Лживые боги. Интеллигентная тьма.

      Вскоре город зашумел от печальной новости о смерти гордости Скинграда и всего профессорского сообщества, Уоренимуса Бертрана. По слухам, он, будучи в подпитии, запнувшись, упал, ударился головой и в одиночестве скончался на приёме по случаю собственного успеха. Не сумев пережить убийство сына, он отослал жену и дочь на родину матери, а особняк продал графу Гассилдору, так и не успев распорядиться деньгами. Карон сразу же после бала уехал из города, а Винсент остался по моей просьбе до улаживания нужных бумаг.       Через его связи удалось «найти» завещание, передающее сумму за дом в мое распоряжение, и уже через сутки после похорон я забрала документы на владение Розеторн-Холлом. И теперь, перетащив вещи, мы без опаски сидели в моем собственном поместье.       - Ты уверена, что хочешь остаться? - спросил, попивая чай, Винсент. Было странно вот так снова по-хозяйски подавать гостю напитки. Я села напротив него через стол.       - Мне нужно побыть одной, поразмышлять об этом. Здесь я чувствую себя в своей тарелке, - с этими словами я погладила руками подлокотники кресла, которое когда-то отец привез из экспедиции от северных мастеров по мамонтовой кости. Оно было выкрашено бурой краской, поэтому не бросалось в глаза, выделяясь из общего стиля дома, но при близком рассмотрении обычно заставляло посетителей удивленно вздыхать.       - В таком случае не забывай посещать убежище. Не хорошо долго оставлять работу без дела. Я буду посылать к тебе своего человека с извещением о контрактах, однако подробности и плату ты получишь только у Очивы, - он осмотрелся по сторонам, поставив чашку. – И, конечно, не забывай навещать меня. Я буду скучать без наших бесед.       - Мне не дает покоя его история…, - выдохнула я, засмотревшись на портрет, который оставила у стены, планируя потом запрятать куда-нибудь в подвал. – Я долго прокручивала слова отца в голове, но так и не нашла ответа.       - М? Разве ты не выяснила всё, что хотела?       - Ты дал мне контракт Франсуа Мотьера. Ты рассказал мне историю об убиенных младенцах, чьи жизни были отданы ради совершения заказа. Но почему вообще чьи-то жизни принимаются в качестве платы? Как так произошло, что меня не убили? Чем это чревато для меня теперь? Кого я видела в своих детских снах?       - Уж поверь, Черная Рука не посвящает нас в свои планы. Я сам услышал полную версию лишь из уст Уоренимуса. Сейчас мне известно не больше, чем тебе.       - Винсент, есть ли способ как-то самому связаться с Черной Рукой?       - Я бы не стал на твоем месте искать возможности пересечься с этими людьми, - он наклонился ко мне. - Как минимум, это значит выразить неподчинение, а учитывая предателя, до сих пор разгуливающего в наших рядах, не уверен, что они оставят тебя в живых. Уведомитель – единственная наша связующая нить с волей узкого посвященного круга.       Люсьен до сих пор невольно становился человеком, с кем я искала встречи. «Никогда не доверяй своим глазам, своим ушам, и особенно своей памяти», - говорил он в другом контексте, однако, если подумать…       - Я, кажется, видела Люсьена тогда в замке. Ты же заметил вовсе не Януса, так? Он может быть до сих пор здесь. Как мне найти его? – я вспомнила человека, просигналившего мне о местонахождении отца.       - Только если он сам решит найти тебя. Придется набраться терпения. Докажи, что Темное Братство не напрасно вверяет тебе свои лучшие контракты.       Я встала и оперлась руками о спинку сидения. Я надеялась, что объяснившись с отцом, смогу избавиться от всех страхов и недосказанностей в моей жизни, но если раньше ответы на вопросы были реальными и понятными, имеющими под собой рациональное зерно, то теперь их лица не имели четких очертаний.       - Незаменимых нет, Винсент.       - Это же его рук творение, не так ли? - он указал на уже ни на что не годный амулет, и я рефлекторно закрыла его шалью. – Не думаю, что ждать придется слишком долго.       Вампир поднялся и отошел к входной двери, прощаясь.       - Пора мне вернуться к своим обязанностям в Чейдинхоле. Нужно еще написать пару посланий этому молодому человеку, - сказал он, имея в виду Карона, взял мою ладонь между своих и легонько пожал. – До скорой встречи, Элеонора. Да не покинет тебя тень Ситиса.       Я проводила Винсента, оставаясь наедине с собой в звенящей тишине дома, полного призраками прошлого, которое, казалось, происходило вовсе не со мной. Убрав картину вниз, я прошлась по всем комнатам, что несли для меня особый смысл. Я тяжело пережила потерю семьи во второй раз, вот только не кончину отца и исчезновение матери, а разрушение идеала. Он был для меня отражением внутреннего света, я пряталась в лучах воспоминания, которое оказалось мнимым, ложным, скрывающим страшные тайны каждого из её членов. И это было так наивно. Когда-то я бежала отсюда от совершённого, а теперь бежала сюда, чтобы ничто не мешало мне обучаться ремеслу убийцы. Я ощущала в этом пугающую необходимость.       Я расположилась в просторной родительской спальне. Наша с Габриэлем комната была не менее удобна, через нее можно было быстро попасть в кабинет, но я до сих пор не могла спокойно спать в этой большой двуспальной кровати - она была и осталась для меня символом греха. Я села за свой рабочий стол с по-детски простыми приборами. Всё находилось на своих местах: книги, тетради, смешные рисунки, письма, - всё, служившее когда-то инструментом моего успокоения. «Нужно перевезти сюда лабораторию», подумала я, однако сделать это могла только после выполнения контракта. До вечеринки оставалось два дня, и это время я посвятила тренировкам, что оставила, покинув Имперский город.       Мне довелось вновь наблюдать приготовления в окнах Саммитмиста и ощущать трепетное волнение, проходя мимо его дверей, а на этот раз я направлялась прямо к богато одетому привратнику – суровому неулыбчивому норду, впускающему гостей – обладателей счастливого билета в избранное общество. Мой наряд был уже менее роскошен, чем на балу, выбранный в пользу практичности и статусности.       - Последний гость, наконец, прибыл. Я скажу тебе то же, что сказал остальным. Ты входишь, я закрываю дверь. Ты не сможешь выйти, пока всё не закончится, - скучающе сказал он, сверив приглашение. Я хотела уже пройти внутрь, но он преградил мне путь. – А теперь я скажу тебе то, что не говорил больше никому. У нас одна Мать. И она хочет, чтобы ты получила это. Это ключ от дома. Думаю, остальные подробности тебе уже объяснили. Убей всех гостей, а затем выходи. В одном из шкафов прихожей ты найдешь зелье невидимости. Что ж, сейчас тебе нужно войти. Пришло время стать гостем.       Мне понравилось убранство особняка, он был буквально создан для таких приёмов. Помещение первого этажа не разбивали стенами и лишь зонировали мебелью на фойе, столовую и обширную библиотеку, что создавало определенные неудобства, но позволяло беспрепятственно осматриваться и видеть расположение приглашенных, которые уже давно познакомились между собой, ожидая меня. Учитывая, что я явилась ровно к назначенному времени, жажда наживы в этих людях и мерах кипела, давлела над здравым смыслом, могла легко провоцироваться и направляться по нужному сценарию. Почти сразу ко мне приветственно вышла приличного вида пожилая бретонка. Она говорила нетерпеливо и быстро, стремясь поскорее перейти к поискам «сокровищ», бесцеремонно дотрагиваясь до меня, будто мы давние приятели.       - Шестой гость, наконец, прибыл! Ты знаешь, сколько мы ждали? Мне кажется, целую вечность!       - Прошу прощения, я здесь никого не знаю, - натянуто улыбнулась я. – Я Элеонора Бертран.       - О, мы тут все знаем, кто ты, - хихикнула и махнула рукой она. – Бедняжка. Такая трагедия, весь Скинград сочувствует тебе. Даже как-то неловко, я хочу найти это золото не меньше других, но ты нуждаешься в нем значительно больше, чем я! Я Матильда Петит, давай я познакомлю тебя с остальными.       - Внимание всем! Хочу представить вам эту особу, - разговаривала она слегка вразрез с этикетом, и это позволило предположить, что, не смотря на принадлежность к аристократии, род ее какое-то время находился на грани бедности. – Печальная судьба постигла семью Бертранов, очень жаль. Но сегодня у всех нас есть шанс исправить положение!       Матильда провела меня в сложившийся круг, прервав стоящий гам. Я была несколько разочарована, что вечеринка ограничивалась только разговорами о сулящей награде, не включая в себя развлекательную программу, но скоро вошла во вкус, развлекаясь самостоятельно.       Когда каждый из гостей представился, женщина объявила начало мероприятия. Все разбрелись по уголкам Саммитмиста, заглядывая сначала в самые очевидные места, куда мог быть спрятан сундук. Я же первым делом вдоль и поперек изучила обстановку дома – помимо нижнего зала в нем также имелся подвал и второй этаж с жилыми комнатами, в которых участники планировали заночевать и уже обустроили себе места, однако ни один из них практически никогда не оставался в одиночестве. Мне нужно было что-то придумать, узнать расположение постели каждого по личным вещам, выманить, натравить их друг на друга. Я спустилась вниз и стояла с бокалом, слегка прикусывая пальцы и пытаясь сообразить, но, как насекомое на сладкий сок хищного растения, эти люди сами слетелись и дали мне пищу для размышления.       Первым из толпы ко мне вышел до оскомины сладкоречивый молодой имперец, который явно считал себя неотразимым в глазах женщин. Примо Антониус был отпрыском богатейшей семьи Сиродила, чье состояние превосходило капитал Восточной имперской компании. Зачем такому человеку сдалась эта вечеринка, оставалось только гадать.       - Я Примо Антониус, если помните, прекрасная леди, - говорил он с придыханием, сочувственно печально улыбался и постоянно отряхивал пыль с рукавов излишне вычурного камзола. – Я заметил, вы тоже не слишком заинтересованы в этом золоте. И это дало мне повод предположить, что мы с Вами похожи, Элеонора.       - Неужели? – ответила я и, поставив напиток на стол, вернулась с максимальным своим обаянием. – Однако Вы правы, я здесь совсем с другими целями…       - Какими же, если не секрет?       - Ну…для начала, я должна узнать получше всех вас, - улыбнулась я, говоря эту до дрожи завуалированную правду. – И я не буду испытывать недостатка в средствах.       - Ах, я понял. Что как не связи имеют главенствующую роль для таких, как мы с Вами. Но, боюсь, кроме меня Вам, Элеонора, не удастся заключить ни с кем выгодный союз, - Примо очень гордился своей догадкой и говорил с видом знатока дела. Он свысока оглядывал ползающих, бегающих, поднимающихся и спускающихся туда-сюда гостей. - Только посмотрите на них…       - А что Вы, Примо, можете сказать мне о Матильде Петит? Я так поняла, она единственная кроме Вас обладает определенным статусом, хоть и имеет довольно бедственное положение.       - Повторюсь, никакой пользы, к тому же довольно приставучая старуха, мне потребовалось немало сил, чтобы отвадить её от себя. Единственные приятные здесь люди – это Невилль и Нелс. И те могут лишь рассказать занимательные истории. Кстати, хоть как-то скрасите свое пребывание здесь.       - А что же касаемо Вас? Наверняка, тоже имеются определенные цели. И Вы ничего не упомянули о Довеси Дран.       Услышав имя юной данмерки, Примо мечтательно уставился в пол.       - Ах, мне наскучили все эти рабочие приёмы. В них не хватает… авантюризма. А Довеси, она просто прелестная девушка. Честно говоря, я даже думал приударить за ней.       - Правда? – наигранно удивилась я. – Отчего же Вы до сих пор стоите здесь?       - Ну, вообще-то, когда появились Вы, Элеонора, я имел смелость предположить, что у нас может получиться более выгодное…общение. Всё же мы люди одного круга, - он облокотился на шкаф, повернувшись ко мне и, флиртуя, поправил свою светловолосую шевелюру.       - Вот как… Тогда вынуждена разочаровать Вас, Примо. Но, похоже, Вы подали мне замечательную мысль. Вы желали ощутить дух авантюризма, а раз уж мы собрались с вами ради веселья, почему бы мне не поиграть немного в служительницу Мары. Вы подождете наверху, а я постараюсь устроить вам с Довеси свидание… М?       - Хм… А мне нравится Ваш ход мысли. Не подведите меня, - подмигнул он, отправившись дожидаться приятного продолжения вечера.       Я проследовала за ним в коридор второго этажа, остановившись между двумя последними дверьми.       - Вы знаете, где ее комната?       - Кажется…, эта, - он потер подбородок, указал направо и вошел, захлопнув за собой дверь.       Я уже собиралась порадоваться складывающимся событиям, ибо мне, наконец, удалось изолировать одного из гостей, но тут сзади послышался голос Матильды, поднимающейся по лестнице.       - О! – Напугалась и вздрогнула она, увидев меня. – Не заметила тебя, дорогая. Нелсу стало плохо, твоя история напомнила ему о погибшей дочери. Бедняга перепил… Тут где-то были тряпки и швабры.       Она, тараторя, забралась в кладовую, и я, используя свой шанс, нанесла решающий удар прямо там, закрывая ей рот рукой и не давая дергаться. Мне пришла в голову идея привлечь всеобщее внимание к этому убийству, заставив их бояться друг друга, держаться подальше даже от тех, кто был ранее симпатичен, и тем самым дальше воспользоваться паникой, ужасом и разрозненностью.       Отерев и спрятав кинжал, я закричала .