Пару часов назад.
Твердая поверхность больно упирается в локти, и девушка морщится от острой неприятной боли. Голова словно налилась свинцом — настолько тяжело её поднять, но брюнетка справляется. Она открывает так же потяжелевшие веки и сразу же чувствует сильный удар яркого света в глаза. Уже утро, что вовсе не радует. Девушка ощущает, как её тело затекло, а позвоночник неприятно ноет, вместе с уже сильнее ноющими локтями. Кареглазая понимает, что вновь после тяжёлого рабочего дня уснула за столом, делая домашнюю работу. Брюнетка выпрямляется, стараясь не сломать себе спину, если это возможно, конечно, и потягивается. Локти вновь напоминают ей о том, что ночь у них была непростая и Джису вздыхает. Она уже привыкла к такому раскладу, и не раз засыпала сидя, на утро обещая себе, что в каком она состоянии не была бы, должна хоть доползти до кровати. Но каждый раз что-то идёт не так, и Су вновь просыпается, чувствуя боль. Дверь открывается и внутрь просовывается голова женщины уважительного возраста. Девушка сразу же реагирует на шум, поворачиваясь корпусом к двери, насколько позволяют это сделать её физиологические данные, и улыбается, видя маму. — Ты не идешь в школу? — Улыбчиво спрашивает она, смотря на дочь. В одной её руке находится трость из тёмного дерева, второй она держится за ручку двери. — Да, а что..? — В голосе девушки слышится подозрение чего-то нехорошего и еле заметное волнение. Улыбка с лица сразу же спадает, когда Джису медленно поворачивает голову к часам, на которых, к слову, уже почти восемь утра. Брюнетка понимает, что на первый урок вряд ли успеет и вновь вздыхает, жмуря глаза. — Почему ты не разбудила меня? Ты же знаешь, во сколько я просыпаюсь, — обидчиво-веселым тоном с укором спрашивает Су, попутно вставая со стула и начиная собираться. За всё время учёбы девушка привыкла опаздывать. Не то, чтобы она делала это каждый день, просто она привыкла, что её никто не замечает, поэтому пропусков в журнале почти не было. Она не бегала по комнате с криками, переворачивая весь дом. Наоборот же — тихие и спокойные сборы, разве что клубок волнения внутри живота девушки, что иногда давал о себе знать. — Ты так мило спала, что мое материнское сердце не выдержало. Прости, — женщина в смешном жесте кладет руку на сердце и виновато улыбается. — Будешь завтракать? — Мама Джису старается не рассмеяться, смотря на то, как её дочь пытается найти школьную форму. Девушка машинально угукает и по второму кругу перерывает шкаф, ища нужные вещи. — Форма на улице, ты вчера её постирала и вывесила, — напоследок говорит женщина и закрывает дверь, за которой сразу же слышится стук деревянной трости о такого же материала пол. — Спасибо, мама, — руки девушки застывают, оставаясь на полочке среди кучи одежды, а голова вновь опускается, сопровождаемая вздохом. Как же она любит свою семью.Наше время.
— Как-то так, — Чимин до сих пор держит девушку за плечо, не позволяя отойти от себя ни на метр, что неимоверно напрягает брюнетку. Он слушал её историю, которую она решила рассказать вкратце и периодически вставлял слова, давая знать, что понимает положение Су. Неожиданно в другом конце коридора девушка увидела своих одноклассников. Один из них относился к ней нейтрально: и не унижая её, и не общаясь с ней, а вот второй... Эти хитрые и наглые глаза она запомнила навсегда. Чон Чонгук. Первый, кто мог бы быть записан в её дневнике смерти, но из-за добродушности девушки не попал туда. Джису его не ненавидела, лишь презирала как человека. Всё, что он сделал с ней, каждое его издевательство она помнила до мелочей, вплоть до слов и выражения чонгукова лица. И это пугало. Она иногда задумывалась над тем, есть ли у неё счастливые моменты, которые она помнила так же чётко, как и эти? Видимо, нет. — Всё нормально? — Невзначай поинтересовался темно-русый парень, Тэхён, у обоих. Второй же молчал и внимательно смотрел куда-то в сторону, лишь бы не на Чимина с Джису. Девушка чувствовала себя неловко и пару раз дёрнула плечами, молча намекая Чимину, чтобы он убрал руку. Но тот лишь сильнее сжал её плечо, а потом ослабил хватку, немного погладив больное место, от чего по телу брюнетки вновь пробежались мурашки. Кареглазая впервые находилась в компании, а тем более в компании своих одноклассников, а тем более в компании парней, так что ей было неловко в три раза сильнее. Ещё и напряженный взгляд Чонгука, что заставляет её внутренности переворачиваться сами по себе, без контроля Джису. — Да. Ничего, кроме морального ущерба они ей не сделали, так что... — Ты теперь её защищаешь? — Подал голос русый парень, молчавший до этого. Тон его голоса заставил Чимина прищуриться. Он помнил слова Тэхена о том, что именно Чонгук был главным зачинщиком всех издевок над Су. Но когда ситуация обрела непредвиденные обороты, в виде того, что неизвестный изгой их класса оказался не таким уж неизвестным, а Чонгук, с недавних пор приятель Чимина, если его таковым можно назвать, блондин решил действовать решительно. — Ты что-то имеешь против? — Девушка вновь опустила взгляд и вздрогнула. В голосе Чимина слышался тот самый лёд и холод, который присутствовал в его разговоре с Ёнджэ в классе. — Джису теперь мой приятель, так что если вы, парни, имеете что-то против, говорите сейчас, либо умолкните навсегда, — девушка решилась поднять взгляд и посмотреть на Чимина. Его лицо украшала ядовитая улыбка и Джису удивилась — может ли в таком светлом на первый взгляд человеке таиться столько зла и припрятанного ехидства? — Сказал, как свидетель на свадьбе, — попытался пошутить Ким, кинув взгляд на Чона, который, к слову, казался ещё более напряженным, чем минуту ранее. — Не волнуйся, мы не из тех, кто обижает малышку Су, да, Чон? — Да, — не смотря на девушку, ответил русый. Кареглазая вопросительно уставилась на Гука, смотря то на него, то на Кима, игнорируя поток вопросов, что возник в её голове. Он больше не будет использовать свои гениальные приколы на ней? — Малышка Су, Чонгук, неожиданно для меня, да что там, неожиданно для всех, но пока об этом никто не знает, встал на путь справедливости. Судя по его словам, он изменился. Или я не так понял, Чон? — Что за малышка Су? — Тихо спросила девушка, не давая возможности ответить Чонгуку, который заинтересованно повернул голову и встретился взглядом с задавшей вопрос девушкой. Последнюю как током прошибло — такого одновременно и страшного, и в какой-то степени безопасного взгляда она на себе никогда не чувствовала. Что ей стоит ожидать от Чона? — Это я придумал, — улыбаясь, ответил Ким, толкая плечом друга, ища одобрения. На что парень ничего не сказал, проигнорировав жест друга и продолжив стоять и всматриваться в девушку, возможно, впервые услышав её голос. — Прикольно, что сказать, — нейтральным тоном ответила Джису и вновь дёрнула плечом, но уже зная, что блондин предпримет, быстро отступила на шаг в сторону, ощущая на себе хоть какую-то, но свободу. — Чонгук, мы ещё поговорим, — подал голос Чимин, всё это время слушая разговор одноклассников, которые, может, впервые вели спокойную беседу за всё время учебы. — Ладно, идем на урок. Учитель Ли строгий, как мне говорили, — они всё двинулись в сторону класса, в котором царствовала тишина с тех пор, как новенький увел из класса изгоя. — Но у нас сейчас биология и её ведет учительница Кан, ты о чём вообще? — спросил Ким у Чимина, который сразу же перевел вопросительный взгляд на Джису, что молча шла всё это время. — Просто иди на урок и молчи, — сказала девушка, но парень её, конечно же, не послушает.***
Джису не знала ждала она звонка, потому что урок был скучным до изнеможения или же из-за того, что Чимин, на первый взгляд показавшись тихим и спокойным человеком, постоянно что-то спрашивал и пытался вытянуть девушку на разговор, тем самым показывая свою разговорчивость и неусидчивость. Он нарушал её личное пространство, шепча шуточки об учительнице Кан на ухо, нарушал её привычный образ жизни — в школе молчать, вне школы говорить, и то, только в крайних случаях или же дома с мамой. С другой стороны она не хотела слышать звонок, так как вновь начнется вариться адский котел, в котором главной грешницей будет она, а с недавних пор и Чимин. Девушка не хотела, чтобы ещё и он, такой открытый и хороший человек погряз в этой отвратительной смеси ужасных людей и поступков. Потому она и отсчитывала минуты до конца урока, смотря на часы едва ли не ежесекундно, вновь ощущая на себе горячее дыхание блондина и придумывая тысячу и одну версию будущих событий. Наконец, когда последняя шуточка слетела с уст кареглазого, секундная стрелка коснулась отметки двенадцать, а по всем коридорам раздался звонок, Джису устало выдохнула и легла на парту, ожидая и готовясь к худшему. — И что теперь? Ты записался в ряды защитников? — Как только тараторящая весь урок учительница покинула кабинет, с передней парты раздался голос Ёнджэ. Ожидаемо. — Да, и что ты мне сделаешь? — Чимин откинулся на спинку стула и в какой-то степени надменно посмотрел на одноклассника. Он излучал ту самую уверенность, что обычно нравилась всем девчонкам подростково-юношеского возраста. — Не примешь в свою компашку бэдбоев? — Это уже само собой. Как я вижу, ты выбрал путь, который именуется неверным. Обменял всешкольное признание на.. это. Ты мог бы быть мечтой всей школы и фантазией всех девчонок, но увы, — парень цокнул, неодобрительно покачав головой, — ты сделал поспешные выводы. Или ещё хочешь поменять своё решение? — Дал второй шанс блондину Ёнджэ. — Послушай, бэдбой, — Чимин хихикнул и потер глаз костяшкой пальца, — мне не нужна ни ты, ни твоя компашка, что называет себя фантазией девчонок. — Он поднялся и собрал руки в замок, в упор смотря на Ёнджэ. — Такие как ты, долго не живут. Либо их место занимает кто-то другой, либо они сами отдают своё место кому-то. Для таких как ты, всеобщее одобрение важнее, чем одобрение нескольких людей, что важны для тебя. Хотя, постой. Есть ли у тебя друзья? Или только фальшивые прислуги? — Он вновь пустил смешок и приблизился к Чхве ещё ближе. — Запомни, Чхве, дружба для меня важнее, чем слава. И ещё одно. Ничто не вечно. Даже твоё звание бэдбоя. Ёнджэ замолк и стиснув зубы, отвернулся от Пака. Его слова заставили Джэ задуматься, и именно из-за этого Ёнджэ недолюбливал Пака. Излишняя мудрость, присущая людям бесила Чхве до выпирающих вен. Но ничего в ответ он сказать не мог, поэтому сжав кулаки, молча смотрел прямо, обдумывая слова. Парочка девушек, что сидели на соседнем ряду повернули голову в сторону новенького. Красноволосая бегло осмотрела парней и хмыкнула, уже привыкшая к такому раскладу. Ёнджэ был школьным хулиганом, это знали все, не исключая Чеён, поэтому девушка даже не волновалась и не интересовалась его перепалками и драками. А вот новенький... он был не такой, как все потенциальные враги Чхве Ёнджэ. Поэтому девушка хоть и отвернулась, но слушала в пол уха их спор, который выдался более интересным, чем она ожидала. Её соседка кинула пустой взгляд в сторону последних парт. Ничего нового. Вновь Чхве и его показушные представления. Честно, Ким не понимала, чем ему не угодила Джису, ведь та, по сути, только существовала в школе, не мешая никому. Да, подросткам свойственно находить человека, благодаря которому они могут реализовать себя как личность, но стоит ли оно того? Если для Ёнджэ и ещё пару людей этим человеком была Джису, то сейчас Ёнджэ становится материалом для реализации Чимина, сам того не подозревая. Как глупо. Дженни еще раз осмотрела ярко подведенными глазами новенького и хулигана и осмотрела весь класс, который наблюдал за перепалкой и усомнилась в том, что все люди одинаковые — им подавай только хлеба и зрелищ. Она зацепилась взглядом за темно-русого парня, сидящего за второй партой противоположного ряда, который неотрывно смотрел на неё, но как только заметил её пронзительный взгляд, опустил голову, делая вид, что что-то читает в тетради. Ким хмыкнула. На соседнем ряду нервно сглотнул и сжал кулаки Тэхён. «Опять Ким Дженни».