Правила хорошего тона в опасных для дружбы ситуациях

Таймлайн: 8 серия 1 сезона. Кларк не испытывает ни малейшей симпатии к Лайонелу Лутору. Лекса это почему-то веселит. Лайонел Лутор походил на отыгравшую своё модель из рекламы шампуня для волос. Джонатан поперхнулся утренним кофе, услышав нелестное сравнение, чем тут же заработал весьма болезненный тычок под рёбра от Марты. Кларку достался лишь полный укора взгляд, но, несмотря на тонкой иглой кольнувшую вину, — Марта умела правильно смотреть — убиваться из-за полного отсутствия уважения к старшему Кларк не собирался. От слова совсем. — Он ведь… Он ведь его сын, — беспомощно повторил он, перестав мучить утренний тост, и с искренним возмущением посмотрел сначала на мать, а затем на таки переставшего гаденько ухмыляться отца. — Кровное родство не всегда синоним семье, сынок, — пожал плечами Джонатан, не особенно сочувствуя, но как будто бы понимая беспокойство Кларка. — Как по мне, так и Лекс не страдает от избытка сыновьих чувств. Укора во взгляде Марты прибавилось, и Кларк почти почувствовал себя отомщённым. — Лекс хорошо владеет собой, — поправила она мужа. — И не сделал ничего сверх того, что должен был, — упрямо отрезал старший Кент. — Будь ты на месте Лайонела, пустил бы меня на завод? — Кларк многозначительно приподнял брови. — Нет, конечно, ты мой сын… — Джонатан осёкся и тут же поднял вверх раскрытые ладони. — Ладно. Понял. Справедливости ради, я всегда говорил, что… — Лекс не в ответе за своего отца, — нахмурившись, перебил Кларк, и Джонатан окончательно стушевался. Марта качнула головой, откладывая в сторону кухонное полотенце, и с мягкой улыбкой во взгляде посмотрела на сына. — Милый, у Лекса всё хорошо? Джонатан закатил глаза. А Кларк понятия не имел, как дела у Лекса. Они не разговаривали ни разу с тех самых пор, как Лекс пришёл в редакцию «Факела», и ни разу не разговаривали по-человечески с тех пор, как умерла Кассандра. Он, вообще говоря, рассчитывал поговорить после того, как… Ну, после того, как Лекс разберётся с журналистами и отцом и возьмёт себя в руки. После того, как он перестанет выглядеть как ребёнок, только что брошенный своим отцом под дуло пистолета обезумевшего мстителя. Сделает вид, что никогда не смотрел на Кларка в объятиях родителей с пугающей, ядовитой тоской в глазах. Снова станет тем самым Лексом Лутором, что с малолетства отпинывался от злых ровесников и жадных до его денег взрослых не ногами, а острыми как шпага словами. Кларк даже почти выцепил его в толпе, но, когда вертолёт со старшим Лутором, наконец, взмыл в воздух, Лекса со всех сторон окружили служащие, управляющие заводом и местная охрана. Он с головой ушёл в бумаги и дела, несомненно, куда более важные, чем чувство вины и безотчётная тревога Кларка, выглядел как раз тем самым Лексом Лутором, которому едва ли было дело до запутавшегося в себе школьника, и Кларк просто оставил всё как есть. Дал себя увести и даже не рискнул позвонить, потому что звонок — это совсем немного слишком, а с Лексом и с глазу на глаз говорить было трудно. — Кларк? Марта смотрела на него с лёгкой тревогой и смущающим пониманием. — Я… — Кларк угрюмо улыбнулся, и только сейчас понял, что отец уже вышел из-за стола. — Мы не говорили. Потому что Кларк боялся и злился. Боялся, что Лекс всё узнает, и злился, когда тот пытался. И в этом не было бы ничего иррационального, Кларк имел право на опасения, но проблема заключалась как раз в том, что Лекс уже знал. Кларк знал, что Лекс знал, но никто из них об этом не говорил. Друг с другом и тем более — к счастью — с другими. Возможно, в этом, а не в самом знании была их в проблема. Возможно… — Семья — это не всегда кровные узы, — перефразировала Марта и легко коснулась губами его лохматой макушки. — Ты должен это понимать. — Я понимаю, — выдохнул Кларк, устав от намёков и проводимых аналогий. — Но это мы, а Лекс, он… Он же… «Лутор». О. Марта выгнула бровь и тонко улыбнулась, а Кларк едва не хлопнул себя по лбу. — Это в любом случае не так просто, как ты думаешь, — попытался он спасти оставшиеся от собственного достоинства крохи. Кокетство, с которым Марта пожала плечами, заставляло о многом задуматься. — Мне кажется, Лекс весьма снисходителен к твоей глупости… — Боже, нет. Ни к чьей. — …И, возможно, оценит шутку про рекламу шампуня. А это точно не лучшее начало разговора, но, вероятно, Марта была не так уж и не права. Дожевав измятый тост, Кларк кивнул скорее себе, чем лукавой улыбке матери и тоскливо проводил скрывшийся в дорожной пыли школьный автобус. Он заглянет к Лексу вечером. После школы. И, возможно, после госпиталя. В конце концов, ворота замка всегда были для него открыты.

* * *

Сразу после допроса и экспертизы Эрла поместили в госпиталь Смолвиля. Насколько Кларк знал, на этом настоял Лекс — Лайонел собирался увезти его в Метрополис, и судя по вмиг изменившемуся лицу сына, дело было не только в компетенции врачей. Сошлись на компромиссе: он лежал под охраной в закрытой палате, его наблюдали специалисты «Луторкорп», а курировал присланный Лайонелом врач. Удивительно для смолвильской прессы, но слову младшего Лутора люди доверяли больше: шума в газетах было немного, а в скором времени поубавилось и иронии. Шеф полиции перестал недобро косится в сторону лексовой охраны, и гнев общественности поутих уже на третьи сутки после. На поправку же Эрл шёл медленно. Несколько курсов диализа существенно облегчили состояние, но о полном выздоровлении речь уже не шла. И без того победа, по словам доктора Саммерса, лечащего врача. Внешне он напоминал скорее претенциозного бизнесмена с космическим окладом, но говорил по-врачебному сухо и убедительно. Когда Эрла перевели из бокса, Кларку разрешили его навестить, и даже скудных медицинский знаний Кента хватило, чтобы понять: к полноценной жизни тот может уже и не вернуться, но, по крайней мере, ему позволят видеться с ребёнком. Через стекло на время срока заключения — захват заложников оставался захватом заложников, но тем не менее. Выслушав сбивчивые объяснения и извинения, Кларк сел подле больничной койки и миролюбиво улыбнулся, попытавшись пресечь поток бессвязных извинений. — Лекс сказал, тебя оставят под наблюдением врачей в течение двух недель. — Да, — кивнул Эрл, поутихнув и сухо сглотнув. Кларк тут же поднёс к потрескавшимся губам стакан с соломинкой, и Эрл, благодарно кивнув, отпил. — Лутор привозил его на завод лет восемь назад. — Кого? — Мальчишку. Кинул его в инженерной рубке, велев ничего не трогать, и ушёл. А паренёк сообразительный. В два счёта уделал Дина, посчитав скорость вращения ротора. — Эрл грустно улыбнулся и посмотрел Кенту в глаза. — Кларк, я бы не выстрелил. Лайонел плохой человек, но его сын… — Он не станет выдвигать против тебя обвинения, — уверенно мотнул головой Кларк. — Знаю, но… Я просто хотел, чтобы ты знал. Кларк кивнул, но был уверен: не приди он тогда, Эрл бы выстрелил. Может, промахнулся, и тогда Лекса убило бы падение с высоты десяти метров на алюминиевые бочки. Скандал бы замяли, потому что Лайонелу не сподручно было признаваться в существовании секретного отдела по разработке токсичного удобрения, и после недолгой скорби тот бы выслал в Смолвиль нового директора. Картинка перед глазами получилась более чем живой, и от мыслей о едва не случившемся на душе стало гадко. Попрощавшись с Эрлом, Кларк с минуту всерьёз думал вернуться домой и хотя бы для вида взять отцовскую машину. Опомнился уже у ворот замка. Те действительно были открыты.

* * *

Ворота были открыты, но Кларк и подумать не мог, что открыты они будут и тогда, когда самого Лекса дома нет. Джим едва поднял голову от сканворда, пропуская его на территорию, и Кент логично рассудил, что он таким образом оставил заботу о гостях хозяину. В холле его встретила привычная тишина и сухое, пахнущее буком тепло, и когда он скромно поскрёбся сначала в гостиную, а потом в кабинет, на шум вышла Элеонор. — Мистер Кент? — Здравствуйте, Элеонор, — поспешно поздоровался он. — Я к Лексу. — Очевидно, мистер Кент. Кларк густо покраснел и ткнул пальцем куда-то в сторону поста охраны. — Джим пустил меня, и я решил, что… — Мастер Лекс оставил по поводу вас весьма конкретные распоряжения, — сухо отрапортовала домоправительница. — Его сейчас нет в замке, однако мы ждём его возвращения в ближайшие пару часов. Ужин будет в положенное время, но могу предложить вам чай или кофе, пока вы ожидаете мастера Лекса. — Н-нет, Элеонор, что вы, я не знал, что Лекса нет, — затараторил Кларк, в панике размахивая руками, — я приеду позже, неловко… — Мистер Кент, — перебила его Элеонор, и Кларк громко клацнул зубами. — Пройдите в гостиную, пожалуйста, я принесу вам чай. — Но Лекс… — Чувствуйте себя как дома, — повысила голос Элеонор и тут же слабо, но тепло улыбнулась: — Лексу будет приятно. Добродушная улыбка скрасила суровые черты лица, и домоправительница, кивнув в сторону гостиной, скрылась за поворотом. Кларк помялся на пороге, растерянный и как будто бы за что-то наказанный, словно в его отчаянном нежелании показаться невежливым было что-то дурное, и, сняв куртку, прошёл в гостиную. Смущённо огляделся вокруг, давно выучив почти каждую деталь так непохожего и одновременно похожего на Лекса интерьера, и сел в глубокое кресло поближе к камину. Формально, он никогда не мёрз, но ощущение тепла и жёлтый отблеск пламени на коже почему-то сделали ситуацию менее неловкой. Оглядевшись вокруг, он взял с журнального столика оставленную «Стратегию» Лиддел Гарта и, глубоко вздохнув, открыл на заложенной странице. Увлёкшись, он едва не вздрогнул, когда через пару минут чёрт знает откуда выскочившая миловидная девушка с ямочками на щеках взяла перекинутую через спинку кресла куртку и унесла её куда-то в коридор, а ещё через пять — Элеонор подала и чай, и кофе с целым подносом разнообразной выпечки. Запах бука вытеснил аппетитный аромат мяты и корицы, и Кларк, потерявшись в совершенно обыкновенном человеческом тепле, позабыл о времени. Когда он поднял глаза от книги в следующий раз, на него, прислонившись к дверному косяку, со сложным выражением на лице смотрел Лекс. Поперхнувшись чаем, Кларк отложил книгу и, едва не опрокинув поднос, подпрыгнул на ноги. — Лекс! Я бы приехал позже, но Джим пустил меня, и Элеонор, страшная женщина… Тихий смех стал абсолютной неожиданностью. Лекс кинул на комод увесистую папку, что держал в руках, и шагнул в гостиную. С очевидным облегчением снял с запястья часы и, коротко улыбнувшись, посмотрел на Кларка. — Твоё счастье, что по её меркам ты достаточно упитан. Ты пришёл пешком? Кент медленно моргнул, без особенного энтузиазма укорив себя за спешку, и просто кивнул. Взгляд у Лекса сделался невыносимо внимательным, но вместо опасного вопроса «Как долго ты шёл?», услышал: — Даже без картофеля? — С пустыми руками на сей раз, — несмело улыбнулся Кларк и встретился с Лексом глазами. Обычно прозрачно-голубые, сейчас они казались серыми, точно под цвет пасмурного неба за окном. Бледному от усталости и недостатка солнечного света лицу не хватало цвета, на виске мерно пульсировала голубоватая жилка, и Кларк точно знал, что стоит прислушаться, и он услышит бьющее точно в такт сердце. Не как тогда, на заводе, заполошно и громко, когда он из последних сил тянул Лекса вверх на сломанный мост. Не безразлично ровно, как перед камерами журналистов, купившись на обман холодного разума и железной воли. Тихо и умиротворённо. Кларк негромко вздохнул и чуть подался вперёд. — Я зашёл спросить, как ты. Сказать, что верю тебе. Что немного злюсь, потому что из всех твоих решений, это пусть и правильное, но пока самое безумное: чтобы ты знал, бронежилеты придуманы не для того, чтобы их снимать под дулом пистолета, спасибо большое, а твой отец мне категорически не нравится. — Кларк зажмурился и быстро выпалил: — И похож на отыгравшую своё модель из рекламы шампуня. В глазах Лекса заискрился смех, и с груди будто бы сорвали проклятый кулон из метеорита — дышать стало легко и просто, а неделями мучившая Кларка тревога отступила прочь. — Я беспокоился, — совсем тихо и убийственно просто признался Кент. — И кукуруза с картофелем здесь ни при чём. Часы, те самые, «Аллегория науки», звучно затикали на комоде в коридоре. Лекс кивнул, будто сам себе, и, проходя мимо, легко и благодарно сжал плечо Кларка. — Ужин подадут через двадцать минут. — А если я не голоден?.. — О, тогда забудь об этом и готовься хвалить утку с черносливом. Кларк негромко рассмеялся и, зацепившись взглядом за то, как ловко Лекс расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, спросил: — Ты в порядке? Пламя камина теплыми искорками отражалось в серых сегодня глазах. — Да, Кларк. Я в порядке.