Ненавистный брак

      Когда он увидел свой свадебный наряд, к горлу невольно подступил ком, а сердце заколотилось и упало куда-то вниз тяжким камнем.       Просто Сокджин осознал буквально только что — свадьба будет уже завтра. Никогда ещё осознание своей участи не пугало его так сильно, как сейчас. Никогда ещё в жизни своей он не был так близок к настоящей истерике. В покоях кроме него никого не было. Джин прикоснулся к приятной на ощупь чёрной ткани, расшитой теми самыми белыми камнями словно звёздами — наряд и впрямь был похож на кусок тёмного звёздного неба. Он был не таким пафосным, как Сокджин предполагал: красивая вышивка на груди, чуть блестящие тут и там камни, приятная ткань. Джину нужно было его примерить, чтобы убедиться, подойдёт ли… но он почему-то долго медлил, не решаясь сделать малейшего движения.       Когда он всё же решился надеть костюм, за дверью послышались шепотки и голос Юнги. Дракон как всегда ёрничал и намекал на то, что пора бы уже новоиспечённому принцу показаться в своём платье, а не красоваться два часа перед зеркалом, но сейчас его слова буквально не воспринимались. Джин, казалось, был оглушён — натягивая ткань на плечи, он вообще ничего не слышал, только страшный шум в собственных ушах и гулко бьющееся сердце, сбитое с привычного ритма.       Когда он, одевшись, взглянул на себя в зеркало, пришлось признать, что даже в таком относительно скромном наряде он выглядел великолепно.       Юнги ломился в дверь как бешеный пёс, и Джину пришлось выйти из оцепенения — рядом с драконом перешёптывались взволнованно швеи, которые свадебный наряд и создали, гадая, каким получился результат. Ожидаемо, увидев Сокджина, все до одного замерли на месте и удивлённо раскрыли рты.       — Произведение искусства, — смахивая скупую слезу, гордо прошептала самая старшая из швей, и Джин ей чуть улыбнулся, однако улыбка эта была похожа скорее на попытку смертельно больного человека состроить дружелюбную мину.       Юнги, поморгав немного, закрыл наконец рот. Чешуйки на его лице, шее и руках, вновь переливались на солнце тёмно-зелёным нефритом, озорные глаза просвечивали примерно похоже.       — Что ж, готов признать, что с выбором наряда ты не ошибся. Тебе очень идёт.       — Спасибо, — без особого энтузиазма ответил Сокджин, а потом, осмотрев себя в зеркале ещё раз, сказал швеям так вежливо, как только смог: — Благодарю вас за ваш труд, дамы. Было очень приятно с вами работать.       — А нам-то как приятно, ваше величество, — кокетливо улыбнулась самая старшая, которая была, наверное, ровесницей короля. Круглое лицо её залилось румянцем. — Мы всегда делаем свою работу на высшем уровне.       — Я в этом убедился, — Джин, улыбаясь ей вновь, был готов поклясться, что она была напрочь сражена его очарованием и красотой. Или просто хорошими манерами. Или просто была падкой на юношей младше неё лет на тридцать. — Можете оставить нас наедине?       — Конечно-конечно.       Лишь когда швеи откланялись и за ними закрылась дверь, Сокджин тут же стёр улыбку со своего лица. Юнги, впрочем, тоже, только его настроение было явно лучше, чем у того, кто являлся сейчас без пяти минут мужем будущего короля.       Дыхание спёрло немного. Джин, ещё раз посмотрев на себя в зеркало, с паникой думал о том, что будет завтра. Слова клятвы он выучил — его попросту заставили это сделать, ведь было бы отвратительно, если бы он не знал, что произносить во время собственной свадьбы, верно? Как пройдёт церемония, он знал. Единственное, что оставалось для него тайной за семью печатями — магический обряд ведьмака, который коротал последние несколько недель у них в замке, периодически появляясь на завтраках-обедах-ужинах и общаясь с королём. Гости на свадьбу уже давно прибыли, всем не терпелось увидеть такое, безусловно, важное для страны событие. Улицы наполнились торговцами с разных провинций и даже стран, замок и весь Сэнхе блистали, как никогда. Но блистать ярче всех завтра должны именно два недолюбливающих друг друга жениха.       Какой ужас.       Мысли Джина постепенно перетекали с завтрашнего дня на завтрашний вечер и ночь, и от мыслей этих тугой узел скручивался внизу живота. Испарина выступала на лбу.       Так и пройдёт его первая ночь с мужчиной? Не то чтобы он вообще мечтал с кем-то спать, но ведь… представляя иногда, будто думая и не о себе вовсе, Сокджин воображал себе всё несколько иначе. Плевать на то, что Намджун был принцем. Плевать на то, что он был притягателен и красив, но в то же время неимоверно бесил Джина как никто другой. Дело было не в этом. Они не знали друг друга толком, и не хотели знать. В первый день встречи Намджун прямо сказал ему, что у него будут шлюхи и фавориты, да хоть целый гарем, если он того пожелает, однако им придётся всё равно делить на двоих одни покои и одну постель на протяжении всей оставшейся жизни.       Это было отвратительно.       — Ты побледнел. И я ощущаю твой страх, — оповестил его Юнги, позволяя себе расслабиться без присутствия посторонних. Он подошёл к широкому окну, из которого открывался вид на город и стены замка, и открыл его настежь, пропуская внутрь покоев сильный порыв ветра. На столе недописанное Тэхёну письмо зашуршало как будто недовольно; Джин, посмотрев на него, решил поставить на него что-нибудь, лишь бы не улетело. С братом хотелось общаться вживую, однако это было невозможно. Да он даже гостем на свадьбе не будет, так как забота о долине легла на его плечи и плечи матери после отъезда отца. Несмотря на понимание ситуации, Сокджин ощущал несколько эгоистичный порыв — ему хотелось в данный момент отдать всё что угодно и кому угодно, лишь бы побыть с братом вместе, как раньше, хотя бы несколько часов.       — Я слышал, это нормально перед свадьбой. Небольшая… паника, — почти ровным голосом ответил Джин, не глядя на дракона. Ветер трепал их волосы, приятно касался кожи. Он закрыл глаза, глубоко вдыхая. Ему казалось, что жизнь его вот-вот будет кончена.       — Насчёт этого не знаю, я никогда на свадьбах не бывал. Однако всё же интересно будет… посмотреть и поучаствовать, — Юнги немного помолчал. — Брат Намджуна прибыл в столицу. Через считанные минуты он будет во дворце.       Джин посмотрел на него, приподняв брови в удивлении.       — Хосок? Бастард, про которого все говорят?       — Да. Я на самом деле думал, что он не приедет. Но он, видимо, не мог пропустить такое важное событие.       Джин по яду в голосе дракона понял, что он этого Хосока не особо жалует.       — У вас с ним какие-то разногласия?       — У меня лично — нет. Мы, правда, немного повздорили перед тем, как он уехал из столицы, но в основном у него проблемы с Намджуном. А я, как тот, кто с принцем связан, не могу игнорировать всё, что он чувствует к тому или иному человеку. Таковы мы, драконы: если привязаны к кому-то, то обречены делить с этим кем-то эмоции на двоих. С рождения до самой смерти.       Сокджин хотел было спросить о том, каково было ещё не рождаться — по крайней мере, окончательно, — Юнги ведь говорил, что помнит его с того времени, когда сам ещё был запечатан в своей нефритовой скорлупе… Но мысли опять вернулись к королевскому бастарду по имени Чон Хосок.       — Какие между ними отношения?       Юнги посмотрел на него с подозрением, будто раздумывая, сказать правду, солгать или же просто ничего не отвечать.       — Ну, Намджун с самого детства хочет с братишкой мира, а тот вечно за войну. Они никогда не ладили особо, не могли найти общий язык. Конечно, они любят друг друга — уж я-то знаю, что это так, — однако происхождение Хосока и его гордыня ставят крест на всём. А уж ущемлённое достоинство Намджуна и его собственная гордость — тем более. Поэтому между ними никогда не было мира. Отец их провёл чёткую черту между ними, и, как бы эту черту Намджун пресечь ни пытался, Хосок, которому постоянно напоминали, кто он такой, постепенно начинал становиться злым на весь мир, — Юнги чуть помолчал. — В общем, не знаю, зачем я тебе всё это рассказываю. Если ты увидишь Хосока воочию — ты всё поймёшь. Переодевайся и спускайся вниз — скоро будет обед, вот тогда ты его и увидишь. Не могу ничего предполагать, но думаю, без скандала или очередного препирательства не обойдётся.       «Интересно, он альфа? Если так, то проблем точно не оберёшься», — подумал Джин недовольно. Знал он таких альф — одиноких, озлобленных, высокомерных, любящих указать людям ниже по положению на их место и обозначить своё. Но поспешных выводов делать не стоило. Поэтому, когда Юнги, сияя своей хитрой улыбочкой во всё лицо, удалился, напоминая ещё раз про обед, Джин быстро переоделся обратно и дописал письмо Тэхёну, намереваясь отправить его тут же.       Пока он носился с письмом туда-сюда, время обеда уже пришло. В зале сидели некоторые важные лорды из совета, самые приближённые к королю, ведьмак чуть поодаль, отец Джина, Намджун и, собственно, сам король.       А напротив Намджуна сидел незнакомый Джину юноша, и, когда тот повернул голову в его сторону, окидывая жениха своего брата оценивающим взглядом, ему хотелось как следует покраснеть, прикрывая тело руками, и провалиться сквозь землю. Потому что взгляд альфы — всё же это был именно альфа, мать его, — был настолько похотливым и раздевающим, что в мгновение хотелось уйти прочь из этого тела, из этого зала, из этой жизни.       Джину показалось, или Хосок облизнулся, глядя на него?       — Кого я вижу, вот и жених, — протянул он, нахально улыбаясь. Король, пока он не видел, свербил его затылок угрожающим взглядом, лорд Кибом особо от него не отставал. Джин замер, переглянулся с Намджуном, соображая усиленно, что ему нужно ответить. Считался ли королевский бастард настолько важной персоной, или отвечать ему нужно было соответствующе?       — Добрый день, — ответил он холодно спустя несколько секунд молчания и кидаемых друг на друга остальными взглядов. Хосок театрально вздохнул, прикладывая руку ко лбу.       — А этот голос, этот голос! Как же сладко тебе, братец, будет его слышать во время ваших страстных ночей. Признаться, ты отхватил себе пару что надо, я даже, честно говоря, завидую.       — Хосок, — грубо одёрнул его Намджун, не теряя своего спокойного выражения лица. — Ты забываешься.       Хосок посерьёзнел тут же, посмотрел на Джина уже нормально.       — Прошу прощения за свою дерзость. Месяцы в далёких странах сделали меня каким-то варваром. Давайте сделаем вид, будто этой нелепости не было. Я — Чон Хосок, незаконнорожденный сын его величества.       — Ким Сокджин, жених принца Намджуна. Я уверен, вы обо мне слышали, — спокойно ответил Джин, стараясь не терять лицо перед присутствующими. Отец смотрел на него странно, может быть, почти с гордостью. — Рад знакомству.       Через некоторое время слуги начали приносить обед. Король становился с каждой минутой всё мрачнее и мрачнее, остальные говорили о чём-то, казалось, этого не замечая. Джин молчал в тряпочку, поедая пищу и сидя рядом с Намджуном. Иногда он бросал взгляды в дальний конец стола, на Чимина, который обсуждал с некоторыми лордами какие-то вопросы, касающиеся магии. Лорды слушали его внимательно и откровенно пялились, но юный ведьмак даже не обращал на них внимания, полностью погружённый в свои рассуждения и сильно ими увлечённый.       — Люди говорят о том, что принцу подобрали достойную пару, — начал Хосок, глядя на женихов настолько надменно, насколько это вообще было возможно. — Хотя некоторые поговаривают, что лучше бы король подобрал своему преемнику партию из провинции поближе. И намного знатнее.       — Его величество сделал так, как ему захотелось, — проговорил Намджун спокойно, к пище своей даже не притрагиваясь, лишь елозя ложкой по тарелке и глядя на брата непроницаемым взглядом. Сложно было сказать, что он думал в этот момент. — К тому же, партию подобрали не этим лордам, так что пусть закроют свои рты. Меня всё устраивает.       «Лжец», — ухмыльнулся Сокджин, но говорить это при посторонних не стал. Естественно, он понимал, что они с Намджуном должны поддерживать иллюзию счастливой и довольной пары, поэтому старался включать своё актёрское мастерство на самый максимум и смотреть на принца с обожанием, которого на самом деле не испытывал. От всего этого шутовства хотелось кривиться и плеваться ядом, однако он, как будущий член королевской семьи, должен был делать всё, что от него требуется.       Хосок тоже ухмыльнулся, видно, заметив реакцию Джина на слова его жениха. Намджун даже бровью не повёл.       — Что ж, видно, как вы за два месяца знакомства прикипели друг к другу, — довольно проговорил Хосок. — Действительно, завтра будет великий день. Не каждый день увидишь, как кто-нибудь женится по любви!       Джин, услышав это, чуть не подавился.       По любви.       Конечно.       Он переглянулся с Намджуном, и тот лишь хмыкнул, бросив короткий взгляд на своего отца. Тот наблюдал за ними тремя внимательным жёстким взором, какого Джин у него никогда не видел, и молчал, будто выжидая момент, когда можно будет вмешаться. По вмешиваться пока не приходилось, юноши говорили негромко и не собирались устраивать скандал. Все держали себя в руках — пока что. Спустя минут пять Джин заметил, что его отец начал пытаться отвлечь короля разговором. Вроде пока получалось, только его величество отвечал сухо, мрачно и коротко.       Странно. Обычно он был довольно говорлив и весел.       Сокджин решил, что это не его дело, и отвернулся.       — А что это за прекрасный юноша, там, в дальнем конце стола? — спросил вдруг Хосок, обратив внимание на притихшего Чимина. Намджун тоже глянул на него и вновь повернул голову к брату.       — Ведьмак, прибывший из Диколесья. Он… исполнит на свадьбе некий ритуал, чтобы связать наши с Сокджином души.       — Зачем? — выгнул бровь Хосок.       — Такова была последняя воля папы.       Бастард понимающе кивнул и вновь посмотрел на ведьмака, будто любуясь.       — Он хорошо пахнет.       Сокджин удивлённо посмотрел на него, но решил ничего не спрашивать. Как Хосок мог учуять запах на таком далёком расстоянии? Сам Джин запаха Намджуна не ощущал даже на расстоянии пары метров — лишь стоя рядом, почти плечом к плечу, как тогда, в тронном зале. Ну хорошо, ощущал — но не так явственно.       Намджун пожал плечами.       — Я не чувствую его запаха.       — Видимо, у меня обоняние несколько лучше, — Хосок улыбнулся почти мило, и Джин подумал, что за такие улыбки даже самым последним ублюдкам можно простить всё, что угодно. Однако Хосок ублюдком не выглядел, пусть и вёл себя несколько высокомерно для бастарда, хоть и королевской крови. Джину он даже симпатизировал слегка. Совсем чуть-чуть, самую малость.       Когда обед закончился, лорды разбрелись кто куда, Чимин исчез, будто его и не было (как, впрочем, всегда и делал), король удалился, что-то бурно обсуждая с лордом Кибомом. Выходя в огромный коридор следом за Намджуном, Джин был пойман крепкой хваткой Хосока, который без всяких церемоний вдруг положил руку ему на плечо, будто они были давними приятелями.       Не сказать, что такое внимание со стороны постороннего человека — тем более, со стороны альфы, — было приятно.       — Мы так давно не виделись, что я уже и забыл, как ты выглядишь, — окликнул Хосок Намджуна, и тот повернул голову в их сторону. Брови его тут же взметнулись вверх, глаза обжигали диким холодом. Джину хотелось скинуть руку со своего плеча, только он не знал, можно ли делать такое в отношении королевского, мать его, бастарда. — Ты стал значительно здоровее. Это благодаря тренировкам, верно?       — Возможно. Ты просто давно меня не видел, вот тебе и кажется, что я сильно изменился.       — Может быть. Однако хватит болтать. Мне скучно. Не хочешь со мной побороться? Я помню, здесь было тренировочное поле, на котором я постоянно мутузил тебя, когда мы были детьми, — в голосе Хосока послышались озорные нотки. Намджун выдавил из себя усмешку, глаза его чуть прищурились.       — Чёрт возьми, я просто обязан взять реванш, — проговорил он, и его слова можно было смело принять за согласие. — Только у меня к тебе есть одна маленькая просьба. Перестань лапать моего жениха — ничем хорошим для тебя это закончиться не может.       — О, — Хосок отшатнулся от стушевавшегося Джина как от прокажённого. — Если ваше высочество ревнует, я могу к нему вообще не приближаться!       — Уж постарайся, — глаза Намджуна недобро сверкнули. Он обратил внимание на Сокджина, который неожиданно для себя притих и не знал, куда ему податься. — Не хотите пойти с нами и понаблюдать за сражением, любовь моя?       — С радостью, — приторно улыбнулся Джин, отмечая, с каким нескрываемым презрением принц посмотрел на него после этих слов.       Что ж, нужно сказать, что принц и его единокровный брат сражались почти на равных, и даже не ясно было, кто из них в конце концов выиграет. В какой-то момент Хосок повалил Намджуна на землю, но тот так резко вскочил на ноги, что оставалось только раскрыть рот от удивления, и вот он уже исступлённо наносил удары, а Хосоку оставалось лишь парировать их или уклоняться.       Джин так засмотрелся за этой своеобразной непрекращающейся пляской, что даже не заметил, как рядом с ним прямо на траву сел Юнги, взявшийся невесть откуда. Он посмотрел на сражение внимательным взглядом своих светящихся нефритовых глаз, чуть присвистнул и повернул голову к Джину.       — Что ж, кажется, им весело. Что ты тут забыл?       — Его величество пригласил меня понаблюдать, — бесцветным тоном ответил Сокджин, постукивая кончиками пальцев по собственным коленям.       — Держу пари, тебе бы хотелось поучаствовать непосредственно.       — Особенно в бою с Намджуном, — Юнги мерзко захихикал, и Джину пришлось только рассмеяться в голос, услышав этот его ехидный смех.       — Как тебе Хосок?       — Я думал, он будет более мерзким, — Джин помолчал. — Ты говорил, что именно он старался игнорировать попытки принца наладить отношения. Но я понаблюдал за ними и заметил, что сейчас наоборот Намджун старается держать дистанцию. Как-то не сходится.       Юнги помолчал, лицо его сделалось задумчивым. Казалось, он прислушивался к чему-то, но к чему конкретно, юноша не мог понять.       — Это всего лишь видимость. Он рад его видеть, я это чувствую, — наконец ответил дракон, будто проснувшись или выйдя из транса. — Сейчас он уже не так это скрывает, видишь? Они улыбаются друг другу.       Джин посмотрел на дерущихся. Те уже вовсю хохотали, удары, наносимые ими, силы не убавили, движения стали резче, но иногда оба мазали, и каждый из них норовил выкрикнуть что-то шутливо-оскорбительное. Оба выглядели… счастливыми.       — Прямо как в детстве, — с горечью произнёс Юнги. Джин посмотрел на него в удивлении. У него было очень много вопросов. — У них часто такое бывало. Грызутся, мирятся, и всё по кругу. Сейчас они на стадии примирения. Надеюсь, у обоих хватит мозгов это перемирие сохранить. Когда они в ссоре, Намджун чувствует себя плохо, и это сказывается и на мне тоже.       Джин понаблюдал за ним с минуту и спросил:       — Ты чувствуешь то же, что и он?       — Да. Мы же связаны. Я могу ощущать его эмоции на любом расстоянии, всегда мог. Он не только мой хозяин, он — мой воспитатель и лучший друг, и я даже не знаю, как я буду без него жить. До того, как меня ему подарили, я чувствовал себя неполноценным.       — Ты был тогда ещё в скорлупе.       — Да, я ещё окончательно не родился. Но драконы помнят, что происходило с ними до этого самого рождения. Одна из наших особенностей.       Они помолчали, с места сражения до слуха Джина донёсся громкий заразительный хохот. Он даже замер на мгновение — впервые увидел, как Намджун смеётся, и это оставило свой отпечаток на его душе. Заставило посмотреть на принца как-то… иначе.       — Получается, ты зависим от него, — сказал он, заметив, что лицо Юнги заметно просветлело.       — Да, в какой-то степени.       — Не чувствуешь себя… несвободным? Каково это — когда твоё состояние зависит от кого-то другого?       Юнги перевёл на него внимательный взгляд.       — Я просто с самого раннего возраста к этому привык. Может быть, если бы я рос не рядом с ним, а один, такой связи точно не возникло бы. Но десять лет мы с ним — единое целое, и я даже счастлив в какой-то степени. Он вырастил меня собственными руками, а до этого я просто валялся у подножия вулкана и чувствовал себя страшно одиноким, так что… Это лучшее, что могло со мной произойти.       Сокджин при всём желании не смог бы этого представить. Зависеть от кого-то, пусть и эмоционально, было ужасно. Испытывал ли Юнги свои собственные эмоции, или лишь «подпитывался» эмоциями Намджуна, проецировал их на себя? Спрашивать было не слишком удобно, ему и так много рассказали сегодня, но вопросов в голове стало значительно больше, а ответов на них не приходило в голову никаких. Даже в книгах, которые он читал, ничего подобного о драконах не писали.       Как странно.       — Ты поймёшь, каково это — быть зависимым, — мрачно проговорил Юнги, глядя на принца и его брата.       — С чего ты взял?       — Ведьмак. Он свяжет ваши души, вы будете вместе даже после смерти. Конечно, связь будет укрепляться постепенно, но с годами будет становиться всё сильнее, и вы уже никуда от этого не денетесь, — Джин почувствовал, как холодные мурашки побежали по телу. — Это не то же самое, что связь дракона и человека… но что-то похожее в этом есть. От этого не избавиться. У нас с Намджуном, правда, она возникла добровольно, а у вас будет принудительной, но разницы особой нет. Хотите того или нет, вы будете вместе вечно. Вас ничто не разлучит, никогда.       — Звучит… довольно жутко, — сказал Джин чуть подрагивающим голосом, когда на самом деле хотелось в ужасе заорать. Ему и впрямь стало страшно — всё оказалось ещё хуже, чем он думал.       Юнги посмотрел на него отрешённо.       — Древняя магия, что тут скажешь. Мы все здесь — её жертвы, к сожалению, — помолчав немного, дракон спросил вдруг: — А может быть, к счастью?

***

      Вечер наступил слишком быстро, хотя до этого казалось, что время тянется словно мёд. Юнги, до этого следовавший неотступной тенью, в этот раз решил вдруг проводить Сокджина до его покоев, и они оба ушли, что-то бурно обсуждая. Намджун смотрел им вслед и пытался прислушаться к тому, что чувствует, глядя на то, как его жених больше внимания уделяет дракону, чем ему.       За такие «прислушивания» хотелось ударить себя по голове несколько раз. Намджун вздохнул, наливая вина в кубок и протягивая его Хосоку, который увязался за ним. Тот принял кубок со странной улыбкой.       — Он красивый.       — Не настолько, — возразил Намджун, просто чтобы что-то сказать. Его жених и впрямь был красив, тут и спорить не было смысла, однако принц почему-то это отрицал, скорее для того, чтобы самого себя в этом убедить.       — Не жалуйся, просто бери подарок, который судьба тебе предоставила.       — На кой чёрт мне такой подарок? Я же не хотел жениться, ты знаешь.       — В каком-то смысле мне повезло больше, чем тебе. Ведьмак… дело серьёзное. Отказаться не пробовал?       — Отец убил бы меня, — мрачно ухмыльнулся Намджун. — Тем более, последняя воля папы… я не могу её не исполнить.       — Тяжко быть королём, — не менее мрачно заключил Хосок. — Хотя, не понимаю, почему ты недоволен. У тебя есть всё — королевство, власть, деньги, а теперь ещё и такой красавчик в мужьях. Какого чёрта ты жалуешься?       Намджун посмотрел на него затравленно. Он при всём желании не смог бы этого объяснить.       — Я никогда не хотел этого, понимаешь? С королевством-то я справлюсь, может быть, а что делать с «красавчиком в мужьях»?       — Трахать, что же ещё?       — Да мы же терпеть друг друга не можем.       — Чем сильнее ненависть, тем страстнее секс. Я проверял, — Хосок игриво подмигнул. Намджуну хотелось удавиться прямо сейчас, или выброситься из окна. Он провёл рукой по волосам, взлохмачивая их, и отвернулся от брата. Говорить об этом больше не хотелось.       — Почему ты приехал? — спросил он.       — Чтобы увидеть, как братик женится, зачем же ещё.       — Ты же помнишь, как мы сильно поругались перед твоим отъездом. Ты здесь явно не из-за меня, не лги хотя бы сейчас.       Хосок отпил чуть вина, провёл языком по губам и чуть прищурился.       — Хочу попросить отца кое о чём в очередной раз.       — О чём? — Хосок посмотрел на него многозначительно, и Намджун сразу всё понял. — Опять? Ты ещё наивнее, чем я думал.       — Я не наивный, я просто очень надеюсь, что когда-нибудь моя мечта осуществится. Не хочу просуществовать бастардом всю жизнь и запомниться им же после смерти.       — Бастардом, объездившим весь мир, — напомнил ему Намджун. Хосок отмахнулся.       — Что мне весь мир, когда хочется править одним лишь королевством? Вот она, шутка судьбы: ты не хочешь править, но будешь, а я хочу, но у меня почти нет шансов. Как же так вышло? Тебе следовало быть бастардом, а не мне.       — Не забывай, с кем говоришь.       — Ох, прошу прощения.       Хосок допил вино и поставил кубок на стол резким чётким движением.       — Всё же я попробую, — уверенно проговорил он. Намджун взглянул на него со скепсисом.       — Что будешь делать, если он откажется?       Глаза Хосока недобро сверкнули.       — У меня есть планы. Но о них — потом. Сейчас я больше всего хочу спать. Ну и какого-нибудь мальчика потискать, но это уже после, — он направился в сторону дверей расслабленной походкой. — Доброй ночи. Рад, что мы наконец встретились.       — Да. Я тоже, — севшим голосом откликнулся Намджун. Дверь хлопнула, ковры в коридоре заглушали шаги Хосока. Принц отставил свой кубок, из которого не отпил ни разу, и подошёл к окну, распахивая его настежь. Он смотрел на Сэнхе, и недобрые мысли переполняли его, не давая нормально настроиться на что-то одно.       Свадьба должна быть завтра, а он к ней до сих пор не готов. Да даже после самой свадьбы, наверное, готов не будет. Намджун даже не представлял, что будет делать, когда дело дойдёт до постели, хоть у него уже было довольно много юношей. Что делать конкретно со своим без пяти минут мужем, он вообще не представлял.       Мысли о завтрашнем дне угнетали, и спать Намджун лёг с полным ощущением безысходности. Единственное, чего ему хотелось — никогда не просыпаться. Или чтобы завтра просто никогда не наступило.       Было бы и правда намного лучше, если бы он родился бастардом. Был бы волен делать, что ему вздумается, и ехать, куда ему вздумается. Быть с тем, с кем ему вздумается. Намджун Хосоку завидовал именно поэтому — у того свободы действий было намного больше при том, что он был почти никем. Намджун, которому скоро будет подвластна вся страна, свободен не был ни капли.       Это было отвратительно.