Огни в облаках

А тем временем, вино начинало оказывать свое коварное действие, еще сильнее будоража сознание и фантазию. Легкий градус лениво расползался по телу Марты, и окутывающее тепло создавало обманчивое ощущение уверенности в завтрашнем дне. Или, скорее, безразличия в отношении того, наступит ли он вообще. И осмелев от этого, встала с места, обогнув стол, подошла к Дэдпулу вплотную, провела пальцами по его бугристой шее, скользнув за ворот костюма, обняла ладонью подбородок, обращая его лицо, наполовину скрытое маской, наверх, всматриваясь в пробелы глаз, трепеща от близости фантасмагоричного персонажа. Он никак не отвечал на ее действия, не сопротивлялся и не льнул, как будто предоставляя ей свободу выбора, взять или оставить. И куда девалась вся его болтливость! Он был нем теперь, как рыба, едва ли не панически боясь спугнуть руки Марты, залипающие на его коже. Никто еще не касался ТАКОГО его. По крайней мере, столь нежно. Где-то в груди трепыхались еле-еле отголоски недоверия и неприступности, смешанные с сарказмом. Да, он всегда был готов потрепаться с первым встречным, перекинуться парой ничего не значащих фраз, был готов вести потенциальных партнерш до койки и после иногда даже провожал до двери. Но допустить человека до себя, позволить притронуться к себе... не то чтобы были желающие, но он и в мыслях уже не мог себе этого позволить. Даже ему самому было порой неприятно иметь дело со своим телом. Ее пальцы, мягко поглаживающие его шею, гуляющие вдоль гортани, томили его; ее взгляд проник сквозь ткань костюма и кромсал в куски обезумевший мозг... И когда Марта чуть наклонилась к его лицу, он вздрогнул, вскочил со стула, подхватил ее на руки. Нескольких секунд ему хватило, чтобы вынести из кухни обвившееся, насколько это было возможно, вокруг него легкое тело. Он вошел в спальню, слабо соображая, что делает, в голове что-то громко стучало, а от тотально захватившего его возбуждения подгибались колени. Уэйд бережно положил девушку на кровать, сел рядом, нашел ее запястья, крепко сжал их, прижал к матрацу по разные стороны ее туловища и замер, сдерживая тяжелое дыхание… В темноте спальни, вжавшись в кровать и стиснув зубы, Марта усмиряла свое грохочущее сердце. Слишком стремительный ход событий окончательно сбил ее с толку и, понимая, почему Дэдпул держит ее руки (а заодно и свои), она была абсолютно согласна с ним и покорно ждала, когда частоты их пульсов станут более-менее приличными. В этом вибрирующем ожидании было так много страсти, что сей момент можно было бы принять за кульминацию всей истории, если бы он не был ее началом. Уэйд в одно движение перевернул Марту на живот и навалился на нее всем своим весом, уткнувшись лицом в ее затылок, но сразу же перекатился на бок, увлекая ее за собой, не ослабляя хватки, так, что она оказалась в его объятиях. Маска безнадежно сползала вверх, и, повинуясь мимолетному рефлексу, мужчина мотнул головой и избавился от нее. Он ощутил обнаженной кожей тепло, исходящее от девушки, ее растрепавшиеся волосы щекотали его губы, нос, веки, и он дышал ею взахлеб и не мог надышаться. Ее суставы уже хрустели и ныли от того, с какой силой их сжимали нечеловечески-сильные руки, но Марта оставалась безвольной куклой в этих руках, осознавая некую опасность последствий в случае проявления инициативы. Ей лишь стоило дать небольшую слабину самой себе, и катастрофический шквал эмоций смел бы все на своем пути. Он стиснул ее еще крепче, теряясь в собственных ощущениях. Он не мог противостоять безумной эрекции, не мог контролировать свой рот, жадно вгрызающийся в ее шею, голову. Каждый его вздох отзывался в ее теле крупной дрожью, резонирущей с инстинктивными толчками его бедер. Еще немного, и он бы кончил прямо в штаны, если бы она, неожиданно извернувшись, не укусила его руку. У Марты уже темнело в глазах от пронизывающей низ живота сладкой боли, и состояние это вынуждало причинять боль партнеру, наказывать его за то, что он позволяет ей страдать, точно избегая крайнего шага. И в месиве животных инстинктов не нашлось ничего более подходящего, чем просто вцепиться зубами в кисть обвивающей ее руки. Уэйд не почувствовал боли, но ее укус заставил его остановиться, замереть. Он испугался, что мог быть слишком груб и неосторожен в отношении Марты, что мог сделать ей неприятно. И, черт возьми, он не мог решиться произнести ни слова, быть может, стоило обратиться к ней по имени, ласково, спросить ее, что не так. Ее грудная клетка бурно вздымалась, а лопатками она сама жалась к его груди, и вместо лишних слов, он накрыл ладонью ее рот. Все, чего хотелось ей в этот момент - это врасти в Дэдпула каждой соприкасающейся с его телом клеточкой и растянуть это на бесконечность. Она коснулась кончиком языка его ладони, пошевелила губами, превратившимися в сплошную эрогенную зону. Рука его была огромная, такая, что можно спрятать в ней всё лицо. Марта обняла его предплечье, обтянутое плотной эластичной тканью, и неожиданно для себя самой, стала проваливаться в сон, прислушиваясь к глубокому и точному, как метроном, мужскому дыханию.