– Можно войти? – Прежде Тэиль никогда не спрашивал, а тут еле дверь приоткрывает, так, чтобы одна голова пролезла, и действительно ждёт разрешения. Только после короткого кивка Юно он входит в кабинет и идёт к его столу, аккуратно перешагивая через всё, что валяется на полу, начиная с обломков дорогих органайзеров и заканчивая документами под грифом секретности.
На рабочее место Юно вернулся феерично: перепрыгнул через турникет на контрольно-пропускном пункте, а когда постовые попытались его остановить, то рявкнул на них так, что задрожали стёкла всего первого этажа. Молодые ребята отделались суеверным ужасом и непродолжительной икотой, а вот двум мимо проходящим, но очень смелым сержантам повезло меньше. Одного отправили вправлять вывихнутый плечевой сустав, второму Тэиль пообещал компенсировать затраты на зубопротезирование. Все свидетели короткой потасовки в дальнейшем лишь прижимались к стенам и иногда крестились, пока Юно буквально бежал по лестнице к себе.
Джено пришлось вести экстренное совещание и вводить начальников отделов в курс дела, Тэилю – отвечать на звонки высокопоставленных чинов, до которых успели докатиться слухи. На добрых четыре часа, до самого окончания рабочего дня, управление погрузилось в хаос, с которым смогла справиться только Джису. Для начала поговорив с Юно с глазу на глаз и после за полчаса набросав официальное заявление, она разослала его по внутренней электронной почте и бросилась отвечать на первые журналистские запросы. Гудели даже ленивые.
Апогеем накала страстей стало то, что после горячего разговора на повышенных тонах с одним из акционеров «N-IT» – тот пытался намекнуть, что в случае опороченной репутации компании у руля полиции Кёнги может оказаться более умный человек, – Юно дёрнул на себя базу стационарного телефона, разорвав при этом шнур, а затем разбил аппарат о стену. Он смёл на пол всё, что лежало на столе, кроме рабочего ноутбука (он злился, а не сходил с ума) и так же молча потоптался по упавшему, чтобы опустить все без исключения жалюзи. На священные три секунды во всём управлении стало подозрительно тихо, а потом шум возобновился.
Тэиль прокашливается, привлекая внимания, и тихо докладывает:
– Нужные нам серые минивэны, той же марки и того же года выпуска, без номерных знаков, колесили сегодня по городу в количестве пяти штук. Из них двое уже задержаны патрульными, водители – тоже. Здесь, – протягивает несколько папок, – маршрут каждого из них, со схемами и фотографиями, но…
– Но?
– Их было много, Юно. Они намеренно заезжали в слепые пятна, пересекались и делали остановки. Схема общего движения была изначально запланирована, продумана до мелочей. Мне кажется, их бесполезно отслеживать по камерам наблюдения. Те, кого мы ищем, могли триста раз перебраться в триста разных машин и уехать очень далеко. Мы потеряли время из-за шоу, которое ты здесь устроил. Ты, думаю, и сам понимаешь, что…
Юно поднимает на него тяжёлый взгляд и довольно резко, грубо перебивает:
– Нет, Тэиль,
ты должен понять, что водители этой грёбаной шайки – соучастники. К восьми часам все пятеро должны быть в нашем следственном изоляторе, и я поговорю с каждым. Лично.
– Как скажешь. – Тэиль сухо кивает. Он украдкой посматривает на беспорядок в кабинете и предлагает: – Позвать кого-то, чтобы убрали здесь?
– Нет.
– Ладно.
Тэиль уходит, а Юно ещё несколько раз прокручивается в кресле вокруг своей оси, прежде чем смахнуть на многострадальный пол и то, что минуту назад принёс Тэиль. Бесит, злит, раздражает абсолютно всё, но в первую очередь – собственная беспомощность. Опять и снова. Он как слепой, нелепый и неловкий котёнок, которого раз за разом макают в миску с молоком, и при этом – обладатель невидимой руки радостно хихикает.
На пустом столе перед Юно – то, что осталось от телефона Тэёна. Он точно не скажет, когда именно понял, что все проблемы исходят от него. От телефона, не Тэёна, хотя и тут не всё так просто. Вместо того, чтобы понапрасну гнаться за автомобилем, Юно первым делом растоптал гаджет, срывая на нём эмоции, и залился безумным смехом, когда в горстке раскрошенных деталей всё же нашёл стандартный маячок. И вот он, мелкая, когда-то мигающая дрянь, лежит на расстоянии вытянутой руки, и если можно было выжигать предметы взглядом – в пламени пылало бы уже всё здание.
Юно думает.
Как долго следили за Тэёном? Как долго следили за ним?
Разговоры наверняка прослушивались, и именно поэтому
он никогда не отставал, а шёл в ногу со своей целью. Юно ёжится от внезапного холода, когда заставляет себя вспомнить лицо, которое ещё долго будет преследовать его в ночных кошмарах. Десять лет назад этот монстр в человеческом обличье убил двух офицеров и сгноил Куна, сегодня – всё так же нагло глядя в глаза Юно, выкрал Тэёна и снова скрылся в неизвестном направлении.
Кто он такой? Чего добивается?
Почему он ничуть не изменился?
Даже у психопатов есть логика в действиях, есть мотивы и определённый почерк, и вот Юно вроде держит в руках все ниточки, а они ускользают, путаются, и очень хочется сесть на пол и завыть от отчаяния. Страшно думать, что с Тэёном. Зная, на что способен похититель, помня о том, что он оставил после себя в Сеуле, Юно не может не злиться, прикрывая гневом страх. Страх, что Тэёна он больше никогда не увидит. Сердце уходит в пятки, дышать невозможно, перед глазами темнеет.
Провал.
Думай, Чон Юно, думай.
Он не может отделаться от мысли, что в сравнении с похищениями подростков события последних дней слишком демонстративны. От них разит издёвкой. «Ты не понимаешь, как можно незаметно выкрасть и продержать в глухом подвале человека, чтобы никто его не видел и не слышал целых три дня? Ох, бедненький, ущербненький… Прочувствуй сам, пойми, что всё элементарно, и ты просто ни на что не способный мусор. Кстати, как тебе эта чудесная подворотня? Как раз для тебя. Извини, друг, тебе же не четырнадцать, с тобой мы обошлись немножко по-другому». «Ты всё ещё не понял? Решил, что можешь перевести дыхание? Тогда нам придётся тебя активизировать насильно». Тэёна могли похитить когда и где угодно, но неизвестные предпочли сделать это красиво, так, чтобы задело и запомнилось.
Это как прогуляться в форме с чужого плеча, игриво улыбнувшись на прощание.
– Сука! Сука! Сука! Сука! Сука! – Юно не выдерживает хора голосов в голове и взрывается, стараясь их переорать.
Словно среагировав на волну гнева, верхнее освещение ненадолго тухнет, а когда снова с омерзительным треском загорается, то Юно, проморгавшись, первым делом смотрит на ноутбук на краю стола. На заставке больше не небо – экран чёрный, но светится, и в его центре лениво моргает крошечный курсор. Юно жмёт комбинацию клавиш для вызова диспетчера задач, но ничего не происходит. Хмурится. Зажимает кнопку питания – снова никакой реакции.
– Ну вот только этого мне не хватало.
Курсор оживает.
«Чего именно?» – вежливо интересуются с экрана, и волосы на затылке откровенно становятся дыбом.
Юно почти уверен, что тронулся умом, но на всякий случай уточняет вполголоса:
– Поломки ноутбука?
«С ним всё в порядке. Операционная разве что старовата, но это мелочи».
– Блять…
«Есть немного».
Юно тянется к крышке и медленно опускает её на клавиатуру. Дышит. Дышит ровнее. Вспоминает, как чередовать вдохи с выдохами, и только потом снова открывает ноутбук, чтобы увидеть всё тот же чёрный экран и штрих курсора. Это невозможно, это похоже на сцену из малобюджетного (или высоко – Юно любитель других жанров) триллера, и первым делом хочется позвонить в службу информационной безопасности, но вот досада – не с чего. И не будем тыкать пальцем в того, кто во всём виноват.
– Что за дрянь?.. – Юно честно собирается встать и попросить секретаря вызвать кого-то, кто разбирается в компьютерах, как новая фраза привлекает его внимание.
«Ты ведь хочешь понять? Хочешь вернуть Тэёна?».
Трясти ноутбук или разбивать его – варианты не очень. Юно вместе с креслом подъезжает ближе к столу и опасно щурится. На самом деле, жутко тянет расхохотаться от того, с какой серьёзностью он сейчас относится к куску программированного железа с пластмассовыми кнопочками. Состояние близкое к истерике, и он шёпотом спрашивает, почти срываясь на хихиканье:
– Кто ты такой?
«Ноунейм. Но друзья зовут меня Джипси».
– И что тебе нужно?
«Мир во всём мире? Щенок хаски с разными глазами? Стабильный секс? А что нужно тебе?».
Странно, это, мать его, так странно.
«Мы найдём тебя в Сеуле, когда будет нужно, и сообщим о месте встречи. И Тэён останется жив только в том случае, если ты придёшь один».
Юно не успевает спросить про Сеул, потому что в кабинет без стука влетает секретарь – она работает совсем недавно, и, кажется, её зовут Джухён, – и быстро-быстро тараторит:
– Только что звонил ваш дядя и попросил срочно оформить вам командировку. Он ждёт вас в департаменте внутренних дел завтра к одиннадцати.
Департамент внутренних дел.
Дядя.
Сеул.
Юно очень долго не может отсмеяться.
***
Три стены, решётка, смуглое лицо напротив.
– Чьим указаниям вы следовали?
– Машина сама ехала.
Следующий. Три стены, решётка, смуглое лицо напротив.
– Кто вам заплатил?
– Деньги приходят и уходят...
Следующий.
– Кто предоставил вам машину?
– Так моя же, номера не так давно отвалились.
***
Сил нет даже на то, чтобы элементарно сдвинуться, поэтому Юно просто стоит над раскрытым чемоданом, всё ещё пустым, и не знает, за что браться. Прострация. Допросить водителей не получилось – все как один врали, шутили, язвили, и Юно оставил их в изоляторе «до выяснения обстоятельств». Один из дежурных водителей отвёз его домой, и вот теперь, в полночь, Юно стоит посреди собственной спальни – чужой, словно на пятьдесят лет постаревший. Кажется, он был здесь в последний раз не несколько дней назад, а в прошлой жизни.
Чеён появляется в дверях бесшумно.
– Привет. – Она не проронила ни слова с тех пор, как он вернулся. Лучшая подруга Джису, она не нуждалась в объяснениях и в оправданиях, как выяснилось, тоже. Едва завидев в прихожей ожившего мертвеца, Чеён закрылась в гостевой комнате и не выходила несколько часов, до этого самого момента. – Снова уходишь?
– Я еду в Сеул.
– Надолго?
– Не знаю. – Он не лжёт, но чувствует, что Чеён считает иначе, поэтому оборачивается и встречается с ней взглядами: – Дядя в бешенстве, и я понятия не имею, чем это всё закончится.
Некоторое время они молчат.
– Я не могу так больше. – Чеён медленно оседает на пол и начинает захлёбываться слезами. – Не могу, не могу, не могу. Прости.
За что?
На втором свидании, устроенном заботливыми родственниками, Чеён тихо призналась, что её больше интересует отцовский бизнес, чем замужество. Она уже тогда вполне успешно управляла самым большим рестораном из числа семейных и не собиралась на нём одном останавливаться. Юно же пошутил, что ночует на работе, дважды оказывался на грани смерти по неосторожности, поэтому сделать из него примерного семьянина будет сложно. И вот эта честность, откровенность друг с другом их со временем и сдружила.
Для окружающих они всегда были идеальной парой. Никогда не скандалили, исправно посещали великосветские приёмы рука об руку, дарили друг другу дорогие подарки. Родители обоих сияли от радости за таких же радостных детишек, и самое странное в этой фикции было то, что Юно действительно чувствовал в Чеён опору, как и она – в нём. Всё было хорошо, но слишком хорошо, чтобы длиться долго.
Чеён была той, кто после очередного совместного ужина дома потянулась за поцелуем, а Юно – тем, кто не смог ответить. Не потому что не ожидал – он наблюдал, он видел изменения в её поведении и то, как она старательно подавляет ревность из-за участившихся возвращений Юно под утро. Потому что для него то, что было дружбой, удобными во всех смыслах отношениями, таким и осталось. Чеён тогда откровенно расстроилась, и самым честным по отношению к ней Юно счёл сухую констатацию того факта, что девушки его не привлекают. Он надеялся, что она поймёт, и она поняла.
Она покраснела до ушей и извинилась. И отказалась, когда Юно предложил аккуратно разойтись, чтобы не усугублять ситуацию. «Чтобы меня насильно выдали за какого-то недалёкого придурка? Нет, спасибо. Давай просто забудем». Нужно быть дураком, чтобы не заметить чужих к себе чувств, а Юно дураком не был никогда. Сезон хождения по минному полю объявили открытым; первый взрыв оказался не за горами.
Юно садится рядом и обнимает всхлипывающую девушку за плечи. Жестоко, да, но виноваты оба. Он мог бы давно уйти, перестать изображать видимость счастливых навсегда, однако боялся. Почти видел, как его карьера летит коту под хвост, и все приличные и не очень газеты вспыхивают скандальными заголовками о его нетрадиционной ориентации. И вот он снова на коленях перед отцом за то, что поцеловал одноклассника в щёку, и из-за этого пришлось менять школу.
Когда Чеён успокаивается, то бормочет Юно в плечо:
– Я вывезла почти все свои вещи и завтра окончательно переезжаю к маме. Я сказала ей, что мы поругались из-за того, что оба слишком любим свою работу, и она даже поверила.
– Спасибо.
– Предлагаю тебе говорить то же самое.
– Ещё раз спасибо.
– И я не хочу, чтобы мы переставали общаться. Просто...
– Тебе нужно время, так что начнём здороваться чуть позже. – Юно улыбается ей в волосы, и Чеён невесело смеётся:
– Ты всегда очень хорошо меня понимал.
– Как и ты меня.
Никто из них не спит в эту ночь, а утром Юно выталкивает на лестничную площадку чемодан с самым равнодушным выражением лица. Скрывать то, что чувствует на самом деле, у него всегда получалось лучше всего. Можно сказать, талант. Он соврёт, если скажет, что ни о чём не думает, но объяснять себя... Нет, спасибо.
Он выходит из такси у центрального входа в здание железнодорожного вокзала как раз тогда, когда объявляют о подаче поезда на Сеул. С некоторых газетных вырезок, валяющихся под ногами, на него смотрит собственное лицо, и это даже немного смешно. Он перестанет быть интересным для обычных обывателей, как только упадёт курс валюты или случится жуткая авария на дороге, так что Юно даже не переживает по поводу тыканья в свой адрес не особо чистыми пальцами. И не из такого дерьма выбирались.
Уже в вагоне, грея руки о картонный стакан с дешёвым кофе, Юно мысленно хвалит конструктора сидячего экспресса. Расстояние между сидениями позволяет безболезненно вытянуть ноги и даже начать получать удовольствие от поездки, которая ещё не началась, но занятие приходится отложить. Ким Донён собственной персоной садится на соседнее сидение, заставляя Юно вжаться в окно и в удивлении вскинуть брови. Нет, он не ошибся, перед ним Донён.
– У тебя тоже дела в Сеуле?
Тот хмыкает:
– К счастью, нет. Не люблю железную дорогу. Мун сказал, что я могу попробовать перехватить тебя перед отъездом, если сильно захочу, и вот я здесь.
– Зачем?
– Хотел отдать тебе это. – Протягивает тонкую папку, которую до этого держал в руках, и тут же встаёт, чтобы уйти. – Здесь официальное заявление нашего правления, которое будет озвучено сегодня в полдень, и немного того, что смог откопать лично я. Позвони мне по возвращении, ладно? – Он уходит раньше, чем Юно успевает сказать, что у него большие проблемы со связью.
Состав трогается с места.
То, что напечатано на фирменном бланке, Юно пока не интересует. Он буквально спотыкается о фотографию парня с насмешливым взглядом и перестаёт дышать. В коротком досье написано, что серийный номер объекта – NU127/10/89, а кодовое имя – Тэн. Статус – особо опасен, поскольку находится в розыске, и до сих пор о нём ничего не известно. Ха, это «N-IT» находятся в неведении, а он, Чон Юно, теперь в курсе, кто ему так часто снится.
«Настоящим заявляем, что в компании произошла утечка ресурсов, и мы усердно работаем над тем, чтобы проблему устранить, а виновных – наказать. Мы готовы сотрудничать со следствием в полном объёме, а также просим средства массовой информации не поощрять волнений на тему политики и намерений нашей компании. Главная цель «N-IT» – улучшение условий жизни населения, и пятнадцать лет на рынке…». Юно выхватывает абзац официального заявления и даже не дочитывает его.
Выходит, они допускают, что за незаконным изготовлением синтетиков стоит первое из их детищ, вырвавшееся из-под контроля и талантливо скрывающееся. Тут впору проникнуться чужой проблемой, но Юно задаётся логичным вопросом: почему этого самого Тэна, о котором официально заявлено (снова) не будет, так пассивно ищут? Не подключают органы? Думать мешают воспоминания.
Это Тэн вспарывает глотку пожилому господину Чхве и смертельно ранит главного аналитика в живот. Это он гипнотизирует Куна до состояния невменяемости и потом ускользает из-под самого носа Юно с фирменной улыбкой на лице. Он держит пистолет у виска перепуганного насмерть Тэёна и заталкивает его в серый автобус, второй раз за жизнь отбирая у Юно тех, кто ему дорог.
Юно готов прострелить ему голову при следующей встрече, а потом уже вникать в тонкости.
Лишь бы с Тэёном всё было в порядке.
Лишь бы с Тэёном всё было в порядке.
Лишь бы с Тэёном всё было в порядке.
