Я уже взяла за привычку спать в одежде с тех пор, как Люсьен нарёк меня Душителем. Потребовалось лишь немного времени на то, чтобы опомниться от внезапно нахлынувших из кошмара воспоминаний, натянуть обувь и вылететь следом из комнаты, ведь он не стал меня ждать, мгновенно спустившись по лестнице, что увидела я только взвившуюся на последней ступеньке робу, заворачивающую на выход из дома. Уведомитель спешил. Я старалась перебирать ногами, стуча каблуками по древесине, и от волнения простые движения превратились в неуклюжее подобие ходьбы – ноги не слушались, цепляясь подошвами там, где поверхность была отполирована. «Ситис, я к такому не готова!» Паника, оттого, что наш с Винсентом, казалось бы, идеальный план не был завершен, и то, что мне открылось во сне без шанса спросить Люсьена о значении, слишком сильно давлело на меня обстоятельствами, какие я была не в силах контролировать. Да и никто не в силах.
Я выбежала за ним за пределы восточной стены Чейдинхола. Стража всё еще проводила незапланированное увольнение, позволив свободно перемещаться по городу без дополнительных ухищрений. Похлопав по поясу, я понадеялась на оставшиеся зелья, будто кто-то наполнил бы их за меня, и с сожалением мотнула головой, оказавшись по ту сторону ворот. Я смогла обратиться к уведомителю только, когда мы обогнули периметр одной из южных сторожевых башен.
- Люсьен, постойте! Прошу!
Я поравнялась с замедлившимся, обернувшись, кивнувшим уведомителем в тени серого-бурого предрассветного пролеска, и в отсутствии освещения заметила только нахмуренное озлобленное лицо, не решившись говорить ничего более. Предательство и ранее наполняло его сердце ненавистью, однако теперь она полностью вытеснила всякий намек для меня на иные чувства, какие жаждала я, каждый раз встречая его снова. И я невольно ощутила помимо тревоги тоскливую безнадежность. По словам Телиндрил Черная Рука присутствовала в графстве уже несколько дней, и, похоже, Люсьен всё это время находился среди них. Зачем они здесь? Для чего верхушка организации стоит сейчас посреди леса, готовая говорить с Элеонорой Бертран? У меня до сих пор нет печатки – что сделают они, когда узнают, какова роль Винсента? Обозлятся? Приставят к ответственности? Нас обоих? И Люсьен будет с ними солидарен? Я задавала себе эти вопросы, заготавливая в уме возможную отчетность, пока мы двигались куда-то дальше на юго-восток по тропе, которая ранее не бросалась в глаза, имея вид участка с редкой растительностью, однако теперь меж деревьями будто бы образовалась аллея, ведущая почти идеально по прямой до массивного булыжника с меня ростом. Дойдя до него, я с надеждой взглянула обратно на Чейдинхол, обнаружив, что тот полностью скрылся в синеющей зелени. «Ладно…», вдохнула я, активно соображая. «Ладно, Элен. Ты выполнила свою работу, перестань нервничать. Кольцо принадлежит некому Корусу, верно? Это было давно, а значит и украсть его могли давно… Еще до того, как Винсент успел передать его кому-либо, правда?» Меня так порадовала ладность собственной формулировки, что я с легкой улыбкой кивнула сама себе, готовая защищаться, как на суде. Тогда я еще не ведала, что из себя представляют члены Черной Руки – из этого вытекала моя наивная уверенность, пусть и с изрядной долей страха. Люсьен выводил нас к маленькому открытому участку, виднеющемуся вдалеке наряду с покосившейся сторожкой. Ни одного всполоха. «Наверное, еще никто не явился», думала я, а от раздумий меня отвлек его голос.
- Слушай внимательно, Элеонора, и делай всё, как я прикажу. Беспрекословно, - строго говорил он, широкими шагами надвигаясь на здание впереди, что я еле поспевала. - Прежде, чем мы войдем туда, ты должна запомнить ряд правил: Не говори, пока я не позволю. Отвечай по существу, не опускаясь в детали, и только о том, что касается дела. Следи за языком. Не поддавайся на провокации. Они будут улыбаться тебе, но эта улыбка… ничего не значит. Встреча душителя с Черной Рукой – беспрецедентный случай и не должен был произойти.
- Не должен был? Почему тогда они всё же нарушили это правило? – Спросила я, на что Люсьен развернулся ко мне перед самим входом. – Я думала, расследование имеет прямое отношение только к нашему убежищу.
- Так и было бы, - высокомерно вздернул он подбородок, сложив руки. – Однако я не был первым, кто увидел тело. Убитый член семьи являлся потенциальным душителем Матье Беламона. Он крайне заинтересован в продвижении дела, если не сказать, что изъявляет готовность собственноручно расправиться с виновными. Мне удалось ненадолго… воззвать к его здравому смыслу, пока не стало известно о причастности Чейдинхола. Теперь он требует у Черной Руки возмездия.
- Насколько мне известно, он сам выходец из этой семьи и знает каждого внутри. Почему же его желание поквитаться только усилилось?
Люсьен хмыкнул.
- Матье всегда был амбициозен – это и привлекло меня в нем, - потер он подбородок против дневной щетины. Похоже, встречи с «элитой» братства полностью лишили его возможности придерживаться своего распорядка. - Идеальная двемерская машина для убийств. Может показаться, что он довольно услужлив, но это не так. Он не испытывает «родственных» чувств. Его не волнует ничего, кроме собственной выгоды. И такое совпадение только подстегивает его чувство собственного превосходства.
Уведомитель раскрыл дверь, заходя внутрь и дождавшись свою спутницу, чтобы провести к единственному люку посреди пустого, обдуваемого сквозняками помещения. Я ожидала увидеть какое-то потаённое пристанище, но то, что я увидела, захватило дух и уничтожило способность воспринимать что-то, кроме этого запутанного подземного штаба. Спустившись за Люсьеном по шумной стальной лестнице, звон которой усилился грохотом и противным скрипом хлопнувшей сверху крышки, я оказалась в самом начале сети прорытых ходов, облагороженных жуткими древними фресками на стенах, усеянными изображениями Ситиса и Матери Ночи. В прежнее беззаботное время я бы даже посмеялась над таким фанатическим украшательством с импровизированными ради «красоты» колоннами, которые не держали потолок, а лишь служили элементами устрашающей стилистики. Он вел меня вперед неторопливо, давая возможность рассматривать сюжеты из «жизни» Ужасного Бога. Некоторые были довольно-таки откровенны для религиозных писаний, и я остановилась возле одной из них, незаконченной, с еще свежей краской, притянув к себе внимание уведомителя. Фреска не смущала его, как меня, - более того, он оставался поучительно серьезен, а я ценила эту черту, благодаря которой Люсьен научил меня смотреть на вещи под иным углом, опираясь, как на ментальное, так и на чувственное.
- Каждое поколение Руки привносило сюда что-то своё. Это творение нашего лидера. Она находит прекрасными идеи плотской любви к пустоте и пытается изобразить это.
История, миф, который передают собратья из века в век, звучал излишне аллегорично – по их словам Ситис не имеет формы, являясь ничем иным, как самим ужасом, пустотой и тьмой, несущей свою волю голосом Матери, зачавшей от него детей. Тем не менее, женщина попыталась поместить абстрактную легенду на стену.
- Должна признать, я удивлена. Несмотря на скандальное содержание, картина не выглядит пошло. Из неё бы вышел успешный художник, - тихо, чтобы эхо не разыгралось, прокомментировала я.
- Такое можно сказать про каждого из нас, - медленно продолжил Люсьен путь, смотря на меня так, чтобы я вновь ступала рядом. И, кажется, злоба его немного отступила, оставляя место нашим беспристрастным беседам и тому, как забавляли его разговоры со мной. – Она и есть художник, как и ты - есть ученый, талант которого теперь служит мне и Ситису.
- А что можно сказать про тебя? – Неуверенно спросила я, и он только уголком рта хмыкнул, вновь став напряженным и задумчивым, потому что мы предстали пред одной из множества дверей.
- За этой дверью малый зал, за следующей дверью сейчас находятся те, кто составляет костяк Темного Братства. Трудно предугадать, каков будет исход этой встречи, поэтому сначала ты расскажешь всё мне, - уведомитель повернул голову в сторону продолжения темного коридора и после продолжительной паузы толкнул её. – Быстрее. У нас есть всего пара минут.
Первый зал был предназначен скорее для уединенных трапез и походил на столовую зону, к каким я привыкла – отделенным от кухни, с аристократично холодным минимализмом и приглушенным освещением. Торопливость расчетливого Люсьена нервировала меня. Если он не оставлял про запас времени, то я тем более не сумела бы распорядится им с толком. Еще раз прогипнотизировав стену, уведомитель выжидающе посмотрел на меня, протянув ладонь. «Он вновь будет разочарован».
- Её… нет у меня, - отвела я взгляд, увидев, как сжались обратно пальцы, и опустилась рука в кожаной перчатке.
- Нет? – Надменным тоном переспросил он.
- Но это не помешало мне выяснить принадлежность, - подняла я голову. – Есть шанс выяснить, кто помог ей исчезнуть…
- Кто владелец, Элеонора? – Громко и резко спросил Люсьен, прервав меня, и я не понимала, что сделала не так.
- До того, как исчезнуть, кольцо принадлежало Корусу. Его отдали на содержание Винсенту, однако вскоре оно было украдено, так и не успев попасть к следующему…
- Посмотри на меня, Элеонора, - схватил меня уведомитель за подбородок, чтобы я смотрела ему в глаза. Мои зрачки забегали по сторонам в страхе столкнуться с ним. Смысл и уверенность моего рассказа терялись. – Кто рассказал тебе об этом?!
- Я… подслушала разговор Очивы. Всё сводилось к покушению пятилетней давности. Долгие поиски привели меня к Винсенту, а потом он сам рассказал мне подробности…
- Он солгал.
Гневные слова Люсьена прогремели в воздухе, отчего я только беззвучно открыла рот и распахнула веки, наконец, соединившись взглядами. И этот взгляд мучительно убивал меня, как и понимающее выражение, словно его осенило.
- Винсент – настоящий владелец.
Я слегка замотала в шоке головой. Это шло вразрез со сложившейся идеальной картинкой. Детали паззла выпадали один за одним и складывались головоломкой в совершенно иную, прошивающую красной нитью участки памяти, в которых Винсент становился для меня другом и опорой, новой семьей взамен предавших меня людей. «О чем ты говоришь?»
- Нет… Нет. Он не мог солгать мне. Нет! У Винсента есть печатка, не под действием чар. Он сказал, что так и не отдал её мастеру, когда спикер стала их зачаровывать. Он сказал, что их количество равно количеству членов семьи. Всё совпадало! Всё!
- Это чушь! Братья постоянно гибнут! Как ты представляешь себе следить за их количеством?! Вспоминай! Вспомни, что я сказал сразу, как только передал её тебе!
Я стала судорожно думать, но ничего не вспоминалось. Только показалось, что я вот-вот обрету спокойствие и будущее, как всё стремительно рушилось, заваливая меня останками всего, что я любила.
- У нас совсем мало времени! Ну же! Дословно!
- Ты сказал, что это произошло, как ты и предсказывал, - сорвался голос. – Что это было найдено на теле убитого брата, а я спросила, не все ли члены семьи пользуются печатками, а потом…, - я начала осознавать, и меня чуть не трясло. – … ты сказал, что она была зачарована твоей рукой…
- Верно! – Провозгласил он, отпустив. - Спикер не имела отношения к зачарованию – к тому моменту она была уже мертва. Их стали зачаровывать уже после покушения, и зачаровывал их я. Это было наше соглашение с Черной Рукой, обязывающее Винсента и всех, кто на тот момент состоял в семье Чейдинхола, и последующих носить таковые. Особенно Винсента!
Я просто молчала, кое-как нащупав сзади себя стул, и упала на него, закрыв лицо руками. «О, Ситис, как ты мог, Винсент?!» Люсьен стал ходить вдоль зала. По одним только движениям ступней было понятно - результат стал таким же откровением для него, и теперь уведомитель должен был думать, как поступить.
- Я не верю. Он не может быть предателем. Просто не может, - причитала я. – Он должен был помочь мне. Он защищал меня.
- Сейчас не время для эмоций. Ты не можешь покрывать его. Стоит тебе солгать – они поймут это. Поэтому, хорошо подумай, если хочешь и далее оставаться в живых.
- Я просто… пытаюсь понять, зачем ему это, - оторвалась я от ладоней, болезненно нахмурившись. – Он врал мне в лицо. Тогда… ему рано или поздно пришлось бы избавиться от меня. Неужели, столько времени…? Винсент даже хотел обратить меня… Он не хотел моей смерти.
На последнюю фразу уведомитель сложил руки и застыл, смотря в никуда и отчеканивая слова.
- Вампиры не размножаются, Элеонора. Их тяга к обращению напрямую связана с вожделением…
«Это бред! Не может этого быть!», больно сжала я переносицу.
- Нам пора.
Люсьен дёрнул на себя дверь, предлагая сделать выбор.
***
Следующий зал был гораздо больше предыдущего, уже пещерного типа, наполовину оставленный в своем природном антураже. Стены кончались, врастая в грунт, и до сего расстояния пол выделали мрамором с постаментами уже для настоящих функциональных колонн, устремляющихся ввысь так же частично замурованного в землю неровного потолка. В кругу, отмеченном сдержанной мозаикой стояли четверо человек – четыре пальца пятипалой Руки, где Люсьен был пятым. Они заметили нас. Лидер стояла посередине, единственная на прорывающемся из ниоткуда свету, - я разглядела лицо альтмерки под капюшоном – некрасивой женщины с гладкой золотой кожей и высоким маленьким вздернутым носом, что придавал её широкой встречной улыбке поистине обманчивое детское выражение. Остальные стояли в капюшонах по бокам в тени столбов. Время замедлило ход, когда большие кованые створки ворот схопнулись. Из-за общей слабости, как следствие потрясения, я ощутила себя полудохлой крысой, поджидаемой стервятниками, чьи оголодавшие глаза незаметно следили за мной с высоких деревьев. Шеи поворачивались вслед. По счастью уведомитель закрывал от них меня своим телом, заставив идти от него по правую сторону. Я опомнилась, когда Люсьен занял своё место, расположив меня чуть впереди от себя, положив одну руку на плечо, и альмерка, кивнув вновь прибывшим, заговорила поставленным приятным женским голосом.
«Она и есть Мать Ночи?»
- Наконец-то все в сборе! – Раскинула она руки в широком проповедническом жесте, посмотрев на каждого по отдельности из-под тени капюшона, остановившись на нас. И тогда всеобщее внимание было обращено в нашу сторону. Безликие, совсем как во сне, зияли пустотой в темноте. Уведомитель незаметно успокаивающе сжал пальцы. – Приветствую тебя, Люсьен Лашанс! И так же Черная Рука рада приветствовать юное Дитя, что стоит среди нас, - глаза лидера приторно дружелюбно рассматривали меня в обращении. - Тебе выпала большая честь находиться здесь. Я предлагаю не растрачивать драгоценное время и сразу приступить к тому, ради чего собрание было организовано.
Головы согласились молчанием, как на подбор, стоя в одинаковых позах, спрятав запястья в рукавах робы, и тогда лидер вытянула руку мне навстречу, и уже Люсьен слегка напирал сзади, готовый подтолкнуть вперед, где площадка была лучше освещена.
- Прошу, выйди, Дитя. Дай нам посмотреть на тебя и задать единственный вопрос.
Пока что говорила только она. Я слегка замешкалась, но в замешательстве действовать проще – чувства парализовало, двигаться было легко, что ладонь просто соскользнула сзади по спине, а потом свет ударил в лицо, и лидера уже не было видно, зато они все прекрасно видели меня. Она спросила, знаю ли я зачем я здесь, на что я ответила лишь словом «да».
- Тогда ты должна знать, что таково было желание Черной Руки, дабы убедиться и подтвердить верность твоего уведомителя и его душителя Ситису. Это очень важное дело и требует тщательного подхода, поэтому скажи, дорогое Дитя, печатка, что была найдена на месте преступления, именуемого предательством, принадлежит одному из вас, семье из Чейдинхола?
- Да.
Она говорила наставляющими речами, не дающими извернуться во лжи, и мой ответ обрадовал её. Голос возликовал и приподнялся.
- Вот как. И судя по всему, ты знаешь, кому именно, ведь не зря уведомитель возлагает на тебя большие надежды и такую ответственность. Так кому же? Скажи, нам не терпится услышать это имя, ибо мы все желаем блага и процветания.
От ослепляющего ли луча или от нереальности всего вокруг я закрыла глаза, кратко оглянувшись на Люсьена. И будто вечность прошла перед тем, как я назвала его.
- Винсент…
Уведомители подозрительно возбужденно зашевелились, едва заметно переглядываясь. По крайней мере, по сравнению с минутами без малейшего движения, это зарядило воздух неприятным током.
- Ты не лжешь, - в наслаждении протянула она, чтобы потом активно начать жестикулировать. Я хотела отойти обратно, скрыть мрачное лицо в тени, но лидер остановила меня. – Останься! Пусть все увидят сестру, вернувшую в Темное Братство мир и порядок. Ну что же. Мы все ожидали этого, господа уведомители и достопочтимый слышащий. Предложение уже было выдвинуто на обсуждение в случае подобного исхода, и решение было практически единогласным.
Говоря это, она прямолинейно посмотрела на Люсьена, который, откинув капюшон, гневно зыркнул на неё, отвернувшуюся с самодовольным выражением. Мне не нравилось, куда шел этот разговор. Я знала, куда он шел, и из паралича резко волнами надвигался страх. Уведомитель заметил мой взгляд, и медленно отрицательно покачал головой.
- Угроза исходила уже давно. Нужно было убить его сразу, как только выяснились подробности пять лет назад, - провозгласил один из них. - Мать Ночи желает жестокой смерти неверным.
- Мы дали ему шанс, достопочтимый слышащий, - состроила лидер опечаленную маску. – Было бы жаль потерять столь опытного брата по ошибке. Теперь, думаю, вина окончательно доказана, и мы, наконец, покончим с этой трагедией!
- Я согласен, - закивал еще один, говоря грубоватым шамкающим мужским голосом с издёвкой. – Винсент слишком долго ходил по этой земле. Пора Ситису призвать его. Вот только вместо вечного служения во славе, Отец Ужаса подвергнет его душу забвению за осквернение.
И когда в ближнем углу легко захихикал последний, я не выдержала окончательно. «Пусть поступает со мной как угодно».
- Я считаю, что вина еще не доказана, – гордо подняла я голову, обратив на себя удивленные лица. Люсьен на мгновение недовольно сморщился на мою дерзость, вернув и без того хмурое лицо. Повисла тишина, позволив мне продолжить. – Я считаю, печатка могла быть украдена. Я провела расследование, в ходе которого выяснилось, что кольцо давно исчезло из хранилища, и сделал это кто-то другой из семьи.
- Как интересно…, - обернулась альтмерка на уведомителя. – Люсьен, быть может, Винсент не единственный предатель? Хах… Убежище кишит пороком… Что скажешь? Нам стоит выслушать юное Дитя?
- Слова уже были произнесены, - сказал он, обратившись ко мне. – Говори, Душитель.
Я еле сдержалась, чтобы не начать махать руками, ломая суставы пальцев в кулаках. «Люсьен позволил мне. Я должна как-то убедить их. Нужно выиграть как можно больше времени».
- Нет никаких доказательств, что именно Винсент предал братство. Есть подозрения и, как у алхимика, у меня был план по обнаружению потенциального убийцы, какой я не успела осуществить, – я могу пометить личное оружие уникальным составом, каждый из которых, подобно биологическим чернилам, распознавался бы под действием магии. Я прошу вас дать мне отсрочку до следующего эпизода.
- Хах! Ты предлагаешь нам подождать и принести в жертву еще одного брата? – Посмеялась она. – Как жестоко.
Я понимала, сколь абсурдно звучало предложение, но еще более абсурдной была бы мысль, что я позволила бы просто устранить моего лучшего друга прежде, чем я успела бы спросить с него за ложь.
- Мы можем потерять одного, а можем многих, если предатель останется в живых.
На мое удивление лицо альтмерки приобрело вдохновленное и радостное выражение. Она восхищенно открыла рот и почти захохотала, и смех этот был тихо подхвачен остальными. «Да они безумны», пронеслось у меня внутри.
- Какая практичность и хладнокровие на этом молодом и красивом лице! – На распев произнесла лидер. - Люсьен, ты выбрал Душителя себе под стать! Мать не ошиблась. Как, должно быть, приятно постоянно лицезреть такое создание. И как жаль, что мы можем еще не скоро встретиться. Я бы с удовольствием нарисовала тебя, а, может, твой уведомитель позволит ненадолго задержать тебя здесь?
- Ты знаешь, что это недопустимо, Аркуэн, - к облегчению вмешался Люсьен. Её монолог все более ужасал, и я не знала, как на него реагировать.
- Точно так же, как недопустимо, что ты позволил себе назвать имя в присутствии постороннего.
Тень слева от меня выступила на шаг вперед, открыв нижнюю часть знакомого мне пугающего лица. Она скалилась в ненависти. Узкий круг являлся квинтэссенцией жестокости, сборищем самых безжалостных, опасных людей Сиродила, и стоило ожидать, что от грызни их отделяет тонкая призрачная грань догматов. И эту неделю Люсьен провел среди них, пытаясь выиграть для меня сутки.
- Со временем ей все равно придется узнать вас всех в лицо, - процедил он в ответ. - Матье Беламон…
- Спокойно, господа! Сегодня мы нарушили множество правил, Матье. И всё же, не нужно больше имён. Момент еще не наступил. Предлагаю расходиться! Пусть Дитя исполнит свой план! И, Люсьен, позволь сказать пару слов. Без лишних свидетелей.
Аркуэн вышла первой, надолго улыбчиво задержавшись глазами на моем лице, уведя за собой вереницей уведомителей. Люсьен пребывал в гневе, я провалилась бы под землю, если бы мысли могли материализовываться, но пока приходилось хвостом послушно плестись за ним из зала, выходящим вслед за лидером, и стараться не соприкасаться с другими фигурами в черных робах. Как только мой уведомитель покинул помещение, Матье Беламон, поравнявшийся со мной, протянул маленький черный свисток на шнурке.
- Кажется, это твоё, - невзначай перед уходом бросил он.
«Похоже, другая семья нашла его у Нириастара»
Я была последней. Мои шаги становились всё мельче и мельче, и вот уже тонкий силуэт одиноко стоял на фоне грандиозного строения, сотрясенного грохотом дверей.
***
Я сидела, скрестив ноги, на мраморном полу, слушая оглушающий пещерный гул, и разглядывала тонкую вещицу, пока Люсьен не вернулся. Он вышел около меня на свет и вопреки ожиданиям, сняв перчатку, плавно, одними пальцами коснулся моей щеки, перемещаясь и заправляя настырную нависшую прядь, а я с трепещущим сердцем подчинялась этой кратковременной ласке, которую не заслуживала. Отклонялась, податливо следуя за его рукой, изголодавшаяся и жадная до нежности профессорская дочь. Сердце радовалось секундному удовлетворению томной слабости там, где этому не место. Мы не смотрели друг на друга, будто бы чужие глаза могли осудить уведомителя и его подчиненного за подобную связь, и было что-то интимное в такой горькой запретности.
Люсьен проводил меня той же дорогой, вынужденный вновь присоединиться к совету Черной Руки. Он оставил своего Душителя у стен, не прощаясь, и первое, что я сделала – побежала в убежище дожидаться возвращения Винсента, однако вампир так и не исполнил своего обещания. Никто из братьев не видел его в городе, либо окрестностях, - я просидела на изгороди конюшен до рассвета, готовая то наброситься на него с оружием, то расстроенно плакать на груди, чтобы он наплел мне еще немного правдоподобной лжи, и пыталась припомнить все факты, собранные до сего дня.
- Думай, Элен, - шептала я, раскачиваясь на тонких бревнах. – Всегда перепроверяй. Причем здесь Гогрон? Очива? Тейнава? Мари? Почему они в курсе всего этого? Думай, - схватилась я за виски. - Он не носил его. Я ни разу не видела, чтобы он носил его. Знали только свои. Тогда кто его выкрал? Почему он не вернулся? Маг мог не успеть… А был ли маг?
Детская рука дотронулась внезапно до моего колена. Маленький мальчик лет десяти передал мне свернутый лист бумаги.
- Простите! Вам передать просили! – Крикнул он, убегая.
«Письма. Что было в тех письмах? Зачем кто-то оставляет их мне? Он хочет, чтобы я нашла его?»
И я прочла. И заплакала, слезая с треклятого загона.
«А может тот, кто всё это время жаждал тебя?»
- Как там говорилось…, - припоминала я, шмыгая носом, и осторожно заворачивала её обратно перед тем, как сунуть в карман. – Кто помогает предателю… а кто и есть предатель…
Изначально то, что я предложила Аркуэн, было невыполнимой задумкой, плодом воспаленного воображения, но потом, восприняв как вызов, я с удивлением признала, что план действительно звучал хорошо. Я провела долгие пару дней за непрерывной работой в кабинете, пока, наконец, не получила рабочие образцы, записывая каждый шаг в новых рецептурах, дабы не запутаться в определении. В конце концов, бояться было нечего, если никто не причастен. Верно?
Когда приготовления были окончены, я призвала Тенегрива, написав Люсьену послание.
«Скоро всё разрешится»
