Remuneration

Утро наступило будто в один миг. Времени для них больше не было: ночь, полдень, обед… Они проводили их так, как сами хотели, не обращая внимания на стереотипы и однообразное движение окружающего мира, в котором находился этот город, улица, дом и комната. Теодор едва открыл сонные уставшие глаза, обвел ими вход в комнату, не видя всего хаоса на полу, и снова обреченно закрыл их. Все тело было обмякшим и расслабленным, Тедди лежал лицом в подушку, которую обнимал обеими руками, как единственное, что он чувствовал кожей. Все казалось обыденным, вялым и серым, как и каждое его утро. Но, судя по стрелкам настольных часов, стоящих у изголовья кровати, он понял, что сейчас почти полдень. И вдруг в голове возникла мысль о том, что это была не просто ночь, и вчерашний вечер стал точкой невозврата по какой-то очень неожиданной причине. Но Багвелл в полусне не мог вспомнить, что именно было вчера, и это его насторожило. Не успел он пошевелить рукой, чтобы приподняться на кровати и осмотреться, как четко ощутил своей кожей на спине прикосновение женских ноготков. Этот мимолетный жест заставил все мышцы вздрогнуть от волны мурашек, нахлынувшей прямо до самого сердца. Теперь оно колотилось бешено, отдаваясь в кровотоке на шее и висках. Ти-Бэг перевернулся на другую сторону, в предвкушении посмотреть на ту, кто так осторожно, хищно и пламенно его разбудила. И первое, что увидел мужчина — коварная и привлекательная улыбка, медленно растянувшаяся на лице черноволосой дьяволицы, которая явно потрепала его этой ночью. Чему была крайне довольна и рада. — Значит, это был не сон. — заключил для себя Теодор, улыбаясь так заманчиво и опасно, пытаясь скопировать ее, что во взгляде мгновенно вспыхнуло пламя и поток всех самых ярких моментов минувшей ночи. — Нет. Ты точно не спал. — синие глаза сощурились. — Ухмыляешься словно кошка, сожравшая канарейку. И она была такова. Как ей это нравилось. Гретхен сыграла свою любимую роль в этой горячей игре и заслужила его признание. — Ты первый сдался вчера. — ее рука скользнула вслед за глазами — по обнаженному торсу, открытому, словно нежная шейка той самой канарейки. — Я просто поддался. Ты же любила частенько принижать меня. Не хотел лишать даму удовольствия. — он потянулся, мускулы на руках напряглись, отвлекая от очередного «острого» ответа Гретхен. Синие глаза ее медленно прошлись по плечам, она молчала и думала о том, о чем он мог только догадываться, следя, как меняется ее выражение лица… — Не отрицай это. — Мне нравилось играть с тобой. — после томительной, будоражащей сознание паузы согласилась она, все также улыбаясь и проводя пальцами по всем хорошо изученным этой ночью местам на его теле. — Касаться острием ножа твоего лица, смотреть в глаза и видеть в них страх. — Я не боялся тебя, синеглазка. Никогда. — Теодор протянул руку к ее лицу и убрал за ухо одну выбившуюся черную прядь. — Только и мог, что сдерживать себя, когда ты входила в кабинет в этой своей полу расстёгнутой синей рубашке. – будто снова дразня себя произнес укоризненным тоном Багвелл, чуть подернув плечом и пронзая ее недовольным взглядом. — отдавала приказы, учила меня чему-то. — Как я сдерживала себя иногда, ты даже не представляешь. — Гретхен слегка покачала головой, тоже вспоминая их прошлое. Несмотря на теплую и расслабляющую утреннюю обстановку, мягкую кровать и беспечный разговор, оба были напряжены и не теряли бдительности, словно держали друг друга на прицеле, не доверяли друг другу и лишь притворялись «друзьями». — Уже представил. Они переглянулись и снова оба усмехнулись, понимая, о чем речь. — Тогда я мог только мечтать о том, что мы вчера вытворяли. — со скрытым недовольством снова произнес мужчина, задумчиво коснувшись лица протезированной рукой. Но глаза его словно читали в пространстве этот «список» грехов, как ценную работу всей его жизни. — Или даже об одном поцелуе с тобой. — Багвелл расслабленно смотрел в потолок, но явно на что-то намекал. Гретхен, глядя на него уверенно и властно, приподнялась на локтях и, придерживая одной рукой черные волосы у лица, наклонилась близко к нему и сладостно и долго поцеловала. Не так страстно и ненасытно, как тогда, но чувственно и очень многозначительно. Он не знал, как себя с ней вести. Снова. Думал, что теперь после этой ночи поймет Морган до конца и соединит с собой, привяжет к себе, но теперь не был уверен и опасался еще больше. Гретхен всегда казалась ему крайне непредсказуемой, хитрой и обманчивой. Они оба — затаившиеся бури. И лучше им не сталкиваться. И Багвелл редко понимал, что она хочет сказать теми или иными словами или поступками. Как и сейчас. — Это что, подарок на утренник? просто чаевые? — голос мужчины стал требовательнее и громче, даже сквозь улыбку звучал несколько угрожающе. Ему хотелось большего, и он не намерен отступать. Эта ночь была только разминкой, ведь они потеряли столько времени. — Надо же, кому-то не терпится пойти на второй заход. — даже Гретхен удивилась. — Ну, вообще-то уже третий. Иди-ка сюда, синеглазка, — он уже было потянулся за добавкой, улыбаясь, как кот, считающий себя единственным любимчиком хозяйки, которому все дозволено. Но девушка отвернулась. — Обойдешься. — Гретхен села на край кровати, стянув на свое обнаженное тело всю простыню. Багвелл раздосадованно опустился на подушку и стал искать свою одежду среди кучи вещей на полу. — У тебя есть какая-то рубашка..? — за спиной послышался ее спокойный и невозмутимый голос, синие глаза в растерянности переходили с одного шкафа на другой. Теодор натянул, наконец, штаны и обернулся. — Вот так всегда, сначала рубашка, потом квартира, машина… Почему ты не хочешь одеться в свое? — Багвелл поднял с пола ее черную кофточку, придирчиво осматривая. Гретхен изобразила безразличие. — Ну, если тебе так нравится всякий раз медленно снимать с меня каждый элемент одежды и белья, то… Багвелл тут же метнулся к шкафу и вытащил оттуда свою белую рубашку. — Вот, думаю, эта подойдет. Гретхен накинула легкую ткань на голое тело, не говоря ни слова против. Кожа все еще горела жаром минувшей ночи, поэтому девушка застегнула только несколько нижних пуговиц. Так она любила, ей нравилось, когда грудь была слегка видна. И не только ей.

***

— И в чем провинилась посуда? — Тедди немного расстроенно перебирал осколки на кухонном столе. Гретхен, попутно перекусывая морковной палочкой, открыла очередную дверцу ящика над раковиной, и оттуда вывалился еще какой-то мусор, который плохо лежал. — Давно ты делал уборку в этом доме? — Ни разу со дня переезда. — он снова вытер руку о футболку, пристально следя за краем белой рубашки и передвижениями Гретхен по кухне. Девушка открыла холодильник и, не обращая внимания на его взгляды, начала что-то готовить. Она редко это делала на службе, но все умела. По-своему дерзко разбила пару яиц об край сковородки, поставила чайник, ловко и грациозно захлопнула ящик бедром. Только нож она держала в руке дольше всего — профессиональная привычка. Да и воткнуть его в разделочную доску, чуть не разрубив стол пополам, было для нее абсолютно нормальным действием. Багвелл наблюдал за всем этим с опаской, даже нервничая. Не каждому мужчине понравится, когда девушка, бывшая ранее врагом, держит в руках огромный нож и хозяйничает на его кухне. Хотя то, как она это делала, словно всю жизнь занималась подобным в Компании, заводило его все больше. Ти-Бэг не мог оторвать от нее глаз, сидя за столом и постоянно облизывая пальцы, будто готовясь напасть на нее. Его все еще не устраивал отказ черноволосой от матча-реванша и ее обвинение в том, что он слишком быстро сдался вчера. Его и его каменный стояк. Гретхен слизнула каплю сока языком с руки, в которой был нож, в точности как кошка, но при этом мыслями была где-то далеко, даже не замечала своих непроизвольных соблазнительных действий. Она не хотела его провоцировать, как у нее это получалось, и не думала о нем вообще в тот момент. А Теодор уже не мог сдерживаться и подошел запредельно близко к ней сзади, поставив руки по обе стороны стола, как бы взяв ее в плен. — А ты на диете или как? — она в тот же момент повернулась к нему с тарелкой в руке. — или откуда у тебя столько сил? — на ее лице промелькнуло что-то похожее на утреннюю соблазнительную ухмылку и синие глаза снова осмотрели Багвелла сверху вниз. — Хочешь узнать прямо на этом столе? — предупреждающе произнес он в полголоса, приближаясь к ней всем телом. Но Гретхен снова переменилась в лице и выглядела уже не очень доброжелательно и даже угрожающе. — Не зли меня, когда я голодная. — прошипела она и села за стол. Ее сейчас ничего не интересовало, кроме еды. Силы еще пригодятся, а вот настрой уже сбился. Это расстроило Багвелла и он переключился на стакан сока. — Что планируешь дальше делать? — Теодор незаинтересованно посмотрел в окно. — Я теперь ни на кого не работаю, так что мне нет дела до ваших затей со Скофилдом и его сексуальным братом. С меня хватит беготни. — Мы вообще-то разбежались уже давно, и он меня тоже не волнует. — ответил в свою очередь Тедди. — после себя он оставил мне лишь пару пачек зеленых, которые я успел спрятать, пока у меня была целая сумка таких. Поэтому теперь ни в чем себе не отказываю. — старался изобразить безразличие и легкость Багвелл, отправляя в рот кусок яичницы. Гретхен молча окинула взглядом пустой холодильник и их «богатый шведский стол» и снова посмотрела на него.