***
Когда мне впервые сообщили о замужестве, я не поверила своим ушам. Это выглядело как отвратительная глупая шутка. Мы не успели и втиснуться в определение аристократии, как отец возомнил себя проклятым селекционером. Я почувствовала облегчение, когда ты запротестовал, и отчаяние, когда внезапно началась подготовка к ритуалу. Как я просила и умоляла тебя не соглашаться на его угрозы и уговоры! Мы заботились друг о друге! Как ты мог хотеть участвовать в этом извращении? И всё стало на свои места, когда ты вдруг получил место в его профессорате, место, которое страстно жаждал, место, в котором получил когда-то категоричный отказ.***
Я, наконец, усовершенствовала своего «Лживого Бога». Мне хотелось бы поблагодарить уведомителя, но в то же время я не смела и думать когда-то обратиться к нему лично. И если всё так, как говорил наставник, моей добросовестной работы было достаточно. Я решила отринуть свои горести и воспоминания, и, вскоре, отправилась на контракт, который возвысил меня. - Здравствуй, Элеонора! Я рад видеть тебя в добром расположении духа, - увидев меня в своих покоях, Винсент страшно обрадовался, - было невозможно смотреть на твои страдания. Я дал тебе время прийти в себя, и надеялся на твое скорое появление. - Я в порядке, Винсент. Я предполагала подобное развитие событий, но одно дело предполагать, а другое - увидеть своими глазами. Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря о семье. Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты был так… бдителен. - Решила уже вернуться к работе? У меня как раз есть контракт, переданный лично в руки, специально для тебя, - вампир, уже не стесняясь, приобнимал меня и усаживал за стол, - он как нельзя лучше подтверждает мои слова. Это не обычное задание и крайне непростое… Необычное в том смысле, что убивать никого не нужно. Нужно инсценировать смерть Франсуа Мотьера, что живет в Корроле. Кто-то заказал наемнику беднягу, по уши погрязшего в долгах. - Я думала, что мы не занимаемся простым спасением несчастных… - Действительно, - перебил меня Винсент, - Ситису необходима чья-то жизнь, без жертвы не обходится ни одна мольба Матери Ночи. И Мотьер любезно предложил нам свою мать взамен. Люсьен уже позаботился… о «деталях». Должно быть, ошарашенный вид у меня был, когда я смотрела на наставника. - Свою мать? - Да, о чем я говорил... Матери, отцы, даже младенцы! Вот одна из историй, что случалась уже на моей памяти. Семейная пара занималась разбоем на торговых путях Сиродила. Он – матерый и уже старый мужлан, она – молодая девчушка примерно твоего возраста. Так вот, девчушка родила, не без насилия, конечно же, и сбежала вместе с ребенком к моряку, что ходил теми краями. Бандит, пропив награбленное и обезумев от ревности, заказал любовников нашей дорогой Матушке и убился, спрыгнув с ближайшей скалы. За неимением золота, он предложил нам самое дорогое, что у него было – свое родное дитя… - Что случалось с этими детьми? – спросила я, уже прекрасно зная ответ. Винсент медленно ходил вдоль комнаты со склянкой и в подтверждение лишь развел руками в стороны и пожал плечами. - Сложность контракта в том, как именно инсценировать смерть, не причинив ее, и убедить наемника, что бедняга испустил дух. Отправляться нужно уже не позднее, чем завтра. Я и так протянул время, ожидая тебя. По счастью в конечном итоге, мне не пришлось отдавать его Антуаннете… - Я берусь. Я знаю, что делать, - уверенно сообщила я. - Чудно! – цокнул языком он и вышел из комнаты. Наверное, вновь отправлять отчетность. На новом оборудовании зелья получились быстрее, чем я думала. Одно хорошо известно под именем «Вино летаргии», второе – его нейтрализующий антипод. «Вино летаргии» не раз появляется в истории и художественных произведениях как «ложь во спасение». В идеале сердцебиение выпившего этого яда снижается до такой степени, что не прослушивается даже опытным врачом. Человек выглядит точь-в-точь как труп, и состояние это продолжается до тех пор, пока кто-то не заставит его выпить противоядие, либо пока сердце не остановится вовсе. Это был идеальный план, требующий идеального исполнения, и я надеялась, что мои труды полностью оправдают себя. Коррол оказался довольно небольшим скромным городом. Мне даже жаль было тратить на него два дня пути, более того, я бы охарактеризовала его как деревню, притворяющуюся городом. В большинстве своем одноэтажные дома, дороги, заборы – всё это было чересчур вымощено булыжником. У ворот располагалось нелепо-большое пустое пространство с огромной пафосной статуей в центре, изображающей женщину, склонившуюся над павшим воином. Сами жители считали себя гордыми и трудолюбивыми, хотя на деле скорее были богобоязненными трусами, одна только история Мотьера изничтожила всякое моё уважение на корню. Как только я вошла в город, я направилась в безлюдный переулок, надела «Черную ленту» и, слившись с окружающим пейзажем, начала поиски. Дом заказчика я нашла почти сразу, но дверь была заперта на замок. Я обошла его вокруг, заглядывая в окна, но ничего и никого не увидела, запасного входа у особняка так же не было. На самом деле мне повезло, и Мотьер еще не успел окопаться внутри, дожидаясь своей участи. Видимо, он выходил куда-то по делам, и, оглядываясь по сторонам, быстро и суетливо бежал обратно, спотыкаясь. Внутрь я попала вслед за ним, незамеченной. Он поспешно стал закрывать дверь на засов и чуть не припечатал меня к окну. Отскочив и попятившись, я задела картину, висящую на стене, отчего Франсуа сильно напугался и повернулся в мою сторону, выставив руки вперед. Человеком, добровольно обрекшим свою мать на смерть, оказался средних лет некрасивый мужчина ниже меня ростом. Довольно плотный и неряшливый, в нелепом зеленом костюме с манишкой и с грязными волосами до плеч, он смотрел на покосившееся полотно с глупым выражением лица и тяжело дышал, обтирая пот. Я уже и так раскрыла свое присутствие, кроме того, мне и не нужно было скрываться от вопрошающего, поэтому я сняла кольцо хамелеона, и предстала перед ним в полном обличии. - Ах, во имя Стендарра! – резко отскочил он. – П-привет. Н-надо же! Э-э-то вы от…? - Не беспокойтесь, Франсуа, всё будет в лучшем виде, - с улыбкой успокоила я и кивнула поверх него на выход. - Д-да! Он уже идет! Я попросил своего з-знакомого у западных ворот п-просигналить, если он увидит вооруженного аргонианина. Не успел Мотьер договорить, как с ревом и шипением в дверь вломился ящер в дешевых тяжелых доспехах с обнаженным мечом в руках. Недолго думая, я зашла потенциальной жертве за спину, обхватила руками и вонзила отравленный кинжал ему в плечо. - ААААА! Ассасин Темного Братства пришел по мою душу! Ах! – наиграно и нелепо взвыл раненый. То ли аргонианин был достаточно глуп, то ли слишком зол, но, недолго поморгав глазами, он набросился на меня с оружием. Еле-еле увернувшись, я нацепила кольцо, чуть не уронив его, и помчалась по направлению к постоялому двору. Я с неестественной скоростью добралась до здания «Дуба и Патерицы» и нырнула во двор, - даже в детстве я не бегала так быстро как в тот раз. «Именно после таких приключений пираты и хотят уйти на покой», прошептала я через отдышку. Предварительно переодевшись там же в каких-то кустах в обычное платье и спрятав доспех в сумку, я сняла у хозяйки номер на верхнем этаже и затаилась. Нужно было выждать пока «тело» занесут в крипту и немедля влить в него противоядие. «Ох, хоть бы не помер». Я сидела на кровати, обняв ноги, и нервно поглядывала в окно, покусывая пальцы.