Призраки прошлого

      Жан Кирштайн был готов пищать от восторга, когда через день экспертиза подтвердила, что найденные кости и волосы из старой папки имеют одну и ту же ДНК и принадлежат одному человеку. Эрвин тоже пребывал в некоторой эйфории, когда такое странное дело с минимумом улик нашло своё завершение. Леви же как обычно был хладнокровен и бесстрастен: он уже подыскивал этому парню уютный гроб и собирался похоронить на свои деньги. Рядом с Патриком.       «Эй, надеюсь, ты будешь не против, — спросил он в пустоту, попивая чай и сравнивая услуги ритуальных агентств, — Патрик был бы счастлив, наверное, что хотя бы спустя восемьдесят лет ты будешь рядом с ним».       — Чёрт, что за цены, — выругался он, глядя в монитор компьютера. Похороны, оказывается, были не дешевым удовольствием. — Эй, Эрвин, — он повернул голову к майору, который размышлял над очередным делом, сидя за рабочим столом. — Не смей умирать раньше меня. У меня нет таких денег, чтобы хоронить тебя.       — Хах, постараюсь, — хмыкнул тот, не отрывая глаз от своих любимых папок.       — И кто же всё-таки его убил? И почему? — вслух спросил Жан, печатая протокол по этому делу. — Его сбросили с моста?       — Это было ножевое ранение, — отвлёкся Леви. — Запиши так: в ходе ссоры с друзьями, Лоуренс Лау получил ножевое ранение и упал в реку. Его убийца технически получается Эндрю Пирс, — забормотал Аккерман. — Но думаю, Лоуренс не хотел бы, чтобы его называли так. Напиши, что убийца остался неизвестен и предположительно погиб при пожаре в гостинице «Тихая гавань», — озвучил он для протокола.       — Понятно, — закивал Жан, быстро печатая за ним. — А кто же принёс волосы?       — Предположительно, это родственник Патрика Адамса. Думаю, что сын или даже внук или внучка. Возможно, они хотели узнать больше о судьбе своего отца или деда… — Леви вздохнул. — А в итоге теперь знаю только я.       — Это тоже неплохо, — подал голос Эрвин. — Я бы на его месте был бы очень тебе благодарен, если бы ты нашёл моё тело и похоронил его.       — Эй, давай без этого, — мрачно отозвался Аккерман. — Ещё скажи, взял бы кость на память, — невесело усмехнулся он.       — А нужно ли упоминать найденный ключ в протоколе? — снова озадачился Жан, пропуская мимо ушей странный флирт своих начальников.       — К слову, этот ключ… — протянул Эрвин, и оба посмотрели на Аккермана. После проведенной экспертизы ключ вернулся в их отдел, дабы покоиться с остальными немногочисленными уликами в архиве.       — Криминалисты не нашли в нём ничего интересного, — пожал плечами Леви, вынимая пакетик с ключом из коробки. — Разве то, что он был серебряным, датирован началом прошлого века и явно не дверной. Скорее, от какого-то сундука или шкафа.       — А вдруг это ключ от сокровищ! — мгновенно вспыхнул Жан, а его щеки заалели.       — Что ж, тогда придётся начать новое расследование, — усмехнулся Леви, пряча ключ у себя в кармане. — Пожалуй, в протоколе его тоже не стоит указывать. Всё равно он ничему уже не поможет.       Когда все формальности были улажены, спустя несколько дней Леви получил кости несчастного Лоуренса Лау в своё распоряжение. Похороны организовал он сам, стараясь не взваливать проблемы на Смита. Да и вообще ему не хотелось, чтобы к этой истории был причастен кто-то, кроме него самого. Ведь только он знал обо всех тонких гранях этих печальных судеб. Впрочем, Эрвин и Жан изъявили желание присутствовать при самом захоронении. Эрвин отчасти понимал чувства Леви и заочно был знаком с Лоуренсом, а Жан очень трепетно относился к этому старинному делу и в тайне мечтал раскрыть его сам. Поэтому, в один из прохладных дней ближе к концу зимы, они втроём молча наблюдали за тем, как гроб с останками медленно опускают в вырытую могилу рядом с могилой Патрика Адамса.       — Вот и всё, — проронил Эрвин, когда работники ритуального агентства закопали яму и установили скромный памятник в изголовье. На нём было выбито имя и даты рождения и смерти погибшего.       — Да, процедура недолгая, — глаза Леви были странно пусты. Он медленно приблизился к памятнику и положил рядом с ним небольшой букет белых лилий. Эти цветы показались ему такими же прекрасными, как тот юноша. Несмотря на все пороки в прошлом, его душа сейчас была как никогда чиста.       — Ты доволен? — негромко спросил он, делая вид, что протирает верх гранитной плиты. За всем этим зрелищем помимо них троих наблюдал и главный виновник невесёлого торжества.       — Возможно… рядом с Патриком лежать лучше, чем в забытой реке, — слабо улыбнулся Лоуренс Лау. — У меня даже есть камень с именем…       — У тебя наверняка остались какие-то родственники? Ты говорил, что был третьим в семье… — припомнил Леви.       — Да, но… я совсем их не знаю, да и они меня тоже. Не думаю, что они захотят навещать могилу какого-то непутёвого дядюшки, который не оставил после себя ничего, — снова усмехнулся он.       — Ничего? — Леви сузил глаза и достал из кармана старинный ключ. — Это ведь твой, да? Его нашли в реке вместе с твоими костями. От чего он?       На бледных губах Лоуренса мелькнула слабая улыбка.       — Ты прав, я действительно что-то оставил после себя. Точнее, мне было очень жаль уничтожать её… — он вздохнул. — Я закопал её недалеко от того моста, прямо перед нашей последней встречей. Решил похоронить вот так, а ушёл вслед за ней… Немного грустно наблюдать за собственными похоронами, — его тон голоса снова стал приглушенным. — Грустно осознавать, что эти кости — всё, что от тебя осталось. Когда-нибудь это и с тобой произойдёт? — Лоуренс поднял на него печальные глаза. — И с ним, — бросив взгляд за плечо Леви, добавил он.       — Да, когда-нибудь, — безэмоционально выдохнул Аккерман. — Смерть неизбежна, мы все к ней идём. И в такие моменты, как этот, страх конца становится очень сильным. Но он же заставляет ещё больше ценить жизнь. Мне жаль, что ты прожил так мало, Лоуренс, но я планирую задержаться в этом мире подольше тебя. И пока я жив, ты будешь жить в моей памяти.       — Я рад, — губы Лоуренса расплылись в тёплой улыбке. — Я тебя тоже очень сильно полюбил, Леви, и хочу подарить тебе частичку моего сердца. Кажется, там осталось ещё немного, и я рад отдать последние крупицы тебе. И нашу память. Прощай, и… будь счастлив, — его голос слился с ветром, и видение окончательно исчезло в просторах кладбища.       — Да, ты тоже, — скупо пробормотал Аккерман и вернулся к своим напарникам. Правда, около могилы стоял один Эрвин. В его руках тоже был букет из белых лилий, однако на могилу мистера Лау он их класть не спешил.       — Отправил Жана к машине, — улыбнулся он, перехватив взгляд Леви. — Подумал, что ты опять будешь выглядеть в его глазах странно.       — А в твоих не выгляжу?       — Нет, я готов принять любого тебя и уже смирился, что ты бормочешь сам с собой, — развёл руками тот.       — Больше не буду, — проворчал Аккерман и сдвинул брови. — Это был последний раз.       — Он ушёл? — Эрвин на всякий случай посмотрел на могильный камень. Но, к своему сожалению, никого там не увидел.       — Думаю, что да, — Леви тоже невольно обернулся, а потом вернулся к Смиту и к цветам в его руках. — Интересное совпадение, — проговорил Аккерман, — что мы оказались на кладбище именно в этот день.       — Ты запомнил? — улыбка на лице Эрвина стала печальной, а лицо посерело.       — Да. Очередная годовщина смерти твоей жены и сына, — бесстрастно отозвался напарник.       — Да, а ещё два года с нашей первой встречи, — голос Эрвина немного просветлел.       — Пойдём, навестим их, раз уж мы здесь, — проговорил Аккерман, двигаясь вперед.       — Тебе не обязательно это делать, — Эрвин поспешил за ним. Он заметил, что как только Леви вспомнил о его жене, так его лицо сразу помрачнело, а голос стал безэмоциональным. — Если тебе неприятно или ты злишься…       — Я злюсь не из-за этого, — бросил на ходу Леви. — Я не испытываю неприязни к твоей жене и ребенку, наоборот — чувствую даже какую-то привязанность. Просто вспомнил о том, как ты себя вёл в прошлом году, — он остановился и холодно посмотрел на своего спутника. Эрвин виновато опустил глаза и голову.       — Надеюсь, сегодня это не повторится, — угрюмо добавил Аккерман.       — Не повторится, я обещаю, — искренне проронил Эрвин. — Против твоей воли больше никогда.       — Тогда идём, — лицо Леви тоже стало не таким хмурым, а брови чуть приподнялись, расслабившись. Они нашли её могилу и возложили цветы. Эрвин в задумчивости молчаливо стоял напротив, вероятно, погружаясь в свои воспоминания, а Леви невольно косил на него глаза. В отличие от прошлого года, Смит был не так подавлен и разбит. Возможно, ещё одни похороны отвлекли его, а возможно, ему действительно было легче принять её смерть. Ведь с каждым годом боль постепенно уходила, воспоминания становились не такими яркими, а новые эмоции и чувства приходили на смену ушедшим. К тому же, вспоминать её с кем-то было не так тяжело, как одному.       — Всё нормально? Ты недолго пробыл там, — спросил его Леви, когда они вышли через ворота кладбища и направились к автомобилю, где их ждал Жан.       — Всё в порядке, этого достаточно, — улыбнулся Эрвин. — Не хочу слишком сильно погружаться и переживать, чтобы не довести себя до очередного срыва. К тому же, помимо печальной даты, сегодня есть и счастливая. Поужинаем где-нибудь вечером?       — Да, было бы неплохо.       Леви действительно хотел куда-нибудь сходить и развеяться, поскольку в последнее время на протяжении всей этой повести с начала года они никуда не выбирались. Поэтому он был рад сменить свой черный рабочий костюм на более элегантный тёмно-серый, надеть галстук и дорогие кожаные туфли, зачесать волосы назад и выглядеть совсем другим человеком. Хотя конечно со Смитом ему было не сравниться: на высоком и широкоплечим мужчине любой костюм смотрелся идеально, тем более, и одежду, и аксессуары он всегда подбирал со вкусом. Когда они оказались в дорогом ресторане, Леви всё смотрел и смотрел на него, испепеляя взглядом, а потом вздохнул и уставился в тарелку.       — Ты никогда не думал о том, чтобы работать моделью? — угрюмо спросил он, после того, как сомелье посоветовал им марку вина и разлил по бокалам.       — Хм… — Эрвин, вдыхая аромат, мечтательно прикрыл глаза. — Это слишком просто. Там не нужно работать головой. Я так не могу, — в итоге ухмыльнулся напарник и сделал глоток. — Очень вкусно, — отрекомендовал он.       — Зато был бы популярным и грёб деньги лопатой, — пробормотал Леви и тоже попробовал вино. Он был небольшим любителем алкогольных напитков, но это и впрямь оказалось вкусным.       — Да? И как бы ты хотел меня видеть? Чтобы я ходил по подиуму в новомодных костюмах? Или рекламировал в журналах нижнее бельё? — весело спросил Эрвин.       — Ходил по подиуму в нижнем белье, — процедил Аккерман. — Да, было бы в самый раз.       — Но ты же понимаешь, что тогда на меня смотрели бы десятки глаз, — проворковал Эрвин, поглаживая кончиками пальцев хрустальный бокал. — И на мне ничего бы не было, кроме кусочка облегающей ткани, который, впрочем, мало что скрывает.       — Думаю, за это бы заплатили ещё больше, — усмехнулся Леви. — Признай, что от торговли твоим телом выгоды было бы больше, чем от торговли мозгами.       — К сожалению, — вздохнул Смит, вспоминая свою зарплату. — Думаешь, стоит попробовать?       — Уже поздно, — отмахнулся Леви.       — Да, пожалуй, с двадцатилетними мне не сравниться, — снова вздохнул Эрвин.       — Нет, поздно, потому что теперь ты со мной, — уточнил Аккерман. — Ты мог бы это делать, пока был один, но я этого не позволю. Ну, разве что, в костюмах можно, — чуть погодя добавил он. — На тебе они сидят потрясающе, — подвёл итоги Леви и чуть ли не залпом допил остатки вина в бокале.       — Сегодня ты щедр на комплименты, — ухмыльнулся Смит, подливая ему ещё.       — Я говорю лишь факты, — без лишней скромности продолжил Леви. — Я считаю тебя очень красивым и умным человеком и всегда восхищаюсь тобой, твоими решениями, твоей волей и стремлением достичь целей. Мне легко идти за тобой, Эрвин. Так что иди и дальше вперед, а я как-нибудь не отстану от тебя.       — Я уже говорил, — улыбнулся Смит. — Я иду вперед, потому что ты толкаешь сзади. Без тебя я бы так и остался на одном месте…       Вечер в ресторане вышел чудесным. Прекрасное вино, изысканная обстановка, очень вкусная еда, живая классическая музыка… Леви почувствовал себя каким-то аристократом, находясь в этом месте. Они непринужденно говорили о всякой ерунде, стараясь не вспоминать сегодняшнее утро на кладбище, где они побывали на двух могилах, и погружаться в мрачные мысли. Атмосфера этого места отвлекала, поэтому Эрвин и Леви пробыли там очень долго, заказав ещё вина и испробовав помимо основных блюд несколько десертов.       — Мне кажется, в последнее время ты подсел на сладкое, — промурлыкал Эрвин, когда они вернулись домой. После вина Смит значительно повеселел и, хоть и шёл сам, его ноги слегка заплетались. Поэтому Леви поддерживал его, обхватив за спину.       — Возможно, немного, — пробормотал Аккерман, развязывая шнурки на своих туфлях и туфлях Эрвина. — Начал чувствовать вкус, — он толкнул напарника в спину и отправил в душ, а сам, расслабив галстук, плюхнулся на диван в гостиной, ощущая нахлынувшую усталость. День и правда был долгим и насыщенным событиями: сначала похороны, затем работа, потом ужин в ресторане… И везде он испытывал разные эмоции. Грусть и обреченность, светлую печаль и любопытство, волнение и восторг, радость и удовольствие, спокойствие и безмятежность… Поэтому сейчас, оставшись один, ощущал некоторую опустошенность, а мысли волей-неволей вернулись к утренним похоронам.       «Интересно, он правда ушёл? — Леви открыл «Границы реальности» на телефоне. Текст там оставался, однако не было ни новых глав, ни чистых листов, будто повесть оборвалась. — Может я могу дописать её сам?» — он попробовал набрать несколько слов, затем сохранил документ.       — И правда могу, — удивился он. — Получается, этот текст теперь принадлежит мне… Может, если убрать весь этот разврат, выйдет что-нибудь дельное? И этот странный ключ… Лоуренс сказал, что закопал что-то возле моста. Значит, придётся снова наведаться в то место, — Леви отложил телефон и откинул голову, прижавшись затылком к спинке дивана. Мысли плавно перетекали одна в другую, кажется, он даже начал проваливаться в сон, как вернулся Эрвин из душа и тяжело опустился рядом. Раскинув руки, он обнял Леви за плечо и притянул ближе к себе.       — Теперь пахнешь лучше, — прокомментировал Аккерман, ощущая запах свежести от его тела. — Почему ты так легко пьянеешь? — проворчал он. — Мы пили только вино.       — Потому что… отпускаю себя и поддаюсь страстям, — промурлыкал тот. — А ты всегда всё держишь под контролем и не можешь полностью расслабиться.       — Мне нужно кое-что посильнее, чтобы расслабиться, — усмехнулся Леви.       — О чем ты думал, пока я был в душе? Мне показалось, ты задремал, — Эрвин тронул его по щеке и слегка погладил.       — Вспоминал утро, — хрипловато ответил Аккерман. — Лоуренс сказал, что когда-нибудь я закончу так же, — невесело усмехнулся он. — И я подумал, на черта мы вообще живём, Эрвин? Зачем рождаемся, пытаемся чего-то достичь, к чему-то стремимся, любим, упахиваемся на работе, покупаем все эти вещи, переживаем, волнуемся, испытываем страх или радость… Ведь в итоге конец будет одинаков для всех. Хоть делай, хоть не делай. Будешь ты богатым или бедным, больным или здоровым, ничего не изменится. В итоге от нас всё равно останутся только кости, а может не останется и их, — тяжело вздохнул он.       — Похоже, у тебя экзистенциальный кризис, — спокойно ответил Смит.       — Да, наверное, — согласился Аккерман, опустошенно глядя в потолок. — Просто каким бы сильным и здоровым ты ни был, в итоге это тело сгниет, или сначала обессилит и сморщится. Чёрт, не могу думать об этом дерьме, — выругался он. — Думать о старости и немощности ещё хуже, чем о смерти.       — Да, об этом действительно не стоит так много думать, иначе можно сойти с ума, — посоветовал ему Эрвин. — Конечно, мне тоже время от времени приходят подобные мысли, особенно сильны они были, когда я остался один… Тогда я действительно не видел смысла в своём существовании и задавал такие же вопросы: кто я, зачем я живу, могу ли я сделать что-то полезное… Ощущая скоротечность жизни, каждый человек стремится оставить след в этом мире, любым способом обессмертить себя. Кто-то пишет музыку или картины, кто-то совершает научные открытия, изобретает что-то, находит лекарство… Но к сожалению, гениев, имена которых передаются из века в век, не так много, поэтому большинство людей пытаются продлить свою жизнь в детях. Так кажется, что ты не умираешь, и часть тебя остаётся в этом мире.       — Да. Все эти заботы, хлопоты, учеба, работа, семья, дети… Люди сами создают себе проблемы, чтобы был смысл в их решении. Это здорово отвлекает от пустоты существования и наполняет его каким-то смыслом. Но на самом деле, этот смысл тоже ничтожен. Ведь умрёшь не только ты, но и твои дети, и так по кругу.       — Значит, ты не хотел бы существовать в этом мире? — мягко спросил его Эрвин.       — Постоянно об этом думал, до встречи с тобой, — признался его напарник. — Но ты наполнил мою жизнь смыслом, и теперь я хочу существовать как можно дольше.       — Значит, придётся каким-то способом обессмертить себя, — шутливо подбодрил его Смит.       — Ты знаешь, я не способен совершать великие дела, — криво ответил Леви. — А ты делаешь. По крайней мере, пытаешься сделать что-то полезное для этого мира. Стремишься очистить его от преступников, сделать лучше… Хотя это тоже капля в море. Но у меня нет даже такого стремления. Я просто хочу реализовать твои планы.       — Мне кажется, своих у тебя тоже предостаточно. Ты даже сам не заметил, как начал жить не для меня, а для себя, — Эрвин тронул его плечо. — У тебя появились мечты и друзья, разве такое когда-нибудь было?       — Не было, но… именно по этой причине я и старался избегать лишних привязанностей, — Леви потупил взгляд, — чтобы потом было не больно терять.       — Что будет потом, ты не можешь знать. Возможно, всё изменится так, что ты не будешь жалеть. Так что, пожалуй, хватит на сегодня мрачных мыслей. Давай подумаем о жизни, а не о смерти, — подытожил этот невесёлый разговор Эрвин и, немного двинувшись, потянулся к нему и коснулся губ. Леви, приняв поцелуй, расслабился и прикрыл глаза, отчего его взгляд стал сонным и немного туманным.       — Да, — протянул он, соглашаясь со Смитом. — Можешь сделать это, если хочешь. Я не против.       — Нет, пожалуй, сегодня не тот день, — покачал головой Эрвин и сжал его ладонь на коленях. — В прошлом году я совершил огромную ошибку, надругавшись и над тобой, и над памятью близких, поэтому я не стану ничего делать.       — Надо же, у тебя проснулась совесть, — со смешком выдохнул Аккерман. — Ладно, тогда погуляю с Младшим, а ты приберись в ванной, пока меня нет, — распорядился он, поднимаясь на ноги.       — Есть, сэр, — так же игриво ответил ему Эрвин.       Дело Лоуренса Лау было закрыто, все материалы подшиты и сданы в архив вместе с той старой пожелтевшей картонной папкой. Её больше не было на столе Эрвина в куче остальных папок, но взгляд Леви так и продолжал невольно цепляться, будто ища её там. Жизнь в их отделе продолжала идти тем же ходом: едва разобравшись с текущими делами, им давали новые, они разбирались с ними и получали ещё одни… Бесконечный круговорот из преступлений продолжался. И в суете этих дней Леви как будто начал забывать о призрачном юноше, который изменил его жизнь. Но, как оказалось, его история для Леви (да и Эрвина), продолжилась. И не только в памяти или мыслях.       — Что? Хочешь снова съездить в то место? — удивился Эрвин, когда Аккерман попросил его об этом в воскресенье с утра за завтраком. Вчера Леви снова весь день гулял с детьми, а ночью всё своё время посвятил любовнику. Поэтому сегодня решил потратить его немного для себя.       — Да, хочу кое-что проверить, — он вертел в руках тот найденный ключ и всё размышлял о последних словах Лоуренса.       — Ты знаешь, от чего он? — полюбопытствовал Смит.       — Есть кое-какие догадки, — Леви убрал его в карман и поднялся на ноги. — Придётся проверить на месте. Да, и потребуются лопаты.       — Будем копать? — глаза Эрвина наполнились энтузиазмом.       — Да. Попотеем немного.       К сожалению, лопат в квартире у Эрвина не было, поэтому для начала пришлось заехать в хозяйственный магазин, чтобы их приобрести. А затем они снова оказались в том месте, где были найдены останки Лоуренса Лау. При свете дня оно показалось Аккерману ещё более унылым и заброшенным, нежели в темноте. Леви захватил Младшего, и тот первым выпрыгнул из машины, с интересом исследуя незнакомое место. К сожалению, найти что-то по запаху тот не мог, поскольку от ключа ничем не пахло, а от его владельца ничего не осталось. Поэтому пришлось Леви искать самому.       — Помнишь, где нашёл меня? — внезапно озадачился он, встав у берега реки.       — Здесь мы обнаружили останки тела. Но изначально ты стоял выше по течению, — Эрвин указал на запад.       — Да, там раньше был мост, мы видели остатки основы… — они поднялись выше и вскоре нашли почти сгнившие мостовые опоры. Леви присел на корточки, изучая их и ощупывая землю. — Если русло реки уменьшилось, значит… — снова забормотал он и двинулся вглубь берега. — Значит, где-то здесь, — он остановился и взглянул на Эрвина, который молча ходил за ним с лопатами, не задавая вопросов.       — Ты… веришь мне? — на всякий случай спросил Аккерман, понимая, что опять выглядит по-дурацки.       — Хаха, а что мне остаётся? — ухмыльнулся тот и воткнул лопаты в землю. — Здесь, так здесь, — надавив на черенок, он опрокинул первую горсть песчаной земли. — Только что мы ищем?       — Сам не знаю. Но он что-то оставил здесь, — Леви, надев перчатки, тоже взялся за лопату. Так начались их длительные раскопки. Пространная фраза Лоуренса «около моста» отняла у них несколько часов и очень много сил. Они прокопали несколько метров вдоль и поперек по правому берегу и, не найдя ничего, перешли на левый. Вброд, сняв обувь и закатав брюки.       — Чёрт, если ничего не найдём и здесь, можешь наказать меня на своё усмотрение, — заворчал Аккерман, весь потный и грязный от бесконечных раскопок.       — Хаха, отличное предложение, — через три шага от него рассмеялся Эрвин. — Даже не знаю, чего я теперь хочу больше — найти что-то или не найти.       — Конечно, найти, Эрвин. Я не хочу потратить столько времени и сил впустую, — Леви снял с себя толстовку и остался в одной футболке, которая тоже липла к спине. На улице сегодня было значительно теплее, однако прохладный воздух ещё оставался опасным. Впрочем, Леви он сейчас волновал в последнюю очередь: он бросил все силы на то, чтобы найти истину. Однако с каждым выкопанным метром его энтузиазм становился всё меньше, а на смену ему приходило разочарование и раздражение. Наверное, под конец он бы сломал черенок пополам, прокляв мистера Лау, как вдруг полотно лопаты Смита наткнулось на что-то твёрдое.       — Леви, — негромко позвал Эрвин, давя на лопату сильнее. — Здесь что-то есть.       Аккерман, заслышав это, тут же примчался к нему. Отбросив лопаты, они опустились на колени, и оба начали убирать землю руками, расчищая находку.       — Похоже на крышку… сундука, — пробормотал Эрвин, когда стало видно очертания.       — Да, — у Леви перехватило дыхание. — Металлический и не очень большой, — он принялся откапывать его дальше, по краям, Эрвин тоже вслед за ним, и вскоре они смогли достать находку из земли.       — Неужели и правда сундук с сокровищами? — восторгу Смита не было предела, когда он взглянул на эту вещицу. Леви продолжал отряхивать его от земли и добрался до замочной скважины. — Ты не представляешь, как я хотел найти такой в детстве! А у отца в огороде постоянно что-то закапывал, — более смущенно и ностальгически улыбнулся Смит. — Что считал очень ценным.       — Вероятно, Лоуренс Лау тоже посчитал это очень ценным, — более-менее очистив сундучок от земли, Леви снял перчатки и достал из кармана брюк ключ. Они с Эрвином переглянулись, и тот, напряженно сглотнув, кивнул. Аккерман вставил ключ в скважину и с волнением повернул его, опасаясь, что тот не подойдёт. Однако, внутри что-то щёлкнуло. Леви снова перевёл дыхание и осторожно поднял крышку. Внутри лежал мужской портфель из коричневой кожи.       — К слову, довольно дорогая вещь, — пробормотал Смит, когда Леви аккуратно достал его. — Если кожа так хорошо сохранилась, он очень качественный. Что же там? — Эрвин придвинулся чуть ближе, когда Леви открыл портфель.       — Это… — проронил Аккерман, смотря внутрь сам и показывая Смиту.       — Бумаги? — удивлённо выдохнул тот. Внутри действительно находилась целая стопка пожелтевшей бумаги, на вскидку там было не менее трёхсот страниц формата А4.       — Не просто бумаги, — проговорил Леви, очень осторожно доставая часть листов. Все они были испещрены буквами печатной машинки. — Это она! — глаза Аккермана внезапно вспыхнули, стоило ему прочитать лишь пару предложений. Он мгновенно узнал стиль повествования и ту атмосферу.       — А я думал, там будут сокровища, — с некоторым детским разочарованием вздохнул Эрвин.       — Хах, Лоуренс родился босяком и умер босяком, у него не могло быть сокровищ, — Леви снова аккуратно сложил листы в портфель, закрыл его и прижал к груди. — Ты прав. В прямом смысле слова это не сокровище. Это тот роман, за который мистер Лау получил литературную премию, но который так и не смог издать. Настоящая версия, написанная им и Патриком. Я хочу изучить это. Сундук тоже давай возьмём с собой, — проговорил он, захватывая свободной рукой лопаты. Эрвин забрал ларец, напоследок окинул это заброшенное место пространным взглядом и вместе с Леви вернулся к машине. Младший уже ждал их там, словно почуяв, что хозяева завершили все свои дела.       — Сложно поверить, что когда-то тут кипела жизнь, — пробормотал Леви, когда они были готовы ехать домой. Ему показалось, что на мгновение он снова увидел призрак Лоуренса Лау на мосту, однако видение было слишком мимолётным и размытым, поэтому он решил, что это происки его сознания. Ведь Лоуренс ушёл. Теперь уже наверняка.       Добравшись домой, Леви первым делом принял душ и отправил всю одежду в стирку. Затем расчистил в гостиной побольше места, сдвинул журнальный столик, достал напечатанные листы и начал раскладывать их по порядку, проверяя, все ли они целы. Младший всё норовил сунуть свой любопытный нос в эти древности, и Леви довольно крепким словом пришлось прогнать его на кухню, чтобы тот не мешался и ничего не испортил. Всё же бумаге было около восьмидесяти лет, и он опасался, что она рассыпется у него в руках.       — Ого, ты действительно взялся за дело всерьёз, — когда Эрвин вышел из ванной, он застал Леви в гостиной, сплошь обложенного пожелтевшими бумагами. Очень осторожно, стараясь не наступить на них, Смит приблизился к дивану и опустился на него.       — Они хорошо сохранились, — отметил Эрвин, беря в руки ближайшую страницу. — Вероятно, благодаря натуральной коже: та защитила бумагу от гниения, а металлический сундук — от бактерий и живностей в земле, — ухмыльнулся он. — В то время ведь ещё не было полиэтилена, который не разлагается.       — Да, большая часть страниц действительно уцелела, — согласился Леви. — Но всё же, некоторые почти выцвели, а некоторые подгнили, — он держал в руках два таких пострадавших листа. Затем, отложив их, развернулся и взглянул на Смита.       — Эрвин, я хочу… — начал он, — хочу оцифровать это. Перевести в электронную версию и дальше… Возможно что-то получится.       — Ты хочешь издать её? — восхищенно спросил Эрвин. — Но разве это не та книга, которую ты читал?       — Нет, — Леви замотал головой. — То, что читал я, было скорее дневником воспоминаний. Это же — настоящие «Границы реальности». Да, в них есть схожие части, но нет тех порочных отношений между преподавателем и студентом. Всё очень прилично и со смыслом. Не зря Лау получил за неё премию. Я не собираюсь присваивать его труд себе, — тут же пояснил Леви. — Но хочу что-то сделать. Иначе смысл от того, что мы её откопали? Лежит она у нас или в земле… всё равно, что мертвая. А книга должна быть живой. Думаю, и Лоуренс, и Патрик мечтали об этом, когда писали её.       — Что ж, тогда тебе предстоит большой труд. Если будет нужна моя помощь, я готов помочь всем, чем смогу, — тут же поддержал его Эрвин.       — Да, спасибо, — тепло улыбнулся Леви, благодаря его за понимание. — Но я постараюсь справиться сам. Всё-таки, я заварил всю эту кашу, мне её и расхлебывать.