***
Крис мял в руках конверт, который он получил полчаса назад, и который был вскрыт минут пятнадцать назад. Там лежало описание внешности потеряшки, его любимые места, куда он любил сбегать, и прочие приметы, а на втором листе красовался подросток лет шестнадцати. Как сказали, это единственное нормальное фото за последние два года. На кадре сидел парень в темно-синей рубашке и в черном галстуке, он смотрел куда-то в сторону, его губы слегка приоткрыты, видимо он говорил с кем-то, пока его фоторафировали. Рыжие кудряшки особенно выделяются от света с потолка, на щеках легкий румянец, а длинные пальцы обхватывают бокал с чем-то светлым. Сердце Хемсворта сжимается, а душа ноет от понимания того, что там, на чертовой картинке, сидит его Том. Мальчик, который просиживает свои дни в тюрьме, за решеткой. Мальчик, хранящий в себе столько секретов и тайн, ответов на которых он, скорее всего, не знает сам. Но больше страшно от того, что Том — тот самый малыш, которого когда-то Крис спас от смерти. А вдруг он решил отомстить за смерть матери? Запудрил мозги своим характером, заставил разнежиться и наверняка в конце его плана был последний пункт: Смерть Кристофера Хемсворта. В голове всплывают картинки, когда он впервые увидел эти яркие глаза, которые с интересом смотрели на него через щель шкафа. Во второй раз он их увидел ночью в тюрьме, они смотрели сверху и блестели, будто в них содержалось два солнышка. Он вспоминает как в этих глазах читалась любовь, когда мальчишка сидел на коленях сокамерника, и как в них мелькала просьба о помощи, когда Том сидел напротив Криса во время тюремного свидания. Нет, не мог человек с такими глазами, за которыми точно ничего не скроешь, обманывать его! Томас Уильям Хиддлстон — это странный парень, который по непонятным причинам сбежал из дома, от своей семьи, оказался в страшном месте, который ищет спасение в Крисе! Крис для него принц на белом коне, который должен помочь найти выход. Но Хемсворт понимает, если кто-то узнает, что он нашел пропавшего, причём задолго до миссии, то Тома заберут и им запретят видеться. Он более чем уверен, что парня запрут дома до конца его дней. Поэтому, чтобы вытащить рыжика из тюрьмы и при этом всё сохранить при себе, надо всё продумать и быть максимально осторожным. Так Кристофер не пишет Тому о своем плане, понимает, что рискует любовью к нему, но знает, что Хиддлстон не откажется от него.***
— Он сдох что ли? Когда утром открыли двери камер, заключенные привычным строем стали выходить, но охрана не досчиталась одного — Тома. Подойдя к камере, они заметили парня лежащего на полу лицом вниз. Он не реагировал на оклики по имени, фамилии и номеру, и не сделал ничего даже когда один из стражей пнул его носком ботинка. — Живой, — просто ответил первый, услышав учащенное дыхание. — Просто выебывается. Он поднял мальчишку за шиворот, тот был с расцарапанными щеками и с усталыми красными глазами. Не от слез, от недосыпа, бессонницы, которая пришла следом за депрессией. — Мерзость, — скривился охранник, толкнув заключенного к выходу. — Отведи его к санитарам, пусть сделают что-нибудь. Второй кивнул, крепко сжал локоть рыжика и повел по коридору. Томовы ноги немного заплетались и он время от времени спотыкался, намереваясь упасть, это раздражало стража и тот начинал его бить по щекам, приказывая не отключаться, иначе бросит его тушку к крысам и будет наслаждаться сладкими криками, пока грызуну будут пожирать его тельце. Мальчишка напрягся и старался больше не злить охранника. В лазарете доктор осмотрел вялого парня, вколол ему невесть что и отправил на завтрак, при этом указывая поесть что-нибудь мясное. Но за столом рыжий только вилкой тыкал в еду и не хотел садиться за стол с четверкой. — Хэй, малыш, — к Тому подсели трое мужчин крупных размеров, двое сели по бокам от него, а третий, по всей видимости главарь, уселся напротив. — Чем обязан? — парень поднял усталый взгляд. Зрачки расширились от недавнего лекарства, зато кожа приобрела более здоровый оттенок. — Мы тут уже два года сидим, — самодовольно начал один. — Давно у нас девчонок нет. — Если вы не заметили, то я мужчина, — Хиддлстон поднял одну бровь и тут же взвизгнул, когда ощутил на своих коленях чужие руки, которые развели его ноги в стороны, а тот, что сидел напротив, надавил стопой на его пах. — О, мы всё прекрасно видим. Милый мальчишка с охуенной жопкой, который так и просит, чтобы его выебали. Том, как всегда, вспыхнул краской, он попытался встать, но его крепко держали. Метнув взгляд на столик, где сидела четвёрка, которая уже намеревалась пойти на помощь, Хиддлстон, собрав всю свою мальчишескую мощь и силу, заорал: — Руки от меня убрали! — он резко свёл ноги, зажав между ними чужую ногу, схватил вилку и воткнул её в ладонь главаря. Последовал рык боли, а кулак занесся для удара, но мальчишка вывернулся и уполз под стол, а потом на четвереньках переполз под другой. Мужчины взревели, главарь вытащил из ладони вилку с рычанием и приказал двоим найти этого засранца. Зэки, сидящие за столом, под которым прятался Томас, молча жевали еду, они всё ещё помнили кому принадлежит этот парень, поэтому, если и быть в его воспоминаниях, то только героями. — Рассел, Лео, Мик! Вы что опять натворили? — раздался голос охранника. — Сколько можно устраивать драки в столовой?! — Да мы же даже никого не тронули! — возмутился Мик. — Ага, а это, — страж схватил за руку Рассела, показывая четыре сквозных дырки на ладони. — Просто так появилось?! — О боже, ну Господин Закон, — язвительно произнес Рассел, — может Вы ещё мне сосочку в рот пихнете и чепчик на голову натянете? Совсем как с ребенком! — он вырвал свою руку, прошипев от боли, и сверкнул глазами. — К врачу, живо! — рявкнул охранник. Как только вредители ушли из столовой, Том вылез из-под стола и начал отряхивать коленки. На него никто не смотрел — дело не было. Вернувшись за свой стол, мальчишка продолжил прерванную трапезу. Что может быть страшнее бывших уголовников в тюрьме? Злые бывшие уголовники в тюрьме. Дон, Майк, Трой и Кевин знали об этом и вновь попытались быть рядом с рыжиком во время свободного часа, но тот просто напросто убегал от них. Прятался то за скамейками, то за кучей зэков, то за углом. Не хотел он быть под защитой! Защита только для слабаков! А он не слабак. И свою ошибку парень осознал тем же днём, когда в душе оказался один беззащитным, а вокруг одни вредители. — То-омми, — протянул знакомый голос белобрысого Рассела. — Не хочешь извиниться? — он встал прямо перед мальчишкой, упершись на кафельную стену рукой. — За что это? — рыжий отложил мыло на подставку и уставился своими глазками на мужчину. — За это, — белобрысый показал перебинтованную ладонь и ею же схватился за мальчишеское горло. Парень инстинктивно вцепился пальцами в сильную руку и попытался оторвать хватку с горла, но Рассел только самодовольно усмехнулся и кивком головы приказал остальным двоим разобраться с лишними, как ему казалось, персонами. Лео и Мик беспрекословно выполнили приказ, понимая, что и им достанется кусочек сладкого. Когда душевая освободилась от людей, Рассел наконец опустил посиневшую шею и толкнул Тома ближе к стене. — Пора тебе отработать свою провинность, — по одному щелчку Рассела, его дружки окружили парня, не давая и шанса выскочить из ловушки. — В-вам это с р-р-у-к-к не сойд-дет, — Хиддлстон почувствовал как всё тело словно током ударило. Он съежился, его прямая осанка пропала, а в глазах потемнело. — Ещё как сойдёт, — Рас оказался вплотную к жертве. — Сойдет, а потом мы ещё раз повторим. Мик схватил тонкую кисть, развернул пацана спиной и прижал к холодному мокрому кафелю. Том задрыгался, попытался выбраться из хватки, но получил один лишь удар по ягодицам. На бледной коже попки сразу появился красный след от ладони. Его кожа и так была нежной, а горячий пар в душевой только сильнее её размягчил и сделал чувствительнее. Мужчины, довольные таким результатом, разошлись, и каждый из них позволил себе по несколько шлепков. Том старался на это не реагировать, сжимал губы в тонкую линию и стискивал зубы, щекой прижимаясь к холодной стене. — Чего же ты не кричишь, детка? — пролепетал Рассел. — Хва-хватит, — проскулил паренек, поднимая свои светлые ресницы и всматриваясь в черты его насильников. — Ты думаешь, что отделаешься одной поркой? — рассмеялся тот, а остальные подхватили его. Этот смех, казавшийся для Тома противным, разлился по всей душевой и засел в глубоко сознании. — Я перегрызу вам глотку, — прошипел рыжий и сразу пискнул, когда на его задницу опустился новый удар. — Но-но, тебе не выгодно сейчас быть злой сучкой. Рас кивнул Мику с Лео и те довольно переглянулись. Том почувствовал как его отрывают стены, а затем давят на плечо, заставляя опуститься на колени. Снова в воздухе повисает то чувство, когда он был один в камере, а его окружали охранники, только теперь, кажется, он и отсосом не спасется. — Мы отпустим твои ручки, — прошептал на ухо Лео. — Ты будешь хорошим мальчиком и будешь стоять на четвереньках, пока мы тебя не отпустим. Ты меня понял? — Крис вас убьет! — закричал мальчишка. — Здесь нет твоего Хемсворта! — Лео отвесил тому пощечину. — И не будет. Сдалась ему такая шлюшка. Хиддлстон зашипел, его руки отпустили, но буквально толкнули, заставив его упереться ими в пол. Три пары рук надавили ему на спину, ему пришлось прогнуться в спине и выставить задницу вверх. Ягодицы сразу уперлись два члена. — Ты умеешь дерзить языком, — перед томовым лицом вырос Рассел, точнее вырос он выше, а перед лицом качнулся длинный член. — Я бы промыл тебе рот мылом, но у меня есть кое-что более интересное! В следующую секунду в губы упёрлась лиловая головка. Том вознёс взгляд вверх, увидел там довольную мерзкую рожу и тяжело сглотнул. Мужчина, понимая сопротивление со стороны мальчишки, взглянул на своих подопечных. Те быстро схватили кусок мыла, намылили руки и присели на корточки. Хиддлстон успел только задержать дыхание, как в его девственную дырочку вторглись по пальцу от каждого. Выбора не оставалось, пришлось раскрыть рот в немом крике, а закрыть его уже не дали. Член осторожно прошелся между зубами и головка уперлась в ребристое небо. Сзади послышалось перешёптывание, Рассел вопросительно взглянул на «псов». — Он кажется девственник, — заявил Лео, добавляя второй палец в тугое отверстие и поглаживая пульсирующие стенки. Том дёрнулся от ощущения трёх пальцев в себе и зажмурился. Было противно и страшно. — Вот это да-а! — простонал Рас, качнув бёдрами и зарываясь пальцами в мягкие кудри. — Нам целочка попалась! Парень прорычал и укусил ствол во рту. Белобрысому это явно не понравилось, он рыкнул, зажал кудри и стал быстро насаживать рот на свой стояк. Том давился размерами и мычал от боли. В заднице его продолжали растягивать три пальца, а спереди долбят его горло. — Бля-ять, — прохрипел Рас, — Пиздец какой у тебя хороший ротик. Вот если бы ты ещё не сопротивлялся и поработал бы язычком, то всё было бы отлично! Тем временем Мик и Лео вытащили пальцы из сладкой попки, вход сразу сжался, а раскрасневшийся британец облегчённо выдохнул через нос, но рано он порадовался. Два толчка спереди — один толчок сзади, после которого внутри становится больно и слишком заполнено. Чужой член распирает тугие стенки, Мик шипит от этого, а Тому приходится царапать пол и послушно принимать в себя всё. Лео становится рядом с боссом, надрачивает себе, то скрывая голову за тонкой кожей, то раскрывая её. Мик с оттяжкой двигает бёдрами назад, вытаскивая свой ствол почти до конца, и снова толкается в тесноту. Он утробно стонет, сжимает пальцами худые бёдра и вскоре срывается на быстрый темп, от чего у Хиддлстона наворачиваются слёзы, но он их сдерживает и они исчезают, не успевая пролиться. По ногам течет алая струйка крови, которая мешается с прозрачной водой и исчезает в сливе. Рассел рычит, чувствуя как сокращается его член, перехватывает его основание и с пошлым звуком выходит изо рта. Губы Тома припухшие, блестящие и влажные, он загнано горячо дышит, но ему не дают передохнуть — Лео сразу вставляет в рот, Мик меняется с Расселом и отходит в сторону. Они ходят вокруг, меняются позициями, а Тому не дают этого делать. Он может только стоять на коленях и руках, которые уже дрожат и вот-вот могут потерять свою силу. В конце-концов мальчишка просто закрывает глаза и не закрывает рот, перестает сжимать в себе члены, желая лишь одного — чтобы это наконец кончилось. До его ушей доходит смех, стоны, маты и разные слова, смысл которых один: «Ты, шлюха, нахер кому-то сдался». И Том в это верит. А когда на его тело со всех сторон обрушивается фонтан спермы, он обессилено падает на мокрый пол. — А ему идет сперма, — смеется Рас. — Повторим как-нибудь. Мне понравилась твоя попка, малыш. Мужчины быстро ополаскиваются, вяжут полотенца на бедра и уходят. Хиддлстон поднимается на ноги спустя несколько минут. Все тело болит, а ноги подкашиваются. Казалось, что он вот-вот отключится. А если это и произойдёт, то уж лучше бы навсегда. Но он в сознании, он терпит до того момента, пока их не пускают обратно в камеры, а там уже валится на пол и еле слышно хрипит, хотя хочется кричать. Хочется плакать. — Т-Томас, — стена служит ему собеседником. — Т-Томас Уил-льям Хид-длстон никогда не плачет, — молвит он и, обнимая свои колени, постепенно пропадает во сне.