Remuneration

— В прошлый раз та, к кому я зашел в дом с пакетом покупок, сдала меня копам, как последнюю крысу. — вечно недовольный Багвелл захлопнул дверь и сразу отправился на кухню. Гретхен была там же, где он ее и оставил. — А у меня это второй дом, где я разбиваю посуду. — она высыпала в мусорное ведро мешок с осколками, которые собрала со стола и полок. И пола в спальне. А потом так же резко задвинула его назад коленом. — Может тогда будем есть из пластиковых тарелок? — Тедди начал выкладывать содержимое на стол. — не понимаю, зачем ты это затеяла? — Ты когда-нибудь ел то, что было приготовлено твоей женщиной? — ответно задала вопрос Гретхен, охотно взявшись за продукты. Багвелл проводил ее недоверчивым взглядом, даже не желая вспоминать то, к чему она его подталкивала. И все же смогла убедить его, когда с готовностью закатала рукава до локтей и эффектно откинула черные волосы назад. Что ж, это может быть интересно. Так теперь считала и она, когда Теодор появился на кухне в фартуке с обнаженным торсом. — Не отвлекайся. — произнес он бархатным голосом, пройдя мимо и слегка наклонившись к ней. Первым опрокинул на себя пакет муки, разумеется, он. Сославшись на единственную неудачную попытку, Багвелл начал усердно готовить что-то в миске и перемешивать это венчиком от миксера, без которого он, конечно, не мог обойтись. — Чертовы упаковщики, — чертыхаясь, он осторожно отодвинул локтем просыпанный пакет от края стола, не отрываясь от своей готовки. Ему было неловко: одной рукой он мало что мог приготовить, вдобавок к этому сбивался из-за нее, хозяйничающей на его кухне. И все же желание находиться рядом было сильнее всяких комплексов. Гретхен перевела глаза на его пресс, перепачканный мукой, и то, как он пытается открыть банку горчицы, напрягая при этом мускулистые плечи, которые она так полюбила. — Ты все еще думаешь, что из этого выйдет что-то съедобное? — конечно, готовила здесь она, а Теодор просто делал вид и издевался над продуктами, отвлекая при этом ее. — Сама попробуй. — он специально выпрямился, не отводя глаз от своего творения, приподнял ложку с белой массой лишь на пару сантиметров от миски, остановив ее на уровне своего торса. Гретхен охотно наклонилась к нему, забрав волосы за ухо и заманчиво улыбнувшись, попробовала приготовленный им соус одним кончиком языка. — Неплохо. — девушка выпрямилась, глядя на полнейший беспорядок на его части стола. — Правда? — но он все равно думал, что она просто снова играет с ним, поэтому перевел на девушку подозрительный недоверчивый взгляд. Она, не убирая загадочной и будоражащей фантазию улыбки, приблизилась вплотную и взялась за край пояса его брюк. Он понял, что Гретхен хочет сделать, поэтому, мимолетно ухмыльнувшись, с удовольствием ответил на этот поцелуй. Самое приятное, что она умела делать своими прелестными губами. — Острый! — похвалил свой соус мужчина, когда девушка вернулась к готовке. Разрывая упаковку с фольгой, Гретхен снова привлекла его внимание к своей груди, и сосредоточенно стала заворачивать в бумагу рыбную вырезку. Потом они оба переключились на уборку, пока приготовленные ингредиенты доходили в духовке. Оба протирали один и тот же стол, каждый стараясь сделать больше и «отобрать территорию». Улыбки не сходили с лиц, но на кухне была тишина, они лишь переглядывались, и этого было достаточно. Случайно прикоснуться, лишний раз нагнуться ближе, прижаться. Так разгорался их огонь вновь. Наконец, когда после обеда они все закончили и прибрались, разложив вещи по местам в холодильник и на полки, Гретхен захотела освежиться и привести себя в порядок. — Остальное в комнате разберешь сам. Мне надо в душ. — она вытерла руки о полотенце и прошлась мимо него, расстегивая рубашку до конца. — присоединяйся, если хочешь. — соблазнительным тоном произнесла девушка, задерживая взгляд через плечо на его ширинке. — Я, конечно, не против, что ты теперь живешь у меня, договориться мы всегда успеем на отлично. Но даже у меня должно быть личное пространство! — привередливо возгласил ей вслед Теодор, следя, чтобы она не зашла, куда не надо и не разбила что-то еще. Все-таки его напрягало присутствие женщины в его доме. Тем более ее. Это же Гретхен Морган, черт возьми! она теперь с ним, в его жилище. Ее всегда стоит опасаться и не расслабляться рядом с этой коварной черной кошкой. Никогда не знаешь, что она задумает и что у нее на уме насчет тебя.

***

В ванной шумела вода. Багвелл перебирал старые вещи, которые тоже вот-вот могли свалиться с верхних полок, как тот мусор на кухне. Книги, журналы, письма, счета от старых хозяев, всякий хлам. Столбы пыли. Под руку попалась одна газета, где на обложке красовалась очередная образцовая семейка. Мать с короткой стрижкой, худощавая, обнимала обеими костлявыми руками двух детей — девчушку с хвостиками и парня повыше. А рядом с ней счастливый отец в клетчатой кофте. На заднем дворе растут подсолнухи… Жалкое зрелище. Эта картина вызвала у него сначала страх, боль, обиду. А затем — отвращение и злость. Пусть скажут спасибо, что он оставил их в живых после того, как они поступили с ним. Не приняли, отвергли. От него отвернулся весь мир. Сьюзен. Единственный проблеск света в его жизни. И как этот свет повлиял на него? Извратил и уничтожил еще больше. Сделал жестоким и жадным эгоистом, не способным больше ни на какие чувства. Его место было не там. А здесь. Не важно, в каком городе — но в новой жизни. И теперь с ним такая же, как он. Как и должно было быть, детки. Теодор медленно сжал эту страницу, зажмурившись и прислоняясь лбом к кулаку с бумагой. Проклятье. Хоть бы забыть это раз и навсегда, чтобы его сердце не рвалось на части. Звук открывшейся двери прервал его мысли. Багвелл решил молчать. На плечи легли две женские руки и начали понемногу массировать вечно напряженные мышцы. — В последнее время у меня редко бывает такое настроение, когда хочется нарушать чье-то личное пространство. Снова и снова. — не спеша и выразительно промурлыкала девушка, наклоняясь к самому уху мужчины и по-своему улыбаясь. Боковым зрением Теодор уловил, что на ней было только черное белье и та ее прежняя рубашка в полурасстегнутом виде. От рук и шеи пахло свежестью и, кажется, его одеколоном. — Но со вчерашнего вечера это желание только возрастает с каждым разом, когда я смотрю на тебя. — Гретхен не торопясь обошла противоположный от него край дивана, плавно опустилась на него, переступая, как крадущаяся хищница, и приблизилась к Багвеллу. Поставила обе руки на колено, параллельно забирая у него тот скомканный кусок газеты, и выбросила его, даже не обращая внимания. Ее интересовал только он. Гретхен медленно прикоснулась губами к его волосам, затем к шее и колючей щеке. Каждое действие было таким чувственным, что его мгновенно бросило в жар и одновременно ударило волной мурашек. Но вернуться к такому же настрою, как у нее, Багвелл не мог из-за всплывавших в голове картин прошлого. Гретхен ведь ничего не знала об этом, и пусть так останется навсегда. — Скажи, чего ты хочешь. — она была готова выполнить любое его желание и ни в чем не отказывать. Мало кого Морган награждала такой всевозможной готовностью… — Не сейчас, Гретхен. — Ти-Бэг даже не повернулся в ее сторону, чтобы она не заметила отчаяния в его глазах, ведь умела видеть людей насквозь. — у меня еще есть дела. — Теодор направился к выходу, оставив ее ни с чем. — увидимся вечером.