Призраки прошлого

      — Наконец-то… — выдохнул Леви, упав на середину кровати после душа. Его тело сладостно растянулось и потяжелело, а глаза были готовы закатиться. На этот раз долго задерживаться в баре они не стали, лишь немного расслабились, выпив крепкого спиртного, и разъехались по домам. Всё-таки усталость и недосып давали о себе знать.       — Наверное, будь мы лет на десять помоложе, пили бы всю ночь? — улыбнулся Эрвин, который в ожидании своего напарника читал книгу.       — Не знаю, не люблю тратить время на праздные развлечения, — заворчал Аккерман. — Но голову иногда прочистить полезно.       — Только голову? — снова весело спросил Эрвин, и Леви, лёжа с закрытыми глазами, ощутил, как его дыхание коснулось лица.       — Да, я знаю, мы с тобой не трахались целую неделю, но если тебя устраивает иметь моё сонное тело, можешь это делать без моего участия.       — Хм… с сонным телом я ещё не пробовал, — беззвучно рассмеялся Эрвин.       — Чёртов извращенец, — выругался Аккерман и, приоткрыв один глаз, покосился на него. — Делай, что хочешь, а я спать.       В подтверждении своих слов он повернулся на бок, положил руку под подушку и подтянул колени к животу. Через пару мгновений Эрвин пристроился рядом и накрыл их обоих покрывалом. А затем обнял его и поцеловал в макушку.       — Что? Неужели передумал? — не открывая глаз, заторможенно проговорил Леви.       — Ты не поверишь, но я тоже устал и хочу спать, — утыкаясь ему в плечо, пробормотал Эрвин, и умиротворенный напарник смог спокойно отключиться.       Мне снова начали сниться странные сны. В отличие от реальности, где всё было разрушено, эти сны были приятны. В них я был не один, а с тем существом, имеющим женское и мужское начало. Было ли оно Лоуренсом? Я не знал. Я не видел лица. Лишь чувствовал его. Губами, руками, всем телом. Я не хотел просыпаться и возвращаться к пустой реальности, где для меня всё было кончено. Всё чаще меня стали посещать мысли, чтобы уснуть и не просыпаться никогда. Нет, об убийстве я не думал — это было бы слишком глупо с моей стороны. Я просто искал способы продлить этот сон. С течением времени мне начало казаться, что сам Лоуренс был моим сном. Счастье, которое я испытывал с ним, не могло быть настоящим, ибо было идеальным. А идеального в этом мире не существует, лишь в нашем сознании или во сне.       Однако, всё же, Лоуренс Лау существовал, ибо я продолжал его видеть в реальности. Он посещал мои занятия, но уже не так часто, как раньше и конечно же не оставался после них. Я знал, что он встречается с тем парнем, хотя подобные отношения всегда скрывались, но их часто видели вместе. Лоуренс изменился. Он не разговаривал со мной и старался не смотреть на меня, хотя я постоянно искал его взгляд. Если же случалось, что мы всё же сталкивались, он тут же отводил глаза в сторону и улыбался кому-то, лишь бы не мне. Помимо его холодности и отчужденности ко мне, я заметил, что юноша начал больше общаться с другими студентами. Раньше он был молчалив и отстранен, а теперь с охотой разговаривал с парнями. И улыбался им. Это душило меня и изводило, но я ничего не мог поделать. Похоже, Лоуренс наконец-то понял, насколько он привлекателен. Мужчины смотрели на него не на как друга или равного себе. Нет, все они видели в нём жертву, видели в нём инструмент для удовольствия. Я не знаю, были ли у Лоуренса другие мужчины кроме Эндрю — судя по тому, как он им улыбался, юноша мог с лёгкостью отдаться кому-то, кто мог предложить ему больше, чем я или Эндрю. Красивые люди, вроде него, очень легко распоряжаются своим телом: ведь они знают, что их цель попадется на крючок наверняка, а случайное удовольствие лишним не станет. Я не мог об этом думать. Не мог думать о нём, и в то же время, мысли о нём были единственным, что заполняло пустоту в моей душе. Я бросил всё — ту книгу, что мы писали, свои рассказы, перестал как следует готовиться к занятиям, кое-как дочитывал лекции, практически не выходил из своего кабинета и не заботился о внешности. Носил один и тот же костюм неделями, не брился и едва заставлял себя умыться по утрам. Мне было плевать на себя, абсолютно. В моей жизни теперь существовал лишь тот призрачный образ счастья, который всё больше и больше напоминал сон.       Меня не интересовали другие люди — ни женщины, ни мужчины. Я не ощущал ни капли влечения даже к самым раскованным особам. Не мог находить упокоения в природе или творчестве, как прежде. Не мог забываться в тех снах, которые тоже стали ускользать от меня. Что мне дальше делать? Как выбраться из этой пропасти? Я не думал, что могу быть настолько слабым, не думал, что какой-то человек сможет иметь такую власть надо мной. Почему Лоуренс ушёл от меня? Ведь я делал всё для него. Возможно, даже слишком много.       Оставшись без него, я постепенно понял, что на самом деле любил его, несмотря на то, что эта любовь была спрятана за плотской страстью. Но если бы её не было вовсе, неужели я бы так мучился, проклиная каждый день своего существования? Если бы просто испытывал страсть к Лоуренсу, неужели не смог бы перекинуть её на кого-то другого и забыться в этой иллюзорной любви? Не могу. Не могу даже думать о том, что буду прикасаться к чужому телу. Мне отвратительны даже мысли. Я жажду лишь его, и эта страсть изводит меня, истощает, превращая в настоящего старика. Я и так не был молод, однако теперь, глядя на себя в зеркало, больше не видел того интеллигентного привлекательного мужчину. Передо мной стоял настоящий старик.       У меня был только один выход — уехать отсюда, чтобы не видеть его. Надеясь, что расстояние и время поможет мне исцелиться. Но я никак не мог решиться на этот шаг, ибо изредка встречаясь с ним на лекциях или в коридорах, я ощущал слабые уколы жизни в себе. Лоуренс постоянно отводил глаза и ничего мне не говорил, но что-то… мне начало казаться, что что-то в нём изменилось. Раньше, как только мы расстались, его взгляд был наполнен холодом и презрением. А теперь… он будто жалел меня. Не сказать, что мне была приятна эта эмоция, но всё же она давала мне надежду.       Одним вечером я допоздна сидел в библиотеке, не зная, что делать с романом, который был написан больше чем наполовину. Перечитывая его, я рыдал в душе от того, насколько искренними и яркими получились чувства. Я не мог так писать. Никогда не мог, и только Лоуренс пробудил во мне этот дар. И отнял его вновь, покинув меня. Я был готов уничтожить этот роман, чтобы стереть своё прошлое, и был готов хранить его вечно, под замком в своём сердце. Услышав звук шагов за спиной, я обернулся — в это время в библиотеке не должно никого быть. И тут мне показалось, что сама судьба, насытившись моими страданиями, решила дать мне ещё один шанс, ибо передо мной стоял не кто-то, а именно Лоуренс Лау.       Он держал в руках несколько книг — вероятно, хотел взять с собой, однако завидев меня, застыл на месте и побледнел. Кажется, он был напуган нашей неожиданной встречей и хотел убежать, как обычно, не сказав ни слова. Но… я больше не мог так жить. Не мог жить без него.       Поднявшись на ноги, я приблизился к нему, а загнанный юноша прижался к книжной полке. Я читал в его глазах страх — вероятно, он опасался того, что я снова изобью его, как тогда. Или наброшусь в приступе своей агонии, а он не сможет совладать со мной. Да, я хотел сделать и то, и другое, но сделал нечто иное. Что и его, и меня повергло в шок.       — Лоуренс… — внезапно я рухнул перед ним на колени и, обхватив его ноги, прижался к нему. — Прошу тебя, Лоуренс, вернись ко мне…       Моя отчаянная мольба разнеслась эхом по всей библиотеке, а он содрогнулся. Что я ещё мог сделать, кроме того, как умолять его?       — Все эти месяцы без тебя показались мне настоящим адом, — шептал я, не выпуская его и не позволяя двигаться. — Я думал, что смогу избавиться от зависимости к тебе, но ничто не помогало. Без тебя у меня нет жизни, Лоуренс… — мой голос дрогнул, и пришлось перевести дыхание, чтобы совладать с ним. — Я пойду на всё, лишь бы ты снова был моим. Стерплю всё, лишь бы не видеть холода в твоих глазах. Даже готов терпеть других мужчин, лишь бы ты только был рядом. Слышишь, Лоуренс? — я поднял глаза на него, — любые унижения. Можешь втаптывать меня в грязь снова и снова, отдаваться другим мужчинам, но позволь мне снова любить тебя… — я медленно поднялся на ноги, читая в его глазах непонятные мне эмоции. Он не был зол или напуган, не был и отрешен. Но каким он был? Похоже, он и сам не знал, что испытал в тот момент. Я осторожно коснулся его лица, а книги выпали из рук юноши. Его тело странно содрогнулось, а голова откинулась назад. Он не смотрел на меня, но его взгляд… Впервые за все месяцы и даже годы, проведенные с ним, я видел в его взгляде какие-то чувства. Очень робкие и слабые, но они были. Они родились в нём в эти секунды, и я понял, что ни я, ни он, больше не сможем так просто уничтожить их.       Меня снова будто накрыло штормовой волной, но я не мог контролировать себя. Я проклинал и ненавидел себя за это, но опять набросился на него, как бешеный зверь. Я целовал его лицо, губы, шею, беспрестанно шепча его имя и моля о прощении. А он неподвижно стоял, как пойманный зверек и дрожал всем телом, в ожидании скорейшей расправы. Но на этот раз что-то было не так. Что-то изменилось. Лоуренс не просто ждал, не просто поддавался мне, как прежде из-за сделки или страха. Нет, на этот раз я почувствовал, что даже против своей воли, но он начинает отвечать мне. Его тело, пропитанное мной, будто пробудилось после спячки и возжелало снова насытиться. Когда я сорвал с него всю одежду и обнажил его, я увидел, что он уже наполнен желанием и готов к соитию. Я не стал медлить, поскольку и сам был готов сойти с ума от разрывающего желания. Я перевернул его и прижал лицом к книжным полкам, а он отчаянно вцепился своими гибкими пальцами в увесистые тома. Хотя это было плохой идеей, ведь когда я навалился на него, стараясь как можно глубже слиться с его телом, некоторые книги просто начали падать с полок. Я прижимал Лоуренса к себе и держал его до тех пор, пока он не стал закатывать глаза и тихо стонать, потеряв контроль над своим телом. О, как он мне отдавался в ту ночь!       Эрвин, ощущая, как стало тяжелее дышать, пробудился. Его сознание медленно переходило от сна к реальности, поэтому он не сразу почувствовал, что на нём кто-то лежит, мягко касается губ и ерошит волосы. Впрочем, даже с закрытыми глазами и спросонья было несложно догадаться, кто это делает.       — Леви… — сквозь улыбку произнёс он. — Что за чудесное утро? Ты хорошо отдохнул? — он приоткрыл глаза и, увидев его лицо, улыбнулся ещё шире.       — Да. Наконец-то и ты проснулся, сколько можно спать? — проворчал Аккерман с напускным недовольством, за которым скрывалось нетерпение. Не успел Эрвин ответить, как тот его снова поцеловал, но на этот раз чуть глубже и чуть дольше. Его пальцы зарылись в светлые волосы, а тело практически слилось с его. Эрвин, подняв руку, обхватил его и заскользил ладонями по спине, а затем просто крепко обнял.       — Что с тобой? Ты никогда не нападал меня с утра с такой охотой, — проворковал Смит, чувствуя, что пробуждается не только разум, но и тело, наполняясь приятным волнением. Он просто обожал, когда Леви проявлял инициативу. Одна уже эта мысль возбуждала его.       — Ты же отдохнул, да? — Леви, приподнявшись, двинул рукой вниз и забрался под его штаны.       — Да… Вполне, — выдохнул Смит, ощущая как его пальцы сжимают плоть. — И там тоже отдохнуло.       — Хах, было бы чему уставать, — усмехнулся Аккерман и сполз вниз, заодно стаскивая с него штаны. — Утренний стояк есть, он-то мне и нужен, — облизнув губы, Леви обхватил пальцами его член у основания, а головку погрузил в рот. Эрвин, неровно выдохнув, чуть откинул голову назад, расслабился на подушке и невольно прикрыл глаза. Движения языка Леви были невероятно приятны: сначала он медленно лизал вдоль всей плоти, затем обводил головку языком, обхватывал губами, забирал глубже и вновь возвращался, выпускал изо рта и опять начинал водить языком. Так он повторил несколько раз, затем полностью взял в рот и ласкал языком уже внутри, то сжимая губы плотнее, то расслабляя их.       — Если ты не хочешь продолжения… — через некоторое время проронил Смит, глядя на него одним глазом, — то лучше сейчас остановиться.       — А ты хочешь? Чтобы я остановился? — провокационно спросил Леви и потёрся щекой о его влажную плоть. Эрвин содрогнулся от этого жеста и сделал глубокий вдох, стараясь взять себя в руки.       — Нет. Но тебе я тоже хочу сделать приятное, — честно ответил он. — Услаждать тебя мне тоже доставляет не меньшее удовольствие.       — Ладно, — Леви, кое-как сняв с себя штаны, вытер губы и снова забрался на любовника. А затем, поднявшись на коленях, подобрался к его голове. Эрвин без вопросов поднял подушку, чтобы упираться в неё затылком, и обхватил губами его член, сразу беря в рот наполовину. Леви, ощущая приятный трепет в теле, чуть склонил спину и оперся руками в изголовье кровати. Эрвин с каждым разом забирал всё глубже и ощутимо давил языком внутри, отчего Леви сам невольно толкался в него. Пальцы Смита то и дело скользили по его спине, вызывая лёгкую дрожь и заставляя изгибаться. А уж когда ладони ложились на ягодицы и гладили их, Леви невольно запрокидывал голову назад и прикусывал кончик языка.       — Да, неплохо… — прошептал он, спустя некоторое время, когда стал ощущать физическое удовольствие. Это было приятно, как и сказал Эрвин, но не достаточно для него. Одну руку он оторвал от изголовья и завёл за спину, проникая в себя пальцами и усиливая эти ощущения. Удовольствие стало сильнее, но через некоторое время будто опять ослабло. Хотелось ещё и ещё, чтобы оно было ярким и не затухало.       — Но чтобы кончить, мне надо что-то посильнее, — вдоволь насладившись его губами и языком, Аккерман отстранился, освобождая его рот.       — Леви… — облизнув губы, Эрвин подтянулся и сел напротив его. Обхватил рукой, прижимая к себе, а другой придержал своей член: любовник как раз стоял на коленях над ним. — Сядешь сверху? — попросил Смит, целуя его шею. — Ты так редко это делаешь…       — Да, — проронил Аккерман, чуть шире расставляя колени. — Потому что тебя хватает ненадолго.       И всё же он опустился, порадовав Эрвина своим положением сверху. В такой позе член вошёл достаточно глубоко, и Леви, опустившись до конца, на несколько секунд замер, понимая, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой, так его пробрало. А стоило Эрвину коснуться его тела, поцеловать или погладить, как удовольствие охватывало всё до кончиков пальцев и хотелось сделать что угодно, лишь бы получить ещё.       — Да, так лучше, — ощущая, что любовник хочет движений, Леви обвил его за плечи и прижался к его телу. Он приподнял бёдра, скользнув по его члену своим нутром, и Эрвин почти со стоном выдохнул, когда он вновь опустился и поглотил его. Не удержавшись, он прильнул к губам Леви, жадно толкаясь ему в рот языком. Его руки крепко сжали напарника в объятьях, и Аккерман опять не мог шевельнуться, захваченный им со всех сторон.       — Насадил меня и сверху, и снизу, — прерывисто прошелестел он, когда Эрвин выпустил его губы, давая вздохнуть.       — Прости, не могу удержаться, — так же неровно ответил Смит, опуская руки и обхватывая его бёдра. — Хочу ещё больше ощущать тебя, — он снова приник к желанным губам, а снизу толкнулся сам, придерживая любовника. Леви, поймав его настрой, наконец-то смог двигаться более-менее равномерно. Ему нравилась эта позиция, когда они находились лицом друг к другу, нравилось, что можно вот так сидеть на его бёдрах, ощущать его внутри под своим весом, обнимать и целовать как угодно, даже смотреть в глаза… Здесь не было таких бешеных ощущений, когда Эрвин накрывал его собой, но было что-то более чувственное, не обжигающее, а тёплое. Что-то, что давало их телам лучше узнать друг друга.       Эрвину тоже нравилось, когда Леви был сверху, когда он мог до безумия сжимать его в объятьях и ощущать, как тот сам услаждает его плоть своим телом по собственному желанию. Это очень сильно заводило его, поэтому… его действительно хватало ненадолго. На этот раз случилось также: не успел Леви насладиться этим чувственныим соитием, как через некоторое время полетел вниз, а Эрвин, прижав его бёдра к себе, оказался сверху. Его глаза бурлили страстью, и Леви ничего не мог с этим поделать и был вынужден уступить ему.       — Ну вот, опять, — пробормотал он, когда Смит сжал его запястья и вдавил в постель.       — Да… — Эрвин толкнулся поглубже, с удовольствием ощущая, как тело любовника содрогнулось и затрепетало от его напора.       — Тебе ведь тоже так нравится больше? — прошептал он, снова и снова вторгаясь в его тело и чувствуя невероятный жар внутри. От таких частых и сильных толчков Леви и правда начал гореть. Его дыхание мгновенно сбилось, захваченное тело вспотело, а сознание начало уплывать. Но он этого и хотел. Именно это накрывающее чувство он обожал больше всего. Своей страстью и порывом Эрвин мог буквально оторвать его от реальности, заставить забыть, что он существует в этом мире и перенести в какой-то другой, где не было его, но были они. Где Леви практически переставал существовать, становясь частью сильного поглощающего чувства.       — Да… — прошептал он, понимая, что после такого находится практически на грани. — Эрвин, коснись меня, я больше не могу… — страстно добавил он и шевельнул захваченными руками. Смит держал крепко, словно тот пытался вырваться, хотя ни одной попытки сопротивления Аккерман не предпринимал.       — Сейчас…. дай мне ещё немного, — пропыхтел любовник, наваливаясь на него с новой силой и пытаясь урвать побольше в последние минуты. — Насытиться тобой…       — Будто в последний раз меня имеешь, — Леви так захотел кончить, что от напряжения даже стал поджимать на ногах пальцы.       — Когда ты так хочешь закончить, твоё тело ведёт себя непередаваемо, — ухмыльнулся Эрвин сверху. — Становится мягким и таким податливым, будто умоляет вторгаться в него снова и снова… — Эрвин сделал это ещё несколько раз, доводя любовника практически до рычания. И когда истомленный Леви уже начал выкручивать руки из его захвата, Эрвин всё же обхватил его член своей ладонью. Однако рукой двигать не стал, просто сомкнул пальцы и двинулся ещё несколько раз. И лишь после того, как Леви подошёл к финалу, закончил сам.       — Ты, чертов кровопийца, — проронил Леви сквозь частое дыхание. Его щёки заметно покраснели, а кожа стала влажной, отчего волосы прилипли к вискам. — Выпил из меня все соки.       — Тебе это понравилось, ты так завёлся, — довольно отозвался Эрвин, — я не мог не использовать такую возможность, — он склонился и поцеловал его в лоб. — В последнее время у нас получается всё лучше и лучше, — отметил он и слез с любовника, освобождая его тело. — Или тебе приснился эротический сон? Поэтому ты не мог дождаться моего пробуждения? — ухмыльнулся он.       — Может быть, — Леви скосил глаза на телефон, который лежал на тумбочке. Впервые за долгое время там появилась глава, которую он решил прочесть с утра, пока Эрвин не проснулся. И почему-то… это взбудоражило его разум. И тело тоже.       — Хорошо, когда не нужно никуда идти и можно заняться сексом прямо с утра, — потянулся Эрвин и удовлетворенно улыбнулся.       — Тебе бы хоть когда им заниматься, ты всегда найдёшь время, — проворчал Леви, осторожно поднимаясь с кровати и стараясь не запачкать простынь. Впрочем, они и так уже были влажными от всех жидкостей, что выделяли их тела во время совокупления.       — Хаха, нет, совсем нет, — рассмеялся тот. — В последнюю неделю у нас с тобой не было ни времени, ни сил на это.       — Да. И скопилась куча бытовых дел. Слезай, надо постирать постель и как следует убраться в квартире, — объявил Аккерман.       — Да-да, — вздохнул его напарник и отправился выполнять поручение.       В итоге мечта Эрвина пролежать весь выдохной в кровати так и не осуществилась: Леви заставил его убираться всю первую половину дня. Во второй они поехали в магазин купить еды на несколько дней и собачьего корма. А потом Леви с пакетом фруктов попросил отвезти его в больницу.       — Фарлан там, наверное, совсем заскучал, — проворчал он, прежде чем Эрвин успел спросить. — Я обещал ему продать кольцо и достать деньги на протез. А он, наверное, уже решил, что я передумал, — кисло заключил Аккерман.       — А ты продал его? — поинтересовался Эрвин, заворачивая к больнице.       — Да. Удачно, что последнее дело было связано с ломбардами. Кирштайн и я выяснили, где можно сбыть ювелирку подороже, и вчера я продал его. Постараюсь… надолго не задерживаться, — уже предугадывая чувства Эрвина, на всякий случай произнёс Леви перед уходом.       — Ах, не беспокойся, — непринуждённо ответил Смит. — Утром ты мне подарил отличное настроение, и я ощущаю себя чрезвычайно спокойным.       — Мда? Ну ладно, — с сомнениями протянул Леви и отправился навещать своего друга. Как он и думал, за неделю Фарлан уже притомился лежать в больнице. Особо серьёзных ран после обвала у него не было, только обезвоживание, истощение и сломанный протез. Сегодня его должны были выписать, однако он попросил задержаться ещё на один день. Поскольку верил, что Леви его навестит. Он сомневался, что этот бескорыстный человек может вот так взять и пропасть, поэтому, когда Аккерман появился в палате, он, казалось, не был даже удивлён.       — Я думал, ты уже меня проклинаешь, — пробормотал Леви, когда они обменялись приветствиями. На лице друга светилась мягкая улыбка, да и взгляд был наполнен теплом. Когда Аккерман зашёл, Фарлан стоял у окна на костылях. Однако как только увидел его, то развернулся к кровати. Леви помог ему сесть и отметил, что инвалидным креслом тот так и не пользовался, помня о его словах.       — Наверное, тяжело на одной ноге, — мрачно произнёс полицейский, не представляя, какие неудобства испытывает его сокурсник.       — На самом деле, привыкаешь ко всему, — вздохнул Фарлан. — Даже к плохому. Нет, я тебя не проклинию, — замотал головой он. — Хотя и надеялся, что ты придёшь чуть раньше. Меня уже отсюда выгоняют, — ухмыльнулся он. — Да и на учебу уже хочется вернуться.       — Прости, — Леви виновато опустил голову. — Всю неделю разбирались с делом, освободились только сегодня. Но зато я смог продать то кольцо по самой высокой цене. Деньги уже на твоём счете.       — Это же замечательно! — обрадовался Фарлан. — Я был уверен, что ты сделаешь это. Поэтому уже заказал новый протез.       — Правда? — Леви чуть приподнял брови. — А оплата?       — Будет по факту. Я заказал у тех же изготовителей, что и предыдущий. Я у них постоянный клиент, так что они пошли мне на уступки. Так что надеюсь скоро вернуться в университет! Что там с учебой? Есть что-то интересное?       Некоторое время они проговорили о занятиях. Леви честно признался, что слушал вполуха, а некоторые и вовсе не слушал, однако всё же какие-то конспекты он успел сделать и обещал поделиться ими с другом.       — В любом случае, ты ничего интересного не пропустил, — подытожив их разговор, Леви поднялся на ноги. — Сообщи, если снова будет нужна моя помощь.       — Ты и так помог мне больше некуда, — покачал головой тот.       — Эй, это я тебя втянул в ту заварушку с кольцом, так что позволь мне исправить то, что я совершил. Поднимайся на ноги, буду ждать тебя на лекциях. А то в бок толкать некому и будить, — договорив, он едва заметно ухмыльнулся и покинул палату. На душе как-то сразу полегчало, и он в добром расположении духа вернулся к Эрвину. Тот, впрочем, сразу заметил, насколько просветлело его лицо.       — Ну как? Ещё не загнулся от ревности, выпустив меня на пятнадцать минут? — сострил Леви, садясь рядом с ним и пристёгиваясь ремнём.       — Хаха, звучит так, будто я узурпатор и тиран, держу тебя на привязи, — рассмеялся Эрвин.       — Буквально — нет, но я всё равно это чувствую, — Леви тронул кольцо на пальце, подаренное им, и прокрутил его. — Можно сказать, твои эмоции всегда сопровождают меня, как и мысли о тебе. И это очень сильно привязывает к тебе. Поэтому, как бы далеко я ни был, я всегда возвращаюсь. И что бы я ни делал, всё в итоге сводится к тебе. Пожалуй, ты мой источник вдохновения, не иначе, — хмыкнул он.       — Может быть, тебе снова захочется нарисовать меня? — с энтузиазмом предложил Эрвин, разворачиваясь по направлению к дому.       — Не знаю, пока не то настроение, — пожал плечами Аккерман. — Дурацкая бытовуха съедает весь наш выходной, — разочарованно выдохнул он. — Надо ещё еды приготовить…       — Можно заказать доставку.       — Мы и так питались неизвестно чем всю неделю, — поморщился Аккерман. — Хочется чего-нибудь домашнего и уютного.       — Как насчет фаршированных перцев? Ты их давно не готовил, — тут же оживился Эрвин. — А я приготовлю то, что любишь ты.       — Перцев, так перцев, — усмехнулся Леви, видя его сияющее лицо. — Их я тоже теперь люблю.