Призраки прошлого

      Субботнее утро было светлым и очень приятным. Сегодня наконец-то можно было выспаться, однако Леви всё равно проснулся рано. Он вообще просыпался рано, не зависимо от того, были будни или выходные. Просто на выходных мог продолжить спать. Но сейчас отчего-то сон не шёл, хотя он так до конца и не выспался. И Эрвин был рядом, и в кровати было тепло и уютно. А в голове стали роиться мысли, из-за которых он никак не мог отключиться.       — Леви, — когда, несколько раз повернувшись, он уткнулся Смиту в плечо, тот негромко позвал его и прижал к себе, обхватив рукой. — Почему не спишь? Выспался?       — Нет, как раз нет, — заворчал Леви и спрятал голову у него на груди. — Просто мысли всякие в голову лезут.       — И какие же? — поинтересовался тот.       — Думаю, что я всё-таки был бы дерьмовым родителем, — мрачно ответил Аккерман. — Сегодня выходные, а я… хочу провести их в одиночестве.       — Это нормальное желание, — негромко отозвался Смит.       — Наверное, не надо было мне начинать всё это, — разочарованно продолжил Леви. — Брать детей на выходные. Да, было здорово и весело. Но вот сейчас я хочу побыть один, в тишине, и никуда не выходить из квартиры. А они ведь будут ждать, Эрвин. Я сам приучил их проводить выходные вместе, на прогулке со вкусной едой. Эрен наверняка считал дни и часы до встречи со мной, и подумает, что я его бросил, предал, потому что не забрал сегодня. А я просто хочу отдохнуть…       — Да, ты прав, Леви, — теперь и Эрвин открыл глаза, глядя в потолок. — Прежде чем заводить ребенка или брать опеку, нужно рассчитывать свои силы и быть уверенным, что ты справишься. Что ты будешь отдавать ему всё своё время и жить его увлечениями. По крайней мере, когда он маленький и требует постоянного внимания.       — А я даже на выходных не могу осилить, — усмехнулся он. — Похоже, я тот ещё эгоист.       — Не думаю, что дело в эгоизме. Просто ты… немного не рассчитал свои силы. К тому же, ты всё-таки не родитель, а просто хороший человек, — мягко добавил Эрвин.       — Думаешь, меня это оправдывает? — Леви приподнялся и заглянул в его глаза. Лицо Эрвина было спокойным, но взгляд несколько отстранённым. Впрочем, ему были более знакомы те чувства, о которых он говорил.       — Да, определённо, — сразу ответил тот. — Ты не обязан куда-то водить их, покупать подарки, кормить… Вопрос только в твоей совести.       — Вот она меня и изводит, — Леви снова упал на кровать и тяжело выдохнул.       — Я думаю, если ты позвонишь им и честно признаешься, что сегодня хочешь побыть один, они поймут, — предложил Эрвин. — Ты до сих пор не можешь отойти от стресса, который испытал при обвале, а твой друг вообще в больнице. Поэтому нет ничего зазорного в том, чтобы отгородиться ото всех и отдохнуть. К тому же, я могу сходить к ним и немного погулять.       — Эй, тебе тоже незачем заставлять себя, — Леви легонько стукнул его по груди. — Это была моя идея, я привёл их в дом.       — Ничего. Мне всё равно придётся выбраться из квартиры, чтобы купить продуктов и погулять с Младшим. А заодно и их проведаю. Леви, ты столько делаешь для меня, позволь и мне что-то сделать для тебя.       — Было бы… неплохо, — рассеянно пробормотал Аккерман, не ожидая от Эрвина такого предложения.       — Правда, Эрен наверняка хочет увидеть именно тебя. Ведь ты его герой, — с улыбкой добавил Смит. — Ты его спас и вернул зрение, уверен, он обожествляет тебя.       — Тоже мне, — Леви не придавал своему поступку такого грандиозного значения. — Я просто делал то, что нужно. Не думал, что это будет иметь такие последствия.       — Да, ты частенько об этом забываешь, делая добрые дела, — пробормотал Эрвин и, поцеловав его в лоб, поднялся с кровати. — Не вставай, я принесу тебе завтрак в постель, — предупредил он и довольно строго посмотрел на Аккермана, чтобы тот не противился.       — Серьёзно? Зачем это. Не возись со мной, я и сам в состоянии это сделать, — проворчал Леви, но с кровати всё же не встал.       — Мне хочется это сделать, — настойчиво ответил Эрвин и отправился на кухню. Леви, расслабившись, всё же не стал перечить ему и прикрыл глаза. Он вообще не любил идти против слов Эрвина, а сейчас и подавно не хотел. Впрочем, чуть-чуть это всё же его задело.       «Идти за кем-то проще, чем действовать самому, — невольно задумался он. — И ведущему всегда тяжелее, чем ведомому. Эрвин будто прорубает путь в густом лесу, а я просто иду за ним по свободной дороге. Это неплохо, но… хочу рубить вместе с ним, чтобы ему не было так тяжело…»       Через некоторое время, когда чай заварился, Смит как и обещал принёс завтрак в постель. Не сказать, что Леви был особо рад есть в этом месте, но жест Эрвина очень грел его душу.       — Со мной правда всё в порядке, — снова заверил его Леви, подозревая, что он волнуется. — Не возись со мной, как с больным. Да, я два дня провёл под завалом без еды и почти без воды, но попадал в ситуации и похуже. Я цел и уже не так ослаблен.       — Тебе не нравится моя забота? — снисходительно улыбнувшись, спросил Эрвин.       — Просто… не заставляй меня чувствовать себя слабым, — признался Аккерман. — Не хочу быть твоим балластом. Я хочу следовать за тобой, а не чтобы ты меня тащил.       — Хах, всё наоборот, Леви, — повеселел тот от его мыслей. — Это не я тебя тащу, а ты меня толкаешь. И мне очень нравится, когда ты немного ослаблен, — теперь в его глазах появилась хитринка.       — Потому что становлюсь от тебя более зависимым? — разгадал его намёки Леви.       — Кхм, пожалуй, пора собираться, — отошёл от темы Смит и отправился в душ. Леви, попивая чай, удобнее устроился на подушках. Пока Эрвин мылся и собирался, он решил позвонить в детский дом. Как раз воспитанники уже должны позавтракать. У детей, естественно, телефонов не было, поэтому пришлось связаться с директором. К счастью, Леви был у неё на хорошем счету, поэтому она пригласила Эрена в свой кабинет и позволила им поговорить.       — Леви? — голос маленького Эрена был ещё не проснувшимся, но удивленным. — Почему ты звонишь?       — Прости, Эрен. Сегодня я не приду к тебе, — глухо ответил Аккерман, пространно глядя в окно. В трубке повисла пауза, а сердце Леви невольно замерло.       — Я надоел тебе? — хмуро спросил Эрен через эту паузу. — Если я плохо себя вёл, я обещаю исправиться! Я не буду доставать тебя, не буду шуметь…       — Нет, Эрен, дело не в тебе, — прерывая его взволнованный голос, проговорил Аккерман. — Ты мне не надоел. Просто у дурацких взрослых куча проблем, и они больше устают и хотят побыть в одиночестве.       — Это ведь не навсегда? — его голос начал дрожать, и Леви подумалось, что он едва сдерживает слёзы. — Ты ещё придёшь ко мне? Я обещаю, что буду хорошо себя вести… — шмыгнув носом, добавил он.       — Эй, конечно не навсегда, — Аккерман попытался его подбодрить. — Не распускай сопли, Эрен, тоже мне трагедию нашёл. К тому же, к вам зайдёт Эрвин с Младшим, погуляете с ним.       — Правда? — голос мальчика чуть приободрился. — Тогда я пойду собираться!       — Не доставай Эрвина сильно, хорошо? — попросил Леви ему вслед.       — Да, хорошо! — звонко пообещал мальчишка. — Пока!       — Ладно, — Леви, слыша гудки в телефоне, отключился и отложил его в сторону. Да, как он и думал, Эрен расстроился. Причем сильно, практически до слёз. Мальчишка привязался к нему больше, чем он думал, и это его напрягало. Похоже, теперь ему придётся нести ответственность за свои поступки, а ещё ненароком он может очень сильно ранить чьё-то сердце.       «Этого я хотел избежать больше всего, а теперь вляпался по самое не хочу», — мрачно подумал он.       — Ты позвонил Эрену? Как всё прошло? — Эрвин, собравшись, застал его в недобром расположении.       — Да, позвонил, — бесстрастно ответил Леви. — Как ты и сказал, он начал сильно привязываться к нам.       — Этого и следовало ожидать, — вздохнул напарник. — Но, кажется, не только он? — видя терзания на его лице, отметил Смит. — Постараюсь вернуться к обеду. Или может быть… — Эрвин на мгновение задумался. — Меня ты тоже не хочешь видеть?       — Что? О чём ты? — тут же нахмурился Леви.       — Ты сказал, что хочешь побыть в одиночестве, — припомнил тот. — Я знаю, что порой тебе необходимо отдалиться от всех людей, поэтому не обижусь.       — Я буду ждать тебя, — не отвечая прямо на его вопрос, произнёс Леви.       — Хорошо, я рад, — Эрвин подойдя к кровати, снова на прощание поцеловал его, и отправился с Младшим на долгую прогулку.       — И что мне со всем этим делать, — пробормотал Леви, спускаясь с подушки и растягиваясь на кровати. Эрвин, дети, Фарлан… У него стало слишком много привязанностей, а сил на всех не хватало. Он мог посвятить себя лишь одному человеку, но попал в ситуацию, когда внимание требовалось всем. А просто оборвать все связи и причинить кому-то боль он тоже не мог.       «Надо отвлечься», — взгляд снова скользнул по телефону. В последнее время главы в повести появлялись с завидной регулярностью. И терзания героев действительно здорово отвлекали от собственных проблем. К тому же, Леви хотел как можно скорее подобраться к сути и раскрыть дело Лоуренса Лау, чтобы больше не попадать в такие ситуации, как со старым домом.       — Эндрю Пирс? Да, он здесь. Эй, Эндрю, — парень, которого я спрашивал, замахал рукой. — С тобой хотят поговорить.       Слабое тело Лоуренса Лау не выдержало того, что я с ним сотворил. Поэтому этот человек, сломавший мою жизнь, был вынужден несколько дней провести в больнице. Я не чувствовал вины за собой, несмотря на то, что избил и изнасиловал его практически до полусмерти. Нет. Ни капли вины. Ярость до сих пор бушевала во мне, хотя я нашёл в себе силы подавить её. Пока Лоуренс находился в больнице, я решил выяснить, с кем он мне изменил. Опрашивая студентов и преподавателей, я узнал, что его часто видели со второкурсником аграрного факультета. И вот сейчас этот парень приближался ко мне.       — Добрый день, — вежливо поприветствовал он меня. — Чем могу быть полезен?       Я бесстрастно осмотрел его с ног до головы. Молодой, его ровесник. Высокий (даже выше меня) и широкоплечий. Его тело, загорелая кожа и огрубевшие ладони говорили о том, что он привык работать на земле. Помимо этого, весьма небрежный и даже неряшливый вид: брюки мятые с торчащими коленями, рубашка кое-как заправлена за пояс и выглядывает из-под подтяжек, рукава закатаны. Судя по доверчивому и рассеянному  взгляду, парень был весьма прост и не обладал выдающимся умом. Впрочем, Лоуренс выбрал его отнюдь не для философских бесед. Даже под одеждой было видно, насколько атлетично его тело.        — Патрик Адамс, преподаватель литературы, — сухо представился я, как следует его рассмотрев. Было что-то цепляющее в этих серых глазах. Может быть, причина такого выбора не только в красивом и молодом теле?       — Кажется, мы с вами ещё ни разу не встречались, — едко добавил я.       — Да, у меня нет литературы, — пожал плечами Эндрю. Он говорил медленно, однако не мог скрыть свой деревенский акцент. — И всё же, что вы от  меня хотите? — недоуменно повторил он. Несколько секунд я пристально смотрел в его глаза, а затем спросил напрямую.       — И давно ты спишь  с ним?       Эндрю, вздрогнув, во все глаза уставился на меня.       — С кем? — испуганно переспросил он, однако его щёки тут же начали покрываться стыдливой краской. Скрывать своих эмоций этот парень не мог. Он был слишком простым для меня и, вероятно, именно этим и привлёк его.       — С Лоуренсом Лау, — холодно произнёс я.        — Откуда вы… — ошеломленно выдохнул он и осёкся, замечая, что мои брови поползли вверх.       — Постой, так ты не знаешь обо мне? — теперь настала моя очередь удивляться.        — Нет. Я вас впервые вижу и слышу, — тут же признался он. — Откуда вы знаете про нас с Лоуренсом?       Его вид был настолько напуганным, что я не смог сдержать нервного смешка. А потом ещё одного и ещё.       — Получается, он дурил не только меня одного? — продолжая посмеиваться, выдал я.        — Что значит — дурил? — Эндрю нахмурился, а его руки невольно сжались в кулаки. Если он ударит меня со всей силы, то вряд ли я смогу вообще подняться на ноги. Впрочем, желать счастья и долгой жизни своему врагу я не собирался.       — Когда ты начал встречаться с ним? — уже спокойнее спросил я.       — Мы познакомились в начале этого учебного года, — угрюмо ответил тот. — У нас были совместные пары. Около двух месяцев мы просто общались, а потом стали любовниками.       «Значит, в ноябре. Как раз, когда я был в командировке…»       — И после этого прошло ещё три месяца, — вслух произнёс он.        — Три месяца он ходил от одного к другому, а мы даже не знали об этом, — говоря это, я видел, как Эндрю меняется в лице.       — То есть вы хотите сказать… — наконец-то догадался он.       — Да, — ядовитая улыбка расцвела на моём лице. — Он тоже был моим любовником. И гораздо дольше, чем ты. И продолжал со мной встречаться и спать, скрывая связь с тобой от меня, а нашу — от тебя. И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы я не узнал обо всём.       — То есть, из-за вас он сейчас оказался в больнице? — грубовато спросил Эндрю, так и не расслабляя руки.       — Да, мы просто неудачно поговорили, — я на всякий случай отошёл на шаг. — А ты кажется, не сильно удивлён, что он скрывал от тебя второго любовника, — заметил я.       — Да, он ничего не говорил о вас, но… я ощущал, что у него был мужчина. Потому что в постели он казался очень опытным, — смущенно пробормотал Эндрю. — Больше не приближайтесь к нему, — с угрозой добавил он.        — C чего бы это? — холодно переспросил я, ощущая невероятное раздражение при разговоре с этим парнем. — Лоуренс принадлежит мне. Это тебе лучше исчезнуть и не мешать нам.       — Неужели вы думаете, что после такого он вернётся к вам? — искренне недоумевал Эндрю. — И не понимаете, почему он изменил вам?       Эти вопросы так и стучали у меня в голове, когда я возвращался к собственному факультету. Не слыша вокруг себя ничего, я добрался до своего кабинета. Закрывшись, бросил ключи на стол, а сам рухнул на кровать, ощущая, как пустота завладеваем моим сердцем.       Тогда я понял, что Лоуренс не любил меня. Ни грамма и ни капли. Наша связь возникла не из-за того, что мы испытывали чувства друг к другу, а лишь из корысти и выгоды.  Я сам предложил ему этот путь. Использовать своё тело, чтобы пробиться наверх. А я сам? Любил ли я на самом деле Лоуренса Лау, или всё, чего я хотел получить от него — лишь его тело? Я постоянно испытывал влечение с этому невообразимо прекрасному юноше. Его тело было прекрасным, как и его душа. А я испортил и то, и другое, сам проложив ему путь к похоти и разврату. Внушил ему, как он может жить и добиваться успеха. Показал, сколько удовольствия доставляют плотские утехи. Приучил его ложиться под мужчину. Я не мог обвинять его в измене, поскольку наша связь была лишь сделкой. Да, я сам испортил его, испортил и себя, перечеркнув свою жизнь.        Через две недели Лоуренс вернулся из больницы. Я узнал об этом сразу, ибо первым делом он пришёл ко мне. Моё сердце больно сжалось в груди, когда я увидел своего Лоуренса. Он уже не был моим. Его ледяные глаза ранили не хуже острых ножей, а слова, сказанные в тот день, окончательно поставили на моей жизни крест.       — Между нами всё кончено, Патрик, — холодно и бесстрастно произнёс он, забирая все свои вещи из моей комнаты. Сидя за столом, я выкуривал сигарету и равнодушно наблюдал за тем, как мой счастливый сон обращается в пепел.       — Я никогда ничего не чувствовал к тебе, и был с тобой лишь из-за книги. Впрочем, теперь и она мне не нужна, — выпрямившись, он посмотрел в моё отрешенное лицо. — Можешь дописывать её и издаваться под своим именем. Я разрываю нашу сделку и нашу связь. И прошу прощения лишь за то, что не сделал это раньше, а  давал тебе надежду ещё несколько месяцев. Время, проведенное с тобой, дало мне понять, чего я хочу на самом деле. И это не ты, Патрик, — договорив, он собрал свои вещи и, бросив на меня прощальный взгляд, покинул мою комнату. И мою жизнь.       Я не произнёс ни слова, докуривая свою сигарету. Пепел уже падал мне на руки, а я не ощущал его жара. Теперь мне было всё равно, что со мной происходит. Моя жизнь закончилась в те секунды.       — Вот дерьмо, — почти прорычал Леви, утыкаясь в белую страницу. — И зачем я только это прочитал? Стало ещё дерьмовее, чем было, — усмехнулся он, откладывая телефон. — Вот ты и пожал свои плоды, Патрик. Любопытно, что же произойдёт дальше? Кажется, развязка уже близка… — сонливость снова начала утягивать его, и Леви, поддавшись соблазну, прикрыл глаза. Он хотел лишь доспать пару часов, а в итоге очнулся только после обеда. И, кажется, это был уже перебор.       «Ненавижу и недосыпы, и пересыпы, — ощущая головокружение, Леви заставил себя подняться с кровати, поскольку больше не мог лежать. Эрвин ещё не вернулся, поэтому он отправился на кухню и заварил себе чай. Аппетита особого не было, и вместо обеда он просто выпил несладкого чая и внезапно, сам не заметив как, съел целую плитку шоколада. Обычно Леви наслаждался вкусом чая без чего-либо и каких-то примесей. Однако сейчас руки сами собой потянулись к плитке, которую оставил на столе Эрвин. Более того, через некоторое время после этого ему стало лучше и даже прошла слабость.       «Возможно, у меня что-то с давлением?» — Леви осмотрелся по сторонам. Он болел редко, а большую часть лекарств в его бывшем доме составляли психотропные препараты и транквилизаторы. Не было жаропонижающего или обезболивающего, для пищеварения или от аллергии. И даже тонометра.       — Чёрт, неужели превращаюсь в старикашку? — усмехнулся Леви самому себе. За здоровьем он особо не следил, не знал даже собственного давления. Если не считать своих психических особенностей, физиологически он всегда был в норме, даже несмотря на сильные транквилизаторы. А сейчас чувствует слабость.       «Потому что Эрвин меня защищает. Чувствуя его опору, я расслабился. Перестал постоянно контролировать обстоятельства и отдал половину ему. Позволил ему вести меня, а сам следую за ним. Тогда, живя один, я держался на одном адреналине, пока он окончательно не сгорел, и теперь я вряд ли смогу стать прежним, таким же сильным, как и был. Хотя та сила — лишь прогнившая оболочка меня настоящего. Того, каким я становлюсь сейчас».       Вздохнув, Леви посмотрел на часы. Стрелки приближались к трём, Эрвин уже скоро должен был вернуться. Леви испытывал двоякое чувство, не забрав сегодня детей. С одной стороны, ему было немного грустно не видеть их улыбок и не слышать смех. С другой — хотелось провести эти несколько часов в тишине и в полном одиночестве, сосредоточившись лишь на собственных мыслях. А думалось лучше всего, конечно же, за мольбертом. Взяв альбом для этюдов, Леви забрался на диван и положил его к себе на колени. Тот набор художника, что подарил Эрвин, он использовал очень аккуратно, стараясь не тратиться ни на одну лишнюю линию. Вот и сейчас, взяв карандаш темно-коричневого цвета, Леви задумался, что же он хочет написать. Жену Эрвина с маленьким сыном больше изображать не хотелось, как и двух потерянных Эренов. Леви попробовал нарисовать портрет Смита, однако тот никак не выходил, отчего он лишь смял и выбросил несколько листов бумаги. Подумав, что его не вдохновляют люди, парень поднялся на ноги, подошёл к окну и поставил альбом на мольберт. Несколько минут он просто в прострации смотрел сквозь стекло, пытаясь ощутить дуновение музы.       «Нет, это тоже не то», — он вновь забрался на кресло вместе с альбомом и взял другой цвет. Светло-серый, практически серебристый. И к своему удивлению несколькими штрихами изобразил чье-то лицо. Затем, взяв тон темнее, добавил деталей, а пастельными цветами наспех придал ему человеческое тепло. Когда эскиз был готов, Леви несколько секунд сверлил его мрачным взглядом, понимая, что неосознанно изобразил Фарлана.       «Можем ли мы быть друзьями? — задумался Леви, добавляя ещё света и тени. — Что значит быть друзьями? Как нужно относиться друг к другу? Он говорит, что дружба основана на любви, но чувствую ли я что-то помимо уважения и благодарности? Да, после того случая под завалом многое изменилось, но не слишком кардинально. Так не хочется его разочаровывать, но я не знаю, как действовать дальше. Предлагая свою дружбу, он чего-то ждёт от меня? Каких-то действий или решений, вроде совместного похода в кино или ужина. Для меня и для него это не будет иметь какого-то особого значения, но вот для Эрвина станет ударом. Даже убеждая себя в обратном, он будет ревновать, и эта ревность замучает его до самого срыва. Я не могу так с ним поступить. А Лоуренс Лау на моём месте наверняка бы поступил именно так».       — Мы дома, — раздался из прихожей голос Эрвина и звонкий лай Младшего. Леви невольно вздрогнул, очнувшись от своих раздумий. Бросив взгляд на часы, заметил, что стрелки уже приблизились к пяти. Быстро спрятав портрет Фарлана между листов альбома, он поднялся на ноги и пошёл им навстречу.       — Как погуляли? —  Младший, подбежав к хозяину, поднялся на задние лапы и принялся облизывать кончики его пальцев. Леви в ответ потрепал его по голове и почесал за ушами.       — Очень неплохо, — улыбнулся Эрвин, доставая что-то из кармана. Он протянул Леви небольшой пакетик шоколадных конфет и огромный пакет со свежими фруктами. — Это от всех нас. Я сказал ребятам, что ты немного приболел, и они очень хотели поддержать тебя.       — Хах, — невольно усмехнулся Леви, доставая из этого пакета открытку. Неровным почерком дети написали пожелания скорейшего выздоровления, а в правом нижнем углу даже была пара сердечек.       — Надеюсь, это от Микасы, — процедил Леви, отправляясь с фруктами на кухню. Он вытащил пару яблок, быстро помыл их и тут же откусил кусочек. А второе протянул Смиту, когда тот вернулся из ванной.       — Прости, я не приготовил ни обед, ни ужин, — пробурчал Аккерман, с удовольствием уплетая сочное яблоко. Весь день у него не было аппетита, а к вечеру он решил разыграться.       — Тебе вообще полагалось лежать в кровати, — с шутливой серьёзностью ответил Эрвин. — Не волнуйся — я пообедал вместе с детьми, да и тебе принёс еды из кафе. Она ещё теплая, — он указал на пакет с фруктами, в глубине которого лежал пластиковый контейнер. — Ты ведь наверняка не ел, — проницательно заметил Эрвин.       — Ты как обычно видишь меня насквозь, — достав и открыв контейнер, Леви тут же почувствовал ароматный запах жареного мяса и решил не дожидаться ужина и поесть сейчас.       — Как ты сегодня себя чувствуешь? — пока он ел, Эрвин сделал фруктовое ассорти из яблок, апельсинов, винограда, бананов и киви, разложив фрукты по тарелке причудливым узором, а также поставил кипятиться воду для чая.       — Лучше, чем вчера, — ровно ответил Аккерман. — Думаю, за выходные оклемаюсь и всё продолжится, как раньше.       — Если хочешь, можешь взять ещё пару отгулов. Тебе повезло с начальником, — наблюдая за тем, как парень по дольке уничтожает ассорти, улыбнулся Смит.       — Нет, не стоит. И не беспокойся так обо мне, — угрюмо взглянув на напарника, повторил Леви. — Я не сахарный.       Добрав последние фрукты, он поднялся на ноги и быстро перемыл всю посуду. Эрвин тем временем заварил чай, отнёс его в гостиную и раскрыл там шоколадные конфеты. Леви, присоединившись к нему, с удовольствием съел и их. Он всегда был равнодушен к сладкому, даже чай или кофе пил без сахара, а сегодня уже второй раз за день ощущал острую нехватку сладостей. Эрвин тоже это отметил, подкладывая ему все больше и больше.       — Тебе начало нравиться сладкое? — когда Леви съел все конфеты в один присест, пробормотал Смит, одновременно подумав, что надо было купить ещё шоколада. — Ты никогда столько не ел. Обычно всё сладкое в доме съедаю я.       — Наверное, дело в давлении или в сахаре. Сегодня днём я съел плитку и мне стало легче, — мрачно рассказал тот.       — Значит, ты проснулся днём? А чем занимался? — поинтересовался Эрвин. — Своей любимой уборкой? — ухмыльнулся он. — Или рисовал?       — Да, немного, — нехотя ответил Леви, глядя на то, как напарник поднимается с дивана и подходит к креслу, где художник оставил альбом для эскизов. Как только Эрвин взял его, оттуда вылетел лист бумаги, и Аккерман поздно подумал, что любовнику не следовало бы это видеть.       — Это… не то, о чем ты подумал, — угрюмо сказал он, предчувствуя новые проблемы. Наверняка Эрвин вспылит, как в прошлый раз, а Леви ещё не готов к таким подвигам.       — Хм… — задумчиво протянул Смит, вглядываясь в набросок. — Кажется, это твой друг? И о чем же я должен был подумать? — к удивлению Леви Эрвин не вспыхнул, как спичка, а вежливо улыбался.       — Я помню, чем закончился наш последний разговор о Фарлане, — кисло ответил Аккерман. — И пока не готов его продолжить.       — Знаешь, — Эрвин убрал набросок в альбом и вернул его на кресло. — Кажется, я понял кое-что, — подойдя к креслу, где сидел напарник, сказал он.       — И что же? — не чувствуя от Смита негатива или открытой ревности, Леви чуть-чуть расслабился и сделал глоток чая.       — Что ты испытываешь к людям, к которым привязываешься. Твоё «странное чувство».       — Не тяни, — нетерпеливо пробурчал Леви, ощущая, как Эрвин, стоя слева от него, ерошит пальцами темные волосы. Это очень расслабляло, но всё же хотелось узнать, к какому такому открытию пришёл его напарник.       — Похоже, ты просто альтруист, Леви, — наконец сказал Смит после некоторой паузы. — Ты бескорыстно заботишься о других, отдавая всё, что у тебя есть. И вместо того, чтобы получить выгоду для себя, отказываешься от неё, во благо другим. То, что ты испытываешь к детям, к своему другу… похоже на безусловную любовь. Любовь, которую нельзя заслужить, нельзя добиться, вызвать и контролировать, ибо если её нет, то что бы ты ни делал, создать её невозможно. Она возникает лишь от того, что этот человек существует.       — Как интересно, — прикрыв глаза, пробормотал Леви. — А к тебе я её не испытываю?       — Боюсь, что ко мне она условна, — немного подумав, ответил Эрвин. — Ведь если бы я не помогал тебе уснуть тогда, вряд ли бы она возникла. К тому же, безусловную любовь можно сравнить с любовью к Богу, а в условной каждый хочет получить от другого что-то взамен. По крайней мере, я хочу. Хочу тепла, уюта, заботы, фаршированных перцев, — ухмыльнулся мужчина. — Хочу тебя. Каждый из нас в разной степени, но эгоист, и приходится применять усилия, чтобы справиться с этим эгоизмом.       — Все хотят получить от любимых что-то взамен, — продолжил Леви. — Я не альтруист, Эрвин. Да, я делаю, что ты сказал, но во мне есть тот же эгоизм, что и в тебе. И насчет безусловной любви ты не прав — если к кому её и испытывать, то только к тебе. Потому что ты существуешь, — тихо добавил он.       — Безусловная любовь к себе подобным, освобождённая от порочного сладострастия, очень редкое явление. Даже если твоя любовь была когда-то ко мне безусловна, я самолично превратил её в условную, испортив тебя.       — Что за чушь, Эрвин, — Леви открыл глаза и косо посмотрел на напарника. — Будто от того, что между нами возникла связь, я начал любить тебя меньше.       — Не меньше, но любовь приобрела другую краску, — возразил тот.       — Ладно, хватит этих философских разговоров, — в итоге проворчал Леви. — Ты становишься похож на своего отца.       — Да уж. Он у меня любит поговорить о жизни, — рассмеялся Смит.       — Он так и не звонил тебе с тех пор, как мы признались? — раз уж речь зашла о Смите-старшем, решил спросить Леви.       — Нет, ни разу, — бесстрастно ответил Эрвин. — И я не звонил.       — Похоже, он сильно расстроился, — вздохнул Леви, ощущая часть своей вины перед ним.       — Ничего, подожду ещё немного. Думаю, он сдастся быстрее, чем я. Не хочешь прогуляться? Сегодня хорошая погода, — предложил Эрвин, который был сегодня очень бодр, в отличие от своего пассивного напарника.       — Да, пожалуй, провериться не помешает, — согласился Леви, поднимаясь на ноги. Просидев весь день взаперти ему и правда захотелось глотнуть воздуха. — Но после прогулки… — несколько помедлил он, выходя из гостиной, — продолжим наш разговор о безусловной любви. В спальне.