***
Я вышла к восточной стене спустя некоторое время, и, как и подозревала, почти сразу же столкнулась с проблемой – при желании «заброшенный» особняк можно было наблюдать из окна, но так же по желанию, не дойдя несколько жилищ по кварталу до убежища, на бордюре по-мужски сидела понурая девушка, не иная, как Антуаннета-Мари, которая, судя по всему, провела там всю ночь, некогда изрядно выпившая, но поутру успевшая протрезветь, сохраняя внешнюю помятость. Я слишком поздно заметила её на фоне таких же уставших прохожих, иначе выбрала бы обходной путь. Издалека завидев, лишь кратко метнувшую на нее взгляд, она тут же поспешила нагонять меня, пока не поравнялась с быстрым горделивым шагом. - Где ты была?! Но я смогла только тяжко нахмуриться, будто рядом кто-то усердно молотил о наковальню. Мне было не понять Мари, ибо я предпочитала не выяснять отношения, что бы ни являлось предметом негодования. Эта же девушка была моей противоположностью: пылкая, воинственная, менее склонная к проявлению слабостей в убийствах, но все же слишком импульсивная. Не получив ответа, она еще больше повысила голос. - Я тебя спрашиваю! – Её голос срывался, становился более нервным. – Не пытайся меня игнорировать! Как только мы переступили первый порог к подземелью, Мари грубо развернула за руку и болезненно вцепилась в меня, вглядываясь в прямолинейное выражение моих глаз и сжатые кончающимся терпением губы. Тусклый свет сквозь грязные окна особняка сделал её лицо еще более мрачным и землистым, а зрачки, не смотря на темноту, казались узкими на фоне широко распахнутых глазниц. - Что ты делала в том доме?! - С каких пор я обязана тебе отчитываться, Мари? Винсент давно освободил тебя от конвоирования. - Не заговаривай. Мне. Зубы, – прошипела она, впиваясь пальцами так, что я в ответ схватилась за её запястье. Ей было тяжело говорить. Мари постоянно бросала взгляд на мои ноги, руки, вздымающуюся грудь, шею, лицо, … волосы. – Я видела…всё. - И что же ты видела? - Я сидела там всю ночь! – С каждым восклицанием она со сжатыми зубами, с напряжением потряхивала сопротивляющуюся меня. – Я ждала! И ты вышла только сейчас! Всю ночь! - Остынь, Мари, - я старалась утихомирить её. – Этот дом был передан мне в качестве компенсации. Ты же успела порадоваться слухам о пепелище на месте Розеторн-Холла, не так ли? Похоже, мне удалось на краткий миг осадить девушку частью правды, ведь мы всегда радуемся тому, что хотим слышать – она слегка оттолкнулась от меня. А я где-то внутри всегда хотела, чтобы она знала, иначе вернулась бы чуть позже, а не сейчас, когда непросохшие пряди, привычным движением убранные мной, вновь закрадывали в ней справедливые сомнения. И она так же была достаточно умна, чтобы предположить, откуда было взяться в необжитом доме в ночь злосчастному куску лавандового мыла. Уведомители тщательно подбирали членов семьи, умеющих аналитически мыслить. Уже за Черной Дверью безрассудная и обозленная Антуаннета-Мари толкнула меня к стене, как только я ступила в холл, и каменная громадина захлопнулась за ней. Темная сестра приставила кинжал к моему горлу. Лезвие блеснуло, отражая алые лучи, перебитые желтыми факелами, почти касаясь костяшки тонкой женской гортани. Я была тогда слишком наивна, полагалась на догматы, верила, что девушка никогда не преступит их, ибо её постигнет Ярость Ситиса, что бы она ни значила, однако страсть помимо созидания может также приводить к разрушениям. Немного требовалось, чтобы довести до точки преступления девушку, которую трясло, словно подверженную разряду молнии. - Мари, ты совершаешь ошибку, - сглотнула я от неудобства положения - острие заставляло вытягивать шею и подбородок, как можно выше, а черный клинок сейчас находился где-то в спальнях, иначе я могла бы хоть как-то дать отпор. – Нарушение догматов не приведет тебя к величию. - А что же приведет?! – Переступала она с ноги на ногу и ежилась плечами. – То, что тебя привело?! Ха! Мне стооооило догадаться! - Не смей даже намекать на это снова, - гневно процедила я, схватившись за рукоять кинжала. – Ты помешана на своих желаниях, и не нужно применять их ко мне. Помешана. До такой степени, что не видишь ничего вокруг, даже не смотря на то, что спрашиваешь. Я не собираюсь участвовать в этих разборках и что-либо обсуждать. Пусти, пока не переполошила братьев. - Ну уж нет! На этот раз я выясню все, что хочу! Я не для того так долго шла к своей цели, не для того я…, - Антуаннета выдохнула и почему-то передумала договаривать. - Ты вообще знаешь, как долго и тяжело проходили мои тренировки, проходили все эти контракты, которые Очива почему-то отказывалась мне передавать? Он сулил мне ранг Душителя. Так и было бы, но появилась ТЫ… С тех пор всё пошло наперекосяк. Ты чуть всё не разрушила, я была вынуждена терпеть твои выходки, а потом я увидела тебя на Тенегриве! - Ты всё ещё слепа. За всем, что ты так немногословно описала, таится гораздо большее, чем ущемление амбиций убийцы по имени Антуаннета-Мари. Я многое потеряла. Но тебе бесполезно объяснять всё это. - Так давай выясним всё до конца! – Дергано заулыбалась она, в сопротивлении придавливая клинок еще сильнее. – Раз и навсегда! Давай! На шум перепалки из коридора медленно вышел Винсент. Увидев угрожающую картину, вампир постучался в апартаменты хозяйки, призывая её присоединиться к наведению порядка. «Очива вернулась. Это плохо». Антуаннета-Мари оглянулась на появившихся вышестоящих, однако не опустила оружия. - Что здесь происходит?! – С прищуром спросила хозяйка убежища. В её обязанности в том числе входило упразднять грызню, однако до моего появления подобных стычек еще не происходило. Я знала, после сегодняшнего дня, каков бы ни был исход, в немилость попадет каждый её участник. Очива быстро начала выходить из себя. – Элен! Мари! Только этого нам еще не хватало! В руинах погибло и так слишком много братьев, в рядах промышляет предатель, а вы своим поведением ставите под угрозу благополучие нашей общины! - Мари, опусти кинжал, - Винсент стал спокойно приближаться, держа руки в карманах, но просьба не возымела на нее влияния. – Это не принесет тебе ничего, кроме ущерба. Ты хочешь, чтобы тебе скостили жалование? - Не подходи, Винсент! Я только хочу знать! А кроме нее мне никто не скажет! – Она дернулась мне навстречу. - Что это ты так занервничала?! - Не вынуждай меня применять силу… Вампир все еще размеренно сокращал расстояние. Мне порядком надоело тягостное представление, поэтому я резким жестом руки остановила друга. «Она не успокоится». - Тогда задай вопрос, - сказала я Мари, поднимая подбородок. – Скажи прямо, освободи всех от этого, если не боишься ответа. Глаза девушки стали еще шире, получившие половину знания. Она сделала паузу, вдыхала, раздувая ноздри, переминала пальцами рукоять и думала, а я надеялась, что ей не хватит смелости спросить при всех напрямую. О, как я ошибалась. - Ты спала с ним! – Открыла Мари рот, с усилием прижимая волосы к голове. – Хах… Только посмотри на себя! Что ты молчишь?! Почему не отрицаешь?! - Мари, это переходит все границы! – Прошипела Очива. - Я предупреждаю последний раз. - Элен, ты имеешь полное право не принимать во внимание подобные заявления, -послышался голос вампира. - Нет, Винсент. Её устроит только прямой ответ, - и я обратилась к Мари, планируя дать уверенное «нет» и разойтись прежде, чем хозяйка решит обременить нас наказанием. – Я услышала только утверждение. Каков был вопрос? - Ты спала с ним?! Я действительно собиралась ответить отрицательно. Мне претила сама мысль раскрыть нашу большую интимную тайну. Но такой ли тайной она была? Люсьену было будто все равно. - Да, - заговорила во мне уязвленная гордость. Я смотрела на нее свысока, стараясь не выдавать мерзкое чувство, что я испытывала. – Ты это… хотела услышать? В твоей голове сложилась нужная картинка? Достаточно? Воцарилась неловкая тишина. Я смотрела, как отрицательно тряся головой, сжав зубы, с лицом горечи отступает Антуаннета-Мари. - Это всё, что я хотела знать, Очива, - прерывисто сказала она, наконец, возвращая кинжал в ножны. - Мне жаль, Винсент. Казалось бы, это должно было обрадовать хозяйку и вампира, но стоило мне перевести на друга взгляд, как он наполнился болью от вида его удаляющейся спины. Сама девушка, непривычно ранимо обхватив себя руками, отворила печаткой Черную Дверь и оставила меня наедине с аргонианкой, застывшей с выражением кратковременного замешательства. «О Ситис, какого обливиона, я вообще еще здесь?!» Ситуация накалялась. Я раздраженно шагнула в сторону спален, и Очива подала строгий голос. - Элен, зайди ко мне! Живо! - Не я начала этот сыр-бор и я не хочу больше говорить об этом. Мари жаль, пусть она и отчитывается. - Сейчас же! – Вколотила она кулаком воздух, чтобы затем ткнуть в мою сторону указательным пальцем и раскрыть комнату позади себя. – За это убежище до сих пор отвечаю я, и пока ты здесь, ты подчиняешься мне! Повторять больше не буду. Я шумно вдохнула через ноздри, сжав кулаки, и стояла так возле коридора к жилищам, отсчитывая секунды до успокоения, как учил отец. «Раз. Два. Три. Четыре. Пять» Когда я обернулась, хозяйка ждала меня, сложив руки, - мне пришлось подчиниться, хоть я и не представляла, о чем еще здесь можно разговаривать. Я прошла мимо Очивы в помещение и остановилась, сцепив и разминая нервно пальцы, запертая в этом кабинете уже добрый десяток раз. Аргонианка села на единственный стул комнаты, облокотившись и подперев голову. - Это правда? – Начала она, обдумав мои слова. – То, что ты сказала Мари? Я негодовала. «Да вы все сошли с ума. О чем Люсьен думал, когда решил связаться со мной? В этом доме? Разве он не знал о слежке? Зачем было рисковать? Зачем было вносить в семью смуту?», думала я. - Это имеет какое-то значение? Если вы все, как и она, считаете мои повышения незаслуженными, то я не просила об этом, как не просила такой судьбы и контрактов «не по рангу». - Успокойся! Я только хочу убедиться, что ты осознаешь, какие могут быть последствия от такой связи! Я не считаю твои успехи незаслуженными, но даже несмотря на стремительную карьеру, еще нет и года, как ты здесь! Ты в Темном Братстве новичок, и я обязана предупредить тебя! - Неееет, - усмехнулась я, качая головой и маяча по комнате, и подозревала, о чем назревает разговор. – Только не говори, что ты вызвала меня сообщить о результатах связи между мужчиной и женщиной. Я прекрасно осведомлена об этом еще с тех пор, как стала подростком. Иногда матери бывают крайне обеспокоены образованием дочерей, знаешь ли. - Не паясничай! – Вскочила аргонианка передо мной, активно моргая цветастыми глазами. По всем встречным ящерам, я могла судить, такая реакция характерна для крайней степени волнения. – Я бы не стала поднимать эту тему, если бы речь шла о ком-то другом, но уведомитель, а тем более Люсьен Лашанс… это немыслимо! Черная Рука не столько заботится о нашем благополучии, сколько о благополучии организации. Они общаются с силами, которые не поддаются нашему пониманию. Они опасны! Винсент должен был рассказывать тебе, но, похоже, пренебрег своим долгом. - Винсент никогда не пренебрегал своим долгом! Он больше всех заботился обо мне! - Значит…, - разочарованно выдохнула она. - Это ты пренебрегла им. - Что? Что ты говоришь? - Не понеси дитя, Элеонора! Если ты не сможешь исполнять свой долг, нет никаких гарантий, что жизнь для тебя не обратится в хаос! Никто не будет нянчиться с тобой, как раньше. Особенно сейчас, - хозяйка отмахнулась от меня рукой и ей же закрылась от меня, присаживаясь обратно. - Я всё сказала. Можешь идти. - Хм... Что ж…, - у меня не укладывалось это всё в моей понимающе кивающей голове. Только Люсьен, похоже, считал мои заслуги чем-то стоящим. – Не переживай, Очива. Вам не понадобится более «нянчиться со мной». Я гордо выпрямилась и, хлопнув дверьми, отправилась собирать вещи. Хорошо, что на тот момент мне было куда идти, ибо после такого откровенного унижения и пренебрежения по отношению ко мне, а так же длинного языка Мари (а я была уверена, тем же днем об этом будут знать все братья) я не смогла бы вынести ни единого косого взгляда. Тейнава сухо поздоровался, только проснувшись, а я, кинув в сумку броню и маленькую книжку, подаренную мне недавно, - всё, что у меня было, выскочила по направлению к Черной Двери. - Элен, - почти на выходе окликнул меня Винсент. Он слегка улыбнулся, только уголками губ, когда я оглянулась. – Ты снова покидаешь меня? - Это выше моих сил, - болезненно улыбнулась я в ответ. – Мне нужно всё обдумать. Ты же знаешь, лучше всего я делаю это в одиночестве. - Я бы хотел поговорить с тобой об этом. - Не сейчас, Винсент, - скривилась я. - Пожалуйста, не сейчас.***
Никто не стал преследовать меня, хоть мне и хотелось, чтобы кто-то разубедил проблемную Темную Сестру в словах Очивы, однако оставшиеся сутки я провела в новом доме, избавляясь от многолетней пыли на мебели, полу и от атмосферы «особняка с привидениями», попутно очищая сознание от грязи, а тело - от нервов. Он не находился под действием заклинаний, поэтому у соседей я вызвала настоящий фурор своим присутствием. Мак-На, разузнавшая откуда-то о моем «переселении» на закате, тут же стала нагло расхаживать под окнами, заглядывая внутрь, пока не вынудила открыть пред ней дверь. Само собой, заявилась она не просто так, а с новым перечнем последней поставки. - Элен! – Воскликнула она, стоило мне показаться в узкой щели прохода, куда ей не было дороги. – Почему ты не сказала о своих планах теперь жить в Чейдинхоле? - Извини, Мак-На, не хочу показаться негостеприимной, но сейчас не лучшее время для визита, - хотела захлопнуться я, но она опасно просунула руку в просвет. - Я скоро уйду! Я по делу! Это же… теперь твой д-дом? Это так странно. - Ну да, мой. По какому такому делу? – Раскрылась я чуть больше, выгнув бровь. – А что не так? Он был свободен – я его купила. - Он пользуется у нас дурной репутацией в городе. Говорят, - осмотрелась Мак-На по сторонам. - Он проклят. Тут давно никто не живет, но граф не решался его продать, а тут вдруг… - Наверное, моя душа достаточно проклята, чтобы это правило на меня не действовало, - натянуто улыбнулась я. – Так какое дело? - Можно я буду присылать тебе эти перечни? – Довольно спросила она, просунув лист. – Так наше сотрудничество будет еще более продуктивным! Если что-то заинтересует – дай знать. - Непременно, - закрывалась я. - Ты меня не пустишь? - Нет. Я защелкнула замок и зашторила первый этаж. Простое общение не только не помогало, а только усилило сокрушение, от которого я бежала днем и продолжала бежать, ложась на кровать в спальне, где утром проснулась, и сначала гладила рукой по простыне, но потом начала в такт мыслям ударять ладонью, выбивая остатки своих сил. «Прекрасно, Элеонора. Просто прекрасно. Это, несомненно, была твоя лучшая идея. Рассказать правду. Как благородно. Это мог быть первый и последний раз, о котором никто бы и не узнал. Я аплодирую тебе стоя». Вдоволь посокрушавшись, я перевернулась на спину в попытках заснуть. «Нужно что-то решать, Элеонора. Тебе остается только… довериться ему».