***
— Ты почему раньше ничего не сказал? Намджун опёрся спиной на стену, едва не задев плечом висевшую в коридоре картину. Вокруг царила такая тишина, что эхо голосов отражалось от стен, пола и потолка. Отражалось и будто впитывалось в гобелены, цветы, нашедшие себе пристанище на освещаемых солнцем окнах. Юнги, напрочь забыв о всяческих манерах и правилах приличия, сгорбился и присел прямо на пол напротив принца, испытующе глядя ему в глаза. Тот старательно отворачивался, пытался спрятать безысходность за маской безразличия… но перед тем, кто с ним был связан, он никогда не мог притворяться. — Я только сегодня узнал об этом, — откликнулся Намджун спустя долгие мгновения. — Отец просто пригласил меня к себе в кабинет, сообщил, что на днях придётся возиться с нарядами для свадьбы, ткани выбирать, и всё такое… А потом как бы между делом сказал мне это. Поверь, у меня была такая же реакция, как у тебя и у… него. Называть Сокджина по имени Джун категорически отказывался — может быть, дело было в этой странной неприязни, возникшей ещё тогда, десять лет назад, и запомнившейся, сохранившейся на многие годы. Юнги помнил тот день так хорошо, будто это было только вчера — тепло чужих рук, застенчивость, источающаяся от маленького Джина, раздражение, которое чувствовалось сильнее остального и исходило оно от Намджуна. Юнги помнил и восторг младшего брата Сокджина, и все эти чувства так отразились на нём, так поразили, что воспоминания об этом остались на долгие десять лет вперёд. Описать мешанину всех этих чувств и эмоций было трудно, но иногда он мысленно возвращался к тому дню, и всегда в такие моменты он испытывал и ощущал то, что случилось с ним до того, как он «родился». Сейчас он явственно ощущал намджуново смятение, даже страх. Неприязнь, которая жгла грудную клетку, усилилась. Непонимание, раздражение, злость, беспомощность — всё смешалось. Всё, что Намджун сейчас хотел выразить, но не мог. — Ты же понимаешь, что это значит, — проговорил Джун, обнимая себя руками. — Да. А он, кажется, не понимает. — Да, потому что ни в одной книге этого не написано, а говорить об этом предпочитают шёпотом и наедине, без посторонних. — Если это так, то… может быть, это всё сказки? — Да какие сказки, Юнги? — принц наконец-то осмелился посмотреть ему в глаза. — Если тем, кто скрепит наш брак, будет ведьмак… мы же будем на всю жизнь связаны. Навсегда, понимаешь? И даже после смерти наша связь будет сильна — мы никогда не расстанемся. Вообще. Юнги знал об этом прекрасно. Ведьмаки могли такое проделывать — особенно те, кто посвятил своему ремеслу большую часть своей жизни и могли вникнуть в суть магии, мироздания, материи и прочей заумной ерунды, недоступной для понимания простым смертным. Некоторые из них могли и соединять души, как намеревался сделать тот, кто появится на свадьбе Намджуна и Сокджина через два месяца. Зачем мужу короля это было нужно? — Ты ведь можешь отказаться от этого. — Нет, — Намджун дёрнулся так, словно ему влепили пощёчину. — Нет, не могу. Он мой отец. И его желание для меня — закон. Да и… сам знаешь. Другой отец меня убьёт, если я не выполню последнего желания его любимого мужа. Юнги растерянно осмотрелся по сторонам. Что предложить и как утешить, он не знал. — Ты всё равно не обязан его любить. — Я и не собирался. — Ну вот. Родство душ — тем более такого происхождения — ничего ещё не даёт. Просто исполняй свой долг и не думай об этом. Ничего страшного в этом нет. — Это древняя магия. Я, конечно, не боюсь — никогда не боялся, но сейчас, при сложившихся обстоятельствах, как-то настораживает, не находишь? Юнги не ответил. Он сам был создан этой самой древней магией. Может быть, он ей доверял и надеялся, что измены Намджуна своему будущему супругу никак не навредят им обоим? Или просто старался пока не думать об этом? В любом случае, паниковать сейчас не нужно. Намджун должен выполнить то, что должен, а с проблемами будут бороться уже по мере их наступления. Да и, кто знает, может быть ведьмак этот окажется всего лишь каким-нибудь шарлатаном?..До свадьбы - 1
6 ноября 2018 г. в 00:31
— Свадьба будет через два месяца, — отец посмотрел на него взглядом, не терпящим возражений. Сокджин где-то в глубине души вздохнул громко-громко. При отце сделать этого вслух не осмелился. — Это окончательное решение, и возражения не принимаются. Тебе есть что сказать?
Сокджину нечего было. Может быть, он уже смирился? Нет — мысли о свадьбе до сих пор заставляли его кривиться так, словно он килограмм лимонов съел, а неприятное чувство в животе доводило до головокружения. Принца он тем более видеть не хотел. Ему оставалось лишь бродить по замку в поисках какого бы то ни было развлечения. И ждать, пока не придут швеи, которые будут подбирать ему свадебный наряд. Приготовления к этому замечательному событию уже начались, а Джин чувствовал себя так, словно всё происходит за мутным стеклом, без его участия.
Впрочем, так, наверное, и было.
Он вышел из кабинета отца и направился куда-то, не особо думая, куда идёт. Дворец теперь казался ему золотой клеткой, из которой ему никогда не выбраться. Красивые стены, картины, всё блестит от пола до потолка. Всё здесь притягивало взгляд, как и королевская чета, которая жила здесь.
Покои Джина были необычайно большими и роскошными. Коридоры дворца — слишком широкими и мрачными, запутанными как лабиринт. Джин ступал по ним, размышляя о своём. Грызло зверем ощущение потерянности, он буквально на находил себе места. Ему совершенно было нечем заняться, не с кем поговорить и не с кем поделиться своими мыслями. Тэхён за тридевять земель почти, принцу до него дела нет никакого — впрочем, и самому Джину на своего жениха пока было откровенно плевать. Они после прибытия не пересекались почти — только на пиру в честь нового десницы, им пришлось сидеть рядом и изо всех сил давить из себя улыбки, делать вид, что они очень довольны компанией друг друга. Отвратительно было, честно говоря. Сокджин хорошо помнил, как подвыпивший принц по пожеланию короля проводил его до покоев, а потом тут же ушёл, смерив жениха презрительным взглядом. Джин ему ответил тем же, жаль, Намджун этого не увидел.
Он хотел сходить в Драконье Логово, но почему-то постеснялся спросить, можно ли туда пойти. Может быть, ему не хотелось там присутствовать рядом с Намджуном или другим посторонним человеком — ведь король так и находил поводы для того, чтобы будущие мужья могли остаться наедине, поговорить, «узнать друг друга получше». Узнавать получше, конечно же, никто не хотел, но незадачливым женихам буквально пришлось выдавливать из себя фальшивые улыбки, делать вид, что они хорошо ладят. Вроде никто пока обмана не замечал, кроме, разве что, отца Джина — но тот изначально знал, что они не хотят друг на друге жениться.
Коридоры дворца петляли и петляли, и, казалось, им не было конца. Джин приостановился, оглядевшись — на какой-то миг ему показалось, что он заблудился. Но нет — впереди, за плавным поворотом коридора он увидел распахнутые двери, ведущие во внутренний двор замка, охраняемые вездесущей стражей. С улицы доносились чьи-то голоса и крики, но крики эти были скорее весёлыми. Сокджин нахмурился и пошёл на звуки голосов, один из которых был знаком и раздражающ до зубного скрежета, а другого он никогда не слышал.
На небольшом поле, отведённом для тренировок, бегали и дрались на мечах двое. Один из них, ожидаемо, Намджун, улыбающийся немного нахально — казалось, эта улыбка способна затмить собой даже солнце. Его оппонент был ниже ростом, черноволосый и быстрый. Что-то в его внешности было странным, что-то привлекало внимание, но Джин не мог понять, что именно в этом бледном юноше его заинтересовало.
— Скотина! — вскричал Намджун хриплым голосом, когда оказался спиной на пыльной земле, а в горло ему упиралось острие чужого меча. — Ну и скотина же ты, Юнги. Когда-нибудь я обязательно тебя одолею.
Бледный юноша над ним ухмыльнулся нахально, бросил меч в сторону и помог принцу подняться. Казалось, если он постарается схватить его за руку и поднять, то и сам рядом свалится, но поднял его как тряпичную куклу какую-то.
— Попробуй-попробуй. Вдруг получится, — ответил он колко и резко. Но в колкости этой не было чего-то враждебного, равно как и в словах Намджуна. Юноши перед глазами Сокджина казались… друзьями или кем-то в этом роде. Между ними была какая-то незримая связь, которая ощущалась очень сильно и обнаруживалась как будто не нарочно.
Джин вдруг заметил, что оба юноши перевели на него свои взгляды, а он сам в это время стоял перед ними и пялился как идиот. Намджун нахмурился как-то странно и недовольно, подошёл чуть ближе — в нос тут же ударил его запах с примесью пота, вызывая странное щекочущее чувство в грудине и внизу живота. Сокджин почти перестал дышать в этот момент. Чёртова омежья сущность рядом с принцем постоянно проявляла себя. Запах его жениха был слишком приятным, как бы противно ни было осознавать это. А вот от Юнги — его, кажется, так зовут? — запаха никакого не чувствовалось. Он тоже подошёл к Сокджину, но всё равно смотрел подозрительно и держался на расстоянии.
— Добрый день, — заговорил Намджун, стараясь выдавить из себя хотя бы какое-то подобие улыбки. Джин тоже попытался, но вышло, скорее всего, не слишком хорошо. — Мой возлюбленный жених желает видеть меня?
«Заткнулся бы лучше», — хотелось сказать, но Сокджин не хотел портить и так уже испорченный скукой и безысходностью день. На лице Юнги и в его взгляде появилось такое ехидство, что захотелось покрыться красными пятнами и убежать, спрятаться куда-нибудь. Но отступать уже было некуда.
— Я просто вышел прогуляться, — медленно ответил Джин, чувствуя себя идиотом. — Мне было нечем заняться.
Намджун переглянулся со своим другом. Юнги подошёл ещё ближе, и Сокджину поневоле пришлось отвести взгляд от своего жениха… и тут он понял, что именно привлекло его внимание в обычной на первый взгляд внешности парня.
Чёрные глаза, вроде бы обычные, светились каким-то странным зеленоватым светом — будто чернота его глаз отражала от себя свет солнца и превращала его в поток странного потустороннего свечения. Колдовской взгляд, завораживающий, но будто неживой. Хотелось смотреть в эти глаза, попадать под их странное очарование. Но от взгляда веяло холодом, по позвоночнику бежал строй мурашек.
Но не только в будто подёрнутом дымкой взгляде было дело — белая, почти прозрачная кожа юноши была покрыта кое-где мелкими зелёными чешуйками, сделанными будто из нефрита. Чешуя покрывала часть скулы, шеи и переходила под белую рубашку, на плечо. На ладонях, покрытых небольшими синяками, тоже виднелись области, покрытые этой странной зеленоватой чешуёй. Джин мог поклясться, что такого он в жизни своей не видел… разве что в книгах натыкался на иллюстрации, где были изображены люди с чешуйками на некоторых участках тела.
— Намджун много о тебе рассказывал, — проговорил Юнги, а Джин так и не смог даже рта раскрыть, потому что он впервые видел перед собой настоящего, живого дракона из плоти и крови. Конечно, истинная сущность дракона этого не могла предстать перед ним в полной мере, но она угадывалась во взгляде, в движении, в каждой чёртовой чешуйке на белой коже, переливающейся на солнце. — Всё же, что бы он ни говорил, ты довольно симпатичен.
Не успел Джин что-то ответить на это, как дракон заговорил снова, еле сдерживая смех.
— В детстве ты был, конечно, милее.
— В детстве?
— Мы встречались в этом дворце на дне рождения Намджуна, когда и была совершена ваша тайная помолвка. Не помнишь?
Что ж, если бы Джин хоть когда-то в жизни встретил настоящего дракона, он бы запомнил. Но в десятый день рождения принца он никого с подобной внешностью не видел… хотя, погодите-ка.
— Меня подарили ему. Мы виделись с тобой, только ты меня не помнишь, потому что я даже тогда ещё не вылупился, — очаровательная улыбка появилась на губах дракона. Джин заметил, что клыки у него несколько острее, чем у обычных людей. — Меня Юнги зовут, как ты уже, наверное, понял. Мин Юнги. Я — дракон принца Намджуна. Кто-то вроде младшего брата, на самом деле. Он меня вырастил.
— Иногда ты бываешь таким невыносимым, что я жалею, что не запирал тебя в Драконьем Логове, как всех остальных, — пробормотал Намджун.
— Он такой душка, — протянул Юнги, и Джин заметил, что кончики ушей принца покраснели. На лицо невольно вылезла какая-то злорадная усмешка. — Как тебя зовут и кто ты, я знаю прекрасно. Как я уже говорил, мне Намджун столько о тебе рассказал…
— Интересно, что же именно он рассказывал, — у Сокджина эти слова вырвались скорее сами собой. Сказаны они были не без яда в голосе, конечно же.
— О, пусть мой возлюбленный не переживает, — встрял Намджун прежде, чем Юнги успел что-то ответить. — Я говорил своему другу о вас только хорошее.
«Что-то слабо верится».
— Что ж, заметно, как вы за такое короткое время прикипели друг к другу, — заметил дракон, не обращая внимания на то, как два жениха пытаются прожечь друг в друге дыры одними взглядами. Если бы они были магами, может быть, на их месте сейчас только кучки пепла бы остались. — Как проходят приготовления к свадьбе?
— О, замечательно. Дата уже назначена, приглашения приготовлены и скоро будут разосланы. А свяжет нас узами брака ведьмак из Диколесья.
Намджун замолчал, видя, какими взглядами посмотрели на него и Юнги, и Сокджин. Он и сам, видно, не радовался такой новости. Ведьмаки вообще считались кем-то вроде волшебной сказки, ведь такому делу в основном посвящали свою жизнь лишь женщины. Да и Диколесье было, мягко говоря, опасным местом, полным чудищ и прочих не слишком приятных существ. Даже самые смелые маги побаивались заходить туда, и только конченные безумцы отваживались найти там источник силы — место скопления древней первозданной магии, которую ещё ни одному человеку не удавалось покорить.
— Почему ведьмак? — ошеломлённо спросил Джин.
— Таково было предсмертное желание моего отца. Так что не нам с этим спорить, — пожал плечами принц. — Не понимаю только, зачем ему это было нужно. Может быть, странная прихоть, рождённая в бреду болезни…
Намджун замолчал, уставившись Сокджину в глаза. Тому от такого ледяного и безжизненного взора стало несколько неуютно. Будто его жених хотел что-то сказать, о чём-то предупредить (или даже пригрозить), но не решался.
Странно. О ведьмаках в последнее время не было слышно ровным счётом ничего, они уже десятки лет не выходили из своего Диколесья — может быть, они там все либо перебили друг друга, либо просто умерли, не выдержав такого количества магии, которое было сосредоточено в этом месте. Почему же муж короля перед смертью пожелал, чтобы именно ведьмак скрепил их брак?
— Намджун, нужно поговорить, — пробормотал Юнги и тут же обратился к Сокджину. — Было приятно познакомиться. Может быть, встретимся как-нибудь здесь и поборемся? Ты выглядишь весьма натренированным юношей и наверняка умеешь держать оружие в руках.
— Пожалуй, соглашусь, — неуверенно улыбнулся Джин, и потом ещё долго стоял на месте и смотрел на удаляющиеся спины принца и его дракона. Ему было странно слышать предложения «побороться». Он ведь омега — ему часто напоминали о том, что омегам сражаться вообще не рекомендовано, а чем не рекомендовано, так никогда и не объясняли. Как-то в детстве лекарь начал страшить его тем, что, если он будет драться, то в будущем не сможет родить ребёнка… Джин тогда тут же потащил Тэхёна в их любимую рощу, чтобы устроить хорошую такую драку, чтобы аж синяки остались. Жалко, слова лекаря были всего лишь враньём, сказанным для устрашения, а не правдой…