***
Яблоки убивали мгновенно. Отравленные уведомителем усовершенствованным «лживым богом», как акт признания, комплимент, что должен быть мне приятен. Я несла их с собой в сумке, куковала с ними на скале у города, созерцая, как вечереет, и воздух пах костром. Меня бросало то в печаль, то в панику, то в желание убежать, то в отчаянное честолюбие. Пара плодов даже были неосторожно выброшены в порывах. А они ничего не подозревали, и Чейдинхол встретил меня стрекотней насекомых, и заброшенный дом - тишиной, и Черная Дверь пропустила. Семья ждала меня с новостями, будто надеялись услышать, что Мари чудесным образом восстала из могилы, а предательства были раскрыты и прекращены. Не все, а лишь те, кто остался и приветствовал в темной наэлектризованной комнате. С трудом заставила я себя пройти и выдавить подобие улыбки, какая в итоге только усилила безнадежность общего настроения. «Тейнава, Гогрон, М’Радж», назвала их я. - А где… Очива и… Тел? - Они тоже ждали тебя, - отозвался аргонианин, глянув в сторону кабинета хозяйки. – Но… с-сама видишь. Телиндрил ушла в лес, а Очива… с-скоро вернетс-ся. - Очива заперлась в купальнях, - буркнул каджит. – Картина маслом «Глава семьи в кризис». - Я всегда с-с уважением относился к тебе, брат, но с-советую прихлопнуть с-сейчас свою мохнатую…. Орк на нарастающую перепалку почесал голову и по-тихому скрылся в тренировочной. «Вот как» Очива переживает смерть сестры или боится чего-то? Но это уже не имело никакого значения. А я не могла собраться с силами, упав в кресло в читальном уголке, где обычно сидел Винсент, и всё напоминало о нём, и даже ругань, раздающаяся эхом, отзывалась в сердце болезненной теплотой, и я напрасно думала с закрытыми глазами, что будет, если я их не убью. Сначала Люсьен устранит меня, а затем уничтожит и их, вот только я так и не узнаю, что случилось с моим другом. А с другом ли? Злоба и обида заставили меня начать.Гогрон-Гро-Болмог
Гогрон Гро-Болмог значительную часть времени проводил в тренировках, размахивая мечом до поры, пока не голодал. Не блещущий эрудицией, не вникающий, особо не разговаривающий со мной, ибо просто не находилось темы, какую можно было бы обсудить с «хлипкой человечкой». Но даже его убийство далось мне нелегко вопреки отсутствию каких-либо приятельских отношений. Орк самозабвенно разгонял меч в манекен для битья, заметив присутствие сестры, прошедшей за лавочку, что некогда просиживалась Мари. Рядом – её сундук, раскрыв который можно было обнаружить различного вида короткое и практичное оружие, что я и сделала, заняв часть её сидушки из сентиментальных побуждений. Она прожила здесь пять лет, и гибель её объединяла нас. - Хехе… Я всегда говорил, что кинжальчик не спасёт тебя от желающих убить или поживиться твоей плотью, - орк хрипло посмеялся, даже несколько разочаровано, с выражением «я же говорил», под стук бревенчатой имитации противника. – То ли дело добрый меч или секира, - отирая пот с крепкого оба, он взгромоздился на противоположном конце, неловко склонив лавку подо мной. - Послушай опытного крушителя черепов, сестра, не повторяй её ошибок. - Потому что Ситис… ошибок не прощает? – Печально усмехнулась я. - Я не знаю, что там прощает этот «Ситис», но знаю одно – я тут, - постучал орк кулаком по дереву. - На этой лавке. А она – там. - Скажи, Гогрон, что ты прятал тогда в лесу? - Хехе… А вот это не твоё дело, - упираясь в колени он улыбчиво поднялся, разминаясь. – Что бы там ни было-о, того уже нет. Пора хорошенько набить желудок… «Лови», сказала я, кивая, подкинув токсичный плод, на что орк глупо с протяжным звуком натянул лыбу, с роковым весельем решив не прерывать свои занятия. Думал, что продолжит, до тех пор, пока кончик языка не коснулся мертвых соков. И для меня пути назад с того момента уже не было. «Тебе не стоило доверять мне», опустилась я возле тела громилы, пройдя на грохот доспеха за небольшой колонной, раздавшийся незадолго после его возвращения на площадку.М’Радж Дар
Вторым был М’Радж Дар, язвительный и ворчливый торговец, солидарно невзлюбивший меня вместе с Антуаннетой-Мари в первый же день. От вида трупа орка меня колотило. Если бы хоть кто-то заметил его, павшего рядом с темной сестрой, под землей могла начаться настоящая бойня, где я была бы в разительном проигрыше. Каджита я встретила по коридору в жилища, стремясь покинуть скорее место убийства. «Уйди. Уйди из моей головы», твердила я ликующей пустоте. Он мог скривиться, мог начать тираду о моей бездарности, и мне было бы проще, однако я ожидала чего угодно, только не того, что М’Радж внезапно остановит меня, неловко запинаясь. - Постой-ка, - отвел он меня в сторону под удивленным взглядом. – Знаешь… Я тут хотел извиниться за свое предвзятое отношение и всё такое… - Чего? – Переспросила я в мутной разбитости. - Аргх… Не перебивай. Это и так тяжело, - выдохнул каджит с шумом. – Я тут увидел, точнее давно уже, что ты полезный член семьи … Я поменял свое мнение, но ты тоже пойми – новичок приходит после очередных предательств… И потом уведомитель похоже не зря вверяет тебе контракты… Он говорил долго и много, разрывая мою душу. Помимо прочего та Элеонора всегда хотела признания, и, наконец, получила его, должная провести зверский обряд очищения. - В общем, Давай забудем о всех наших недопониманиях. Я буду рад вновь с тобой сотрудничать, сестра. Он дружественно раскинул руки, и выражение его постепенно менялось с виновато-любезного до стыдливого, сконфуженного, ибо на лицо сестры упали тени, и брови её сдвинулись в страдании. Её губы дрогнули в попытке приподнять уголки, опустив их ещё ниже, и она смотрела куда-то на ящики в кладовой, но приблизилась, принимая поздние извинения. - Спасибо…, - тихо сказала я с наливающимися глазами, обнимая напоследок смущенного, отнекивающегося, кряхтящего темного брата, крепко удерживая голову, закрывая пасть, не давая вырваться, чтобы клинок мог до основания погрузиться в шею без встречи с его наполненным ужасом взглядом. И мантия его пропиталась кровью с соленой водой.Тейнава
Для аргонианина слёзы уже были не в новинку – он понимающе клацнул зубами и возбужденно заморгал за обеденным столом кухни, ковыряя ложкой в холодной жиже, потому что очаг позади него не горел, и в потерянной обыденности он зажегся с моей подачи. А за стеной лежал покойник. Мне не стоило поддаваться слабости, откладывая неизбежное как можно дольше, оправдывая необходимостью попрощаться и поговорить, смотря на шипастую кожистую голову Тейнавы. - Можеш-шь не прятать их, - прошипел он. - Органы аргониан позволяют нам видеть и с-слышать больше. Даже со с-спины. Мы убийцы, но не бесчувственные маш-шины, кроме, пож-жалуй, М’Радж Дара… Да… - Очива нашла её? - Нет. Мне пришлос-сь принести ей… эту вес-сть, - Тейнаве высказаться нужно было не меньше, чем любому другому брату, и он размеренно выстраивал предложения из того, что образовывалось в мозгу, пока я, спрятавшись за копной волос меж локтями, позволяла каплям стучать по матовой поверхности стола. Как хорошо, что она была матовой. - Тёмных ящеров пытаются научить с-стойкости перед лицом смерти, своей или чужой, однако мы так и не с-стали нас-стоящими Тёмными ящерами. Очиве перепала больш-шая честь. Она это зас-служила, будучи всегда на шаг впереди с-своего близнеца. Она бы убила меня за то, что я сейчас скажу, но Очива не подош-шла бы убийцам Чернотопья. С-слишком уж за многое она переживает, хоть и с-старается этого не показывать. Ах да… она собиралас-сь поговорить с тобой по поводу Винсента. На имя вампира я реагировала уже не так однозначно. Я сама попросила её выяснить что-то о местонахождении гильдийного дипломата и ментора. Чем ближе был момент нашего воссоединения, тем менее я этого желала. «Уж не скажет ли Очива, что именно он расправился с Антуаннетой-Мари? Почему вампир был в городе в дневное время? Почему я гналась за ним? Почему?» - А где был ты? Ты видел кого-нибудь? – Спрашивала я себе под нос. - Ув-вы. Я наткнулся на этот с-сток, когда возвращался с озера. Нога даёт о с-себе знать, и утихает только при плавании… Кхм… ес-сли бы не ты, я бы не с-смог даже этого… Мне с-стоит быть благодарнее. - Я могу облегчить твою боль, Тейнава…, - со вдохом оттолкнулась я. Подойдя к серванту возле своей постели, где хранила зелья и припасы, я потянулась за одной из двух склянок, стоящих в противоположных концах полки. Таких же противоположных, как и их содержимое, но первая могла бы вернуть аргонианину на время качество жизни, другая – избавляла от недуга окончательно и навсегда. Меж пальцев поместилось горлышко.Очива
Купальня не была заперта. Хозяйка оставила дверь открытой в забывчивости или намеренно, прогоняла душевную хворь в виде робости и восприимчивости в источнике, не стесняясь изумленных лиц и осуждения подчиненных. Только не тогда. Медитативно закрытые веки, тяжелое дыхание и вздымленные плечи выдавали усердно скрываемое расстройство, не смотря на блаженность позы отдыхающей тёмной сестры. Она услышала, как я вошла, так как хвост аргонианки дернулся, создав краткий слабый всплеск, голова слегка наклонилась и вернулась в исходное положение. Горячий пар контрастировал с холодом на моих щеках, щекотал, кутал, баюкал на небольшом уступе за ней, где когда-то хозяйка помогала мне обрабатывать раны и ссадины, принимая меня в семью. Там же было удобно просто лежать или, скрестив ноги, склоняться над водою, умываясь или разговаривая с той, кого было приказано приставить к смерти. - Это ты. Ты вернулась, - спокойно произнес резонирующий аргонианский голос. - Тейнава сказал, что ты здесь. Очива тяжело вздохнула, запрокинув голову. Она не желала, чтобы лишний раз шепотки распространялись по убежищу. – Вам удалось выяснить, кто смог совершить подобное? - Почти… - Хорошо... Видимо, я не имею права с-спрашивать о подробностях. - Не имеешь. Хозяйка ополоснула лицо водой, надолго задержавшись на глазах. Глаза аргониан не краснели, и всё же их резало от продолжительных страданий, и я могла убить её в этот момент, но не стала. – Ты не должна была этого видеть. Никто не должен был, но Мари… не думала, что предательство коснется её. - Почему? - Хм? Ты права – оно могло коснуться кого угодно, - отвечала Очива на другой по смыслу вопрос. – Знаю, вы не ладили. Ваша вражда была заметна невооруженным глазом, но мало кто знает, что с этим нравом она незаметно стала верной подругой и настоящей сестрой, какой у меня никогда не было. На нее всегда можно было положиться, и уверена, её ждала бы блестящая карьера в качестве Душителя. - Уведомитель распорядился иначе. - Точно… Все эти поручения. И я понимаю его выбор. Правда понимаю, хоть я и поступила бы по-другому. - Ты так и не ответила на мой вопрос. Почему тогда ты убила её? Очива встрепенулась и резко развернулась ко мне, держащей в руках клинок, выпачканной в чужой крови, окрапленной слезами, вымученной в долге. Она метнулась к другому краю источника, где были сложены одежда и оружие, но я преградила путь неудавшейся беглянке. Хозяйка хлопала глазами, выставила перепончатые ладони и раскрыла рот. - Ситис, Они всё-таки решили сделать это! – Завертелась она по сторонам, крича мне в ответ. – Нет! Я не убивала её! Хозяйка схватила меня за ногу, стаскивая в воду, отчего я потеряла равновесие с шумом свалившись в неглубокий источник. Одежда тут же вымокла, мешала мне двигаться в сопротивлении до мурашек теплой влаги. Очива быстро подтянулась, выползая, отталкивая меня хвостом, чтобы я не могла уцепиться за неё, однако присутствие хвоста в данном случае не сыграло ей на руку, позволив как за канат утащить её за собой. Чешуйчатая кожа только выглядела гладкой и скользкой, представляя из себя на самом деле очень цепкую фактуру. Аргониане несомненно более ловки в воде, вместе с развитой мускулатурой Очива могла легко потопить меня и попыталась это сделать, и всё же простое, причиняющее яркие ожоги на зубастой пасти, заклинание вырвало неопытную сестру из захвата, оставив хозяйку вопить, прикрывая один глаз. - Я не убивала её! – Ударила она кулаком по глади, отступив. - Мари убита твоим оружием! Какие у тебя есть оправдания?! – Кричала я. – Тебе не уйти! По какой бы причине это ни произошло, все уже мертвы, и я не могу ослушаться приказа! - О нет… Тейнава! Очива вновь сделала попытку прорваться к кинжалу, разбежавшись, рассекая волны, тараном надвигаясь на неуклюжего в воде человека. Вот только человек не собирался отходить, наоборот, подставляясь, обхватывая, ударяясь о твердый каменный край спиной, но направляя лезвие в одну из фатальных точек организма. Хозяйка надрывно кашлянула, всё-таки ухватившись за свое оружие, и пальцы сползающего тела отпустили его. Я стала быстро дышать, сгружая осевшую Очиву, отбрасывая мокрые пряди, издавая стоны мук, потому что это было невыносимо, видеть, как отслаивается опаленная кожа на поврежденном глазу, как кровь подобралась к её рту из пробитого желудка, и она еще пыталась что-то мне сказать, дрожа, сжимая край моего дублета на груди. - Почему до этого всё дошло, Ситис?! – Поднимая по привычке я глаза к небу, зная, что «там» ничего нет, и опуская вниз, глядя на угасание. – Почему Винсент покинул меня? Ты хотела что-то сообщить о нем… Прежде, чем Ситис примет тебя, прошу, ответь… Прошу… - Винсент…, - прохлюпала она. – В… Чейдинхоле. Он будет ждать тебя… через два часа… здесь…Телиндрил
Бедная Тел. Моя Тел. Она помогала мне, помогала, чтобы жить, не для того, чтобы умереть. Два часа облили сердце раскаленным маслом. Нужно было ждать его, затем, чтобы расспросить, затем, чтобы влепить пощечину, чтобы оскорбить за то, что он бросил меня здесь наедине с трагедией, за то, что у меня цинично есть всего два часа на убийство подруги, за то, что я раскачивалась, плача, обнимая ноги, кусая губы, на огромном поваленном дереве возле её дома, маленькой берлоги в лесу, своего «убежища». Она и вышла там, из-за торца, возвращаясь домой, я знала, что эльфийка придет и застанет меня в таком состоянии. Телиндрил насторожилась, забеспокоилась, как обычно заботливо беспокоилась за меня. Сняла лук со спины и бросила на крыльце вместе со стрелами. Напрасно. - Элен, - обратилась она с крупными от тревоги глазами. – Что произошло?! - Не приближайся! – Процедила я. – Не… приближайся! Босмерка оглянулась по сторонам, не заметила никого постороннего вокруг. Ей пришла мысль попытаться успокоить темную сестру. - Хорошо…Хорошо… - медленно отступала она. – Ты вся мокрая. На тебе лица нет! Что случилось?! - Я не могу… Прости меня, Тел! Пожалуйста, прости меня! - О, Ситис… За что ты просишь прощения? Пальцы не слушались, пелена застила и размыла в причудливые фигуры картинку передо мной. На оглушающий зов, изданный дуновением в свисток из черной древесины, позади Телиндрил с грохотом копыт явился Тенегрив. Эльфийка оглянулась через плечо, разжав уши, и с ужасом посмотрела на меня. - Что всё это значит?! - Убей её…, - тихо дала я приказ. Могучая шея привставшего на дыбы коня с величием взвилась, чтобы обрушиться, вгрызться и разорвать неестественно хищными острыми для лошадей зубами глотку сестры, вскрикнувшей прежде, чем я отвернулась.***
Тенегрива не волновала покойница. Конь фырча прикапывал землю, пока я не расцепила раскалывающуюся голову – после Силинура она стала регулярно болеть, хотя, может, причиной тому регулярные выматывающие испытания, выпадающие на мою долю. Время… пришло. На фоне него труп некогда ценной подруги терялся и будто стал одним из тех, что я видела, работая на Темное Братство. Копытный друг, помогающий мне в цели, поставленной его же хозяином, доставил меня обратно в город. «Стишком тихо! Абсурдно тихо!» Я так боялась проходить в холл, боялась, что вампир встретит меня там, но этого не произошло. Он мог быть только в одном месте – своих апартаментах, где всегда ждал меня. Последний пролет стал длинным, а дверь – тяжелой и визглой, какой никогда не была. Черная рубашка взорвала моё сознание и разбудила чувства, каких будто бы не осталось с момента гибели Тел. Он оперся на рабочий стол спиной ко мне, манерно и лениво заведя ногу назад, а я замерла где-то в портале. Я, казалось, так давно не видела Винсента, целую жизнь, пронесшуюся без его присутствия. Тяжело бесшумно дышать, когда ты на грани истошного крика. - Зачем ты вернулся? Ты мог преспокойно покинуть Сиродил, исполнив свой «гениальный» план… Винсент мерно развернулся, опершись на столешницу, оглядел сверху донизу побитое зрелище перед собой и отвел взгляд в пол, приподняв на миг уголки губ, как бы говоря «я это предвидел». Очень скупое приветствие для того, кто предал. - Мог… Когда я понял, что опоздал, то действительно собирался так поступить… - Опоздал на что? – Грубила я на эмоциях. - Посмотреть, как гибнет это убежище? Или ты ожидал, что вместе с ним пожрут и меня? - Ты ко мне не справедлива, дорогая Элен… Я подошла и ударила его по лицу, как и собиралась. Даже самая крепкая мужская рука не причинила бы вампиру боли, а моя холеная ладошка и вовсе, наверное, ощутилась прикосновением пера, и тем не менее Винсент накрыл щеку своей и посмотрел на руку, словно след должен был отпечататься на коже. Вампир же в ответ на гнев притянул меня к себе, крепко, положив голову на плечо. И слёзы хлынули с новой силой. Я колотила его и отталкивалась, тщетно. - Не смей называть меня так! Отпусти меня! Ты оставил меня здесь! Умирать! Обещал помочь, раскрыть предателя! Ты солгал мне! Проклятье! Я верила! А ты солгал мне! Как ты только... посмеел…! Последний раз я в голос рыдала, еще будучи девчонкой, в жилетку Габриэля, и он так же нежно гладил меня по спине, не давая захлебнуться. «Дыши. Дыши глубже», шептал он. - Я вернулся, потому что знал, что это произойдет. Я не во всем солгал тебе, Элен, - отстранил меня вампир на вытянутые руки. – В тот день я правда отправился встретиться с магом, но когда прибыл на место встречи, то обнаружил лишь его хладный труп. Единственное, о чем я умолчал – это то, что маг был одним из нас. Я понял, что среди нас есть лишние уши, и тогда до меня, наконец, дошло к чему это ведет. Я пытался найти того, кто это совершил по горячим следам… - И ты рассчитываешь, что я снова поверю тебе?! – Я вздернула его руку с кольцом. – Как ты объяснишь это?! Это не твоя печатка – Люсьен мне всё рассказал! Именно он раскрыл мне глаза! Винсент тряхнул головой и обошел меня, заложив руки за спину, почти уперся в стену, чтобы увильнуть от моего сверкающего взора. Мне трудно было не поддасться ему снова. - Эта печатка, дорогая Элен…, - загадочно и иронично сохранил вампир паузу. – Мой поводок. Черная Рука давно грезила и искала способы избавиться от меня, - кратко выглянул он. – После покушения у них появился шанс свершить задуманное. Я носил его. Сначала. Знаешь, для чего именно зачаровано это кольцо? - Рассеивающее заклинание? Ты сам сказал мне. - Это вовсе не обязательно. Я же говорил – у нас с Индарисами «соглашение», - Винсент постепенно возвращался в центр комнаты. – Рассеивание – побочный эффект магии, помогающей Черной Руке выследить местонахождение каждого из нас. В этом вся утонченность решения Люсьена, отсрочившая Очищение. Они не смогли «сдержать слюну» на свой маленький план, сохранив при этом рабочую силу. - С чего ты взял, что они захотят избавиться от тебя? Их точно так же сдерживают догматы. - Ты в этом уверена? – Хмыкнул вампир, закатив глаза. – Нарушение догматов призовет Ярость Ситиса, но только на того, чьи руки будут омыты в крови. Уведомителям не обязательно делать это своими. Я знаю, о чем толкую. Вся ирония ситуации в том, что пара братьев пали от моего оружия… Я част в разъездах. Почти сразу же после выдачи новых «атрибутов» были предприняты попытки отправить блудливого вампира в пустоту. На счастье, даже самые смелые братья, даже душители, пред смертным одром довольно болтливы. Так я и узнал, что Черная Рука отправляет их. Дабы немного обезопасить себя, я забрал себе печатку Коруса, а эту припрятал, дабы не являться перед Люсьеном…, - вскинул Винсент артистично брови. – В неглиже. - Но…, - новые факты так хорошо складывались в новую картинку, что я невольно начинала верить. И все же проверяла, быстро, находчиво, задавая вопросы. – Но… причем здесь Гогрон? И почему Очива так боялась, что печатка вернется? - Ах, Гогрон… Я совсем забыл про него. Само собой разумеется, что, когда предмет моей маленькой тайны был украден, я никому не рассказал об этом, разбираясь самостоятельно. Я платил орку, арендуя его печатку… на время, естественно. Чем мне всегда и нравился Болмог – никогда не болтал лишнего за пару десятков монет. Ну а тревога Очивы ясна без слов, причина её, как я понимаю, уже свершилась. - Почему ты мне не рассказал правду? – Щеки мои под водопадом стали мокрыми и ледяными, как его кожа, потому что во мне вспыхивала и гасла вера и… надежда. И кинжал под рукой в ножнах всё тяжелел и тяжелел. «Если это правда, как я смогу… Скажи хоть что-то, что сделало бы этот выбор проще, прошу» - Ты не доверяешь мне? - И что бы ты сделала, моя Элен? – С грустной улыбкой гладил он меня по опускающейся голове, снова заключая в объятья. – Попыталась бы стать стеной для вампира перед горной рекой? Они бы поняли это, и Люсьен потерял бы к тебе доверие. - Я… я… - Я понимала, что Винсент был прав. Он знал меня лучше, чем я сама. - Я не могу обрекать тебя на их ярость, - вампир скрепил сверху мои пальцы на рукояти и извлек вместе со мной черный клинок, приставив к своему горлу под распахнувшимися глазами и отрицанием. – Они не оставят тебя, пока ты не закончишь начатое. Поэтому, я вернулся, чтобы помочь тебе. - Я… не могу… Винсент. Как же я смогу. Не надо. Не заставляй меня. Он придавил кончик кинжала сильнее, раня кожу, источившую крохотную почти черную каплю вампирской крови, и рука моя ходила ходуном, дрожала, мучилась. - Тебе осталось совсем немного, - улыбался он, запрокидывая, вытягивая шею, будто с наслаждением. - Почему-у? Почему ты так… этого… хочешь? Почему ты так… спокоен? Почему не хочешь жить? - О… сейчас я хочу жить, как никогда, Элен, но разве я могу представить себе лучшую смерть чем от твоих рук? Тебе уготована особенная судьба. Сказав это, Винсент переместился на моё запястье и с силой дернул на себя, однако кинжал выскользнул из резко разжавшихся от испуга пальцев. Я вскрикнула от звона, от возможных последствий, не хотела даже прикасаться к нему, поднимать когда-то на того, кто стоял передо мной с удивлением, жалостью, не нужной и излишней заботой. Я чуть ударила его по плечу, утыкаясь в грудь, уже со вселенской усталостью. - Я никогда… не смогу этого сделать. Даже если ты предал нас, я убью тебя только тогда, когда смогу убедиться собственными глазами! И тогда я найду тебя! Клянусь! Но сейчас, уходи, Винсент! - Он не простит тебе этого, - поставил Винсент подбородок мне на макушку. - УХОДИ! Я повышала голос, что есть мочи, прогоняя его, но вместо этого Винсент, что есть силы, обнимал меня, склоняясь, благодарно, как никогда не обнимал, собирая ткань на лопатках, перекладывая руки, будто я могу исчезнуть. Мы стояли так долго, он не хотел отпускать меня, и все же этот момент должен был настать. Вампир отошел к мраморной плите, подняв указательный вверх, объявляя идею. «Что ты делаешь, Элеонора? Что же ты делаешь?!» - Люсьену могут понадобиться доказательства, - вампир широко раскрыл рот, и тут же захлопнул его, обратившись. – Тебе лучше не смотреть на это…. Мне приходилось лечить людей и меров не только зельями, однако что-то еще могло неприятно шокировать меня. Вновь обнажив зубы, Винсент ухватился за нижний клык. И вырвал его резким движением, зажмурившись и зажав ротовую полость и часть вампирской сущности в кулаке с тихим вздохом. Он ополоснул его в какой-то жидкости, нанизал на нить, соорудив некое подобие амулета, завернул в мешочек, а затем протянул мне, следом порвав в клочья лист, всё время лежавший на столе. - Я оставил послание для милой Элен с некими инструкциями, однако с некоторых пор он потерял свою актуальность, - вышагивал обратно вампир. – Передай это уведомителю - он поймет, что это значит…, - и поведал вторую часть на ухо прежде, чем уйти, будто кто-то мог нас слышать. – Я спрятал члена коллегии за откидной панелью дальней комнаты шахты. Есть предположение, что его и Мари убил один и тот же человек. Осмотри его как можно скорее. Перед смертью он успел вырезать на себе её имя.