Охотник // The Hunter

2 октября.

Аслан сидел всё на том же стуле, задумчиво наблюдая за Айшель. Девушка спала уже который час, отвернувшись лицом к стене и укутавшись в теплое одеяло. И хоть было уже позднее утро, но Караджа не решался её будить, вспоминая слова Нилюфер о том, что Айшель сейчас необходимо побольше отдыха. Поэтому сразу после легкого завтрака он сел на стул у дивана и начал наблюдать за тем, как яркие лучи солнца, проникающие через небольшое окно, путались в её светлых волосах, окрашивая их в золото. За всё это время Аслан думал о многом. И о той ужасной аварии в том числе. Он прекрасно помнил последний взгляд каре-зеленых глаз Айшель, полных ужаса и отчаяния. Признаться честно, Аслан и сам в тот момент успел попрощаться с жизнью. Он даже не понял, что случилось далее. Парень будто провалился в какую-то неведомую пустоту и лишь с трудом выкарабкался с нее пару длительных минут спустя. Ещё некоторое время понадобилось, чтобы восстановить в голове осколки воспоминаний и наконец понять, почему он находится в перевернутой машине. В себя парня привела лишь мысль о том, что Айшель была прямо рядом с ним. И каков же ужас охватил Аслана, когда он увидел на соседнем сидении девушку абсолютно без сознания со слипшимися от крови светлыми волосами. Карадже тогда показалось, что она даже не дышит. И эта ужасная догадка буквально парализовала его. Сердце бешено застучало, а мозг отказывался выдавать какие-либо решения. Аслан даже не понял, как выбрался с машины и как судорожно начал пытаться вытащить Айшель. Он ужасно боялся её потерять. Мысль о том, что, возможно, она не выживет, буквально сводила с ума. Караджа поклялся в тот вечер, что если Айшель так и не разомкнет свои прекрасные глаза, он лично сдастся прямо в руки Башкурту. — Аслан. — тихий голос Нилюфер вывел Караджу из раздумий. Она тихо вошла в комнату пару мгновений назад, одетая достаточно по-домашнему в старые джинсы, просторный бежевый свитер и мягкие розовые тапочки. Парень поднял на женщину усталый взгляд. В последнее время он плохо спал. После той аварии ему казалось, что люди Башкурта буквально повсюду. Что вот ещё немного и они ворвутся в квартиру. Именно поэтому Караджа везде таскал с собой пистолет и хватался за него каждый раз, когда спросонья слышал любые резкие звуки. Нилюфер замечала это, но ничего не говорила. Она знала, что в замечаниях толку нету. Аслан всегда делал лишь то, что считал нужным, что непременно передалось ему от отца. Нилюфер бросила быстрый взгляд на Айшель и, скрестив руки на груди, кивнула Аслану на кухню. Караджа понял этот жест. Тихо встав со стула, он аккуратно прошел на кухню, где его уже ждала у окна Текин. — Что-то случилось? — задал вопрос Аслан, садясь на стул и устало потирая шею. Парень чувствовал, что уже порядком злоупотреблял гостеприимством Нилюфер, хоть женщина и сказала, что он может оставаться с Айшель сколько необходимо. Всё таки Текин не только кормила их и предоставляла ночлег, но ещё и тайно выносила с больницы необходимые для их лечения медикаменты. Караджа обещал ей всё вернуть, как только эта история закончится, но почему-то он не был до конца уверен, сможет ли вообще выжить с учётом недавних происшествий. — Я не хотела говорить этого при твоей спящей красавице, дабы не нервировать её лишний раз. Ей пока что не желательно это. — Нилюфер развернулась лицом к Аслану, прислонившись плечом к стене. — Я была в городе и совершенно случайно наткнулась на парочку странных людей. Карадже не понравилось такое начало. Он нахмурился, но продолжил внимательно наблюдать за сменой эмоций на лице Нилюфер в обрамлении темных вьющихся волос, которые женщина попыталась собрать сзади. — Они ходили по рынку и показывали всем ваши фото, спрашивая любую информацию о вашем местонахождении. — Нилюфер внезапно замолчала. Женщина чувствовала напряжение, внезапно повисшее на кухне. Аслан явно не был в восторге от всех этих новостей. Он напрягся всем телом и смотрел одновременно и на Текин, и мимо нее, вновь погрузившись в тяжелые размышления. — Я понимаю, что Айшель ещё не до конца восстановилась, но она уже вполне может самостоятельно передвигаться. Вам нужно бежать, Аслан. — Нилюфер отошла от окна и села по другую сторону небольшого кухонного стола, наклоняясь слегка вперед, дабы оказаться поближе к обеспокоенному Аслану. — Но не проще ли пересидеть здесь? Мы вели себя тихо и не высовывались из дома всё это время. — Аслан пожал плечами. Ему действительно казался такой план более надёжным. Но в ответ Нилюфер покачала головой и улыбнулась краем губ. — Да, тихо, кроме той ночи, когда ты тащил на руках в мою квартиру окровавленную Айшель. Кто-то из соседей, наверняка, видел это. Нужно лишь время, чтобы люди Башкурта узнали обо всем. — Нилюфер резко выдохнула и накрыла своей ладонью холодные руки Аслана, сложенные в замок на столе. — Ты же знаешь, что я всегда рада вас видеть и принимать у себя. Вы могли бы здесь оставаться сколько-угодно, если бы здесь действительно было безопасно. Я не имею ничего против. Но вас могут найти. Ты прекрасно это осознаешь. Аслан в ответ напряженно кивнул. Нилюфер действительно была права. Это был бы самообман, если бы Караджа пытался себя убедить в том, что квартира Текин абсолютно безопасна для них с Айшель. В ту ночь парень действительно мало думал о мерах предосторожности. Он хотел лишь побыстрее доставить Экинджи к врачу и услышать о том, что она будет жить. Кто-то так или иначе мог заметить их. — Ладно. Мы уедем, как можно скорее, но... — Аслан внезапно запнулся. Ему было неудобно выразить следующие мысли. Но Нилюфер была готова ко всему, потому просто вопросительно приподняла брови. — Нам нужно машина. Ты же знаешь, что произошло с нашей. — Аслан заерзал на стуле, чувствуя какой-то непонятный стыд. Но Нилюфер в ответ лишь улыбнулась и, похлопав его по рукам, спокойно произнесла: — Это я устрою. А так же дам аптечку и всё необходимое. Только мне нужна будет твоя помощь. Аслан непонимающе окинул женщину взглядом. Текин тем временем откинулась на спинку стула, заправляя за ухо прядь тёмных волос. Караджа чувствовал себя в долгу перед женщиной. Не смотря на всю опасность, которую они несли ей лишь своим присутствием, она так самоотверженно помогала им. И вместо того, чтобы сейчас, сидя на залитой утренними лучами солнца кухне, болтать с какой-то подругой по телефону, она готовила для них план побега с города. — Хоть это и опасно, но тебе придется выйти со мной в город, дабы сразу пригнать машину к дому. Я не умею водить авто и у меня нету прав, потому... — заканчивать фразу Нилюфер не приходилось. Аслан понимающе кивнул. — Я готов. *** Летиция понимала, что она далеко не тот человек, которого с самого утра хотел бы видеть Дамир да ещё и с учётом того факта, что он даже не спустился к завтраку. Но, тем не менее, оставлять ситуацию в том состоянии, в котором она находилась сейчас, было невозможно. Выходя замуж за Башкурта, Летиция осознавала, что у Йылмаза уже есть сын. Но тогда она ещё надеялась заменить Дамиру мать, полагая, что это будет не так уж сложно с учётом возраста мальчика. Но в первые месяцы её жизни в доме Башкуртов, стало ясно, что никого, кроме Филиз, младший Йылмаз не примет. Он устроил ей настоящий ад в виде выброшенных на улицу вещей и множества других пакостей, за которые Дамир изрядно получал от Башкурта, но что, тем не менее, ни разу не остановило его. К счастью, в конце концов сын Йылмаза смирился с присутствием в доме Летициии. Но и это случилось только после того, как Башкурт сообщил ему о беременности мачехи. Летиция долго останавливала мужа от высказывания этой новости, так как сильно боялась за реакцию Дамира. Женщине казалось, что он ещё больше возненавидит не только её, но и их малыша. Но Дамир отреагировал достаточно сдержано, хоть и отказывался некоторое время выходить из своей комнаты к отцу и мачехе. Более менее наладило их отношение появление на свет Мейлишах. Дамир невероятно полюбил свою младшую сестру и это успокоило Летицию, которую, тем не менее, в душе он продолжал ненавидеть. Остановившись у двери комнаты Дамира, Летиция тихо постучала. Как бы там не относился он к ней, но наладить их отношения с Башкуртом Онре считала необходимостью. Дверь резко распахнулась перед её лицом. Летиция лишь успела отскочить. Дамир застыл на пороге, крепко сжимая дверную ручку. Хоть он и не спустился к завтраку, но уже успел привести себя в порядок: причесал тёмные волосы и оделся в чёрные штаны и белоснежную рубашку, выгодно подчеркивающую легкую щетину. Парень был достаточно удивлен видеть у своей комнаты мачеху. — Я бы сказал, что рад твоему присутствию, но это не так. — иронично произнес Дамир. — Но рас уж ты здесь... Парень отошел от двери и вошел в комнату, приглашая тем самым сделать то же и Летиции. Женщина не стала долго тянуть. Аккуратно переступив порог, Онре оказалась внутри и бережно прикрыла за собой двери. Летиция сразу же почувствовала холод, скользящий по её коже. Обернувшись, она заметила, что окно в комнате было полностью открыто. И если Дамир чувствовал себя, кажется, абсолютно комфортно, то женщина в своем облегающем изумрудном платье до колена захотела накинуть что-то потеплее. — Чем обязан такому визиту? — Дамир не обращал особого внимания на Летицию. Он рылся в каких-то документах на столе, а затем задумчиво подошел к шкафу, пересматривая толстые папки с бумагами. Насколько поняла Онре, парень что-то искал. Но спрашивать подробнее об этом. наверняка, было бесполезно. Да и не за этим она сюда пришла. — Я хотела бы поговорить насчет твоих отношений с отцом. — аккуратно начала издалека Летиция. — Как забавно: мне казалось, что это не твоё дело. — продолжал язвить Дамир, показывая своё нежелание говорить на эту тему. Но Летиция никогда просто так не сдавалась. Сложив руки в замок перед собой, женщина продолжила: — Дамир, ты лучше всех знаешь, насколько вспыльчив Башкурт. У него такой характер. Ты ничего не изменишь. Я не хочу утверждать, что ты менее упрям. Это у вас семейная черта. Но кто-то всё же должен уступать иногда. — И ты решила, что это буду я, да? — Дамир бросил в мачеху испепеляющий взгляд и вновь сложил папки на полку, после чего перешел к столу, собирая выбранные бумаги в одну стопку. — Да. Я знаю, что ты не плохой человек, Дамир... — продолжала Летиция. — То есть я не плохой, а мой отец — плохой человек? — Дамир вопросительно приподнял брови, переводя всё своё внимание на Летицию. — Нет. — запротестовала женщина, чувствуя раздражение, медленно нарастающее внутри. Дамир говорил с ней настолько вольно и неуважительно, что Летиции хотелось накричать на него. Но с другой стороны, она понимала, что закатить сцену сейчас было бы большой ошибкой. Криком она ничего не исправит. — Я совсем не это хотела сказать. — попыталась разрядить обстановку Летиция. — А что же? Попрошу долго не тянуть, так как у меня ещё есть некоторые дела. — решив закончить эту игру в кошки-мишки, бросил Дамир, указывая многозначительным взглядом на бумаги на столе и скрещивая руки на груди. — Башкурт сильно страдает из-за всего произошедшего, хоть и пытается этого не показывать. — Летиция решила пойти путём давления на жалость, надеясь на то, что душа Дамира ещё не до конца очерствела. — Но ты же знаешь, что он не привык первым просить прощение. Дамир внезапно ухмыльнулся, хватая со стола документы. Летиция заметила в этом жесте ярость, потому резко замолчала. Дамир чувствовал неприязнь к Онре. Он никогда не любил её, если уж говорить по правде. И она раздражала парня не только тем, что стала заменой его матери для отца, но и тем, что всегда лезла не в свои дела. Летиция почему-то думала, что она здесь "хранительница очага" и стремилась все конфликты решить "демократично". Женщина всегда утверждала, что нужно сохранять семейные узы и находить взаимопонимание, на что Дамир нередко отвечал ей, что в этом доме как таковой семьи не существует. Даже в этот раз она вот так просто приходит в его комнату и заявляет о том, что он буквально обязан пойти к отцу и попросить прощение. Но за что? За то, что он сказал отцу правду? За то, что он вырос? Нет уж. Дамир не нуждался в глупых советах Летиции, а уж тем более в благосклонности отца, который отказывался его понимать и признавал только его полное повиновение себе любимому. — Значит время менять привычки. — бросил Дамир напоследок и уверенно покинул комнату. *** Подвал дома Йылмазов хранил множество самых тёмных секретов. Наверное, именно потому ключи были только у хозяина и двух дворецких, работающих посменно. И Мейлишах было достаточно сложно попасть сюда. Но "сложно" не означает "невозможно". На свой страх и риск один из дворецких всё же одолжил Йылмаз ключ после долгих уговоров, но очень сильно попросил никому не говорить и вернуть его к вечеру. Мейлишах согласилась. Для девушки подвал был тем заветным местом, который наконец мог пролить хоть немного света на ситуацию с Филиз, о которой так упрямо не хотел говорить ни Башкурт, ни Летиция. Наконец оказавшись у подножья крутой деревянной лестницы, Мейлишах замерла на месте. В подвале не было абсолютно никаких окон, потому девушка сразу ничего не увидела, пока не нашла на ощупь включатель. Четыре лампочки загорелись сразу и лишь одна, издавая противный шипящий звук, раздражающе мигала. Мейлишах недовольно скривилась, но, решив, что времени у нее не так уж много, приступила к поиску необходимой информации. Подвал оказался довольно большой и мрачной комнатой прямоугольной формы. С двух сторон было взвалено множество разных вещей в ящиках и на старых полках, покрытых толстым слоем пыли. Они были расположены настолько близко друг к другу, что Мейлишах еле удавалось пройти между ними так, чтобы не зацепить ничего случайно. Девушка не знала, как ей искать и что. От прислуги она узнала о том, что все вещи, как-либо связанные с Филиз, были помещены в подвал. Но здесь было настолько много всего, что Мейлишах казалось, что и за неделю она не доведет всё до толку. Внезапно послышался грохот. Мейлишах испуганно прижмурилась. И лишь когда всё утихло, она аккуратно обернулась, заметив несколько картонных ящиков, которые, вероятно, она случайно зацепила, в следствии чего они упали на пол. Облегченно выдохнув, Йылмаз присела на корточки и начала собирать какие-то старые видео-кассеты, выпавшие с них. С усилием подняв ящик, Мейлишах хотела поставить его на место, но внезапно замерла. Прямо за грудой ящиков, с верхушки которой упали эти два с кассетами, располагалась картина. Если точнее, то портрет Башкурта и ещё кого-то. Чувствуя, что это, возможно, зацепка, Мейлишах взвалила ящик назад на пол и аккуратно выпрямилась, пытаясь не зацепить ещё что-либо. Заправив за ухо прядь тёмных волос, девушка огляделась по сторонам и, найдя немного свободного места, начала перетаскивать остальной хлам, не позволяющий полностью разглядеть потрет, туда. К счастью, Йылмаз не ошиблась. Отойдя максимально к противоположной стене, Мейлишах устало потерла между собой руки, внимательно рассматривая полотно. В целом, девушке казался странным тот факт, что в доме вообще были какие-либо портреты. Башкурт не казался человеком, который так уж сильно ценил искусство или хотел увековечить себя в памяти предков. Решив не задумываться об этом, Мейлишах обратила внимание на детали картины. Башкурт был одет в изысканный черный костюм и белую рубашку, две верхние пуговицы которой были расстегнуты. Его лицо выражало спокойствие и даже умиротворение. Он стоял у кресла белоснежного оттенка, положив на спинку левую руку. В кресле сидела женщина в темно-синем платье ниже колена с брошкой в виде белой линии на груди справа. Её темные волосы были уложены в незамысловатую прическу. Но это лишь подчеркнуло красоту её молодого лица. Женщина улыбалась, а её карие глаза выражали искреннее счастье. Мейлишах невольно отметила аристократичность её черт лица и позы со сложенными на коленях руками. "Это Филиз", — легко догадалась девушка, вспомнив те немногие фотографии, которые она видела у Дамира. Потрет был невероятно красивым, но, к сожалению, напрочь испорченным ровным порезом ножа или лезвия, который разделял полотно почти пополам как раз между изображениями Филиз и Башкурта. Похоже было на то, что кто-то специально сделал это. Мейлишах вновь огляделась по сторонам. Если здесь был портрет Филиз, значит, очевидно, где-то должны были быть и её вещи. Йылмаз начала открывать все подряд ящики, пока наконец не натолкнулась на желаемое. Мейлишах не сдерживая улыбки переместила ящики немного выше и с энтузиазмом начала разбирать вещи, лежавшие в них. В основном это были старые семейные альбомы. Практически на всех фотографиях так или иначе присутствовала Филиз. Попадались так же и книги Вильяма Шекспира, Оскара Уайльда, Йоганна Гёте и других авторов, подписанные, как поняла Мейлишах, их бывшей хозяйкой. В отдельном большом ящике были сложены некоторые предметы одежды: старые платья, шелковые шарфы и достаточно милые шляпки. Мейлишах с интересом рассматривала всё это и удивлялась тому, что даже бутылки с духами, которыми, очевидно, пользовалась Филиз, были аккуратно сложены и упакованы в специальные коробочки, дабы случайно не раздавить их. Всё это не вмещалось в голове девушки. Казалось, будто все эти вещи были не выброшены сюда, а сложены временно до возвращения Филиз. Так действительно ли Башкурт ненавидел свою бывшую жену? Зачем он хранил всё это? Внимание Мейлишах привлекла старая газета. Она будто про между прочим лежала между двух альбомов. Йылмаз аккуратно вытащила её. Страницы на ощупь были шершавыми. Они уже порядком пожелтели от времени, потому краска была не в самом лучшем состоянии, но, тем не менее, текст оказался достаточно читабельным. Мейлишах развернула газету. Несколько фотографий выскользнуло с страниц на пол. Девушка вновь присела на корточки и подняла их. На одном из фото была одна Филиз в милом платье в крупный горошек и с широкой шляпкой на голове. На второй рядом с женщиной в весеннем парке был маленький Дамир, радостно улыбающийся и жующий мороженое. Третья фотография вновь была с Филиз, сидящей на берегу моря в легком платье на тонких бретельках и в одном из тех милых шарфов, которые Мейлишах видела в ящиках. Кроме того, похоже было, что женщина была как раз беременной. Сунув фото в карман кофты, дабы они временно не мешали, Йылмаз решила вернуть их на место сразу после прочтения. Развернув газету полностью, Мейлишах обратила внимание на кричащий заголовок: "Убийство, коснувшееся семьи Йылмазов!". Статья была довольно большой и была дополнена несколькими фото плачущей Филиз, которые, очевидно, сделали папарацци на каких-то похоронах. Присев на один из ящиков, Мейлишах принялась читать. Как оказалось, в статье шла речь о близком друге Филиз, с которым она дружила ещё со школьной скамьи. Мужчина был найден мертвым в своей квартире незадолго после крупной ссоры в семье Йылмазов. В него стреляли трижды, но по каким-то неведомым причинам никто из соседей ничего не слышал. По словам репортёров, Филиз сильно оплакивала друга и даже публично обвиняла в его смерти своего мужа — Башкурта, который так же прибыл на похорон и пытался не только поддержать супругу, но и выражать соболезнования семье погибшего. Мейлишах резко закрыла газету, чувствуя холодок пробегающий по её коже. Всё, написанное в газете, никак не складывалось в единую картину. Убитый друг Филиз, обвинение Башкурта, ссора Йылмазов. Неужели это стало причиной развода? А может это лишь стечение обстоятельств? — Кто здесь? — чей-то грубый голос заставил Мейлишах резко подскочить с места. У лестницы стоял один из служащих отца. Видимо, он увидел открытую дверь в подвал и решил проверить, кто хозяйничает внизу. Мысленно выругавшись, девушка положила газету назад в ящик и направилась к выходу. — Это я. — мило улыбнулась Мейлишах, неуклюже лавируя между ящиками. — Почему Вы здесь? — удивленно спросил мужчина, смягчив тон. Его рыжие волосы в свете ламп отдавали медью. — Мне... — Мейлишах замялась на секунду, — мне просто стало интересно, что в подвале, ведь я никогда здесь не была. — Где Вы нашли ключ? Мейлишах прекрасно понимала, что это именно те вопросы, которые ему задаст Башкурт, как только мужчина расскажет о том, что видел его дочь в подвале. Ведь это то место, которое так рьяно глава семьи оберегал от лишних глаз. Тем более Йылмаз не будет в восторге, если узнает, что Мейлишах снова искала какие-либо подробности о Филиз. — Слишком много вопросов. — многозначительно ответила Мейлишах с легкой улыбкой и, проскользнув мимо мужчины, побежала вверх по лестнице. — В любом случаи своё любопытство я удовлетворила. Непонимающий мужчина посмотрел вслед девушке и тяжело выдохнул. Молча выключив свет, он так же решил поскорее покинуть подвал. *** Айшель сидела на кухне, задумчиво смотря в окно. Перед ней на столе находилась чашка с недопитым чаем и лежали таблетки, которые Нилюфер строго-настрого приказала выпить, когда уходила. В целом, Экинджи не очень нравилась идея о том, что Текин вместе с Асланом отправились в город. Во-первых, это было слишком опасно для Караджи. А во-вторых, сама Айшель немного неуютно чувствовала себя в чужой квартире. Да и изрядно странным был факт того, что Аслан оставил ей один из пистолетов, хотя всего день назад утверждал, что квартира Нилюфер абсолютно безопасна для них. Последний месяц оказался для Экинджи каким-то безумием. Все эти погони, перестрелки, танцы на кончику ножа... Айшель чувствовала усталость от этого. Ей хотелось поскорее попасть домой, упасть в объятия отца и никогда больше не уходить из-под его крыла. Но от Аскула её отделяли километры. Да и люди Башкурта, наверняка, уже рыскали по всех окрестностях, охотясь на нее, как на дичь. Попасться к ним и умереть от их руки, при этом подставив отца, казалось просто кошмаром. Но при этом Айшель не знала, насколько она может доверять Аслану. Да, они прошли огромный отрезок пути вместе, он десятки раз спасал её, но что по-настоящему крылось в его голове? И что могло измениться в его планах с того злополучного дня, когда он ворвался в дом Экинджи? Может, он только играет роль, а по-настоящему тащит её в ловушку? Айшель помотала светловолосой головой. Ей казалось, что она снова начинает бредить. Решительно встав из-за стола, Айшель взяла свою чашку и подошла к раковине, дабы помыть её, но внезапно услышала шорох за входной дверью. — Наконец-то они вернулись. — произнесла вслух Айшель и, оставив чашку на шкафу, направилась в прихожую. Но стоило ей ступить на порог кухни, как дверной замок щелкнул. Но на пороге появилась не Нилюфер с Асланом, как ожидалось, а крепкий темноволосый мужчина. Заприметив девушку, он растянул на своём смуглом лице хищную ухмылку, обнажив ряд белоснежных зубов. — Бинго. — прохрипел он, отодвигая край кожаной куртки. Айшель отчетливо заметила пистолет. Это послужило отличным стимулом, чтобы бежать. Рванув назад на кухню, девушка захлопнула двери и поспешно приставила к ним стул, а затем и стол. И только она отошла от двери, как мужчина начал стрелять. Айшель закрыла уши, забившись в угол под окно. Пули пронзали двери, врезаясь в старый холодильник у стены. Экинджи почувствовала холодный пот на своей спине и ком в горле. Она была одна. Впервые рядом не было Аслана, способного защитить её. Не было и отца, всегда оберегающего её. Абсолютно никого. Паника схватила девушку стальной рукой за горло. Айшель чувствовала, что буквально не может шевелиться. А мужчина тем временем, прекратив стрелять, начал выбивать двери. Стол и стул угрожающе затряслись, готовые сдать оборону в любой момент. Экинджи схватилась за голову. Если она сейчас же ничего не придумает, её попросту убьют. Помощь просто не успеет прийти. Закрыв рот ладонью, Айшель начала разглядываться по сторонам. И внезапно... Пистолет. Он одиноко лежал на отполированной поверхности шкафа прямо возле чашки, с которой недавно пила Экинджи. — Твоя песенка спета, Айшель. — прогремел мужчина по ту сторону двери, кажется, не особо беспокоясь о том, что их могли услышать соседи. Он вновь навалился на двери. Стол со скрипом начал отъезжать по паркету. Экинджи поспешно поднялась и, подойдя на ватных ногах к шкафу, схватила оружие. Сняв с предохранителя пистолет, она направила его на вход в кухню как раз в тот момент, когда нападающему окончательно удалось распахнуть двери. И стоило его громадной фигуре появится на пороге, как Айшель нажала курок, отчаянно отвернувшись. А затем ещё раз. И ещё. После чего наступила тишина. Экинджи почувствовала ужас, внезапно охвативший её. Открыв глаза, она взглянула на мужчину, чье тело с глухим стуком упало на паркет. Из-под него начала растекаться лужа крови. — Айшель! — громкий голос Аслана прозвучал с прихожей. И всего через пару мгновений он с растрепанными русыми волосами замер на пороге кухни вместе с испуганной Нилюфер. Прямо перед ними лежал труп темноволосого мужчины, а у холодильника стояла Айшель, трясущимися руками сжимая пистолет. — Я... — голос Экинджи дрожал. — Я его убила?