Remuneration

Сколько часов прошло с ее ухода? Наступил ли вечер или ночь? Один ли он в своем доме или кто-то снова проник сюда, чтобы украсть его флешку? А ведь только он знал, что этот таинственный ключ был зашит в подкладке сумки с деньгами. Скофилд мог догадаться об этом. Но не заставить его отдать ее никакими методами. Раздался телефонный звонок. На экране горели ослепляюще ярко цифры 23:41. Неизвестный номер. Сколько он проспал? И как мог вырубиться прямо за столом? Это стакан. Он пил только сок с магазина. Махоун, видимо, успел зайти в дом еще тогда и подсыпать ему что-то наркотическое. Это вырубило Багвелла на несколько часов, но, благо, отпустило его рассудок уже сейчас. В трубке заговорил знакомый пугающе спокойный голос Алекса. — Я предупреждал тебя, Теодор. У всех нас есть слабое место, даже у таких, как ты. И мы нашли его. — от этих слов у Багвелла чуть не случился приступ, помутненное сознание выдало сразу все страхи одним всплеском: мама, брат, Сьюзан, дети. Гретхен. — Потому, что никому и в голову не придет быть с тобой. Только такой же испорченной, как ты. — Что ты несешь?! — но он понимал. Махоун прав. Все. Это конец. — Сегодня ночью случится шторм, Тедди, — громче произнес голос, на фоне шумели волны и ветер. — и от тебя зависит, сколько жизней он унесет. Погода меняется. — Стой, ты не знаешь, с кем связался, брось это! — метался по комнате Багвелл. — Тридцать минут. Южный мост. У ребят уже давно шалят нервы… — Не делайте глупостей, вы! Гудки. Нельзя медлить ни секунды. Это может стоить жизни. Все становится слишком опасно. Он не знает, чего ожидать от братьев теперь. Но когда речь заходит о таком, он готов рисковать всем.

***

Время истекло. Он не успел. Найти это место, о котором говорил Махоун. Шторм и волны могут быть где угодно, черт знает, сколько здесь мостов и какой из них Южный. Посреди ночи в сумасшедшем городе на дорогах он не ориентировался. В конце-концов загнал машину куда-то на обочину старого пирса. И в какой-то момент Багвелл понял. Это тот самый мост. Единственное место без волнорезов и громоотводов. Самый старый и аварийный. Здесь уже бушевал шторм. Теодор вышел из машины с сумкой и в костюме. Будто нарядился как в последний раз. Что-то ему подсказывало, что сегодня все закончится. Но ему плевать на все. Он должен спасти ее. Что с ним происходило, когда он бежал на этот мост, просто не описать словами. Он не помнил себя от волнения и страха неизвестности. Багвелл, всегда способный собраться и контролировать ситуацию, совершенно не мог соображать и думать, отдавать себе отчет о своих действиях или следовать какому-то хитрому плану. Просто бежал в надежде увидеть хоть кого-то. Чем дальше и ближе к центру реки он шел, тем сильнее гневалась погода. Начался ливень, гроза и все спецэффекты из фильмов о конце Света. Волны настолько сильно шумели и били по сваям моста, что ему казалось, он рушится. В самом центре были они. Двое братьев с оружием, Алекс, еще какой-то мужик-наемник и она. Гретхен выглядела внешне не тронутой ими и штормом, сухой, да и, казалось бы, что она вообще там делала на коленях перед этими людьми? Он не мог видеть ее такой без боли. От одного только умоляющего взгляда голубых глаз в черной обводке сердце сжималось. Но он не покажет этого, сейчас не до слабости, он должен держаться. Казалось, что вода черно-серого цвета поднималась стеной к небу и окружала их с обеих сторон побережья. Он боялся не услышать слов, криков и выстрелов за этим грохотом. — Сумку! — голос Барроуза превратился в глухой рык дикого зверя. Все были мокрые до нитки, они давно здесь. — Вы хоть понимаете, с кем связались? — так же громко крикнул им мужчина, держась на расстоянии. — если это снова те люди, вам не уйти живыми! Среди шума волн послышался скрип балок. Словно их кто-то специально откручивал от моста одну за одной. — Нам нужна эта флешка, они убьют Сару! — буквально ревел в отчаянии Скофилд. Но на его мокром лице не было видно слез. Гнев, паника, страх и все остальные эмоции сразу. Он едва смог нацелить пистолет на Теодора. — Вас опять нагнули, Майкл! — а он пытался противостоять. Задавить их. Потому что был очень сильным и не стал бы молчать. Он гораздо более устойчивый эмоционально. Это он должен сломать их. Прежде чем сдаться, а это было неизбежно. Волна нахлынула на поверхность моста, вода с шумом ударила по перилам, бетон и балки затряслись. Из всей этой конструкции показались голые острые арматуры. Мост рушился. Они не успеют. — Отдай нам карту, или, клянусь...! — Майкл был на грани, едва сдерживая палец от курка. Он неадекватен. Все прошлое накопилось, и теперь он сорвался. Готов был пристрелить человека. Ее. Его. Всех тех людей. Главное — спасти Сару. И их ребенка. Заставить Багвелла чувствовать то же, что и он. — Не хватает смелости разобраться один на один? — тише проскрежетал зубами Тедди, ужасно злясь на то, как они унижают ее. Это уничтожает Гретхен прямо сейчас. Видя, что он не собирается уступать, делает это неохотно, тот наемник переглядывается с Линком и резко ударил девушку здоровым кулаком прямо в живот. В то самое место, куда попала пуля пять лет назад… Гретхен зажмурилась и согнулась в ту же секунду, вскрикнув и опустив голову. Он не видел — падает ли она или теряет сознание. Но то, с какой болью и усилиями она терпит этот удар, мгновенно лишило Багвелла всей самоуверенности, упрямства и гордости. Он знает ее болевой порог. Знает, как она переносит пытки, удары, ранения. Но сейчас ей по-настоящему невыносимо больно. Какой же должен быть удар, что она закричала и заплакала... Все. Он видит ее и бросает все. Руки Теодора сами в панике кидают сумку, как что-то чумное, лишь бы не трогали ее. Гретхен. Он видел, как она плакала. С заклеенным изолентой ртом, связанными руками, но глаза… Смотрели прямо на него. Мокрые черные волосы, полурасстегнутая синяя рубашка, рука наемника заставляла ее стоять на коленях и выглядеть слабой. Что они еще успели сделать с ней, пока его не было? Слава богу, он не знал и не думал сейчас об этом. Оглушительный скрип раздался совсем близко, и огромная балка упала прямо в воду, осушая чуть ли не всю реку. Всплеск в свою очередь ударил по поверхности, оставшейся без опоры. Бетон соскальзывал с арматур, как капли крови с ножа. Медленно и верно. Линкольн, не помня себя от страха и паники, вытряс и вывернул сумку наизнанку над водой. Сотни купюр листопадом полетели вниз. А Багвеллу было настолько все равно. Не вызвало никаких эмоций. Только бы побыстрее с этим покончить, отдать им все, что угодно, чтобы они отдали ее. Все, что угодно — за нее. Карта была в подкладке. Как они и догадывались. — Есть. Уходим! — Барроуз отступил. Все они исчезли где-то во мгле ночи и шторма. Как только обрушился последний пласт бетона, Теодор ринулся вперед. Это был край моста, его продольной части в один момент его просто не стало, он исчез под водой. Их сторона еще целая, там, позади. Братьев и всего этого ужаса будто и не было. Ни проклятой сумки, ни греховных денег, ни этой карты. Вода вновь яростно попыталась сбить сооружение с поддержки. …Когда жизнь оказывается на волоске, как этот мост на одной балке. И опоры уже просто нет. Осознаешь в один момент все. Все ценности, о которых ты думал раньше, перестают быть важными. Только жизнь. Твое внутреннее настоящее Я. Реальность, душа. То, какой ты есть на самом деле, без любых влияний, травм, событий, обид, целей и желаний. Исчезают все черты характера, которые ты приобрел за свою жизнь, исчезают все страхи (просто впитываются в тебя и поселяются внутри накрепко, как паразиты) и проблемы отходят далеко назад — остается только желание жить. Не важно как, где, с кем, была ли твоя жизнь противна тебе, ждут ли тебя после этого мучения, одиночество, коляска, тюрьма или потеря близких. ...Говорят, самоубийцы, летящие вниз с крыши, мчащиеся в скорой с передозом или захлебывающиеся в удушающей воде успевают передумать… Так вот с ними произошло то же самое. Она готова унижаться, кричать, сказать то, что они требуют. Он готов отдать все, что охранял ценой своей жизни 5 лет, любые деньги, ценности, собственную силу и гордость. Он не знал, что так бывает. Испытывал подобное только когда его отрывали от умирающей матери, а он сбежал, только чтобы побыть с ней еще минуту. И сейчас Теодор Багвелл стал другим человеком. Настоящим, чувствующим, переживающим. Любящим одну женщину. Он видел боевого агента Гретхен Морган, но смысл для него она уже имела совсем другой. И теперь первое, что он чувствовал — его девочка в опасности, отчаянии и абсолютно неконтролируемом страхе. — Все, все закончилось, я отдал им флешку. — твердил он, упав перед ней на колени и развязывая ей руки и отклеивая ленту с лица. Она задыхалась, злилась от беспомощности, слабости и растерянности. Это было самым ужасным для нее, ударом ниже пояса. Любой срыв своего типичного состояния она переживала очень тяжело. Все эти травмы в ее прошлом не научили Гретхен быть роботом. Она все-таки была неустойчивой и падкой на такие вещи. И в этот момент случился просто срыв, который изменил ее. Эта ее слабость разрывала его сердце и растаптывала, просто как тряпку. Наверное, она тогда тоже была под чем-то, под какими-нибудь сильными веществами, иначе они бы не справились с ней и не выловили так легко и быстро. Майкл никогда не вел честной игры. Она не могла даже слова сказать. Это все сильно напугало ее. — Я сам чуть не умер от страха. — произнес Багвелл, тоже не понимая зачем, наверное, успокаивая ее. Не знал подходящих слов в таких ситуациях, точнее, они никогда не срабатывали, да и ему не приходилось кого-то приводить в чувства уже много лет. Пора вспоминать весь свой долг мужчины. Шум волн словно убавил свою громкость, на время усмирился, словно ожидая, когда они уйдут, чтобы разразиться вновь. — Ты ранена? — надо было понять, все ли плохо настолько, чтобы вести ее в больницу или же домой? Теодор взял руками лицо измученной Морган и поднял на себя. Она так виновато свела брови и с усилием поборола одышку. — Нет, — голубые глаза оглядели сорванную волнами часть моста. Удар из ниоткуда, словно снизу произошел взрыв на пустом месте, сам по себе. Мост затрясло, и это лишило их равновесия, ей пришлось схватиться за его руку. — Уходим. — Багвелл поднялся, ища глазами безопасный спуск отсюда, уцелевшие бетонные грани и где-то вдалеке свою машину. Инстинкт самосохранения сейчас заставил ее ноги бежать и вытолкнуть себя на берег еще через пару миль. Но это были все ее силы. Она отключилась, провалившись в черную дыру внутри себя. Теперь в ней еще больше боли, страха, разочарования в себе, просто сотни разрушенных устоев, привычек и наставлений. Там, над обрывом моста, у нее все внутри перевернулось. Она переосмыслила каждую вещь в этом мире, побывав одной ногой у самой смерти…