То, что мы делаем лучше всего

Чжумин почти начал привыкать к новому предпочтению Елизаветы. А вот Зен — нет. — Она снова была в моей комнате, я весь покрылся сыпью, смотри, — ввалившись в санузел Чжумина спустя несколько дней их соседства, Зен выставил перед ним голую, за исключением резинки для волос на запястье, руку в знак неоспоримого доказательства того, что Елизавета вторглась на его территорию. Чжумин едва удостоил его взглядом. — Не вижу никакой сыпи, — сказал он. Её действительно не было, а даже если и была, то Чжумин не собирался это признавать, потому и не видел смысла пристально рассматривать руку. — И я буду очень признателен, если ты станешь называть Елизавету Третью по имени. Зен вздохнул, опустил рукав и завязал волосы в конский хвост. Чжумин вдруг заметил, что он выглядит устало. Впрочем, всё равно неплохо. — Чжумин, она постоянно у меня в комнате, уж могу заверить. Я весь в отёках, глаза невыносимо жжёт, мой внешний вид просто ужасен, а на меня будет смотреть целый зал, и… Чжумин перебил его: — Перестань винить Елизавету Третью в том, что она портит твой безупречный внешний вид. Она ничего не сделала, и я не приму твои безосновательные нападки. — Безупречный внешний вид? — выдохнул Зен, на щеках выступил розовый румянец. — Что это, твой очередной розыгрыш? Чжумин не собирался его разыгрывать, но теперь загорелся желанием — просто чтобы отвлечь внимание от факта, что назвал красоту Зена безупречной. Ну и потому что это стало бы неплохим началом дня. — Я пытаюсь принять душ, — ответил Чжумин, включая воду. — Через полчаса у меня заседание совета директоров. Кстати, я думал, что ты любишь комплименты. Переключив кран на душ, он взялся за низ чёрной хлопковой футболки, в которой спал, когда было холодно, и стянул её через голову. — Ты хочешь?.. Зен так и замер с открытым ртом, его щёки и скулы (идеальные, словно выточенные скульптором, подумалось Чжумину — и, как он надеялся, не подумается снова) покраснели сильнее. — Хочу что?! — Присоединиться ко мне? Что думаешь? — Чжумин поднял бровь. Давно он так не веселился по утрам. — Оставь меня в покое, я достаточно насмотрелся на твоё лицо на постерах у себя на работе. — Кх, — Зен, казалось, залился краской ещё сильнее. — Я рад, что хотя бы на моей работе нет твоего лица, — буркнул он и вышел из ванной. Чжумин позволил губам расплыться в ухмылке, которую сдерживал ранее и которую сейчас Зен увидеть уже не мог. — До встречи, — крикнул он вслед. — Ах да, сегодня у тебя довольно опухшие глаза. — Придурок! — выпалил Зен в ответ откуда-то из глубины коридора, и Чжумин осознал, что на сей раз совсем не против этого прозвища.