Нежность твоих объятий.

Она поправила повязку на руке Маттео, и он зашевелился во сне, издав тихий болезненный стон. Ему бы не понравилось, если бы он узнал, что она услышала этот стон. Сколько себя помнила Луна, Маттео ненавидел быть больным. Он играл с поломанным пальцем, с гриппом, растянутой лодыжкой, больным коленом. Он мог бы играть и в туче саранчи, и под метеоритным дождем. Луна глянула на его поврежденную руку и вздохнула. Вряд ли Гастону понравится ее медицинское заключение. Большая горячая рука коснулась ее шеи. Луна перестала дышать, когда Маттео провел большим пальцем по линии ее подбородка. Точно как тогда на кухне Амбар, ее тело мгновенно откликнулось на его прикосновение. Луна склонила голову и потерлась о руку Маттео. Он медленно открыл свои чернильные глаза и посмотрел на нее. — Привет, — выдохнул он. — Привет, — прошептала она в ответ. Её пальцы впились в кожу на его груди. Ей следовало подняться и отойти, но она не могла пошевелиться. Похоже, ничего не изменилось, и она так и не повзрослела. — Наверное, они дали мне какое-то сильное снотворное, потому что ты кажешься такой настоящей. Луна задрожала, когда палец Маттео скользнул по ее нижней губе. Она поняла, что Бальсано думает, что она ему снится. — Чертовски восхитительный сон… Бог мой, ты такая красивая. — Маттео провел рукой вниз по ее шее, опускаясь ниже к ее груди. Его глаза, в которых отражались смущение и боль, пристально вглядывались в черты ее лица, словно впитывая их. Затем он шумно вздохнул, и его глаза потемнели еще больше. — Моя рука словно в огне. — Я знаю, Маттео. — Луна прикоснулась к его волосам и его щеке. Ее сердце болезненно сжалось, когда Маттео повернул свое лицо к ее ладони, как будто искал утешения. Она попыталась убрать руку, но он ухватил ее и прижал к своей щеке. Каждому человеку, даже такому огромному и храброму, как Маттео, нужны поддержка и человеческое участие. И в данный момент его утешением была Луна. — Все плохо, не так ли? — Маттео, все будет хорошо. Несмотря ни на что, с тобой все будет в полном порядке. В его глазах промелькнула боль. Маттео схватил Луну за руку и притянул к себе на грудь. Его губы находились у самых ее губ. Луна подумала, что ей следует подняться, но ей так хотелось почувствовать вкус его поцелуя. Хотя бы один раз, чтобы проверить, отвечает ли реальность ее фантазиям. Сейчас для этого самое подходящее время. Другого случая не будет. Луна сможет прекратить теряться в догадках, оставить прошлое в прошлом и забыть тот поцелуй, которого никогда не было. В палате, кроме них, никого, и никто ничего не узнает. Когда Маттео прильнул к ее губам, повернув ее голову к себе под нужным углом, Луна подумала, что травма никак не повлияла на его способности. Когда их языки встретились, ей показалось, что ее пронзил электрический разряд. Она мечтала именно о таком поцелуе. И еще много о чем другом. Пока длился их поцелуй, Луна потеряла счет времени. Она вернулась в реальность, когда Маттео застонал от боли. Идиотка! Он перенес операцию всего несколько часов назад! И по-прежнему оставался в мире боли. Маттео лежал на кровати, его рука покоилась на ее бедре, а глаза оставались закрытыми. Он не шевелился. Может, он снова уснул? Луна посмотрела на его сильную загорелую руку и облизала верхнюю губу, ощущая вкус его поцелуя. Вроде ничего особенного не произошло, встретились их губы и языки, но поцелуи Маттео обладали такой мощью, что могли бы сдвинуть горы, разделить морские воды, перегруппировать созвездия. От его поцелуев у нее шла кругом голова. Вселенная знала, что делала, когда держала их обоих на расстоянии друг от друга. Луна не искала отношений с мужчинами и уж точно не искала кого-то похожего на Маттео. Слишком огромного, слишком дерзкого и слишком самоуверенного. Ей не нужна была знаменитость, которая не знает значения слова моногамность. Он был именно тем мужчиной, в котором она не нуждалась. Неверным. К тому же она прекрасно переносила свое одиночество. Установленный Луной аппарат тихо запищал, оповещая, что программа завершена, и Луна начала подниматься, но Маттео сжал ее бедро, удерживая на месте. Когда она посмотрела на него, его глаза оставались закрытыми, но уголки губ приподнялись в самодовольной ухмылке. — Это был самый лучший сон в моей жизни, — сказал Маттео и снова провалился в забытье.