Огни в облаках

- Вот, - обтирая руки о джинсы и кивая на сервированный стол, произнесла Марта, - готово. Он уже поставил бокалы, оставалось только занять места друг напротив друга, но оба замешкались и еще какое-то время молчали. Нелепость этой ситуации зашкаливала, и, тем не менее, неловкость ощущалась всего лишь самую малость. Неловкость от отсутствия неловкости. Дэдпул плюхнулся на один из стульев и, дотянувшись до бутылки, наполнил бокалы вином. Марта скользнула взглядом по его перчаткам и чуть покривила губы. - То есть... ты так и будешь трапезничать? Прямо в перчатках и в этом... ээээ... глухом шлеме? - саркастически и недоуменно спросила она, присаживаясь на край второго стула с высокой спинкой, на которую можно было облокотиться полностью и даже откинуть голову, что Марта и сделала. Теперь она смотрела на своего соседа по столу из-под полуприкрытых век и выжидала. - Ну и дамы нынче пошли! Мало того, что влезают через окно, так еще и раздеть пытаются до первого тоста за знакомство! - и вдруг нахмурился под маской и отчеканил, - а если серьезно, девочка, то да, именно так я и собираюсь сидеть за столом, черт тебя дери. - Хорошо-хорошо, - Марта усмиряюще подняла ладони, - хотя нет. Знаешь, я могла бы, например... сейчас!.. И девушка выскочила из-за стола, торопливо покинула кухню и вернулась обратно еще до того, как Уэйд успел в очередной раз разочароваться в жизни. Она принесла свою сумку и стала в ней копаться. Впрочем, для разочарования никогда не поздно! - Ну вот, я так и знал, что ты не просто так тут объявилась. Давай, говори, кто там тебя прислал и что тебе нужно. Мориса я обезвредил, наркоту и ключи отдал заказчику, я чист, как дитя. Марта перестала шнырять в хаосе отделений своего аксессуара и робко подняла на Дэдпула глаза. Одна его рука была под столом и, судя по всему, в ней был пистолет, готовый выстрелить в любой момент. В груди у девушки все болезненно сжалось. Одно неловкое движение, одно неосторожное слово, и горячая пуля пройдет сквозь ее живот. Тихим шепотом: - Слушай... это, может, не слишком удачная шутка. Но это и не шутка вовсе. Просто. В сумке есть платок. Если тебе не хочется, чтобы я видела твое лицо. Завяжи мне глаза. И всё. Она услышала, как шумно он выдохнул. Как одним быстрым движением отправил пистолет в кобуру, будто желая, чтобы он остался незамеченным. Видя, что Марта вся застыла, без движения, побледневшая, он устыдился собственной паранойи, но все же встал, подошел к ней и забрал ее сумку. Ее насмешил этот по-детски недоверчивый жест. О да, если бы она и точила на него зуб, то отсутствие сумки вряд ли смогло бы обезвредить ее. Да и он наверняка это понимал, но в сумку всё же заглянул. - Вот же ты хрен! Ты лишил меня всего, даже сумки! - нарочито возмущенный возглас. Уэйд вытащил небольшой черный платок из тонкой шерсти и посмотрел на него так, словно это было неведомое существо. Она, что, действительно считает, что он способен заставить ее сидеть с завязанными глазами за столом? Нет, ну, чистой воды психопатка. - Так, ладно, шутки в сторону. И эту ерунду тоже, - Уэйд кинул платок на спинку стула. Поднял бокал, призывая Марту поступить так же, - в общем, приятно познакомиться, и все такое. Марта ожила, подхватила свой бокал и жадно отпила багровый напиток. Дэдпул же, вернулся на свое место и, поколебавшись секунду, запустил пальцы за ремешок, облегающий его шею и потянул вверх край маски, обнажая постепенно изрытую рубцами шею. Посмотрел на девушку, наблюдающую за этим действом. И сдвинул ткань еще немного вверх, так, чтобы освободить губы. О, как знаком был ему этот любопытствующий взгляд! Что ж, он сам ввязался в столь дурацкую игру с псевдоужином в компании незнакомой женщины, и, в случае чего, ее винить было бы неправильно. Ну, посмотрит она на его уродство, ну, испытает отвращение. Что с того? Не на смотринах же он, да и видов никаких на нее не имеет. Или... имеет? "Уймись уже, Казанова", - зазвенел один из голосов в голове. Уэйд отхлебнул немного вина, проглатывая вместе с ним вертящийся на языке дерзкий ответ. - Ну, и как я тебе вблизи? - не удержался он. Марта поймала себя на том, что пялится на подбородок мужчины, вытаращив глаза. И чем больше можно было бы насчитать шрамов, тем теплее становилось внутри, тем жестче пульсировало в голове: "Моё, забрать без остатка, целовать, исцелять..." Ее не пугало это странное влечение, скорее, удивляло. Конечно, ей доводилось встречать людей с физиологическими дефектами, но обычно она всячески избегала контакта с ними, зрительного и тем более - телесного. Ей никогда не было противно, но было жутко и казалось, что если она не будет смотреть, то и самого дефекта не будет. А сейчас она, вопреки всему, и, прежде всего, вопреки всем приличиям, жаждала лицезреть его. За прошедшие сутки ей стал мил и близок этот ненормальный мужчина, и она готова была быть рядом, угождать ему или исчезнуть, если он того пожелает. Он что-то спросил? А? - Ты что-то спросил? Ее интонация казалась невозмутимой, такой, как будто перед ее взором вовсе не предстало отвратительное зрелище, и вообще, не происходит ничего необычного. Он даже не сразу сообразил, что ей ответить. Повторить ли свой вопрос, или придумать новый, не разоблачающий его внутренний ад. - Я спрашиваю, о чем замечталась? - Ах, это... Пауза. Глоток. Ни фига он не это спросил. И Марта уже примерно догадалась, о чем шла речь. Однако же она почти обрадовалась, что он избавил ее от необходимости отвечать на свой первый вопрос. Да, тема его внешности занимала их обоих, каждого по-своему. Но никто не хотел раскрывать карты. И наперекор себе, наперекор всему, сорвалось с языка: - Мечтаю заглянуть тебе в глаза. Эта фраза расстроила ход мыслей Уэйда. Со времен отношений с Ванессой никто не говорил ему подобных слов. Он уже едва ли не забыл саму суть человеческого взгляда, то, что он может быть значим и красноречив. Над столом повисла тишина. Не просто пауза между репликами, но та самая тишина, оглушительно-громкая, мешающая думать, сосредотачиваться. Марта уже сожалела о сказанном. Уэйд не знал, что сказать в ответ. И так они сидели, избегая смотреть друг на друга, потягивая вино и сминая закуску с тарелок. Ее величество судьба смеялась над ними, смешивая сумбурные мысли и незнакомые эмоции в крепкий коктейль. То, что еще совсем недавно представлялось сценой из провального спектакля, обретало характер, как минимум, мелодрамы, герои которой, изголодавшиеся по чувствам, робко пробовали на вкус яства, каскадом свалившиеся на них. Боясь отравиться, искушаемые жаждой на грани алчности, подавляя аноректические приступы тошноты, вкушали они ту материю, что образовалась между ними.