M2M

      Идти недолго, но за короткие пять минут – пройдена только половина пути – Тэён успевает вспотеть не единожды от того, насколько старательно сверлят его затылок многозначительным взглядом. Да, он чувствует его, да, он прекрасно понимает, что Юно недоволен тем, как водят его за ручку от дома к дому, оставляя в неведении, но намного больше удивляет послушность. Неоспоримый факт, что Юно действительно идёт вслед за Тэёном, на почтительном расстоянии от Сяо, иначе они бы оба давно сцепились, что в планы ну никак не входит. В конце концов, Сяоджун, несмотря на манеру поведения, парень хороший, и будет обидно, если его побьют.       «Как бы меня самого не побили».       Неплохо бы объясниться в целях самозащиты.       Да.       Тэён набирает в грудь побольше воздуха, как только они останавливаются у неприметного домика с мансардой и пожарной лестницей, и Сяо просит не задерживаться, прежде чем взбежать по ступенькам. В этой части посёлка (Тэён не совсем уверен в том, сколько они сюда ехали. Сорок километров от Сеула? Шестьдесят?) уже живут люди, и в большинстве окон горит свет, так что находиться здесь не так страшно. Юно, которого по-прежнему держат за рукав, внимательно оглядывается и, кажется, даже немного успокаивается. Пользуясь этим, Тэён отпускает его и честно собирается толкнуть оправдательную речь. Вот только стоит ему запнуться о взгляд, больше свойственный потерявшемуся мальчишке, чем взрослому мужчине, готовность продолжать быть язвительным испаряется в никуда. Тэёну не страшно, но странно.       Ещё вчера он ничего не знал и тихо-громко ненавидел Юно за то, что тот впутывает его в невесть что, да ещё и пользуется им. Сегодня – он переживает за Марка и запрещает себе радоваться очевидному. Броня Чон Юно треснула, казалось бы – бей, мсти, наслаждайся триумфом, пей вино и танцуй за закрытой дверью, но Тэён понимает, что он сам – первопричина этому, так что вряд ли сможет быть жестоким. Разве что самую малость... Но точно не сейчас.       – Хэй. – В одной руке Тэён всё так же держит пистолет, а вторую тянет к чужому лицу. Он позволяет себе сдержанно улыбнуться, когда Юно льнёт щекой к открытой ладони как кот и чуть елозит лёгкой щетиной, пока не застывает с закрытыми глазами, хотя всё внутри вот-вот взорвётся от радости. – Тебе правда незачем нервничать.       – Я почти не нервничаю. Что они с тобой делали? Клянусь, им это просто так с рук не сойдёт, сколько бы их там ни было.       – Шу, ковбой-мститель. – Тэён фыркает и даже тихо смеётся. – Их четверо, один из них – мой родной брат, и они практически дети.       – Дети, которые похитили тебя на моих глазах. Дети, на след которых не смогла выйти полиция, – уточняет, еле скрывая раздражение. Юно смотрит наверх, на мансарду, и хмурится ещё больше.       – Послушай, меня привезли сюда, накормили, напоили, похвалили, что приманка я отличная, и всё… Я даже выспался сегодня, чего не скажешь о тебе.       – У меня была отвратительная ночь, и по большей части именно из-за задницы по имени Ли Тэён.       – Эм… Прости?       – Кстати, снова на ты? – Юно впервые с момента их встречи улыбается, и Тэён хмурится в недоумении.       О.       О чёрт.       – Я даже не заметил… – Нет, серьёзно, без шуток.       – Ну да, ну да.       – Правда! – Поток возмущений прерывается тем, что Юно упирается лбом в лоб Тэёна и шепчет:       – Я рад, что с тобой всё в порядке. – Уводит пистолет из моментально ослабевших пальцев и прячет его в наплечной кобуре. – Пусть побудет у меня. Мне так спокойнее. Четверо, значит. И кто же нас ждёт наверху?       Один – один, и Тэён стонет вслух. Видимо, провоцировать слабость и пользоваться ею – теперь одна из их общих на двоих традиций. Тэён не дурак. То, что Юно сорвался по первому же звонку, который с лёгкостью можно было назвать капризным, говорит о многом. Он боялся, он обнимал, он пылал от гнева настолько, что готов был прострелить голову человеку, лица которого даже не видел. Каждый довод – как мёдом по исполосованному самолюбию, но и про Чеён забывать не стоит. Тэён убирает руку, прокашливается и тихо, быстро говорит:       – При мне они ничего не обсуждали. Марк, конечно, пытался объяснить, как они все познакомились и что их объединило, но один взгляд того, кого они называют Джипси, – и он словно онемел. Они... хакеры? Я не знаю. Они хотят с тобой поговорить, всего-навсего, а я не хочу, чтобы с Марком случилось что-то плохое. Поэтому, пожалуйста, я умоляю тебя: никаких резких движений, никаких опрометчивых поступков. Они абсолютно мирные, и им всем не больше двадцати. Марку восемнадцать вот скоро будет.       – Сколько?..       – Неважно. Просто поговори с ними, и мы уедем. Надеюсь, что с Марком, иначе мама меня убьёт.       – Почему? – Юно, тяжело вздохнув, поднимается вслед за Тэёном по лестнице. – Почему ты поцеловал меня? Чтобы отвлечь, и всё?       – Какая разница? Ты же не был против. Потом поговорим.       Вчера подниматься по шаткой лестнице было страшнее. Но всё равно Тэён, боясь навернуться, ставит ступни на узкие металлические пластины боком. Он на девяносто девять процентов уверен, что Юно не причинят вреда. Если бы хотели – давно бы это сделали, но фантастической четвёрке зачем-то понадобилось выманить его за пределы родной провинции, и теперь они ведут себя более чем беззаботно. Даже Марк болтает раскованнее обычного. Он всю ночь огрызался с Сяо, пытался готовить и выл, что подружится с куриными яйцами только в следующей жизни. Сяоджун насмешливо предложил помолиться какой-то из богородиц, за что почти получил горячей сковородой по лицу; Марк пообещал выщипать ему «сатанинские брови» под ноль.       На самом деле, от них двоих никакой угрозы не исходит, абсолютно. Понятно, что на не совсем законные дела их толкают чужие убеждения, и они, как загоревшиеся глупой идеей дети, просто действуют по общему наитию. Тот же Джипси, смуглый, с отросшими больше приличного волосами, собранными в небольшой хвостик на макушке, не проронил ни слова с тех пор, как Тэёна привели в тайное убежище. Он настораживает в разы больше, хоть и чаще остальных улыбался. Иногда он выходил из своей комнаты на кухню за водой, молоком или сдобными сухарями. Четвёртого – Тэна, кажется, – Тэён с момента своего прибытия ещё не видел ни разу. Казалось, у них нет никакой схемы действий, каждое их слово или поступок – элемент хаоса, но Тэён был уверен, что они просто ждут.       И он не ошибается.       Все уже сидят в общей комнате на втором этаже под скошенным потолком при свете нескольких керосиновых ламп и напрягаются, как только замечают Юно. Джипси – с ногами взобравшись в старое кресло и вцепившись длинными пальцами в свой планшет. Марк – на диване, ухватившись за плечи Сяо, Сяо – на полу, в отместку кусая Марка за голое из-за прорези в штанах колено. Тэн стоит у стола и…       Тэён не успевает отреагировать. Лишь краем глаза улавливает то, с какой скоростью и перекошенным от ярости лицом Юно набрасывается на Тэна, явно собираясь его задушить. Не самое умное его решение, потому что Тэну как-то абсолютно наплевать, что его горло сдавливают двумя руками сразу. Он бьёт Юно в живот левой, правой придерживая за ворот рубашки сзади, а затем с лёгкостью, с нечеловеческой какой-то силой отбрасывает к стене. С громким звоном падает и разбивается сначала зеркало, а потом уже и тарелки с полок. Более того – падает и одна из подвесных, больно ударяя Юно по плечу, и тот отползает в сторону с мученическим стоном.       Сяо свистит.       Марк говорит, что денег и так нет, так что, пожалуйста, не надо.       Тэён бросается к Юно, по плечу которого расползается кровь: не отполированная толком древесина практически забилась ему в предплечье, но рана неглубокая, скорее обидная царапина, чем что-то серьёзное, и Тэён всё равно паникует.       – Вы все с ума сошли, что ли?! – Он замечает, что Юно изворачивается и собирается встать, и хватает его за больное плечо с силой; громкий вой. Он никогда, никогда в жизни так себя не вёл, но буквально рявкает: – Не двигайся! Марк, принеси аптечку.       Марк с тихим «так-и-знал-так-и-знал» убегает, а Тэён не сводит раздражённого взгляда с Юно, который в свою очередь смотрит на своего... врага? Тэн же совершенно спокойно прочёсывает волосы рукой и улыбается:       – Надеюсь, ты хотел меня убить, а не схватить и обезвредить, иначе это означало бы, что тебе успели промыть мозги.       Юно практически рычит:       – Я и сейчас хочу тебя порвать, урод искусственный.       Что?       Тэён выкатывает глаза:       – Искусственный?       Тэн демонстративно фыркает:       – Теперь-то мы можем поговорить нормально? Без рукоприкладства? Сяо даже чая может заварить.       Сяо отнимает руку от сердца и косится себе через плечо:       – Не может. Марк за водой не сходил.       – И снова Марк виноват, слышишь! – Почти дерутся.       Дальнейшее напоминает сцену из какого-то странного фильма, где за одним столом сидят злейшие враги, и остаются считанные секунды до того, как персонажи начнут выкалывать друг другу глаза вилками. Вот только секунды в полном молчании проходят, вилок нет, а стульев на всех не хватило. На одном вальяжно сидит Тэн, через стол напротив – Юно, над раной которого всё ещё колдует Тэён. Марк и Сяо по одну сторону, но ближе, понятное дело, к Тэну; Джипси не изменяет ни креслу, ни планшету. Не хватает только тиканья древних часов для эстетичности обстановки, бокалов с дорогим вином и подтаявших в молчании свечей. Зато есть стук коричневых бутылочек с антисептиками, насморк Марка и тихая просьба Тэёна:       – Может, для начала объясните мне, почему вы друг друга чуть не прикончили?       Юно вполне спокойно отвечает:       – Десять лет назад он вскрыл ножом двух человек в Сеуле, а третьего – шефа сеульской полиции, моего наставника – отправил в кому. Не успел добить, потому что бежал в офицерской форме, как самая настоящая крыса.       – Я не убивал никого. – Тэн отрицательно качает головой.       – Но ты был там, – цедит сквозь зубы Юно. – Я знаю, что ты был там. Я видел тебя!       – Как и я – тебя. Не отрицаю, да, был, но я никого не убивал. Ты знал, что его изменили? Куна, твоего наставника? У него была страшная опухоль гортани, с такой долго не живут, и по приказу он был вынужден подписаться на рискованный эксперимент. Из него сделали монстра, Юно. Разве ты никогда не замечал, что в какой-то момент он изменился? Стал жёстче, более скрытным, и самое главное – не так болезненно выглядел. Вспомни.       По тому, как тяжело глотает слюну и меняется несколько раз в лице Юно, Тэён улавливает ответ: «Да, замечал...».       – Из него попросту слепили поисковую ищейку, чтобы найти непослушного меня. Живое тело, запрограммированное на конкретную задачу, разве не прекрасно? Разве не удобно? Расчудесный «Нит», с которым ты как раз начал водить дружбу, – не особо тонкий намёк на Донёна, ясно – та ещё помойка, и если ты выпросишь у них его чип, то убедишься в этом. Знаешь, в чём проблема? Не выпросишь. Они скорее снесут половину планеты, чем позволят своей репутации потемнеть на половину тона. В частности – из-за Цянь Куна.       Тэёну кажется, что он смотрит фильм и даже понимает сюжет.       – Допустим, я поверил тебе, – хрипит Юно и коротко кивает Тэёну в знак благодарности, когда тот заканчивает с бинтами и тихонечко уходит на диван. Он прижимает к груди аптечку, готовый в любой момент вмешаться, как только в напряжённой обстановке вспыхнет искра. – Тогда что это за цирк с похищениями? Подростков? Меня? Тэёна? Кто вы такие и какого чёрта себе позволяете? Какова ваша цель? Бунт? Кучка фанатиков во главе с восставшей машиной... Как романтично.       Тут голос подаёт Сяо:       – Не путай вопросы и понятия, большой босс. Мы бы не трогали ни тебя, ни братишку Марка, если бы знали, как ещё обратить твоё внимание на то, что происходит у вас, легавых, под носом.       – Что именно из всего списка?       – Дети, – отвечает негромко Марк. – Они нужны энайтишникам как расходный материал. Неокрепшая психика, прыгающая, быстро адаптирующаяся и реабилитирующаяся. Они учатся создавать идентичные тела, только более выносливые, долговечные, и переносить в такие сосуды сознание. Кто будет всерьёз заниматься проблемными подростками, которые то и дело напиваются, сбегают из дома и возвращаются с опущенными головами? Мы рвали на себе волосы, а потом даже обрадовались, что нашёлся тот, кого это действительно насторожило. Тебя. Вас, в смысле. Извините.       Тэён наконец-то решается подать голос:       – Зачем тогда был нужен цирк с телом и похищением, когда вы могли бы просто сказать? Ты мог бы сказать мне, Марк, а не следить, используя меня и мой телефон, как я понимаю.       – Для резонанса, – с улыбкой перебивает семейные разборки Тэн. – Сейчас это самый действенный способ повлиять на давние схемы и отсиживающихся в тени монстров. И те, и те не любят, когда под них копают сразу со всех сторон, потому что это на самом деле опасно и грозит, как минимум, серьёзными финансовыми потерями. Они ведут разработки в этом направлении довольно давно, больше десяти лет, но...       – И резонанс понадобился только сейчас? – Юно смотрит в глаза Тэну. – По сути, если разобраться, они не делают ничего страшного. Ведь те же подростки живыми и здоровыми возвращаются в семьи. Да, случаи участились, но почему? И что в этом такого страшного, что вы, кучка идиотов, решили с этим бороться, как со вселенским злом в каком-то мультике?       Тэн оскорбляется и опасно сужает глаза. Он подаётся вперёд, чуть наклоняется и почти что шёпотом говорит:       – Вы, люди, поразительно слепы и упрямы, когда кто-то пытается указать вам на брешь в вашем, скажем, доме. Дыру, из которой лезут крысы. Предпочитаете страдать постфактум, когда мрази уже сгрызут вам во сне пальцы и уши? Или послушаете немного далеко не глупую машину?       Юно с честью выдерживает пустой взгляд и бормочет:       – Начинаю понимать, почему они так тебя боятся.       – Они сами не поняли, что создали, – добродушно смеётся Тэн и зовёт на прогулку по крышам. Но Только Юно. Одного.       И тот соглашается.       – Мне не нравится эта идея, очень не нравится. А вдруг они снова решат поубивать друг друга? – говорит, конкретно ни к кому не обращаясь, Тэён.       В это время Сяо встаёт с насиженного места, потягивается и беззаботно машет рукой:       – Не бойся. Тэн под полным контролем цыгана, а он у нас великий гуманист. – Резко приседает и заваливается на бок, уворачиваясь от брошенного в живот планшета. Гаджет попадает аккурат в руки перепуганного, но вовремя среагировавшего Марка, и тогда Сяо вскидывается: – Ты чего? Что я сказал-то плохого?       Тэён тихо-мирно наблюдает за разворачивающейся на его глазах драмой: Джипси, до этого не подававший никаких признаков активной жизни, вскакивает на ноги и опасно несётся на Сяо. На ходу, чтобы в гневе выглядеть ещё убедительнее, он хватает со стола пустой, но тяжёлый подсвечник и замахивается им. Сяоджун не придумывает ничего лучше, кроме как отобрать у Марка планшет и прикрыться им на манер щита. Тэён ничего не понимает и дышит через раз, боясь получить в лоб за компанию, Марк с тихим смешком комментирует:       – Ты в одиннадцатый раз назвал его нехорошим словом. Он разрешает тебе только десять в сутки.       – Ради всего святого, Марк, ты мог бы соврать и сказать, что это был десятый! Хендэри, как тебя по фамилии! Кунхан-забыл! В общем, Солнышко, не бесись, я больше не буду! Хочешь, на библии поклянусь?       – Ты же атеист. – Марк не перестаёт хихикать всё то время, что Джипси за ухо тащит Сяо в боковую комнату явно в воспитательных целях.       Когда за ними захлопывается дверь, Тэён чувствует себя как никогда маленьким и беспомощным. Сейчас бы снова гнать по улицам, прятаться от копов, чувствовать себя важным, тем, кого любят обсуждать, а некоторые – даже боготворить, а не обнимать колени, сидя на скрипучем диване, и смотреть на брата большими жалобными глазами. Он понимает, что Марк, как и его друзья (друзья же?) желает справедливости, мира во всём мире, но отчаянно не понимает, как он в это всё ввязался. Осознаёт ли опасность?       – Ты же не поедешь со мной домой, если я попрошу, да? – Тэён решает спросить напрямую.       Марк горбится и боится посмотреть в глаза. Он нещадно грызёт свою нижнюю губу, стучит пяткой по старому деревянному полу и долго не решается ответить. Никого из старших сейчас нет, чтобы решить, о чём можно рассказывать, а о чём – нежелательно, и ему приходится брать ответственность на себя. Господи, думает Тэён, он же совсем ещё маленький.       – Джипси немой. Его отец долгое время работал в «N-IT», а потом узнал то, чего не следовало, и его убрали. Они столкнули его с десятого этажа собственной квартиры, не догадываясь, что до этого он играл с сыном в прятки. Он лежал под кроватью и практически всё видел. Версия следствия – конечно же, самоубийство. Потому что восьмилетнего мальчика допрашивали-допрашивали, а он не смог выдавить из себя ни слова. И до сих пор не может. – Только после этих слов Марк смотрит в глаза. – Ты слышал, что они сделали с Цянь Куном. Ты знаешь, что они незаконно клонируют детей, хён. Тэн-хён говорит, что они ещё и энергию купола куда-то перенаправляют, и мы не можем понять, куда именно… Есть версия, но нет доказательств. Поэтому хён решил попросить Юно помочь. Он почему-то верит, что Юно поможет, а мы верим ему. Я… Я не могу стоять в стороне, когда обо всём этом знаю. И ты меня поймёшь, думаю. Поймёшь же?       Тэён долго обнимает Марка, пока тот не обещает в скором времени вернуться в Сувон повидаться с родителями, которые уверены, что он живёт в общежитии при колледже и так увлечён студенческой жизнью, что попросту забывает приезжать домой. Там мы как на ладони, говорит Марк, там всё ещё слишком опасно, везде глаза и уши, поэтому мы стараемся большую часть времени проводить здесь. И то, постоянно меняя адрес так называемой штаб-квартиры.       Вскоре возвращается Юно, бледный до ужаса, и говорит, что им пора идти. Срочно. Тэён замечает, что руки у него дрожат, и просит у Марка какую-то куртку, неловко шутя про сеульские морозы и не подготовленных к ним путешественников. Тот с пониманием кивает и говорит, что будет ждать внизу, заодно и ключи от старого ниссана Сяо подгонит, не идти же им пешком, в конце-то концов. И всё так обыденно, больше не напряжённо, что становится действительно страшно, как только в помещении они с Юно остаются одни.       – Всё в порядке? – Тэён подходит ближе. – Выглядишь так, как будто смерть увидел.       – А что, если да?       – Тогда я скажу, что это не смешная шутка.       – Это не шутка, Тэён, это не шутка. В куполе появляются трещины.

***

      В обшарпанной гостинице на окраине Сеула, где администратор при регистрации даже не просил документы, Тэёну зябко и неуютно. Единственный плюс этого богом забытого места, где они с Юно решили привести себя в порядок перед дорогой на ночном экспрессе, – это горячая вода. Но эффект от расслабляющего душа долго не держится, и Тэён плотнее кутается в не особо приятный телу белый халат, включает обогреватель и собирается исследовать барный шкафчик на наличие чего-то приличного. Расслабиться не помешает, самую малость.       От приятного в перспективе занятия его отвлекает тихий стук в дверь. Тэён решает полностью его проигнорировать, но второй, третий, четвёртый – и он уже раздражён. Более чем грубо толкая дверь, он собирается ругаться, но видит Юно и сдувается. Ха. Ничего нового. Мог бы и дальше сидеть со своими мокрыми волосами в соседнем номере, между прочим, чего явился? Смущать? Вслух он, конечно же, говорит другое, пытаясь свободной рукой прикрыть грудь то и дело расползающимися краями халата:       – Что-то случилось?       – Нет. Я просто хочу поговорить.       – Л-Ладно.       Он догадывается, что это плохо закончится, но всё равно впускает в свою комнату Юно и закрывает за ним дверь на защёлку. Он сходит с ума от одного только вопроса в затылок:       – Ты не боишься того, что мы можем не дожить даже до конца этого дня?