We are coming home, We are coming home, We are coming home, We are coming home! The sound of the wind is whispering in your head. Can you feel it coming back? Through the warmth, through the cold, Keep running till we're there. We're coming home now, We're coming home now. Dotan — Home.
— Да, видимо тебя совсем прижало, раз ты решился обратиться ко мне за помощью. Что такое, Томми? Итальянцы слишком сильно взяли тебя за зад? — Они пытались утопить младшего брата Лиззи. — Лиззи… — произносит Алфи, смакуя имя Шеффилд. — Не смей соваться к ней, Алфи. — А, ты про свою англичанку-американку Лиззи? О’кей. Я даже и не думал. — Я не хочу, чтобы она страдала, — продолжает Томми, игнорируя слова Соломонса. — Я хочу, чтобы она больше не страдала. — Как говорит моя дражайшая младшая сестра: «Прежде, чем что-то просить, ты должен что-то дать». Что ты дашь мне, чтобы я защитил её и её семью? — Что тебе нужно? Томми понимает — он не в том положении, чтобы торговаться или выдвигать свои условия. Мог бы, но тогда Алфи может отказаться, а сил Шелби не хватит, чтобы уберечь Шеффилдов. Поэтому приходится терпеть и надеяться на благоразумие Алфи. — Хочу поближе познакомиться с Элизабет Шеффилд, — Алфи больше заинтересован сигарой в своей руке, чем сидящим напротив него Томми. — Понять, что в ней такого, что ты так отчаянно хочешь её защитить. Что такого в этой женщине, что ты потерял от неё голову. — Алфи… — Я не буду трогать её, если она сама этого не захочет, я, всё-таки, джентльмен, — он хрипло смеётся. — Так что, мой дорогой друг, она — цена нашей сделки. Я проведу с ней время и помогу её семье, если того потребуют обстоятельства. И тебе помогу. Видишь, какой я добрый? Ну что, ты согласен? Томми поднимается со своего места, протягивая Алфи руку. Тот усмехается. Соглашаясь на сделку, Томми не подозревает, что многое изменилось.***
— Лиззи, мне всегда в тебе нравилось спокойствие и умение не поддаваться истериками. Что за цирк ты устраиваешь сейчас? Лиззи, стоящая напротив него, замолкает, гневно сверкая глазами. Кажется, ещё немного, ещё одна такая фраза Томми, и она бросится прямо на стол, вцепится ему в шею и не успокоится, пока не задушит. — Мне хватило итальянцев в своём доме! Зачем там евреи? — Имеешь что-то против евреев? — Имею что-то против тех, кто решает, что его рады видеть в моём доме, — Шеффилд решает немного успокоиться и садится в кресло. — И что ты сделала? — Я приняла гостей, Беатрис принесла чай, и я любезно поболтала с Алфи Соломонсом. — Любезно? Ты ему что, яд в чай подсыпала? Лиззи закатывает глаза. — Он меня не настолько раздражал, чтобы я это сделала. Но было кое-что, что меня озадачило, — она чуть наклоняется вперёд и упирается ладонями в стол. — Алфи сказал, что он заключил с тобой сделку. Что за сделка? И вот тут наступает то, что Томми так не хочет затрагивать. Лиззи, к счастью (к несчастью для него), умная и сообразительная, выпытает у Алфи или у него. — Я не могу сказать, Лиззи. — О, не утруждайся, скажу я: в обмен на его помощь ты пообещал ему кое-что важное. Он сказал мне правду? Уже выпытала. — Да. — И что же это? — Тебе не понравится ответ. — Но я хочу его услышать. Томми встаёт с кресла и жестом просит Лиззи подняться. Она приподнимает брови. — Я заключил сделку, пообещав ему тебя. — Вот как. Шелби ждёт. Ждёт её истерики, ждёт удара, ждёт книгу в голову, она как раз лежит подле Шеффилд, бери и бросай. Но она смотрит, всего лишь смотрит, и он ощущает в её взгляде весь спектр эмоций: удивление, недоверие, осознание, грусть, злоба и ярость. — Какой же ты… Ублюдок, Томми Шелби! — Я сделал это, чтобы защитить тебя и твою семью. — Ты сделал это, чтобы чувствовать контроль! Тебе же нравится, когда люди от тебя зависят! Поверить не могу! — Лиззи неверяще качает головой. — Поверить не могу, что ты пошёл на такое! — Лиззи, сядь и выслушай меня. — Я тебя даже видеть не желаю. Оставь слова для кого-нибудь другого, — она разворачивается на каблуках и покидает кабинет, чуть не сшибая с ног горничную с подносом. Томми изо всех сил бьёт ладонями по столу.***
— Ваш племянник — самый ужасный мужчина! — Какой именно? — интересуется тётя Полли, зажимая сигарету зубами. — Артур? Томми? Покойный Джон? Финн? — Томми! — И что он натворил на этот раз? — Он заключил сделку с Алфи Соломонсом, пообещав ему меня! Как Вам такое, Полли?! После всего, что между нами было, он делает из меня разменную монету! А ведь я… Она не заканчивает предложение. Шум в ушах усиливается, и Лиззи опускается в кресло, опуская голову и делая глубокие вдохи и выдохи. Перед глазами мелькает розовая юбка, и Полли склоняется к ней, держа стакан с чем-то, судя по запаху, алкогольным. — Выпей. Она мотает головой. — Не нужно. — Станет легче. — Только не алкоголь. Полли закатывает глаза и берёт другой стакан, в который наливает из графина воду. Лиззи делает несколько глотков и запрокидывает голову, прикрывая глаза. — Этот день становится всё интереснее и интереснее, — тянет Полли, садясь на подлокотник кресла. — Даже и не знаю, какие ещё секреты вскроются до захода солнца. — Секреты? — Лиззи, дорогая, я далеко не глупая женщина. Я родила двоих детей, так что про пониженное давление можешь не рассказывать мне сказки. — Но у меня и правда пониженное… — Я тебе верю, — перебивает её мама Майкла, — но не в этот раз. Ты говорила об этом Томми? — Нет. И не собираюсь. И Вас, Полли, прошу об этом же. — Почему? — Потому что я устала, — Лиззи открывает глаза. — Устала быть «девочкой на побегушках», устала быть «девочкой по вызову». Стоит ему лишь пошевелить пальцем, как я у его ног. Пора уже набраться смелости и взглянуть правде в глаза: Томми Шелби никогда не полюбит меня, никогда не взглянет на меня так, как он смотрел на Грейс. Даже как на Лиззи Старк. Я не нужна ему, зачем ему ребёнок от меня? — Ты уверена, что поступаешь правильно? Уверена, что не пожалеешь о своём решении? — Когда малыш подрастёт, то я всё ему расскажу. — Не ему, — Полли качает головой, прижав ладонь к животу Лиззи. — Это девочка. Чудесная девочка. Лиззи хочется плакать.***
— Это странно. — Чертовски странно. — Вы, девочки, прямо как ваша мама, — усмехается дядя Арчи, глядя на закрыв лица Эвелин и Розалии. — Она тоже никогда не любила семейные советы. — А разве есть в них что-то хорошее? — интересуется Эва. — Да. Можете спросить у Колина. — А, тот самый дядя Колин, которого во время одного из таких советов ударили головой об стол? — уточняет Роза. — Вы об этом дяде, дядя Арчи? — Ну, там до конца не ясно, кто кого... — Спасибо, что все собрались, — перебивает его Лиззи. Она встаёт, разгладив складки розового платья. — Столько всего произошло за последнее время. И столько всего мне нужно вам рассказать. «Гарри не выглядит удивлённым, — замечает Эвелин, слушая речь сестры и смотря на появляющееся удивление на лицах своей семьи. — Такое ощущение, что он знает, что Лиззи скажет». — Хочу сказать, что это решение далось мне нелегко. И, думаю, таким они будет и для вас. Но хочу предупредить, что на его принятие меня подтолкнуло несколько событий. Во-первых, неудавшееся покушение на Эдварда. Чудо, что тогда Эмма и Исайя были неподалёку и помогли ему. Во-вторых, появление итальянцев, да и не только итальянцев в городе, из-за чего нужно было лишний раз не высовываться на улицы. И, в-третьих, пожалуй, самая важная причина, о которой я должна была сказать вам сразу же, — она делает глубокий вдох. — Я жду ребёнка. И ребёнок последней каплей. Я считаю, что мы должны уехать. — У-уехать? — у писательницы Розалии не находятся слова. Весь её словарный запас рассеивается словно дым по ветру. — К-куда? — В Америку. — Но итальянцев больше в городе нет! — восклицает Эдвард. — Здесь стало безопасно! — А надолго ли? — грустно вопрошает Шеффилд-старшая. — Эдвард, после того, что произошло, я не могу думать, что всё будет хорошо. Неизвестно, кто сюда ещё заявится. — Но у нас здесь всё! — Эвелин с потрясением смотрит на сестру. — И я не преувеличиваю! Здесь познакомились наши родители, здесь мы родились! Выросли! У нас тут клуб! И наши любимые! — Ну, думаю, что Финн переживёт, если вы не поженитесь. Он же Шелби, он может выбрать любую. Раздаётся грохот. Эвелин встаёт из-за стола и опрокидывает стул. Розалия и Эдвард думают, что она похожа на дьявола. — Мы любим друг друга! А ты, — она указывает пальцем на Лиззи, — не переноси свои любовные неудачи с Томми на других! — Что?! — Что слышала! То ты говоришь, что рада за меня и Финна, а сейчас выясняется, что ты не уверена в серьёзности наших намерений и чувств! Ты хотя бы поинтересовалась, что у нас происходит! Я не говорю про себя или Финна! Посмотри на нас! Розалия несколько месяцев переписывается с сыном Беллорда, а Гарри увлечён Эйдой! — Это правда, Гарри? — Лиззи подворачивается к брату. — Какая теперь разница, если всё уже решено, — бурчит Эд. — Он благодаря ей начал отходить от смерти Энн! Какая ты эгоистка, Лиззи! — Ну, хватит, юная леди, — вмешивается Гарри, стуча ладонью по столу. Эвелин замолкает, но видно, что это действие даётся ей с невероятным трудом. — Ты наговорила своей беременной сестре достаточно всего. — А ты её и защищаешь! — она давится воздухом. — Господи, Гарри, она помыкает тобой, решает за тебя, лишает тебя счастья, а ты за неё ещё и заступаешься! — Потому что я — мужчина. В этом и заключается моя обязанность: быть опорой и поддержкой для вас, даже если я чего-то лишаюсь. — Для неё, — горько улыбаясь, поправляет его Эва. — Достаточно... — Ты прав — достаточно. Слушать невыносимо этот бред. Эвелин разворачивается и покидает дом, громко хлопая дверью. Гарри и Лиззи вздрагивают, Розалия и Эдвард молчат, а дядя Арчи достаёт из кармана пиджака пачку сигарет. — Вся в мать. Ничего, Лиззи, скоро она остынет, проанализирует ситуацию и вернётся, согласившись с решением. — Дядя Арчи, Эва не такая, — Лиззи со вздохом опускается на стул. — Если уж ей что взбрело в голову, то она не остановится. — Но ты находишь к ней подход. — В этот раз, кажется, не получится. — Дядя Арчи, я и Лиззи хотели бы поговорить с Вами об Америке, — Гарри берёт сестру за руку. — Если не хотите с нами уезжать, то можете этого не делать. Здесь Вы не останетесь, но другую страну мы Вам можем предложить. — О чём разговор, Гарри, — Арчибальд хлопает его по плечу. — Я всегда с вами. Был и буду. Пусть я и не самый лучший дядя, но я очень вас люблю. И ни за что с вами не расстанусь. — О, дядя Арчи... — И что теперь? — шепчет, склонившись к Розе, Эдвард, пока Лиззи, Гарри и дядя Арчи заняты разговором о клубе. — Ад пуст, всё бесы здесь. Занавес.