Призраки прошлого

      — Леви, ты настолько сильно разозлился на меня? — виновато спросил Эрвин, когда тот зашёл в квартиру. Напарник, сняв обувь, куртку и кепку, мрачно посмотрел на Смита. Не сказать, что его лицо было злым, скорее, раздраженным, но вот взгляд действительно пугал.       — Ты намеренно не выключил микрофон? — едва слышно спросил Леви, — чтобы я всё слышал? Как ты целовал её, касался и снимал одежду? А вернулся весь в губной помаде и пропитанный её духами?       — Леви, я правда не знал, что до такого дойдёт! Я просто хотел споить её и обыскать сумочку и личные вещи! Но она вдруг схватила меня… — Эрвин говорил чистую правду, но угрюмое лицо Аккермана не менялось, и эти слова никак не могли пробить ледяную оболочку.       — И ты сразу изменил свой план, — скривил губы напарник. — Конечно, ты отлично умеешь подстраиваться. Под любую ситуацию, — зловеще заключил он.       — Хорошо, — судорожно вздохнув, Эрвин прикрыл глаза. Спорить, а тем более ссориться из-за такой ерунды он не собирался, поэтому, как взрослый человек, первым решил идти на мировую. — Я виноват перед тобой. Ради операции я перешёл дозволенную черту. Касался её, снял платье и сделал вид, что готов заняться любовью. Но всё это было лишь спектаклем, даже глядя на её тело в нижнем кружевном белье я не испытал никакого желания. Ты сможешь простить меня? — виновато спросил он. Леви молча выслушал все его доводы, не поменявшись в лице, а вместо ответа схватил напарника за руку и потащил его в ванную.       — Раздевайся, — приказал он, пуская горячую воду в душевой. — Я не буду с тобой говорить, пока не отмою тебя от этой грязи, — отвечая на удивленный взгляд напарника, процедил он. Эрвин послушно снял с себя всю одежду и зашёл в душевую. Леви же, закатав рукава своей водолазки и сняв лейку, окатил его чуть ли не кипятком, а потом вылил на тело столько геля для душа, что тот стекал с мужчины, как кисель. Схватив мочалку, он с такой силой начал тереть тело Смита, что кожа стала красной, а кое-где остались даже царапины. Однако Аккерману показалось этого мало.       — До сих пор чувствую её запах, — прошипел он, снова окатывая Смита горячей водой. Эрвину пришлось прижаться к стене, чтобы не упасть от напора, с которым Леви принялся тереть его тело во второй раз. Он был настолько разгневан, что даже не сыпал ругательствами. А по большому счету, Смит впервые видел его таким разъяренным. Обычно если Леви был зол, он мрачнел, поносил кого-нибудь несколько минут, потом успокаивался и шёл убираться или заваривать чай. А сейчас…       — Наверное, на мне не осталось ни одного грамма грязи, — ощущая, как пощипывает кожа от такой терки, пробормотал Смит после душа. — Кстати, где Эрен-младший? — не слыша радостного лая, спросил детектив.       — Сегодня я отдал его Жану вместе с твоей машиной. Не хотел, чтобы нам кто-то помешал этой ночью, — Леви тоже быстро принял душ, пока Эрвин охая и ахая стирал своё бельё и носки над раковиной.       — И что же будет этой ночью? — настороженно поинтересовался он, ощущая холодок внутри себя. Под горячую руку Леви он бы очень не хотел попадать, но каким-то образом ему придётся искупить свою вину.       — Ты ведь хочешь, чтобы я простил тебя? — надменно спросил Аккерман, выходя из душевой и накрывая плечи полотенцем. Эрвин тут же отчаянно закивал головой.       — Да. Я готов искупить свою вину кровью, — с пафосом произнёс он. Губы Леви снова скривились — то ли в улыбке, то ли в презрении. Он крепко стиснул предплечье напарника и толкнул его к спальне. Эрвин, чувствуя себя плененным рабом, покорно шел впереди, пока не ощутил ещё один толчок в спину, который свалил его на кровать.       — Похоже ты забыл, что ты тут не один чокнутый собственник, — Леви подошёл к шкафу и достал оттуда чистую рубашку Смита и его кожаный ремень. Рубашку он надел на себя, а когда Эрвин перевернулся, напарник сорвал полотенце с его бёдер и ремнём туго стянул его руки над головой.       — Надеюсь, ты меня не разделаешь, — нервно сглотнув, пробормотал Смит, когда Леви сел на него сверху. На нём была лишь его широкая рубашка, а ощущения его обнаженных бёдер уже начали сводить с ума. Однако помимо жара, тело то и дело обдавало холодом от его ледяного взгляда. И ощущения страха и возбуждения были просто непередаваемы. Эрвин впервые почувствовал себя настоящей жертвой, хотя жертвой всегда был Леви, принимая его необузданную страсть. Покорность Аккермана усыпляла его бдительность, и он действительно порой забывал о том, что Леви может быть очень хладнокровен и жесток.       — Я бы мог отрезать эту часть, — в подтверждении его размышлений, Леви коснулся кончиками пальцев его плоти, отчего Смит прерывисто выдохнул, ощущая мурашки по всему телу, — хотя вынужден признать, что от неё больше пользы, чем проблем, — со вздохом добавил он.       — Ты можешь использовать её… сколько пожелаешь, — попытался задобрить его Эрвин. — Она полностью в твоём распоряжении.       — Да… — протянул Аккерман, — именно это я и собирался сделать.       Внезапно Леви спрыгнул с кровати и снова подошёл к платяному шкафу. Он зашвырялся в своей одежде и достал откуда-то небольшой непрозрачный пакетик.       — Заказал в интернет-магазине ради интереса. Не думал, что пригодится, — снова забираясь на кровать, проговорил он. Эрвин напряженно следил за тем, как парень вскрывает этот пакет. Внутри него оказалось небольшое кольцо с шипами, диаметром всего пару сантиметров, видимо, или силикона или какого-то другого гибкого материала. Смит снова напряженно сглотнул, сразу поняв о его предназначении.       — Ты ведь знаешь, что это? — крутя колечко вокруг пальца, ненавязчиво спросил Леви.       — Больше похоже на средневековый инструмент для пыток, нежели для любовных утех, — нервно усмехнулся Смит.       — Да, я специально выбрал такое, под старину, — Леви подвинулся чуть ближе и надел это кольцо на его член. Пока Эрвин был не возбужден, оно прошло легко, однако даже так мужчина почувствовал давление.       — Посмотрим, насколько тебя хватит, — склонившись между его ног, Леви мягко провёл языком по его плоти. Смита тут же передёрнуло, а давление в паху стало сильнее, ибо ему хватало лишь небольшой искорки от любовника, чтобы разгорелся пожар.       — Ты же знаешь, что я уже готов сдаться, — прерывисто прошептал Эрвин, откидывая голову назад и вжимаясь затылком в подушку.       — И это наш командир? Первым падает на поле боя? — саркастически спросил Леви, обводя языком его головку.       — Если враг ты — то да, тут не спасут никакие звания, — через силу улыбнулся тот, стискивая пальцы на связанных руках в кулаки. Леви больше не стал ни о чем говорить, ибо полностью занял свой рот мучительно-сладкой пыткой. Он делал все медленно, намеренно растягивая эти секунды и превращая их в минуты. Через пять минут Эрвин уже не мог спокойно лежать и дышать. Он постоянно то сжимал, то разжимал кулаки, двигал руками, инстинктивно стараясь избавиться от пут. Его ноги сгибались в коленях, а грудь часто и высоко поднималась.       — Леви… — мучительно выдохнул он, ибо его самая чувствительная часть тела сейчас горела у любовника во рту. — Пожалуйста…       — Что, уже всё? — выпустив его плоть с развязным хлюпом, парень дотронулся до члена пальцами. Тот был твёрдым, как никогда, с набухшими венами и насыщенным цветом.       — Да… Я больше не могу… — тяжело дыша, повторил плененный Смит.       — Я только начал, — коротко отрезал неумолимый Леви. — Это ещё не все.       Он подвинулся ближе к его лицу, намеренно задевая своими бёдрами его плоть. Смита снова окатило дрожью, а через мгновение он почувствовал, как Леви прикасается пальцами к его губам. Не задумываясь, он приоткрыл рот и облизнул их языком.       — Глубже, — процедил Аккерман, проталкивая пальцы чуть ли не до основания языка. Эрвин, в который раз содрогнувшись, выполнил его приказ. Освободив его рот, Леви снова отполз назад и разместился между его ног. Смит думал, что парень сядет на него сверху, однако произошло нечто необычное — влажными пальцами Леви заскользил по его промежности и проник ими в тело.       — Похоже, ты удивлен, — приподнявшись над ним, усмехнулся Леви, сталкиваясь с ошеломленным взглядом любовника. На несколько мгновений Эрвин застыл, а потом телом овладела мелкая дрожь, которую он едва мог унять. Его окатило таким жаром, что кожа тут же стала влажной от пота.       — Не то слово. Ты хочешь овладеть мной? — едва слышно спросил он, оценивая эти ощущения. Что ж, возможно, Леви и правда слишком долго выносил все его прихоти и нападки, поэтому будет справедливо, если любовник ответит тем же…       — Нет, — снова нарушая цепь его рассуждений, ответил Леви. — Но тебе тоже должно быть приятно. Нормальным мужчинам это ведь доставляет удовольствие в силу физиологии, верно? — Леви мягко тёрся пальцами, касаясь его внутренних стенок. И когда Эрвин содрогнулся так, будто его током ударили, глаза Аккермана распахнулись в возбуждённом экстазе. Он коснулся этого места ещё раз, и напарник весьма страстно простонал, изгибаясь над кроватью. Его член стал не просто влажным — по плоти начали стекать капли прозрачной жидкости, и Леви невольно склонился и слизнул из языком. От его прикосновения Эрвин ещё раз в мучениях простонал, а Леви раскраснелся так, будто ему подарили очень долгожданный и ценный подарок.       — Леви, прошу тебя! — снова взмолился пленённый любовник, не замечая, с каким удовольствием парень облизывает его влажную плоть. — Я больше не выдержу…       — Значит правда не можешь закончить? — обводя языком это самое кольцо, которое стало причиной всех мучений напарника, спросил он.       — Я осознал свою вину, Леви… — будто на последнем издыхании прошептал он, поскольку тело будто горело адским огнём боли и возбуждения. — Прости меня, обещаю, такое больше не повторится! — Эрвин вложил всё своё убеждение в эти слова.       — И впредь ты будешь предупреждать меня о своих спонтанных планах, — добавил Леви, продолжая посасывать его член и гладить пальцами внутренние части.       — Обещаю… только прости… и освободи меня!..       Леви, самодовольно ухмыльнувшись, потёрся щекой о влажный разбухший член любовника. Ему так хотелось ещё полюбоваться этим зрелищем! Ведь он никогда не видел Эрвина таким беззащитным, загнанным в клетку собственного удовольствия. Смит всегда был слаб, когда дело касалось Леви, но сейчас просто достиг своего апогея. С его пылающим сильным телом сейчас можно было делать всё что угодно: в его власти оно было абсолютно покорным. И Аккерману это доставляло странное удовольствие. Однако он не мог долго упиваться этим зрелищем: во-первых, потому что действительно опасался навредить любовнику, а во-вторых… у него у самого в паху всё потяжелело, и глядя на терзания напарника, ему безумно захотелось испытать то же самое самому.       «Неужели я возбужден? — ощущая приятное давление в паху, подумал Леви. — Меня заводит такое?» Обычно он достигал этого состояния лишь когда любовник старательно ублажал его в течение нескольких минут. А тут он к себе даже сам не прикасался, но его член поднялся, а в животе грело очень приятно чувство.       Впрочем, о своих тайных желаниях он Эрвину не рассказал, продолжая оставаться жестоким искусителем. Леви хотел снять это кольцо зубами, но как только оно двинулось с места, Эрвин закричал так, будто ему что-то отрезали. Поняв, что не сможет таким образом от него избавиться, парню пришлось буквально перегрызать эту злосчастную игрушку зубами, причиняя любовнику ещё больше мук. Когда же, наконец, он от него избавился, разорвав на две половинки, Смит закончил прямо ему на лицо, да ещё так много, что капли даже начали стекать с подбородка Аккермана.       — Грязный ублюдок, — выругался он, поднимаясь с кровати на ноги. Эрвин, казалось, потерял ориентацию во времени и пространстве, пребывая в трансе после этого взрыва эмоций. Оставив его приходить в себя, Леви отправился в ванную, выбросил уже никчемную игрушку, вымыл руки и лицо, отметив, что здорово покраснел, будто пытали его самого. А вернувшись в комнату, застал любовника в сознании и даже в здравом уме.       — Уже пришёл в себя? — приближаясь к кровати, спросил он.       — Кто бы мог подумать, — на лице Эрвина внезапно отразилась слабая улыбка, — что мой заботливый Леви станет воплощением демона.       — Не ты один можешь «наказывать» за провинности, — Леви снова забрался на него, но на этот раз придвинулся к самой голове, упираясь коленями в постель, а руки запустил ему в волосы. Приоткрыв рот Смита, парень протолкнул в него свой член, тут же ощущая, как горячий язык коснулся кожи. Эрвин, сомкнув губы на его плоти, сделал несколько движений, а потом отстранился, насколько это было возможно.       — Что с тобой? Обычно эта часть так себя не ведет, — игриво спросил он, снова лаская языком чувствительный твёрдый орган. — Неужели ты не асексуал, а настоящий садист? — Эрвин снова обхватил его губами, плотно сомкнув их. Леви, едва заметно вздрогнув от приятный скольжений, задумался на несколько мгновений. Да, ему понравилось «наказывать» Эрвина, для разнообразия и свежести их отношений это вполне неплохо, но каждый раз такое делать просто наскучит. К тому же, на это уходит слишком много энергии.       — С твоим садизмом мне всё равно не сравниться, — проворчал он, невольно двигая бёдрами. Эрвин, заметив это, тоже шевельнулся под ним.       — Развяжи их, — приподнимая руки, попросил он. — Я знаю, что они нужны тебе больше, чем мне. Мои пальцы.       — Нет, — Леви стиснул его запястья и вновь зажал руки над головой.       — Неужели не хочешь ощутить моих прикосновений? — хитро улыбнулся Эрвин. — Когда я касаюсь твоей спины, у тебя по телу бегут мурашки, разве нет? А когда глажу бёдра? Ты становишься таким напряженным и двигаешься ко мне навстречу. А когда касаюсь ягодиц…       — Хватит, — процедил Леви, понимая, что опять начинает краснеть, — попусту двигать языком. Займись лучше делом, — он снова толкнулся в его рот, и Смит был вынужден замолчать. Но всё же… он был прав. Через пару минут Леви понял это. Что ему мало одного языка и мягких губ, хотя их ласки невероятно приятны. Он хочет эти руки. Ощутить, как эти мощные руки сдавливают его тело, словно металлические оковы. Как пальцы нежно гладят его кожу, властно сжимают любые части его тела (особенно, соблазнительные округлости) и как проникают в него. Без этих рук он не ощущает и половины удовольствия.       — Ладно, твоя взяла, — недовольно отозвался Леви и, склонившись, непослушными пальцами развязал кожаный ремень. Как только руки Эрвина освободились, он сразу же обхватил парня за пояс и приподнял свою голову. Леви повалился вперед, опираясь предплечьями в подушку. Теперь он стоял на четвереньках, прямо над головой Смита, а тот не выпускал его плоть изо рта. Мало того, через некоторое время его ладони накрыли ягодицы и начали их гладить. Леви пришлось стиснуть зубы и напрячь тело, чтобы сдержать дрожь. Ему сразу стало жарко, кровь приливала и к лицу, и горела в паху.       «Обожаю… это чувство, — мелькнуло у него в голове, когда пальцы любовника скользнули в его тело, бесстыдно растягивая его. — Интересно, если бы надел то кольцо на меня, я бы тоже сходил с ума, как он?»       — Эрвин… — хрипловато прошептал Леви, упираясь лбом в подушку. Он сам не знал, что хотел ему сказать. Просто его имя постоянно вертелось на языке и сорвалось в момент, когда он перестал контролировать себя. Да, Леви не знал, зачем позвал его, а Смит понял. Он выполз из-под любовника и, перевернувшись, поднялся на колени. Леви стоял в невероятно соблазнительной позе на четвереньках с опущенной головой, раздвинутыми коленями и прогнутой спиной. Рубашка сползла с его плеч, обнажая их. Его тело так и манило к себе, а частое дыхание и периодическая дрожь говорили о том, что он едва контролирует себя. Эрвин схватил его за бедра и рванул на середину кровати, прямо вместе с простынёй. Спина Леви прогнулась ещё сильнее, а корпус почти прижался к постели. Он невольно задержал дыхание, когда любовник начал проникать в его тело, а потом с шумом выпустил воздух, ощутив его в полной мере.       — Ты ведь об этом просил? — склонившись над ним, Эрвин поцеловал его плечи и стянул рубашку к поясу, обнажая спину. Сильный толчок заставил Леви вздрогнуть и поднять голову. Скосив глаза на напарника, он провокационно вытащил язык, и Эрвин, стиснув его подбородок, коснулся этого алого кончика своим языком.       — Ты же знаешь, что да, — выдохнул Леви прямо в его губы. — Я сам не понимаю, а ты знаешь… — его слова погасли в поцелуе, который заглушил всё, даже биение сердец. Леви не чувствовал хода времени — ему не хотелось, чтобы это заканчивалось, однако тело странно реагировало, становясь всё горячее. Когда поцелуй закончился, он почувствовал бессилие и бешеное сердцебиение. Сознание на несколько мгновений куда-то провалилось, а вновь привел его в чувство глубокий толчок. Он вышел настолько сильным, что парень повалился вперед, снова утыкаясь лбом в постель. И, к собственному удивлению, не смог сдержать стона. Он тут же прикусил себе кончик языка, но Эрвин всё же услышал. У него перехватило дыхание, а дикое желание ударило в голову, опьяняя его. После той пытки он был сильно возбужден и с трудом мог сдержать свой порыв. Нутро Леви, в отличие от кольца, не причиняло ему боли, хоть и ощутимо сжимало. Но оно было чрезвычайно нежным, мягким и влажным, и с каждым погружением раскрывалось всё больше. И отвечало ему. Смит ощущал, что тело любовника реагирует, что оно просит, оно хочет, оно горит и отзывается, жадно принимая его внутрь. Именно это ощущение дарило невероятную сладость и заставляло терять голову. Именно поэтому он так хотел брать Леви, находиться в нём и заниматься с ним любовью. Никакие игрушки и прочие ласки, какими бы приятными ни были, не могли доставить такого потрясающего ощущения владения, физического и морального удовольствия от того, что им обоим хорошо. Что не только он один сгорает в этой страсти, что Леви тоже горит, буквально плавится в его руках и под его телом. А он и правда сегодня будто снова был одержим, поскольку, даже не видя его лица и не слыша слов, Эрвин как никогда ощущал, что он наслаждался. Его тело… вело себя по-другому. Да, он никогда не препятствовал ему, даже однажды, когда Смит брал его силой, Леви выносил всё, принимая его. Но теперь он не просто позволял владеть собой, не просто напитывался страстью Смита. Он сам источал её. Его тело горело и содрогалось от напора любовника, он даже стиснул зубами край простыни, чтобы не прикусить себе язык или не застонать. Но приглушенные звуки всё равно рвались наружу, и терпеть было невмоготу. Всё так, как он обожает — безумно, страстно, упоительно. Настолько мощно, что вышибает разум и делает рабом собственного тела.       — Так и знал, что всё закончится этим, — глухо проговорил Леви, расслабленно распластавшись посреди кровати. Прошло около пятнадцати минут, как они закончили после этого бешеного раза, и долго не могли прийти в себя, настолько потрясающе это получилось. — Ты снова захватил контроль над ситуацией и заставил меня признать все преимущества твоего тела.       — У меня ведь их очень много, верно? — Эрвин, лёжа рядом с ним, улыбнулся и погладил его побледневшую щёку.       — Даже слишком, — проворчал тот, переворачиваясь с живота на спину. Они снова смотрели некоторое время друг на друга, пока Леви не протянул руку и не коснулся его волос. — Люблю всё в тебе, — неожиданно признался он, кончиками пальцев касаясь его лица, — каждую часть твоего тела, твою улыбку, твой взгляд, твой голос, твой запах… — он придвинулся ближе и, уткнувшись в плечо, глубоко вдохнул. — Но больше всех твою душу, без которой это всё не могло бы существовать, — приглушенно добавил он.       — Это значит… — у Эрвина даже перехватило дыхание от такой искренности. — Значит, ты простишь меня?  Я ведь искупил вину за свой проступок? — Смит обхватил его рукой, прижал к себе и прикоснулся губами к макушке.       — Да, на первый раз прощаю, — пробормотал Леви и усмехнулся. На самом деле он и не злился особо, а уж после такого ошеломительного соития и вовсе не испытывал ничего, кроме обожания и любви. — Но если такое повторится снова — одним кольцом я уже не обойдусь. Найду ещё что-нибудь любопытное, благо, в наше время можно купить что угодно.       — Хаха! — Эрвин повеселел от его угроз, которые внезапно пришлись ему по душе. — Знаешь, я подумал, что иногда ошибаться полезно. Мне было безумно приятно и интересно получить от тебя такие эмоции, хоть и пришлось немного пострадать из-за них. Но если… — он перевёл дыхание, — если тебе это понравилось… Я готов терпеть больше, — объявил Смит. — Если ты хочешь причинить мне боль или быть доминирующим, я не против иногда уступать тебе. Ведь ты уступал мне гораздо больше и дольше. Думаю, это будет справедливо, — заключил он.       — Хм… — Леви отстранился и бросил на него сомнительный взгляд. — Да, пожалуй, мне и правда это понравилось, — признал он, — но чтобы снова довести меня до такого, тебе придётся постараться, — усмехнулся он.       — И ещё мне показалось… — пальцы Эрвина заскользили по его спине вдоль позвоночника, от чего по телу тут же побежали приятные мурашки. — Нет, я даже уверен, что сейчас ты жаждал меня, как обычный человек. Я ощущал твоё тело… И оно показалось мне очень ненасытным.       — Да, я и правда… — Леви чуть сдвинул брови и прикрыл глаза, возвращаясь к тем ощущениям. — Я и правда завёлся, глядя на тебя, а потом захотел… жестко и внутрь. И ощутил, что заканчиваю с гораздо большим удовольствием, чем прежде. Кажется и правда что-то начинает меняться, — он открыл глаза и несколько обескураженно посмотрел на Смита.       — Леви, но это же прекрасно, — широко и взволнованно улыбнулся тот. — Больше всего на свете я хотел, чтобы ты получал не меньшее наслаждение от нашей близости, чем я. И даже большее. И если тебя возбуждает такая прелюдия… то я готов на всё, — с чувством заключил он. — Ты ведь сегодня… не одержим кем-то? — на всякий случай поинтересовался он.       — Нет, — Леви обхватил его лицо ладонью и потянулся к губам, вновь ощущая в своём теле неясную жажду. — Сегодня я принадлежу только себе. И тебе.