Жизнь Богини

      После ухода Нанами, Мидзуки ещё несколько минут сидел на крыльце, и любовался цветущей сакурой. В этом году она распустилась особенно красиво, коричневых веток дерева было практически не видно под большим количеством розовых цветов, ну, а запах, который чувствовался при малейшем дуновение ветра, был даже не сладким, а дико приторным. Змея это манило, он вспоминал, как раньше служил в храме у реки, и со старой хозяйкой любовался цветением этого прекрасного дерева. Мидзуки даже казалось, что он снова очутился в давно покинутом храме Ёномори, что он снова сидит один, и всё это было сном, что сейчас он проснется и опять будет совершенно один.       От любования сакурой его оторвал крик одного из огневичков:       — Господин Мидзуки, быстро принимайтесь за уборку! А то, если уважаемый Томоэ увидит, что вы бездельничаете, он будет злиться ещё больше, чем утром! — Котэцу тараторил так, будто Томоэ уже идет смотреть, как работает второй хранитель.       Змей грустно вздохнул, потянулся и, взявшись за метлу, пошел убирать двор в компании Онигири.       Томоэ же, тем временем, старательно перебирал постель Богини, как вдруг услышал тихое бряканье — что-то упало на пол. Отложив простынь, лис нагнулся и поднял упавший предмет, это оказалась заколка с цветком сакуры и парой бусин, свисающих на тонкой ленте. Смотря на неё хранитель вспоминал, как в тот день, когда он её подарил, Нанами несла какую-то чушь про девушку из прошлого, про то, что он когда-то любил человека. Томоэ посчитал это бредом, да и сейчас считает, но, вот только, если его хозяйку расстроили её же слова, может ли все это оказаться хоть немного правдой? Томоэ не мог вспомнить. Он положил заколку на край тумбы, собрал постельное бельё, и вышел из комнаты, а уже через десять минут он вернулся, и ровной стопкой положил новое спальное, ещё раз оглянувшись на заколку он вышел и, с чувством того, что чего-то не хватает, пошел готовить.       Нанами вернулась лишь поздно вечером, и явно не самая трезвая. Из-за чего и встретили её соответственно не лучшим образом:       — НАНАМИ! Где тебя черти носят?! Решила, что уже самостоятельная, что ли?! Мало того, что ушла без меня, так и вернулась почти ночью! — Всё не унимался Томоэ.       Нанами в ответ смотрела стеклянными глазами, и еле-еле сдерживала улыбку.       — Стоп… Нанами, ты пила?! — Возмутился Лис.       — Пф-ф, нит я топор, — съерничала Богиня.       Томоэ укоризненным взглядом осматривал хозяйку, но та, с трудом сдерживая смех, пыталась лишь его передразнить.       — Завтра поговорим. — Кратко, но со злостью произнес лис.       Нанами лишь произнесла непонятный звук и, покачиваясь, поплелась к себе в комнату. Всю ночь Богине снились кошмары, она кричала, стонала, и вскакивала по три раза за час. На крики прибежал Мидзуки, он всю ночь провел рядом с девушкой так и не спав толком, пару раз в комнату заглядывал Томоэ, но ни утомленный Мидзуки, ни перепуганная от кошмаров Нанами его не замечали. Заснуть Богине получилось лишь на утро, а Мидзуки так и не смог даже вздремнуть. Как следствие, на утро они вышли совсем никакущие, казалось бы, Нанами должна чувствовать себя получше чем хранитель, но, вчерашний алкоголь давал о себе знать адскими болями в голове и, поэтому, по ощущениям они вполне сравнялись.       Выйдя из комнаты, как две улитки, они пошли на кухню, там, как раз сидел Томоэ, которого они не заметили, приближаясь к священному аспирину. Змей взял два стакана, а Нанами достала упаковку с таблетками, налив по пол стакана воды, Нанами кинула каждому по две таблетки, они благополучно чокнулись и залпом выпили всю воду. Богиня глянула на хранителя виноватым взглядом, похлопала по плечу, этим жестом как бы говоря «спасибо, на сегодня ты свободен». Томоэ же все продолжал пилить взглядом то Нанами, то уходящего Мидзуки.       Лис конечно дождался, пока Богине станет слегка лучше, прежде чем он начнет «пилить» ей мозг вместо похмелья. И вот, подобрав момент, он вошел в комнату девушки и, скрестив руки на груди, бурил её взглядом до тех пор, пока она не обратила на него внимание. Девушка делала уроки, и не сразу заметила лиса, но в конечном итоге обратив на него внимание, ей стало жутко стыдно за вчерашнюю выходку. Она уже хотела извиниться, но Томоэ был быстрее.       — Ну? Может все-таки ты скажешь, что это было вчера?! — Озлобленно говорил он.       — Прости, я не подумала… — Виновато говорила Богиня опустив голову.       — Да ты хоть когда-нибудь думаешь? Там наверняка и парни были, да?! — Все так же раздраженно говорил он.       — Причем тут парни-то вообще? Мы с девочками только втроем сидели! — Уже слегка теряя нить разговора говорила Нанами.       — Ты вообще меня любишь или нет?! То ты плачешься, что любишь и жить не можешь, то вытворяешь всякое, так что я уже и не знаю! — Почти крича возмущался Хранитель.       Нанами от такого заявления просто опешила, уже второй раз он обвиняет её в том, что чувства её ложь. Только в этот раз его заявление вызвало не слезы, а гору негодования, и вот, она уже хотела что-то возразить, как увидела спину удаляющегося из комнаты лиса. Нанами больше не стала что-то кричать ему в след, а сложила учебники в сумку и лишь сидела на месте, сердито надув губы.       Томоэ же, выйдя из комнаты, в очередной раз не понимал, почему так сорвался на девушку, ведь и сам прекрасно знает, что кроме него ей нафиг никто не сдался. И, глубоко вздохнув, он ушел к себе.