Кинковый мальчик и феминистка

       ЁльЁн на протяжении последних десяти минут из последних сил пыталась понять, почему она вынуждена сейчас впиваться черными ноготками в покрывало собственной кровати и сдерживать отчаянный вздох.        Все, что было прошлым вечером, сейчас казалось глупой мелочью. Все те придирчивые прикосновения Бёна к одежде для костюма, его возмущения по поводу отсутствия нормальной косметики и хоть какой-нибудь помады, кроме гигиенической, и даже чуть более ранний шок от внезапных его увлечений кружевными платьями, померк сегодня после обеда. Особенно на контрасте с тем, что, сходив на две пары по расписанию, Пак занималась тем, что портила нож о кусок швабры, сидя в застиранной пижаме на полу.       Сейчас взгляд девушки сверлил макушку насвистывающего какую-то глупую мелодию Бёна, волосы которого казались чересчур мягкими, чтобы не сдерживать попытки к ним прикоснуться. С прекрасной черной шевелюры глаза постоянно опускались на тонкие пальцы, будто бы нарочно медленно зашнуровывающие высокие ботинки хозяина на ее ногах.        Пак опять забыла доводы однокурсника в пользу того, что ей никак нельзя доверять такое «ответственное» занятие как завязывание шнурков. Ситуация выбивала из колеи. Не каждый день все-таки кто-то сидит у ее ног, как слуга, помогая одеваться, но при этом и близко не чувствуя никакого унижения. «Врач в делах костюмных» — все твердила про себя, как мантру, ЁльЁн, но, как человеку фандомному, дорамы смотрящему и фанфики читающему, ей не помогало. А Бён уже поставил на свое колено другую ногу Пак.       ЁльЁн, помимо всего прочего, была безмерно рада, что держала ногти в относительном порядке, и весь маникюр закончился на том, что ей просто накрасили их черным лаком. Хотя однокурсник все же возмутился, что «все криво, но сейчас нет на это времени». Оставался только макияж.       Бён, закончив с ботинками, поднялся с колен и критичным взглядом осмотрел весь образ Пак. Свободная расстёгнутая черная рубашка, под которой красуется его футболка с каким-то монохромным принтом, что можно было хоть как-то связать с вампирской тематикой, (потому что идея с кожанкой провалилась), черные брюки Пак с высокой талией, на которые они навесили цепочек, мешочков с ватой и осиновый кол, и его шикарные ботинки, которые он покупал специально для фестиваля. На руках Пак вперемешку блестели ее браслеты и браслеты Бёна, а на шее висел клык в металлической оправе, который когда-то давно парень одолжил у кого-то для костюма. Образ не был идеален, но это лучшее из того, что за столь короткий период времени он мог сделать. Поэтому Бён был вполне в восторге.       Оставались только прическа и мэйк. Парень попросил Пак пересесть ближе к столу, а сам с предвкушающей улыбкой, которой со спины не было видно девушке, принялся раскладывать свою косметику, подготавливая рабочее место.       ЁльЁн слышала свое дыхание. — Бён, я могу включить музыку? — Конечно, можешь. Только не психуй, если я попрошу переключить, хорошо?        Пак закивала и открыла на телефоне плэйлист, музыку из которого почти полностью забраковал Чихо со словами «У тебя, безусловно, потрясающий вкус, но народ не оценит, нужно что-то более танцевальное и клубное». Комнату наполнили звуки вампирского вальса. ЁльЁн прикрыла глаза. Перед сознанием мелькали балы в старинных дворцах, красивые мужчины и женщины с неестественно бледной кожей в облачениях прошлых веков. Темные холодные залы, из окон которых виднелись заснеженные деревья, утопали шуме кринолинов и музыке, у которой не было источника. На полностью сервированных столах нельзя было увидеть ни крошки еды: пустые тарелки и начищенные приборы блестели в отраженном от сугробов лунном свете. Слуги разливали по бокалам очень темное красное вино.        Чьи-то холодные пальцы невесомо коснулись щеки. Пак вздрогнула и открыла глаза. Бён заправил прядь волос за ее ухо. В свете лампы под его полуприкрытыми веками играли блики, когда он придвинулся ближе к лицу ЁльЁн, они исчезли. Теперь девушка совершенно не могла определить, где у него заканчивался зрачок и начиналась радужка. Она выпала из реальности. Бён и издалека чересчур красив, а когда он в нескольких десятках сантиметров, теряешься, на что смотреть, и смотришь только в глаза. Пак за эти пару дней совсем не привыкла, что это реальность, что человек, на которого она почти в открытую залипает второй год, сидит сейчас ближе чем на расстоянии вытянутой руки, и протягивает свои божественные пальцы к ее лицу.       Он аккуратно снимает с Пак очки без стекол и замирает, скользя по ней взглядом. ЁльЁн стыдно вдруг, что она не слишком усердно следит за своей кожей. Вроде и необходимости в этом нет, но рядом с человеком, который, теперь Пак в этом уверена, регулярно делает масочки, как-то неудобно.       Бён отмирает и кладет очки на стол. Пак решает, что лучше она прикроет глаза и сосредоточится на музыке. Спустя несколько секунд холодные пальцы аккуратно проводят по ее кругам под глазами. На задворках сознания звучит то ли ее собственный голос то ли отголоски чужого шепота, что советуют спать больше. ЁльЁн абстрагируется от прикосновений. Она пытается предполагать, что может сейчас делать этот недовизажист с ее лицом столь профессиональными жестами и как все эти процессы могли бы называться.        В момент, когда чужие пальцы касаются ее губ, она, еле заметно вздрогнув, поднимает веки. Бён сосредоточен, глаза его все так же полуприкрыты и в них не отражаются свет, а губы беззвучно шевелятся, повторяя слова песни, играющей на фоне. И каким бы хорошим студентом ты не был, ты не сможешь подпевать той песне, которую слышишь впервые. — I watch you like a hawk. I watch you like I'm gonna tear you limb from limb. Will the hunger ever stop? Can we simply starve this sin? *        На последней строчке Бён поднял отчего-то слегка жалостливый взгляд на Пак. — Осталась только тушь и прическа, и роковая женщина будет готова, — улыбнулся он.        ЁльЁн кивнула. Ей совершенно было не интересно, как она выглядит. Ей хотелось знать, почему Бён торчит тут и даже не просто помогает ей, а вовсе делает все за нее. Почему он в своем старом кремовом свитере и спортивных штанах сейчас здесь, а не готовится к балу у себя в комнате. Пак ведь прекрасно теперь помает, что Бён никогда себе не позволит прийти туда не в образе. Неужели он хочет в будущем стать стилистом, а тут подворачивается такая возможность для практики в ее лице? В таком случае Пак жаль, что ему приходится тратить свое время, обучаясь премудростям переводчиков в их забытом богом университете.        Однокурсник тем временем усадил ее на пол, облокотив спиной о кровать, а сам сел на простыни, свесив ноги по бокам. Он аккуратно расчесывал успевшие слегка запутаться волосы. Пак вспоминала, как в детстве ее мама делала точно так же. Ностальгия смешалась с приятными ощущениями от массажной щетки, периодически касающейся кожи головы. После мама всегда либо делала два высоких хвостика, либо заплетала волосы ЁльЁн в короткую тугую косичку сзади. Бён же сделал пробор на бок и заплел три тонких колоска над левым виском. Пак, если честно, не была уверена, что мама так вообще умела. А после однокурсник еще какое-то время возился с лаком для волос.        Закончив, парень попросил ее подняться и стать в центре комнаты, он обошел вокруг, внимательно перепроверил ровность стрелок и пригласил посмотреть на себя в зеркало впервые за вечер.        ЁльЁн опасливо подошла к дверце шкафа и взглянула на себя. Она одновременно узнавала и не узнавала себя. Никогда ранее Пак не видела на своем лице такого яркого макияжа, но даже в свете комнатной лампы он не казался чем-то, что было бы чересчур. Темные тени и темная помада смотрелись максимально выразительно и делали кожу, тон которой в действительности почти не изменился, визуально светлее, и, что сильнее всего удивляло ЁльЁн, все это было в меру. В отражении появилась довольная моська Бёна. — Бэкки же говорил, что сделает из тебя произведение искусства. Нравится? — Это потрясающе, Бён, — голосом полным восторга ответила Пак. — Ты просто мастер. — Годы практики, — пожал он плечами, но улыбка не сходила с его лица. — Но что-то я с тобой засиделся. Нужно ведь и самому себя в порядок привести.        С этими словами он принялся собирать косметику со стола. — Спасибо тебе огромное. — Завтра с тебя обед, помнишь? — Помню, помню, не переживай. Но сам помни, что вкусным он может и не быть. — Помню. Дай мне свой номер, чтобы я завтра не искал тебя со своей едой по всему общежитию. — Прям уж таки «по всему общежитию», я могу быть либо на кухне в нашем крыле, либо у себя в комнате, — усмехнулась ЁльЁн, но номер послушно записала в протянутый Бёном телефон. — Благодарю, — он забрал обратно телефон. — А теперь сядь лицом к свету, буду тебя фотографировать. — Это зачем? — удивленно переспросила Пак. — Для портфолио, — после небольшой паузы брякнул парень, но ЁльЁн этот ответ вполне устроил.        Бён сделал пару снимков, выключил верхнее освещение, оставив только свет от настольной лампы, и сделал еще пару снимков. — Красивая какая… — неосознанно протянул он. — Правда что ли фотография красивая? Дай посмотрю, — ЁльЁн выхватила телефон из чужих рук. — Да, очень даже хорошая. Я редко когда так получаюсь.        Парень ловко вернул себе телефон. — А теперь я должен бежать. Только попробуй размазать до вечера макияж или испортить мои вещи, — пригрозил он и хлопнул дверью.        Пак осталась в полутемной комнате наедине со своими мыслями и впечатлениями. До бала оставалась пара часов. И, вроде бы, что такое провести несколько часов в режиме ожидания для человека 21 века, но ЁльЁн все равно ощущала необъяснимое чувство тоски. И совсем немного — вины. Бён потратил на нее столько своего времени сегодня, а она в ответ может противопоставить только свои сомнительные навыки готовки, которыми однокурсник явно решил воспользоваться лишь из-за нехватки времени. Пак сомневалась, что, принося столь неравную пользу друг другу, они могут быть друзьями, как Бён зачем-то вчера предложил. Но, с другой стороны, он же это сам в здравом уме и твердой памяти предлагал. — Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, — решила Пак. — Сегодня я благодарна Бёну и утираю нос Лу, а завтра покупаю двойную порцию продуктов. Может, наша дружба и вовсе на этом закончится.        Не рассчитав время, на бал Пак выбежала ровно тогда, когда торжественно открывались двери в зал. Благо от их общежития бежать было не далеко, и опоздала ЁльЁн лишь на полчаса. Отдышавшись возле гардероба, она испуганно взглянула на себя в отражении в окне. Вместо ожидаемого беспредела на месте прически, который, Пак уверена, стал бы причиной ее смерти от прекрасных рук Бёна, она увидела почти идентичную картину той, что видела в зеркале у себя в комнате. — Вот это я понимаю лак для волос косплеера, — прошептала она. — Я его хоть вымыть потом смогу? Он ведь его, скорее всего только на париках использует…        Она недоверчиво потыкала пальцем в собственные волосы, вспоминая недавний бешеный забег до места проведения бала.        К своему огромному сожалению, Пак не обладала даром незаметно появляться, если опоздала. Поэтому вломиться в зал ей посчастливилось посреди чьей-то вдохновленной речи в честь открытия, от которой все подсознательно ищут, на что бы отвлечься. Ощутив внимание к своей персоне, ЁльЁн поспешила удалиться в дальний угол с паутиной из ваты и одиноко стоящей тыквой, напугать которой можно было разве что перфекциониста. Но дойти до укромного и спокойного местечка за дальним столом ей не позволила совершенно внезапно нарисовавшаяся Лу, облаченная в мерцающие тряпки. — Куда это ты собралась, Пак? — с вызовом спросила девушка. — Покушать, — собственно, ЁльЁн и не соврала. — Ты настолько ни во что не ставишь наш спор, что даже не удосужилась меня найти и продемонстрировать свой внешний вид? — Но ты же меня первая нашла… — промямлила Пак, но ее тут же прервали. — Выйди на свет, выпрямись и покрутись, — приказала Лу.        ЁльЁн послушно исполнила требование подруги. Повертевшись под изучающим взглядом, она остановилась, терпеливо выжидая вердикт. Лу одобрительно покивала головой, сложив руки на груди. — Ты макияж еще зацени, — раздалось слева от Пак.        Девушка в испуге шарахнулась. Рядом стояла Чжан в черном плаще в пол и с косой из палки от швабры и папье-маше в руке. ЁльЁн подумала, что швабры для дешевых костюмов просто незаменимый материал. До тех пор, пока подруга не подала голос, Пак была готова поклясться, ее тут и не было. Но здравый смысл подсказывал, что она подошла вместе с Лу. — Повернись лицом к свету, Пак, — Смерть и дама в блестящем облачении внимательно осматривали свою жертву. ЁльЁн чувствовала себя крайне неловко. Надо было не слушать Бёна и отстаивать свою точку зрения, придя в костюме видавшего виды студентоподобного существа. — Очень даже не дурно, — нехотя, признала Лу. — Можешь показывать пальцем на ту, кто тебе помогал с макияжем. Мне нужно попросить у этой дамы пару советов. — Я не нарушала условия спора. Ни одна девушка ни словом ни жестом мне не помогала, — Пак мысленно дала себе подзатыльник за то, что слишком сильно выделила слово «девушка», но подруги истолковали это иначе. — Видеоуроки и несколько часов страданий, — понимающе закивала Чжан.        Лу показательно фыркнула и схватила с ближайшей тарелки пирожное.        Это был великолепный момент, чтобы закрепить эффект от выигрыша спора и надолго оставить за собой право использовать его как контраргумент к ежедневной рубрике женских премудростей от Лу, но Пак совесть не позволяла. Бён, конечно, девушкой не был, но это не изменяло того факта, что у Лу выиграл скорее он, чем сама ЁльЁн. — Даже у До помощи не просила? — закинула удочку последней надежды Лу. — До у бабушки в горах последнюю неделю. Там даже мобильная связь с перебоями работает, — вместо ЁльЁн ответила ей Чжан. — Ладно, ладно, — девушка в сверкающих одеяниях в примирительном жесте подняла руки. — Твоя взяла. Смерть свидетель моему поражению.        Чжан поклонилась, едва не задев косой графин с гуашью нарисованным перевернутым крестом.        Победно улыбнуться Пак все еще не позволяла совесть. — А ты, собственно, кто? — спросила она у Лу, чтобы увести наконец разговор в другое русло. — Я Тинкербелл! У меня даже крылья есть! — девушка развернулась, демонстрируя висящие кусочки прозрачной ткани, прикрепленные к платью. — Правда, проволоку я не смогла к ним прикрепить, поэтому больше они похожи на потрепанный жизнью плащик… Но, знаешь, не это даже самое ужасное! — Что может быть ужаснее этого?! — наигранно воскликнула Пак, в надежде простебать подругу, но та не поняла иронии и продолжила гневную тираду. — Этот ботаник Ким Минсок вырядился Питер Пэном!        Она сверлила ЁльЁн взглядом, ожидая, по ее мнению, единственно возможной в этой ситуации реакции. Аналогичной ее собственной. Но подруга только непонимающе хлопала глазами. — Для многих, кто шарит в феечках, это канон, — заботливо шепнула Смерть на ухо Пак. Девушка тут же понимающе закивала.        Лу немного остыла, удержавшись, чтобы не вылить всю волну гнева на ни в чем не повинного человека, который, между прочим, приложил не мало усилий, чтобы угодить ей сегодня в споре. — Но еще страшнее то, что эту неумышленную парность костюмов подметил Крис, — продолжала прояснять ситуацию Чжан. — И даже отпустил почти двусмысленную шуточку по этому поводу вслед нашей подруге. — Почти? — одними губами уточнила Пак. — Вообще нет, — на грани слышимости ответила Смерть. — Зато он обратил на тебя внимание, — правильно расценив, что от нее сейчас требуется начала ЁльЁн. — Да к черту такое внимание! Он должен надо мной не насмехаться, а приклонять колени! — Ты много хочешь от человека, с которым еле знакома, — не успела сдержаться Пак. — Чья бы корова мычала! — вспыхнула Лу. — Сама-то с Бёном сколько раз разговаривала? — Причем тут он? Я вовсе не хочу, чтобы он приклонял предо мной колени! — в сознании флэшбэком всплыл момент, как Бён несколько часов назад, стоя на коленях у ее ног помогал ей зашнуровывать ботинки. Она мотнула головой, отгоняя это воспоминание. — Мне от него вообще ничего не нужно, сколько раз повторять. Он просто очень обаятельный молодой человек и на этом все. — И ты, как человек ненавидящий штампы, осудила бы его за то, что он сегодня пришел, допустим, в костюме вампира? — По умолчанию, да, но костюм может оказаться оригинален и очень хорош, тогда, естественно, нет. Просто добиться сильного впечатления с помощью клише сложнее. Да и вообще, — Пак усмехнулась, — как я могу осуждать кого-то за костюм вампира, если сама — охотник на вампиров?        Вместо того, чтобы принять точку зрения подруги и уважительно кивнуть, Лу приподняла бровь и уголок рта в подозревающей гримасе. — Что? — По какому принципу ты выбирала, кем сегодня будешь? — вкрадчиво спросила Тинкербелл. — По принципу, что есть в шкафу и что из этого может выйти, — не понимая, куда клонит подруга, ответила ЁльЁн. — А ты видела костюм Бёна? — с другой стороны спросила Смерть.        Когда он помогал Пак с мэйком, костюма еще не было, а поинтересоваться, кем он собирается быть, девушка не удосужилась. Сейчас ей показалось это очень невежливым, хотя мгновением позже ЁльЁн решила, что, наоборот, некрасиво было бы выпытывать у человека то, о чем он ни разу даже не обмолвился. — Нет, не видела. — Он вампир, Пак, вампир. А ты делаешь вид, что об этом не знала, и совершенно случайно пришла сегодня с осиновым колом, — покачала Лу головой.        Глаза ЁльЁн в удивлении округлились. Она была уверена, что подруга разгоняет вампирскую тему как рандомную штамповую, ни на что не намекая. — Но я действительно не имела ни малейшего понятия, — с некоторым запозданием возмутилась она. — Пак просто чувствовала, — доверительно закивала Чжан, обращаясь к Тинкербелл. — Точно, точно. Влюбленное сердце иногда творит чудеса, — мечтательно улыбнулась Лу.        Пак, зная, что это отчасти жестоко, все равно не смогла оставить свою ответную реплику неозвученной. — И кто же виновник вашего общего с Минсоком чуда?        Лицо феечки тут же исказилось гримасой возмущения. — Это абсолютная случайность! — Да, да, система иногда сбоит, — кивала Пак, поменявшись с подругой ролями. Незаметно для Тинкербелл, они с Чжан дали друг другу пять.        Пока Лу снова начала наезжать на Минсока, ЁльЁн взглядом искала в зале Бёна. Может быть, подруга просто ошиблась. Может быть, он все-таки упырь другого вида. Иначе у Пак много к нему вопросов.        Спустя пару минут, она безошибочно опознала его силуэт у стола на противоположной стороне зала между Крисом и Каем, на первом из которых красовалась пиратская шляпа из супермаркета и оттуда же повязка на глаз, а у второго из-за пояса торчал хвост. Пират, оборотень и вампир. Просто джек-пот из оригинальных костюмов. Хотя по Бёну со спины совершенно нельзя было сказать, кто он.       Сначала Пак хотела немедленно подойти к нему, но ее остановило сразу две вещи. Во-первых, она не могла при подругах допытываться, почему Бён выбрал именно этот образ для нее. А, во-вторых, душа косплеера не вынесла, и он сейчас с агрессивной заботой поправлял ушки Кая, заставляя того смущаться, а ЁльЁн вспоминать свои скетчи и не хотеть рушить эту идиллию.        Но от Лу не укрылся внимательный блаженный взгляд Пак. Поиграв бровями, девушка уверенно потащила подруг к нужному столу, однако по дороге вспомнила, что они особо ведь и не общаются с теми, к кому она так рьяно направилась. К тому же девушка увидела в их компании пирата Криса, на которого она то ли все еще злилась, то ли черт ее разберет (она сама не понимала, но считала, что в данной ситуации порядочная девушка должна держать дистанцию). Это заставило ее притормозить, тем самым дав возможность ЁльЁн и Чжан насладиться взаимодействием оборотня и вампира. Бён как раз задержал свою бледную руку на подкачанном смугловатом плече Кая, неосознанно чуть сжимая. Пак подумалось, что оборотню, по-хорошему, должно быть немного прохладно в джинсовой жилетке, потому что ей, в рубашке поверх футболки, жарко совсем не было, и что-то также подсказывало, что Бён так долго не убирает руки, потому что греет замерзшие пальцы о чужую теплую кожу. Или же, если вспомнить слова Чондэ, все-таки сознательно, или не очень, лапает красивые мускулистые руки Кая, заставляя себе завидовать, минимум с десяток девушек.        Несколькими секундами позже Лу рассудила, что все-таки нужно действовать, и продолжила движение по запланированному маршруту. — Приветики, — вклинилась она в чужой разговор без малейшего на то мотива.        Парни почти синхронно оценили взглядом Лу и остальных подоспевших девушек. И если Бён остановился на черном балахоне Чжан и ее косе, то глаза оставшихся не могли оторваться от Пак. ЁльЁн казалось, что они, должно быть, ее сразу не признали и потому смотрят сейчас так неверяще. — Снова забыла, как меня зовут? — ехидно поинтересовался Кай у Лу, тут же смутившись собственной интонации.        Тинкербелл сначала хотела выпасть на дурочку и ответить, что да, но в последний момент решила сменить стратегию. — В этот раз не тебя. Крис, — обратилась она к пирату, который все еще прожигал уже не очень трезвым взглядом Пак. — Это ведь не твое настоящее имя. — Верно, — кивнул он. — Я Кевин.        Все, кроме Лу и Криса, прыснули. — Ву Ифань его тут зовут, — смеясь, раскрыл чужие карты Бён.        Пак зависла на идеально приделанных клыках, как до этого — на слегка (так чтоб заметно почти не было) подведенных глазах и темном стильном современном аутфите, что смотрелся на Бёне максимально обворожительно. Сомнений в том, что он вампир, не оставалось.       Вот только, вопреки тайным ожиданиям Лу, Крис не заметил столь очевидной парности костюмов своего приятеля и ЁльЁн, хотя они были не только в одной тематике, как это было с костюмами Лу и Минсока, а и в одном стиле. Будто бы изначально задумывались парными.        Пока Крис пытался припираться по поводу своего имени, Кай достал из большого нагрудного кармана электронную сигарету и затянулся, выдыхая пар прямо в лицо Ифаню. И со словами «Я, помнится, обещал ее тебе на сегодняшний вечер» протянул ее вампиру-Бёну. Тот кивнул, забирая электронку, и, приняв вальяжную позу, тоже затянулся. Он выдохнул в сторону облачко пара. Прежде чем окончательно раствориться в атмосфере зала, оно успело окраситься во множество цветов от софитов над танцполом. Бледный клыкастый Бён в облаке пара с электронной сигаретой в тонких пальцах. Пак и не представляла, что ей это было так необходимо. — И как часто вы электронным куревом балуетесь? — скептически поинтересовалась Лу, пока Чжан подбирала слюнки, а Пак снова вляпалась в зрительный контакт с Бёном. ЁльЁн хотела было в таком немом разговоре прояснить ситуацию с костюмами, но идея вылетела из головы, не успев начать воплощаться в жизнь. — Лично я, — держа сигарету двумя пальцами манерно согнутой в запястье руки, отвечал Бён, — только для образа современного вампира-хипстера, а вот Фань-Фань даже колечки умеет делать.        Крис шикнул на него, определенно, не согласный с тем, как приятель его только что назвал. Он залпом опрокинул в себя бокал вина. Зазвучала романтическая музыка, оповещая, что пришло время медляка. И пока Бён и Кай хихикали с какой-то связанной с музыкой в зале локальной шутеечки, переплетя пальцы свободных от бокала и сигареты рук в замочек, Крис протиснулся к Пак и с уже слегка заплетающимся языком пригласил ее на танец. Девушка тут же перевела ошарашенный взгляд на Лу. Та, тоже уже успев осушить бокал, наклонила за плечо ЁльЁн к себе и прошептала ей в ухо: — Если полезет целоваться, не сопротивляйся. Такой шанс раз в жизни выпадает, — и в жесте поддержки похлопала подругу по пятой точке, подталкивая к Крису.        Пак уже через плечо бросила на нее непонимающий взгляд с бегущей строкой «он ведь тебе нравится», но Лу только отмахнулась.        Сама не зная почему, ЁльЁн запаниковала. Мало того, что Крис, с которым они хорошо если пару раз разговаривали, вдруг потащил ее танцевать, хотя в этом, по сути, ничего такого и не было, так еще и подруга, вместо того, чтобы возмутиться и попытаться занять ее место, сама подтолкнула Пак на танцпол. ЁльЁн паниковала, потому что перестала понимать чужие мотивы. К тому же, мотивы Бёна с костюмами она также до сих пор не знала. — Ты сегодня такая красивая, — отвесил Крис комплимент и положил свои руки на талию Пак, заставляя ее тем самым положить руки на его плечи. — А Лу разве не красивая? — вырвалось у ЁльЁн. Только секундой позже она поняла, что этот вопрос отчасти компрометирует ее подругу. — Красивая, конечно, но не такая как ты. Да и к тому же она очень нравится Минсоку, ты ведь это не могла не заметить. А сориться с ним у меня нет причин, — пожал он плечами.        Пак могла бы продолжить расспрашивать Криса о Лу, Минсоке и шутке про парные костюмы, может быть, даже в глубине души и хотела бы, но не стала. Даже если ей и не было плевать на ситуацию, это все мало ее касалось.       И еще ЁльЁн очень не нравилась музыка, что играла в зале. В ее плэйлисте было столько красивых медленных композиций, что оказались, по мнению Чихо, недостаточно попсовыми для этого бала. Она прикрыла глаза в попытке абстрагироваться. Ожидаемо, сознание подкинуло воспоминания о сегодняшних эмоциональных горках в лице Бёна, подпевающего ее любимым песням. Пак вдруг четко осознала, что хоть этот вампиреныш и заставлял ее забывать собственное имя одним своим взглядом, но с ним было спокойно. И то ли из-за каких-то своих стереотипов, то ли из-за слов Чондэ, ЁльЁн не чувствовала в Бёне опасности. В отличие от Криса, чьи по-мужски красивые пальцы сейчас крутили в руках ее, пусть только на сегодняшний вечер, подвеску. — Если с этой побрякушкой что-то случиться, то эта прекрасная бестия меня четвертует, — предупредила Пак, приоткрывая глаза и косясь в сторону Бёна, что стоял к ним спиной и под чутким руководством Кая пытался выпускать колечки из пара. ЁльЁн подумала, что с ним все же стоит наладить отношения. Со своими эстетическими припадками она разберется, а людьми, что поют правильные песни и, без усилий с ее стороны, не раздражают, разбрасываться не имеет смысла. — У Лу одолжила? — усмехнулся пират, проследив за взглядом девушки. — У Чжан, — соврала Пак, не собираясь дальше развивать тему, но, заметив непонимание в глазу, что не был скрыт повязкой, уточнила, — девушки в костюме Смерти. У нее есть свитер с дурацкой овечкой из блесток.        Крис кивнул. Не то чтобы пират до конца понял, о ком речь, просто решил, что это не имеет значения. Он не мог отвести глаз от ЁльЁн сегодня вечером. Его мозг отказывался признавать в этой обворожительной девушке ту Пак, которую он видел на лекциях. Та была совершенно не женственной, часто слишком грубой, будто бы воспитанной только отцом, который любил спорить на заумные темы, в одиночку кормил семью и своим взглядом на жизнь внушил дочке лишь прагматизм и рациональность. Та Пак слишком уверена в себе и самостоятельна для девушки, она кажется Крису холодной и не способной на теплые чувства. В ней потрясающе много иронии и пугающего осознания повсеместного притворства, как сказал однажды Бён, когда Ифань поделился с ним своими впечатлениями о той Пак. Крис не до конца понял, что имел ввиду его приятель, с непонятным восхищением говоря это, но для себя решил, что такая Пак никогда не найдет себе мужа. Эта же Пак, на чьей неожиданно стройной талии сейчас лежат его руки, совершенно другая. В ней есть и доля кокетства, и смущение, и легкое непонимание происходящего в глазах. Эту Пак хочется оберегать, прижимать к себе, касаться. Или же посадить, как экспонат, на красивый стул и любоваться, особенно внимательно вглядываясь в макияж, который несколько часов старательно создавали неопытные девичьи пальцы, чтобы их хозяйка была столь прекрасной сегодня вечером. Тот же Бён как-то говорил, что одежда, если правильно ее подобрать, преображает поведение человека под себя, но Крис никогда бы не подумал, что до такой степени.        Пират чуть заметно придвинулся к девушке и вдохнул запах лака с ее волос. ЁльЁн, смутившись, заправила прядь волос за ухо, продемонстрировав свои черные ноготки и слегка покрасневшие кончики мило торчащих ушей. — Да к черту, — прошептал Крис больше себе и положил свою руку на шею Пак, стремительно приблизившись. Он с удивлением почувствовал, что напрягшиеся руки ЁльЁн уперлись в его плечи, не позволяя двинуться дальше. — Не стоит переходить границ, пожалуйста, — холодным, немного хриплым голосом, что, без сомнений, принадлежал Пак из аудитории, попросила еще больше покрасневшая охотница на вампиров. — Ты пьян и потом об этом пожалеешь.        Крис умилился этой внезапной неуверенности в себе больше, чем испугался снисходительности в голосе. Как всегда, выпившим, он сильно переоценивал себя. — Как можно пожалеть о поцелуе со столь прекрасной охотницей на вампиров?        У Пак дернулся глаз. Она на мгновенье разозлилась на Бёна, что он заставил ее участвовать в споре с Лу и так вызывающе накрасил, но тут же успокоилась. Никто не виноват в том, что Ифань очень быстро напивается и творит глупости. Тем более Бён. Он вообще-то оказал ей огромную услугу. — Ты ко мне подкатывать начал только потому, что я сегодня красиво накрашена. В повседневной жизни ты в мою сторону не смотришь, — она убрала руку Криса со своей шеи.  — И очень зря не смотрю. Этим вечером у меня открылись глаза. И как только такое сокровище остается бесхозным до сих пор?        Он попытался притянуть Пак за талию ближе, но она совсем сбросила его руки. — У «такого сокровища» никогда не будет хозяина. Я не вещь и не раб, — спокойно, с легкой улыбкой объясняла она. На щеках не осталось и следа недавнего румянца. — Долбанутая феминистка, что ли? Это была метафора к слову «одинокая». — Да, феминистка. Нет, не долбанутая. А ты бы научился лучше понимать причины реакций собственного организма. И точнее подбирать метафоры.        Она направилась обратно к столу, около которого стояли ее подруги и Бён с Каем. Все они заинтересованно наблюдали за происходившим на танцполе в последние тридцать секунд. Взгляд Лу требовал объяснений. Оборотень безошибочно оценил ситуацию и только для формальности уточнил, напился ли его приятель, потому что знал, что обычно тот так себя не ведет, и сейчас точно слегка пьян. ЁльЁн кивнула. Он и заботливая Лу, чьи мотивы Пак решила уточнить завтра, поспешили к брошенному посреди зала Ифаню, перед которым ЁльЁн обязательно в понедельник извиниться за грубость. Но сейчас она забрала из рук Бёна надкушенное печенье и направилась к выходу на веранду. От громкой музыки и непостоянного освещения в зале ее начало подташнивать. Чжан провела взглядом из-под темного капюшона последовавшего за Пак вампира и вернула свое внимание сладостям на столе. — Дай угадаю, сейчас ведь заиграла песня из твоего плэйлиста? — спросил Бён, когда дверь отделила их от шума бала, оставив лишь отголоски музыки. — Ага, — кивнула ЁльЁн. — Одна из трех, что одобрил Чихо. This is Halloween Мэнсона. Я думала, что она будет играть или первая или последняя. — Это было бы красиво, — согласился парень, садясь рядом с Пак возле стены. — Чихо иногда делает странные вещи. — И не говори. Я ему столько вампирских вальсов скинула, а, в итоге танцевала под какую-то еле мелодичную дичь. Да ты сам слышал, что я ему предлагала. — Слышал, — кивнул он. — Но они и правда слишком хороши для этого дешевого вечера. — Я знаю, — вздохнула Пак.        Ветер шелестел пожелтевшей листвой, а городское небо могло похвастаться только полной луной и парой звезд. Было холодно. ЁльЁн увидела краем глаза, как поежился Бён. — Хей, вампиреныш, объяснишь, почему сделал мне такой костюм? — Я не тот, кто придает значения совпадениям, — пожал он плечами. — С каких пор это называется совпадением? — Ни с каких. Мне просто показалось, что это было бы забавно. Тебя это расстроило разве? — Нет, вовсе нет. Скорее наоборот, — вдруг неожиданно для себя очень честно ответила Пак. — Мне очень нравятся наши костюмы. Они идеальны для тех, кто не хотел особо запариваться с приготовлениями. По крайней мере, не выглядят убого. Спасибо тебе, — она впервые за диалог посмотрела в сторону собеседника. Каким же он был все-таки красивым. — Да не за что. Я сам хотел так и немного тебя использовал.        Бён усмехнулся, открывая свои клыки. После более длинной, чем того требовала ситуация, паузы ЁльЁн все же сказала: — Взаимовыгодное получилось сотрудничество.        Вампир кивнул. — Мне еще у Чжан очень костюм понравился. Косу, конечно, выкинуть стоит, но это лучшее, что можно дешево сделать. А балахон просто топ. — Да, она сегодня просто королева вечера, — согласилась Пак. — Единственный человек, что уделал твои костюмы.        Бён показательно фыркнул. — Оно мне нужно, быть лучшим среди этого мракобесия? Вот дошью платье Аои, тогда и посмотрим, что тут папочка.        Осознав, как это странно прозвучало, он рассмеялся вместе с Пак. Но потом все же продолжил. — Весь этот бал такой глупый фарс. Дешевый обязательный ежегодный фарс. У студентов нет ни денег, ни времени на организацию и костюмы, — он приобнял себя за плечи. — Хотя на самом деле, чем сегодняшний день отличается ото всех остальных? — Не умничай, Бён — рассмеялась ЁльЁн, чтобы не выдать своего приятного удивления. — У самого вон клыки торчат. — Еще пригрози мне осиновым колом, — не остался в долгу вампир. — А вот и пригрожу. Я его, что, зря выпиливала сегодня добрых два часа?        Девушке стало безумно хорошо от мысли, что она сидит вот так вот с кем-то и просто разговаривает ни о чем. Ни то чтобы такого раньше никогда не бывало, вовсе нет. Она очень часто говорит ни о чем. Просто очень редко так. Сверкающий клыками в темноте однокурсник очень походил на плод ее фантазии. Уж больно правильно он реагировал на происходящее. Уж больно идеально выглядел. ЁльЁн подумалось, что она, действительно, могла сойти с ума. — Зови меня по имени, — вдруг ни с того ни с сего попросил Бён, вырывая Пак из потока мыслей и заставляя опешить. — Что? — Я сначала хотел извиниться. За Криса, за костюмы и за то, что я не очень хороший человек. Но потом подумал, что начинать дружбу с чувства вины и извинений не лучшее решение.        ЁльЁн молчала. — Может, я и ошибся, — он отвел взгляд.        Все-таки это реальность. И Бён настоящий. Не выдумка. Но Пак не хотелось, чтобы их общение закончилось на этом. — Хороших людей нет, Крис пьян, костюмы чудесны, а я не держала на тебя обиды, — очень тихо и быстро пролепетала она куда-то в свои колени.        Парень поднялся на ноги. Пак испугалась, что он сейчас уйдет, но он отряхнул обтягивающие брюки и протянул ей руку. — Вставай, задницу отморозишь.        Пак смотрела на это прекрасное создание, чьи крашеные черные волосы красиво блестели в лунном свете, чьи пальцы завораживающе обвили металлические кольца из того же набора, что и некоторые браслеты на ее руках, чья улыбка обнажала фальшивые клыки. Создание, с которым удивительно уютно было быть откровенным.        Она протянула ему руку. Он ловко помог ей подняться. Пак удивилась, что подсознательно не ожидала силы в руках Бёна. Из крепежа на ее брюках с глухим стуком выпал осиновый кол. — Могу я называть тебя по имени только в личном общении? А то мне очень не хочется, чтобы Лу начала развивать свои дурацкие теории.        Бён кивнул. Он не совсем понял, о чем говорила ЁльЁн, но не это было важно. — Тогда идем внутрь, Бекхён, а то тут действительно холодно, — улыбнулась девушка. Они все еще не отпускали рук друг друга. — Естественно, идем, Пак, — он хотел еще что-то сказать, уже повернувшись корпусом к двери, но его моментально перебили. — Ты, что, дурак? Сам меня по имени звать не собираешься? — шутливо возмутилась она, скрывая тем самым свое недоумение. — Но ты ведь не разрешала, — удивился Бён. Он, действительно, не собирался называть Пак по имени пока. — Дурак все-таки, — вздохнула девушка и расцепила рукопожатие. Но только чтобы прописать вампирёнышу щелбан. — Ауч! — он схватился за место ушиба. Пак еле сдержала писк умиления. — Так что ты там говорил? — Говорю, идем отсюда, ЁльЁн, — послушно исправился он.        Девушка довольно закивала. В этот раз сердце не пропустило удар. Просто стало тепло и правильно. Пак решила, что потом разберется с причинами этих странных реакций организма.        Вернувшись в зал, они, кивнув зачем-то друг другу, разошлись. Весь оставшийся вечер Пак проболтала с Минсоком и Чжан за столиком с самыми вкусными пирожными, периодически поглядывая, как Лу носиться с Крисом, или же на то, как беззастенчиво Бён с Каем флиртуют друг с другом перед толпой завистливо грызущих печенье девушек.

*Bring Me The Horizon — Deathbeds