***
Глаза с трудом разомкнулись. Передо мной была знакомая картина пыточной, именно в этом месте я очнулся первый раз после попадания в плен. Не уверен, что так выглядит моё место на небесах. Очень сомневаюсь в э… Не успела моя мысль завершиться, как голову пронзила острая боль. — Чёрт! — Выругался я, жмурясь, как будто мне это поможет. Нет, я точно не в «лучшем мире», а во вполне реальном. Моральным усилием, стараясь перебороть боль, я попытался оглядеть себя. Из одежды на мне оставили только портки. «Ну хоть за это спасибо» Торс был перемотан куском некогда белой ткани. Видать, всё же, во время моего отчаянного, а никак по-другому не назвать, сопротивления, меня всё же задели. А это плохо. Даже очень. Если они позаботились о том, чтобы я не истёк кровью, значит, будут пытать. Самое время активировать капсулу «последнего решения». Я потянул руку к зубам, чтобы прокусить её, но почему-то рука не слушалась меня и только в этот момент я сообразил, что прикован к стене и вишу в добрых десяти сантиметрах над землёй. Видать, всё же крепко меня приложило по голове. Но сейчас это уже не так заботило. Самое страшное впереди, главное — сохранить ясность сознания как можно дольше, покуда я мыслю ясно, я смогу претерпевать любую боль. Я попытался дёрнуться в своих кандалах, но ничего не вышло. Жаль, а можно было бы насадиться на нож и что бы сразу насмерть. Мои палачи не заставили себя долго ждать, наверно услышали шум, издаваемый моей трепыхающейся тушки. Голова ещё продолжала раскалываться, да и ко всему прочему появилась боль в груди и занемевшие руки, но это так, лирическое отступление. Должен признаться, увиденное меня удивило (извиняйте за каламбур). В компании набившего оскомину лича, вышагивал, будто пританцовывая, тёмный альв. Их территории располагались к востоку от людских земель, через горные хребты гномов. Но даже в силу столь близкого расположения доводилось видеть их очень редко. Во время последней континентальной войны, после которой как раз и произошло объединение, тёмные альвы предпочли отстраниться от конфликта и ушли под землю, закупорив все входы. Сколько поколений они там прожили, одним лишь им известно, однако это не прошло для них бесследно. Из-за того, что многие века их тела не видели солнечного цвета, кожа альвов стала блёклой, даже ближе к серому. Они не переносят солнце, даже от короткого контакта с солнцем у них появляются ожоги, как я бы медленно пронёс руку через огонь. — Ух ты! Крайне неожиданно. — Вырвалось у меня, а это плохо. Если пленник проявляет интерес, то он более чем живой. — Занятный кусок мяса. — С улыбкой проговорил серокожий. Судя по тому, как держались эти двое, стало ясно, что это не лич при альве, а наоборот. И если это так, то это действительно интересно. Не произнося более ничего, альв сразу бросил в жаровню тупой нож. Пока железо калилось, я медленно и глубоко дышал, пытаясь вызвать состояние лёгкого транса, чтобы было проще перенести боль, и это потихоньку получалось. Я прикрыл глаза, а когда вновь их отворил, альв уже стоял ко мне вплотную и заглядывал мне в глаза. — Я знаю, что вы, дознаватели, не боитесь ни боли, ни смерти. Но не волнуйся, я не убью тебя. Не-е-е-т, что ты, это было бы слишком просто и скучно. — Он облизнулся. Ублюдок! — Я превращу тебя в кусок гниющего мяса и выкину в лесу вдали от даже самой задристанной деревеньки. Ты будешь бесконечно бродить в чащобе, пока не сгниёшь или не умрёшь от голода. «Какая же ты тварь!» Подобная участь действительно пугала. Если бы рядом был друид, то меня смогли бы восстановить, пусть это было небыстро, но я смог бы вернуть прежнюю форму, но при подобных условиях — это гарантированная мучительная смерть. — … Я отрежу тебе твоё же достоинство, запихаю в распоротое брюхо, обвив твоими же кишками, и… — Он вообще угомонится? — … А глаза… Глаза… Я тебе их… — Если ты решил меня запытать своей болтовнёй, то у тебя это почти вышло. — Уже не выдержал я. Его реакция не заставила себя ждать. Раскалённый докрасна нож с шипением погрузился в моё плечо. Наверное, мой зубной скрежет было слышно за лигу вокруг, но мне удалось не закричать, лишь покривиться. Тем временем, явно удовлетворённый реакцией альв, лыбился и примерялся, где бы ещё на моём теле оставить его фирменную роспись в виде ожога. Может, мне попытаться его спровоцировать, чтобы он забыл о своих планах и просто смертельно ткнул меня своей железкой. Звучит как план. Как только спазм отпустил мои лицевые мышцы, я набрал в грудь воздуха и плюнул своему палачу в лицо. Да, глупо, согласен. А что я ещё мог сделать прикованный к стене? Я видел, как его скулы напряглись. Вот он, этот момент, сейчас ударит меня куда-то в печень или сердце и боль кончится. Но не вышло… Альв словно прочёл мои мысли и с усилием остановил руку. — Так просто ты не отделаешься, маифарт. — И медленно прошёлся ножом через весь торс. — А теперь мы посмотрим, насколько у тебя крепкие зубки. Серокожий удалился обратно к жаровне, накаливать кузнечные клещи. Поначалу меня захватила лёгкая паника, но после… Это сложно описать, словно весь мир замерцал, очертания предметов стали какие-то нечёткие, словно смотришь через мутное стекло. Боль, как и паника, просто-напросто исчезли. Перестали ныть занемевшие руки, запах палёной плоти больше не лез в нос, вызывая рвотные позывы. Было так… Так легко и весело. Вот уже и это смешное существо с серой кожей недоуменно смотрит на меня. Какой же он смешной, настолько, что я не выдерживаю и начинаю смеяться, так, словно малое дитя. В следующий миг лицо альва изменилось на гримасу удивления, такое выражение лица вызвало во мне новый приступ смеха. За своим смехом я не заметил, что дверь в пыточный зал распахнулась так, будто её выбили тяжёлым тараном, какая смешная дверь. В помещении появилась Королева. Её волосы были взъерошены, а судя по одежде, она только что из спальни, ночнушка из батиста не скрывала её прелестных форм. — Ноланд, духи леса тебя побери! Что тут происходит? — Словно взорвалась Лара. — Не твоего ума дело, мёртвая королева! — Не остался в долгу альв. — Иди отсюда, а то будет плохо! «Не понял. Это он Ларе что ли угрожает? И почему вокруг него появилось какое-то противное свечение? Нет, так просто я это не оставлю!» Хоть я был и надёжно прикован, но словно эта неведомая сила, что избавила меня от боли и принесла в мою душу радость, даровала мне силу. Я начал трепыхаться в своих оковах, выгибаясь и расшатывая их. Забавные оковы, неужели они надеятся удержать меня ЭТИМ? Новый приступ смеха накрыл меня. Серокожий позволил себе непростительную ошибку, он отвлёкся на меня, и в этот же момент гвозди, удерживающие крепления в стене, не выдержали и с натужным лязгом я высвободился. Нужно отдать должное создателю самих креплений, они остались целы. Так, а зачем я это собственно сделал? Крепко задумавшись, я уставился в пустоту перед собой. — К-к-как?! — Удивлённо воскликнул альв, уже перевёдший весь фокус своего внимания на меня. — Ахаха, точно, я вспомнил. — Развеселился я. — Мне нужен ты! Рывок вперёд, какой же он медленный, этот серокожий, я словно луч света, а можно или его опередить? У альва вышло, частично. С его рук сорвались ледяные сосульки и наделали во мне ещё отверстий. Кого это волнует? Как вообще можно волноваться о боли, ранах, когда мир так весел и красочен. Красочен и серокожий, теперь свечение вокруг него не вызывает опасение, потому что я знаю: он боится, боится меня и того, что я с ним сейчас сделаю. Правильно боится, смешной альв. С его рук продолжают срываться какие-то заклинания, но большая часть из них даже не успевает достать меня, они такие медлительные, лишь я быстрее всего, быстрее ветра над лугами, быстрее морских волн, быстрее магии! Между нами осталось не больше двух шагов, и я вновь бросаю своё тело вперёд, сбивая и валя альва на землю. Теперь он подо мной, и теперь он уязвим и находится в моей власти, а не я. — Мне нужен ты! — Почти прорычал я. Одно колено я упёр в его грудь, а другой ногой прижал его руку. Что с ним сделать такого? — Знаешь, а мне понравилась твоя идея, серенький. — С ухмылкой проговорил я. — Жалко, у меня нет твоего горячего ножика, но глазки выдавить это не помешает. Теперь на его лице появился настоящий ужас, это было довольно забавно и мне вновь захотелось смеяться. И я не сдерживал свой смех. Я положил большой палец на его глазницу и начал медленно вдавливать. Альв закричал от боли. — Что такое? Тебе не нравится? Ты же так хотел вырезать мне глаза. — Произнёс я с ухмылкой. — Неужели тебе жалко для меня своих глазок? Он ничего не мог ответить, страх сжал его горло и не давал даже вопить. Но этот страх не помешал ему свободной рукой выпустить в меня небольшой огненный шар, который очень плотно прошёлся по моему лицу. — Ах ты шавка! Веселье вмиг исчезло, остался лишь чистый, как вода подземного озера, гнев. Мои ноздри раздувались, как у породистого быка, а кулаки сжимались так, что костяшки побелели. — Я! Я! Я! Я размажу тебе голову! И я начал бить. Ломая его череп и вбивая мозг в трещины пола. Я бил, бил и бил. Вновь и вновь. Он уже давно был мёртв, но мне было плевать, ярость плескалась из меня наружу, а желания сдерживать её не было абсолютно никакого. В конечном итоге я выдохся, ярость, как и былое веселье, словно выветрилась из меня, и моё тело захлестнула волна адской боли. Казалось, что болело абсолютно ВСЁ тело. Не было ни единого участка тела, которое не отзывалось бы разным типом боли. Дыхание с натужным хрипом вырывалось из моего рта, а в глазах потихоньку темнело. Сознание покидало меня, глаза заливала уже не только кровавая пелена. Сил даже что бы сопротивляться этому, у меня не осталось. Я просто сидел на трупе альва и тупо пялился на то, что раньше называлось головой. «Неужели это сделал я?» — Гринвальд? — Отвлёк меня откуда-то сбоку обеспокоенный голос. — Гривальд, ты… Окончание фразы я уже не услышал. Тяжесть в веках победила, а как только глаза закрылись, отключился и я сам.***
— Папа… Папа. Они убьют нас? — Тоненьким дрожащим голосом спросила маленькая эльфийка. — Нет, моя милая. Ни в коем случае. Я им не позволю сделать с тобой что-то плохое. — Старый король обнял свою дочь и успокаивающе погладил её по роскошным белокурым волосам. И уставшим голосом добавил — Мы справимся…. Мы справимся… Дверь королевского зала распахнулась, в неё буквально влетела та небольшая часть стражи, что до последнего оставалась верна короне. Остальные либо пали под натиском мятежников, либо перешли на их сторону. — Ваше величество! — Выпалил он, не успев даже перевести дыхание. — Армия бунтующих уже ворвалась во дворец. Вам с дочерью нужно спасаться! Сквозь пальцы стража, принёсшего дурную весть, струилась быстрой струйкой кровь. Ранение пустяковое, но даже пустяковое ранение может выбить бойца из строя из-за потери крови. Это знал и король, он был правителем по праву крови, но не всегда жил во дворце, пока его народ умирал в войнах. Были времена, когда король Гравет лично вёл свои войска в бой, подавая пример и вдохновляя бойцов. Тогда эльфы шли в бой с его именем на устах. А сейчас он заперт в собственном тронном зале и эльфы убивают друг друга в пламени гражданской войны. Всё это терзало сердце короля. Лесное королевство было самым немногочисленным из всех шести, что проживали на континенте, такова была расплата за долгую жизнь. Жители лесов жили десятками веков, но дети у них рождались крайне редко. И теперь эти «крайне редкие жизни» воюют сами с собой. Не этого хотел Лесной Король… Не этого. Звуки бойни, доносившееся из соседнего зала, вывели Гравета из задумчивости: — Нессель, подойди к друиду, пусть посмотрит твою рану. И не смей даже возражать! — Пресёк Король, как только увидел, что капитан его гвардии хочет что-то сказать по этому поводу. Гравет вновь перевёл своё внимание на дочку, он присел перед ней на колено и заглянул в её слезливые глаза. — Моя милая, спрячься, пожалуйста, в комнате за троном. — Проговорил он мягко, не отрывая от неё глаз. — Папочка, не уходи! Не уходи, умоляю тебя! Не оставляй меня одну! — Сквозь слёзы продолжала говорить юная принцесса. — Мне страшно! Сердце Гравета обливалось кровью, ему было так же тяжело, но у него не было другого выбора. Столица пылает в огне мятежа, дворец окружён и здесь его эльфы и его народ, который он клялся защищать и вести к процветанию. Рано поседевший Король встал, вновь погладил дочурку по волосам и с улыбкой проговорил. — Не бойся, моя родная, всё обязательно будет хорошо. Как только мы закончим, я обещаю, что мы вновь вместе пойдём в священную рощу и ты покатаешься на единороге. Хорошо, милая? — Хорошо, папочка. — Утирая слёзы, проговорила принцесса. Эльфийка медленно направилась в потайную комнату за троном, а Лесной Король подозвал к себе одного из своих советников и по совместительству своего лучшего друга к себе. — Да, Ваше величество. — Произнёс тот, слегка поклонившись, чем вызвал тень лёгкой улыбки на лице короля. — Перестань, Улах, я раньше от тебя не требовал коленопреклонения и сейчас не буду. У меня для тебя просьба. — Король на секунду замолчал, пытаясь подавить эмоции. Эмоции в битве лишь навредят. — В комнате за тронным залом моя дочь, я хочу, чтобы ты тоже отправился туда. Я хочу… Чтобы ты защитил её ценой всего. Я не приказываю тебе как советнику, я прошу тебя, как моего друга. Она — всё что у меня осталось. — Хорошо. — Проговорил архидруид и уже на ходу проговорил. — Эй, Гравет, не смей умирать раньше меня! В этот раз Лесной король и в правду улыбнулся и произнёс неслышимо: — Постараюсь, мой друг… Постараюсь. Звуки битвы всё нарастали и приближались, а значит, настал решающий момент. Мятежников много, даже слишком, особенно для тех малых сил, что остались верны короне и сейчас отчаянно сражались во дворце. Король вытащил свою саблю и принял щит от Несселя. — Я должен вас благодарить. Всех без исключения, что в столь тяжёлое время ваши души остались чисты и верны мне и моей дочери. Многие из вас были со мной в мои первые битвы, многие сражались рядом со мной в строю и сейчас мы вновь порадуем наших предков танцем мечей. Неважно, погибнем мы или нет, мы оставим память о нас на долгие века и когда наши души отойдут к Мировому древу, мы будем тешить наших отцов и дедов историей, как в этот замечательный день плясали для них! — Гравет вскинул к потолку своё оружие. — Так в бой, мои братья! — За Короля! — За Лесное царство! — За память предков! Массивные двери отворились и последняя гвардия короля двинулась в бой…***
Ну и дурной же сон мне приснился. Я обтёр вспотевший лоб. Рука почему-то тоже была мокрой. Я приоткрыл глаза, так как боль в голове неумолимо давила на виски. Я опять, что ли, после пира заснул в ванной? Похоже на то, с каждым годом не молодею, нужно меньше пить, а то скоро в седле буду отрубаться. — Ты наконец-то очнулся. — Донёсся до меня мелодичный женский голос. Этот голос был мне мало знаком. Это не одна из моих служанок или жён моих людей. Пировали в малой компании, никого из посторонних не было, так что это вряд ли какая-то из приглашённых девиц, которую я увлёк с собой под конец застолья. Вялость в теле мигом улетучилась, а глаза сами распахнулись. Я действительно лежал в ванной, но ванна была какая-то странная, она была из стекла, да и окружение мало смахивало на моё поместье. Я попытался приподняться, но тело слушалось очень плохо. — Не пытайся встать, ты был серьёзно ранен. — Произнёс тот же голос. — Кто ты? И где я? — Старательно скрывая беспокойство, в голосе произнёс я. — Ты меня знаешь. — И, опережая мою новую реплику, из тени вышла Она. Королева-банши. Дело скверное. Как я вообще здесь оказался? Да и где вообще «здесь»?! Паника начала потихоньку захватывать меня. Последнее, что я помню… Я вроде бы попал в плен. Видимо, мои переживания отразились на моём лице: — Неудивительно, что ты забыл последнюю пару месяцев. «Что?! Пару месяцев?!» — Ты был серьёзно ранен. Вся твоя правая сторона сильно обгорела, с десяток сквозных ранений по всему телу и ещё непонятная магия в твоей руке, что разъедала твоё тело изнутри. Вместо ответа я перевёл взгляд на своё тело, которое до сих пор лежало в этой прозрачной ванне. О каких ранениях она говорит? На мне даже новых шрамов нет, да и невозможно даже за полгода оправиться от таких ранений. — Вы уверены? — Не без удивления спросил я. — Абсолютно уверена, я была там, когда ты получил их. — Она приставила стул рядом с ванной и сама уселась на него. — И можно перейти на «ты», ты в каком-то роде мне жизнь спас. «Что?!» — Простите… Прости, я не помню этого. — Всё ещё удивлённо проговорил я. Неплохо я провёл последние месяцы жизни… Облажался при атаке, попал в плен, а сейчас мне говорят, что я спас Осквернённую королеву. Что же будет дальше? Начну движением рук поднимать флотилию со дна? Или пойду по миру проповедовать? Ладно, отставить панику, буду разбираться со всем по мере поступления. — Не могла ли бы ты… Рассказать о том, что произошло? — С небольшим смущением произнёс я, всё же рядом красивая, пусть и немного неживая, дама, а я лежу в ванной абсолютно голый. — А то, боюсь, я просто разорвусь, от терзаний своей памяти в поисках ответов. — Только ли от любопытства? — С улыбкой проговорила Лара. «Она что, со мной заигрывает? Срочно несите мне бочонок зимнего пива. На трезвую голову всё это невозможно воспринимать». — Три с лишним недели ты пробыл у меня в плену. Я отдала приказ своим подчинённым до моего распоряжения тебя не трогать, но один из моих главных некромагов решил ослушаться. Он где-то нашёл Корону повелителя мёртвых, что давало ему возможность управлять не только поднятой им самостоятельно нежитью, но и любой другой. — Эту корону? — Я указал взглядом на костяную корону, инкрустированную чёрным ониксом. — Да. И не перебивай меня, я этого не люблю. — Рассерженным голосом проговорила Лара. — Прости. — Этот надменный альв решил, что теперь он здесь повелитель, и забрав контроль над одним из моих архиличей, решил разделаться для начала с тобой. Я почувствовала, что магический фон крепости сильно изменился и это меня сильно насторожило. Даже при крупном сражении магов магический фон не подскакивает так сильно, как тогда. Я спустилась в пыточную, которая и была сосредоточением этого фона. А там были вы. То есть, ты, висящий в колодках на стене и альв с разогретыми докрасна клещами. — Она остановилась, а я терпел, помня, что лучше не перебивать. — Я не знаю, что произошло дальше, ты начал неестественно смеяться и вырвав крепления, удерживающие тебя, рванулся на некромага. Он несколькими зарядами ледяных игол достал тебя, они пробили твоё тело насквозь. Лёгкие, печень, почти кишечник. Он продырявил тебя насквозь почти всего, но это ничуть не сказалось на твоей скорости, и уж тем более, ты не свалился на землю умирать и биться в предсмертных конвульсиях. Даже наоборот, ты словно ещё сильнее ускорился и продолжал смеяться. Тебе даже удалось повалить его и придавить, но альв умудрился запустить в тебя остаток магических сил, огненный шар, и он вновь попал. Твою руку спалило по локоть и покорёжило лицо. Как там у вас, людей, говорится? «Краше в гроб кладут», вот это действительно было про тебя. Но ты всё равно умудрился размазать его голову по полам моей пыточной, слуги до сих пор пытаются выскрести всё из щелей. И даже после этого ты, прежде чем упасть, просидел с минуту. Не хочешь рассказать, что это такое было и почему ты не умер ещё после игол? Я лишь помотал головой. Соврал. Не хотелось объяснять это, потому что какая-то часть меня продолжала верить в то, что это неправда. Мать часто молилась, чтобы эта сила не пробудилась во мне, видимо, Всевышнее солнце не вняло её молитвам… — Ладно, не хочешь — не говори. — Загадочно произнесла Лара. — У меня к тебе есть предложение, Маркиз Гринвальд, не хочешь стать моим белаторе? Это было ещё более неожиданно, чем всё, что я услышал до этого. — У меня есть время подумать над этим? — С надеждой спросил я. — Да, минут десять, а потом я жду от тебя положительного ответа.