывались к освещенной громадной фигуре мужчины, по пути спотыкаясь и путаясь в собственной или чужой мантии, наступая на её подол.       Доехали ученики до Хогвартса только когда последние лучи солнца спрятались за горизонтом и потому в полумраке, несмотря на неплохое освещение станции, можно было легко ошибиться в выборе правильного пути, нечаянно наступив другому на ногу.       — Все собрались? Тогда за мной! — отдал ещё один приказ великан и повел детей вперед.       Всю дорогу Беатрис вертела головой, рассматривая и стараясь запомнить каждую деталь. Снейп вёл себя более сдержанно и старался не подавать виду, что дружные разговоры Поттера и Эванс его хоть как-то волнуют. Он более уверенно чем его спутница вышагивал по каменной дорожке, держа Лайтвуд за руку под предлогом, дабы она кому-нибудь не отдавила края мантии, а на самом деле просто боялся сам споткнуться, тем самым показаться в глазах обеих подруг последним неудачником, вписавшись своим фотогеничным носом в один из булыжников под ногами.       Дальше взору платиноволосой волшебницы и её другу, впрочем, и всем остальным тоже, предстал вид на озеро, где на воде покачивались небольшие лодочки, на каждой был прикреплён яркий фонарик.       — Внимание! Все садятся в лодку по четыре человека, не больше! — прогрохотал зычный голос великана, от которого Трис успела вздрогнуть.       Северус сразу потащил подругу к одной из лодок, а за ними хвостиком увязалась Эванс, покинув поттеровский квартет, ибо лодка не была рассчитана на большее количество. Подмигнув Лайтвуд, она, не без предложенной помощи брюнета, забралась на своеобразный вид транспорта. На что девочка проигнорировала действие рыжей и помогла забраться в лодочку нерасторопной пухлой девочке в очках.       — Ой, спасибо, — девочка с каштановыми волосами неловко поправила очки, что съехали к кончику носа. — Меня зовут Миртл Уоррен, я ещё мало чего знаю об этом мире — мои родители маглы. Тут всё так красиво и волшебно, — она начала осматриваться по сторонам.       — Я, Беатрис Лайтвуд — полукровка, но с миром обычных людей вполне знакома, — ответила на знакомство Трис.       — О, мои родители тоже маглы, — влезла в разговор веснушчатая. — Меня зовут Лили Эванс, но можешь звать меня просто Лили, — улыбнулась она Миртл. — А это Северус, он немного мрачноватый, но ты не обращай внимания, на самом деле он очень хороший друг, — представила она последнего плывущего в общей лодке.       Снейп мгновенно отвернулся от девчонок, чтобы те не смогли увидеть его краснеющие щеки и уши, чему поспособствовала Эванс. При этом он издал какой-то нечленораздельный звук, отдаленно напоминающий ворчание и нахмурился. Лайтвуд только усмехнулась, когда Уоррен нелепо улыбнулась на реакцию мальчишки, и подошла к Северусу, чтобы получше рассмотреть водную гладь. Ухватившись за бортик, восхищенно выдохнула, увидев виднеющиеся конусообразные верхушки башен замка.       Хогвартс даже издалека впечатлял своим величием и мощью каменных стен. Тысячи окон издалека горели яркими огнями, показывая, что первокурсники там желанные гости. Ребята вылезли из лодок и снова последовали за великаном как выводок за мамой уткой. На этот раз он подвёл гурьбу детей к самим воротам замка, где их уже поджидала профессор. Черты лица этой женщины показались Беатрис уж очень строгими. Педантичный взгляд, который не мог скрыться за очками и блестяще ровная осанка. Женщина внимательно оглядела учеников, что-то черкнула в свитке, который держала в руке и обратилась к великану:       — Спасибо, Хагрид, твоя помощь больше не требуется, — она поправила темно-зеленую остроконечную шляпу с пером на голове, что была в тон к платью, уходящего подолом к земле. — Я отведу первокурсников в Большой зал.       — Дэк это, не за что, профессор, — Хагрид почесал затылок и прежде чем уйти бросил напоследок. — Всегда рад помочь.       — Итак, все за мной, — непреклонно сказала профессор и все вместе с ней зашли в Хогвартс, двери которого придерживал завхоз, а рядом с ним стояла кошка.       Трис сразу же захотелось её погладить, но владелец прилестного создания отбивал всякое желание приблизится хоть на метр.       Войдя внутрь, они поднялись немного по лестнице, собравшись в небольшом холле. Там они сделали остановку. Женщина обернулась к детям и улыбнувшись, тем самым немного рассеяв холодный вид, заговорила:       — Сегодня я рада вас всех здесь приветствовать, в Школе Чародейства и Волшебства. Я — профессор МакГонагалл и буду вести у вас такой важный предмет как Трансфигурацию.       Снейп бесшумно хмыкнул. Бесспорно, все учителя считают свой предмет самым важным и необходимым. Тем не менее это им не мешает задавать гору домашнего задания.       — Скоро начнется церемония распределения, где мы определим на каком факультете вы будете учиться. Также по этому случаю проводится банкет в честь нового учебного года и посвящения новых учеников, вы будете обязаны сесть за свой факультетский стол, после того как вас распределят. Отнеситесь, пожалуйста, к этому очень серьезно, ведь до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей, — МакГонагалл прокашлялась в кулак и продолжила. — Хочу ещё добавить, что пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету очки, за каждое нарушение правил — очки будут вычитаться. В конце года тот факультет, что набрал наибольшее количество очков в соревновании между факультетами — побеждает. Надеюсь, вы прислушаетесь к моим словам, а пока у вас есть время привести себя в порядок.       На время профессор удалилась и в помещении повиснувшее молчание, сменилось перешептыванием, а после негромким гулом. Беатрис наконец смогла спокойно выдохнуть, уж очень она старалась выглядеть достойно перед этой женщиной.       — Фух, догадываюсь, что профессор МакГонагалл будет много с нас требовать, — проговорила Трис так, чтобы рядом стоящие Снейп и Уоррен, услышали её.       — Наверное, — поправила очки Миртл. — Она выглядит такой строгой.       — Учитель и должен быть таким, иначе ученики будут несерьезно относиться к её предмету, — выразил своё мнение Северус и скрестил руки на груди.       — Интересно, как нас будут распределять? Я очень боюсь оплошать, — Уоррен с шумом втянула воздух и сцепила ладошки в замок. — Я ещё ни разу в жизни так не нервничала.       — А ты не нервничай, — стараясь выглядеть непоколебимой, ответила Лайтвуд.       — Легко тебе говорить…       Но договорить девочке не дало отчетливое приближающееся цоканье каблуков. Это вернулась профессор МакГонагалл.       — Выстройтесь по парам один за другим, — скомандовала женщина, обращаясь к первокурсникам. — Идите за мной.       Длинной процессией они вышли из холла, пересекли зал и прошли через двойные дубовые двери, оказавшись в шумном Большом зале.       Он был освещен тысячами свечей, левитирующими в воздухе над головами учеников, сидящих за длинными столами, а таких насчитывалось четыре. Столы были заставлены золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала располагался учительский состав, включая директора, за преподавательским столом.       Учитель Трансфигурации подвела первокурсников к этому столу, приказав остановиться.       Сотни лиц смотрели на новоприбывших учеников и учениц, среди них мелькали и почти прозрачные силуэты привидений. Трис видела их впервые поэтому даже слегка удивилась, хотя обещала себе не поражаться здешним людям, обычаям и другим сверхъестественным штукам. Одно из привидений взмыло вверх и только сейчас Беатрис заметила звёздный, в прямом смысле, потолок, и невольно засмотрелась.       Снейп же неотрывно наблюдал за МакГонагалл, пытаясь избавиться от раздражения, вызванного повышенным вниманием общественности. Профессор достала из кармана мантии палочку и наколдовала высокий табурет, возложив на него потрепанного вида остроконечную шляпу, по всей видимости — волшебную. Не оборачиваясь, он мог точно сказать, что внимание остальных тоже переключилось на шляпу. На мгновение в зале воцарилась тишина, шляпа шевельнулась и на ней появилась дыра, образующая что-то напоминающее рот. Шляпа запела. Северус не особо вслушивался в её хвалебные речи, посвященные факультетам Хогвартса, но как только зал после концовки песни захлопал, напрягся.       Профессор МакГонагалл шагнула вперед и раскрыла свой свиток пергамента, держащий ранее в своих руках.       — Я буду называть ваше имя, а вы наденете шляпу и сядете на табурет, — учительница прокашлялась. — Начнём же. Адамсон, Брайан!       Из толпы вышел русоволосый мальчишка, споткнувшись он всё-таки добрался до табурета. Он взял шляпу и надел её. Но шляпа была великоватой, и та съехала до глаз. И…       — Когтевран! — громко выкрикнула шляпа.       За столом этого факультета раздались бурные овации, и мальчик поспешил усесться на своё законное место.       — Аккерман, Дэниел!       — Гриффиндор!       Зааплодировал другой стол.       — Блэк, Андромеда!       Сквозь толпу пробиралась девочка-шатенка, и судя по одежде и ярко выраженной величественной походке — чистокровная волшебница. Только шляпа невесомо коснулась макушки…       — Слизерин!       За третьим столом сдержанно захлопали.       — Блэк, Беллатриса!       Расталкивая всех на ходу, из толпы вышла лохматая черноволосая девочка, она была схожа с предыдущей, и шустро присела на стульчик.       — Слизерин!       Девочка ухмыльнулась, а Северус не удержался от хмыка, что не укрылось от Беллатрисы и она окинула его пренебрежительным взглядом. Гордо удалившись, она уселась за слизеринский стол.       — Блэк, Нарцисса!       Вышла ещё одна представительница этой фамилии, но уже с белокурыми волосами и аккуратно села на табурет.       — Слизерин! — ожидаемо крикнула шляпа и девочка зашагала к столу, откуда ей махала Беллатриса.       — Блэк, Сириус!       На этом имени Северуса передернуло, а Блэк вышел из толпы под пожелания удачи от друзей.       — Хм, Гриффиндор! — на секунду задумавшись, проголосила шляпа.       Сириус, улыбаясь, пошёл к столу львов, ловя на себе неодобрительные косые взгляды членов семьи.       — Лавгуд, Ксенофилиус!       Ученики облегченно выдохнули, что Блэки «закончились».       — Когтевран! — тоже немного поразмыслив, крикнула шляпа.       Блондинистый мальчишка неспешно побрёл к столу.       — Лайтвуд, Беатрис! — прочла профессор и от любопытства решила понаблюдать за виновницей небольшого переполоха, устроенного под конец лета.       Всё это время Альбус Дамблдор в пол уха слушал распределение и изучающе смотрел на платиноволосую девочку, которая под немой взгляд Северуса, что означал пожелание «удачи», прошла к табурету. Все старшекурсники, включая новеньких-чистокровных, зашушукались. Сразу Трис вспомнились слова отца про славу их рода не понаслышке. На негнущихся ногах она дошла до злополучной табуретки и напялила шляпу, едва не перекрыв себе весь обзор на происходящее.       — Хм, куда же тебя отправить… Вижу неплохой пытливый ум и рвение к учебе. Но амбиции и чистокровие заставляют принять меня другое решение — Слизерин!       Северус и директор с учителями проводили её внимательными взглядами. Профессор МакГонагалл прочла новое имя. Дальше шляпа не утруждалась в своем решении в отборе.       — Люпин, Ремус!       — Гриффиндор!       Мальчишка в шрамах, подбадриваемый криками Сириуса прошёл к их общему столу.       — Малфой, Люциус!       Из группы первокурсников величественно, даже слишком по-королевски, вышел длинноволосый мальчик-блондин. Шляпа, казалось, не успела коснуться головы…       — Слизерин!       Самодовольно лыбясь, он прошествовал к своему столу.       — Петтигрю, Питер!       Мальчик, как будто увидевший что-то ужасное, пробрался сквозь толпище и споткнувшись, упал перед самым табуретом, запутавшись в полах мантии. Среди первокурсников послышались смешки, но сразу прекратились под красноречивый взгляд МакГонагалл.       — Гриффиндор! — шляпа долго думала.       Чуть снова не упав, Петтигрю поспешил на выделенное друзьями место.       — Поттер, Джеймс!       Снейп поморщился, а шляпа распределила очкарика на Гриффиндор под общие овации стола.       — Снейп, Северус! — прочитала профессор и Сев вышел вперед, сопровождаемый волнующим взглядом Беатрис.       — Слизерин! — определила шляпа, а в мире волшебников не было людей счастливее Лайтвуд и Снейпа; Трис радовалась, что будет учиться на одном факультете со своим другом, а последний, что не попал на Гриффиндор. Брюнет спокойно прошёл к своему столу и сел на место, которое придержала ему подруга.       — Тонкс, Эдвард!       — Гриффиндор!       Мальчик вразвалочку и с улыбкой ушёл за стол.       — Уоррен, Миртл!       — Когтевран! — чуть подумав, крикнула шляпа и отпустила тяжело выдыхающую шатенку.       — Эванс, Лили!       Две пары глаз — светло-карие и черные, неотрывно следили за рыжей копной волос и как на них падает головной убор. Гриффиндор или Слизерин? Пуффендуй или же Когтевран? Секунда…       — Гриффиндор!       Веснушчатая радостно улыбаясь, поскакала к гриффиндорцам. Снейп разочарованно вздохнул и с неимоверной тоской посмотрел в сторону Эванс, которая пожимала руку Поттеру.       После нескольких учеников отбор закончился и профессор с чувством выполненного долга, скатала свиток и вынесла из Большого зала Распределяющую шляпу.

***

      — Вам не кажется, директор, что в этом году учеников-пуффендуйцев заметно поубавилось, нежели в прошлом, — за преподавательским столом обратился к Альбусу Флитвик.       — Да, Филиус, я с вами полностью согласен. Этот год оказался щедр на слизеринцев и гриффиндорцев, — ответил ему директор и растянул губы в привычной для всех улыбке.       Профессор Стебль — декан факультета Пуффендуй, раздраженно фыркнула в кубок, из которого пила.       — Альбус, я думаю, тебе пора выступить с речью, — к этому времени подошла Минерва и присела за стол, по левую руку от Дамблдора.       — Ты как всегда права, Минерва, — директор поднялся с места и все в зале затихли. — Добро пожаловать в Хогвартс!..

***

      Пока Альбус подбирал слова для речи, в голове у него крутились мысли как же ему крупно повезло, что мисс Лайтвуд попала на Слизерин. Из всех других факультетов, этот, выделялся своей мрачноватой атмосферой, мистической историей о Салазаре Слизерине — покровителе этого факультета, и конечно же скандальными слухами и россказнями в аристократической общине. Большинство сплетен могут просочиться и в социум, где журналисты будут трудиться в поте лица, лишь бы отхватить большой куш после «невероятной» сенсации. А если уж такое произойдет, то школа постепенно будет терять свой престиж, чего очень не хотелось последователю Армандо Диппета.       Дамблдор произнёс ещё несколько слов и сел на своё место. Зал разразился громкими аплодисментами и на столах стала в большом количестве появляться еда. Все тарелки были доверху наполнены всевозможными яствами: жареная курица, свиные и говяжьи отбивные, сосиски с беконом и стейками; вареный и жареный картофель, пюре, чипсы, пудинг и прочая мясная, овощная и бакалейная продукция.       Глаза Беатрис смотрели то на одно, то на другое блюдо. Множество запахов забились в нос и во рту тут же скопилась слюна. Лайтвуд бросила взгляд на Снейпа. Тот сосредоточенно выбирал между жареной картошкой и пюре, а на лбу появилась морщинка между бровей, отчего Трис улыбнулась. Сев как будто почувствовал прикованный к своей персоне взгляд и повернул голову к подруге, видя её растянутые в улыбке губы. Отчего-то захотелось и самому улыбнуться, но Северус удержался от такого действия.       — Тебе что-нибудь подать? — вопрос брюнета вернул волшебницу с небес на землю.       — Нет, спасибо, я достану, — ответив, Трис принялась щедро накладывать в свою тарелку вареной картошки, гороха и пару сосисок.       Снейп хмыкнул и всё же остановил свой выбор на пюре с мясной подливой и стейком. Не помня, когда он так в последний раз вкусно ел, слизеринец вылизал тарелку в считанные минуты и ухмыльнулся, заметив такую же «чистоту» у Лайтвуд.       Позже, когда все ученики насытились, Дамблдор прокашлялся и произнес ещё одну речь о школьных правилах и школьном смотрителе — Филче. Добавил что-то про начало тренировок по квиддичу, но Снейп не расслышал, ибо смачно зевнул от накатившей внезапно усталости. Беатрис тоже сидела со слипающимися глазами и в пол уха слушала как директор своим старческим голосом о чём-то повествует, но немного взбодрилась, когда со всех сторон послышались разные голоса учеников, поющих школьный гимн. Его Трис естественно заучивать не стала, хотя перед поездкой прочитала «Историю Хогвартса» и только открывала рот, не издавая ни звука. Не хватало ещё позориться от того, что не попадаешь в ноты. Впрочем, как заметила слизеринка, все: и старшекурсники, и первокурсники поют на свой собственный мотив.       Петь закончили в разное время, ибо кто-то умудрялся так растягивать слова, как будто пел оперу. И опять все захлопали, а директор громче всех. После такого музицирования, всех первокурсников отправили спать, и старшекурсники не исключение. Старосты факультетов вели первокурсников вдоль длинных столов Большого зала, потом кто спускался, а кто поднимался.       Для Северуса и Беатрис подойдёт первый вариант — они спустились в подземелья. Здесь было намного прохладнее, чем в душном зале и в несколько раз тише. От усталости и сытости ученики плелись медленно, но старались не отставать от старосты их факультета. Ранее Беатрис заметила в коридорах Хогвартса, как только их завели в замок, множество портретов. Все они двигались и даже перешептывались между собой о новичках. В подземельях их было меньше и по пути Лайтвуд насчитала только четыре таких произведения искусства.       — Добрый вечер, мистер Хаусстоун. Ведете первокурсников в гостиную, полагаю? — из стены выплыло привидение, на котором не было чистого места — он был весь в крови; на руках висели разорванные кандалы, а на поясе прикреплена призрачная шпага.       — Добрый. Да, Кровавый Барон, — отозвался староста. — Как думаете, не встретиться ли нам Пивз по дороге?       — На этот счёт не волнуйтесь, — отмахнулся Барон. — Я спровадил его в Башню Гриффиндора.       Взаимно усмехнувшись, староста распрощался с привидением и повёл учеников дальше. Остановился он в конце коридора возле стены. «Тупик. И куда дальше?»       — Многие считают эту стену тупиком, — буквально озвучил мысли Беатрис Хаусстоун. — На самом деле здесь находится вход в Гостиную Слизерина, нужно только запомнить пароль: Сангвинис пура*.       Часть стены с негромким щелчком отодвинулась, открывая потайной ход. Староста зашёл внутрь, а за ним последовали первокурсники.       Общая гостиная факультета выглядела обставленной со вкусом во всех средневековых и аристократических традициях: на стенах висят гобелены, изображающие подвиги знаменитых слизеринцев в средние века; у стен стоят старинные буфеты из темного дерева, но несмотря на наличие каминов, в комнате витало ощущение неуюта и холод; волшебные светильники освещали пространство болотным цветом; также в гостиной имелись стулья с темно-зеленой обивкой и низкие антикварные черные кожаные диваны.       — Пароль на Слизерине меняется каждые две недели. Как правило он предварительно вывешивается на доске объявлений, но, если вы забыли пароль или о его смене — уточняйте у старосты, то есть у меня, — добавил Хаусстоун. — Сейчас сюда придут ещё несколько старшекурсников, отведут вас в спальни и покажут, как у нас тут согреваются — сами чувствуете какой тут холод собачий, поэтому советую внимательно смотреть и запоминать как это делается, дабы не слечь в Больничное крыло. Вот как раз и они!       В гостиную вошли несколько девушек и парней, которые после любезно сопроводили первокурсников в спальни. Беатрис это напомнило что-то вроде университетского общежития, где в одной комнате уживаются четверо человек. Так и здесь, получилось так, что Лайтвуд делила спальню с Блэками: Нарциссой, Беллатрисой и Андромедой. Забавно, не так ли.       — На нашем факультете существует особый обычай посвящения первокурсников в студентов, очень древний кстати, — заговорила первая слизеринка с длинной блондинистой косой, она и сама была высокого роста.       — Точно, — подтвердила её русоволосая короткостриженная подруга — вторая старшекурсница. — Поскольку подземелья — самое холодное место в школе, то ещё в древние времена было придумано заклинание, позволяющее создавать и заключать тепло в разных предметах.       — Например, постель, обувь, одежда, — продолжила первая девушка.       — Мы вам сейчас покажем, а вы запоминайте, — сказала вторая и подошла к кровати, которую себе облюбовала Беллатриса.       Она сделала пару махов палочкой и когда Трис дотронулась до одеяла, оно стало ощутимее теплее, чем было.       — Эй, это моя кровать! Найди себе другую, — капризным тоном завопила Беллатриса и прыгнула с разбегу поверх одеяла.       — Больно надо, — пробурчала себе под нос Трис и ушла к кровати, противоположной этой.       — Ладно, надеемся, вы тут сами разберетесь. Нам пора, — попрощавшись старшекурсницы, удалились в другую спальню объяснять заклятие Согревающих чар.       Все вещи девочек-сожительниц стояли аккуратно в ряд, под стеночкой и каждая подходила, дабы забрать себе принадлежащее. Беатрис подошла второй и взяла рюкзак с чемоданом. Лихт был отпущен полетать, как только девочка сошла с поезда.       Увидев её потрепанные вещи, Белла расхохоталась:       — Надо же, чистокровная, а ходит с тряпьем и лохмотьями. Как тебя только предки с таким добром сюда пустили?       — А тебе больше всех интересно что ли? — съязвила в ответ Трис.       — Или ты из обедневшего рода? — не обращая внимания на шпильку Лайтвуд, продолжила та.       — Белла, хватит, это невежливо, — холодно произнесла Андромеда, раскладывая в шкаф одежду.       — Верно, она сама решит в чём ей ходить, — поддержала сестру Нарцисса и подошла к Беатрис, не глядя на надувшую губы Беллатрису. — Не бери в голову, она всегда такая.       — Мы просим прощения за поведение нашей сестры, — произнесла Андромеда, когда Белла фыркнула, взяла полотенце и сменную одежду, и удалилась в ванную комнату.       — В чём-то она всё-таки права, — Беатрис раскладывала учебники в тумбочку. — Я не совсем чистокровная.       — Полукровка? — предположила Нарцисса, получив при этом утвердительный кивок головы Лайтвуд. — Ну… Это не так страшно, вот если бы ты была маглорожденной — проблем не обралась бы.       — Да, в чистокровных семьях не особо уважают их, да и за волшебников иногда не считают, — Андромеда вернулась к распределению одежды. — Андромеда Блэк, — представилась та, не оборачиваясь.       — Нарцисса Блэк, — последовала примеру сестры блондинка. — А ты — Беатрис Лайтвуд, верно? Мы запомнили на распределении.       — Неудивительно, мой папаша твердил ещё дома направо и налево о нашей «славе» среди волшебников, — хмыкнула Беатрис.       — Слава — ещё не всё. Род Лайтвудов был одним из самых древних и чистокровных. Даже в каких-то рукописях сказано, что Мерлин когда-то восхищался их могуществом, — тихим голосом заговорила Нарцисса и внимательно осмотрела сокурсницу. — Да ты какая-то и не радостная совсем.       — Ну, мне пока наследство и не светит — папенька мой, ждёт не дождётся как бы я случайно коньки не откинула, — девочка плюхнулась на кровать, подогретую собственноручно чарами.       — А мать что? — уселась рядом Блэк.       Неопределенный мах рукой выразил намного больше и красноречивее слов положение Лайтвуд.       — Не просто у тебя с семьей, — вздохнула Нарцисса.       — Да уж, — посмотрела не неё Трис.       — Долго вы собираетесь языками трепать? Я спать вообще-то хочу! — из ванны вышла уже переодетая Беллатриса.       Нарцисса закатила глаза, усмехнулась и подмигнув Лайтвуд, взяла её и своё полотенца, удалившись в ванную. Вздохнув, Беатрис не оставалось другого выбора как пойти за новой знакомой. Но её не покидали смутные сомнения, что чистокровность отца и простота матери ещё сыграют с ней злую шутку.