***
- … В данный момент легион и вампиры рыщут на севере, - докладывал уведомитель, сложив руки на груди перед камином. Пламя давно лизало поленья, и количество золы говорило о том. Мне было радостно видеть Люсьена полным сил – пусть мы запоздали, он сумел, наконец, отдохнуть, и бодрость эта вдохновляла. – Имя подручной - Кейлия Драконис, командир стражи Лейавина, довольно странный выбор для Цивелло, но небезосновательный. Перед смертью Филида последним посетил именно этот город, отдав последние распоряжения. Её мать живет там же, на севере, на ферме Эпплвотч. Рекруты видели их и в этом направлении, однако не думаю, что командор решил польстить старухе личным парадом. - Что им до севера? Думаешь, там вампирское гнездо? - Нет, здесь нечто другое, - щурился спикер, и огонь, отражавшийся в его глазах, символизировал активное возгорание и угасание воображения, а также ненависть. Сопровождение имперских псов бессмертными - наинеприятнейший тандем. Его этот факт злил. Люсьен медленно сдвинул стоящую перед ним фигурку воина, и когда та с грохотом поглотилась искрами, Патриция, сидящая возле меня на стуле, незаметно поежилась. – Вампиры не станут раскрывать свое логово. Мне не удалось подобраться ближе. Покров невидимости рядом с ними бесполезен. Эти твари распознают нас по запаху. Умно. - Ты говорил, заваруху в Нириастаре подготовил именно Джованни, - я понимала, как сильно недооценивала командора еще с момента передачи ему «посылки». Осанистый Цивелло, предмет театральных обмороков столичных дам. Адамус столько лет обучал его приправленный остротой нрав. И тот самый план, причинивший множество смертей и едва не погубивший меня, был рожден им. – Если так, то можно ожидать чего-то подобного. Он называет тактику поэзией, говорит, что любит вкладывать смысл, о котором никто не помыслит, но думает, что непредсказуем, однако это не так. Уведомитель заинтересованно обернулся на меня, хмыкнув, что заинтриговало и темную сестру. Я объявила жестом идею, смотря куда-то мимо его черной фигуры и как бы раскручивая элегантно запястьем одну за другой, как обычно прогоняла по себя танцевальные шаги. - Патриция, каково положение в Чейдинхоле? - Пока я размышляла, спикер обратился к Трици, отчего та снова опомнилась, ибо уставилась на мои телодвижения. - Ах да! Что можно сказать… Нападения прекратились, комендантский час отменен. Жители разошлись по домам и восхваляют новую графиню и Цивелло на белом коне. - Выступление! – Выпалила я, и зрачки метались по полу, как и догадки. – О Ситис, все эти нападения тоже выступление, чтобы закрепиться в Чейдинхоле… Наверняка, они были знакомы до приема, ибо Джованни приехал первым. Они и для горожан устроили спектакль в зеленом зале! Хах… А я-то думала, когда Иллана успела окучить командора, и почему тот вдруг решил вернуться к делу Адамуса. Джованни и не собирался. Он хотел выслужиться за этот счет, подчинить данмеров, как никому не удавалось. Поэтому Цивелло не смутило моё присутствие - командор не соизволил даже ознакомиться с материалами. Ему плевать на дела подпольных организаций, он ими пользуется. - И здесь объявляется «доброжелатель», - протянул Люсьен. – Какое удачное стечение обстоятельств… Предатель знал о тайнах семьи Индарис и смог подбросить идею с вампирами, заодно подав Цивелло лишний способ прославиться. - И Иллана поспешила зазвать Януса Гассилдора для подтверждения, разозлив его ежедневными гонцами. Ситис…, да ему просто везет! – Я встала, прокружила по комнате и уселась на кровать, нахмурившись. – Цивелло сказал следующее «Для муравьев я готовлю канал». Ему нравится «играть» в пятнашки, переставлять всё местами. Но что есть канал? Он роет какой-то тоннель или что? – И Я скептично покачала головой на взгляды. – Я не серьезно… - А я в детстве любила издеваться над муравьями, - хихикая, откинулась Патриция, качаясь и разглядывая потолок. – Бегут себе, что-то таскают, строят, а ты берешь, вырываешь перед ними канал поглубже и позаковыристей. А как надоест наблюдать за их мучениями, пускаешь в муравейник воду из ручья… - Это ловушка, – прорычал уведомитель. Люсьен подорвался, задев робой едва не рухнувшую и вскочившую темную сестру. Он вырвал из первой попавшейся книги страницу с минимумом текста, сбросил перчатку и, вооружившись кинжалом, закатал рукав до локтя, чтобы полоснуть им себя по предплечью, вызвав кровотечение и мою тревогу. Никогда не замечала, точнее не задумывалась, о происхождении его многочисленных шрамов. Странное ли дело для убийцы? И сейчас, когда на листе бумаги появился кровавый отпечаток ладони, поняла, как именно подается братьями сигнал бедствия. Уведомитель протянул его Патриции, останавливая кровь свободной рукой. - Отправь это с владельцем Хайфедом нашим рекрутам. Он знает, куда. На заднем дворе. Живо! Сестра, выхватив лист и буквально откланявшись, вприпрыжку вырвалась из комнаты, а я подошла к Люсьену, аккуратно забирая с позволения из рук пропитанную бумагу, что он приложил наспех. - Хочу обработать. Разумеется, он и сам бы позаботился о такой смешной ране, но покорно проследовал за мной на край кровати. Забавляясь, следил, как я несмело засучиваю черную ткань, но уверенно промываю порез и обрабатываю мазями. Поднимала глаза, и видела, как они повторяют за мной. Я придвинулась ближе, чтобы умело наложить повязку на горячую кожу, завязав край напоследок, и, покрыв сверху ладонью, улыбнуться ему. - Не стала рассказывать подробности при ней. Аркуэн… - Послала её следить? – Усмехнулся спикер, предвосхищая продолжение. – Я знаю. «Вот и всё. Почему ты не спросишь меня, удалось ли что-то разузнать у Януса?» Но уведомитель, наставник, и тот, с кем я делю постель, в одном лице, притянул меня той же рукой, чтобы слышать аромат. Я почувствовала, как ладонь опустилась на живот и задержалась на нем, осязая. - Доверяй мне, - шепнула я. – Я не забуду. Всегда с собой. - Предусмотрительно, - ощущала вновь я дыхание на плече, и полупрозрачный шифон сдавался под его пальцами. – Я… давно тебя не видел. А я подумала о том, как сильно трансформировалось мое чувство дома и свободы. Когда-то мне нужен был мир за пределами отцовской опеки, и я убила Габриэля. Затем им должен был стать мир, где я могла бы жить без опеки власти, а я вырвалась из темницы, обретя город Чейдинхол. Затем мне было достаточно семейного поместья, и я хотела называть его последним домом, но потеря, и получила я «дом» из рук Люсьена. Далее мне было достаточно даже подземного убежища, где я чувствовала безопасность, а теперь он сжался до маленькой комнаты в таверне, где тепло камина и минуты томной слабости. - Патриция вот-вот вернется, - вдохнула я, запустив пальцы в вороные волосы и пытаясь нехотя отстраниться под напором. «Неужели он позабыл о ней? Какая беспечность». - Патриция, Выйди, - наотмашь кинул он, каким-то образом заранее услышав только что скрипнувшую отворившуюся дверь.***
- Теперь можем всё обсудить, - услышала я позади себя, стягивая незамысловатый корсет платья на груди. Хитрец. Сестра точно отправилась в ближайшие часы гулять по округе и побоится нас тревожить. - Хайфед… он один из нас? – Поинтересовалась я, изумившись столь доверительному отношению к простолюдину. - Нет. Был когда-то, и изгнан за нарушение догматов. - Изгнан? – Я удивленно обернулась на Люсьена, крутящего в руке склянку с ядом, заготовленным мною для «особого случая». – Я думала, нарушение догматов ведет лишь к смерти. - Традиционно. Если не суметь преодолеть Ярость Ситиса... Догматов пять, Элеонора. Порой Лидер делает послабления. Особенно, когда рекрут полезен, как Хайфед, вор, каких поискать. Мы пристально наблюдаем за его жизнью, поэтому с некоторых пор старик лишен возможности говорить. Я лично позаботился об этом. «Да. Я помню. Винсент сказал, что несколько братьев пали от его руки. Значит, миновать суда возможно. Почему Мать Ночи молчит? Она предупреждала меня об опасности, однако и я теперь впала в немилость. Ни единой подсказки за все время моих тяжб» - В братстве есть действующий слышащий, - сменила я тему согласно собственным рассуждениям. – Почему всё же Аркуэн обеспокоена моей персоной? Я не могу просто прийти и сместить его. - Молчание Матери – наивысшее наказание для провинившегося Дитя. За ним следует жестокое наказание Отца, - локанично ответил уведомитель. «Я тоже провинилась?» - Аркуэн остается только ждать шагов слышащего, дабы предугадать её желания. Так каковы же они? И я с нетерпением ожидала этого вопроса. – Янус раскроет нам того, кто знает, где находится вампирское логово, а я в обмен высвобожу и передам ему Андела Индариса на приёме Гассилдоров в этот Лордас. У меня появилась маленькая затея, что ты держишь сейчас в руках. - Транквилизатор, - понимающе улыбнулся Люсьен сосуду. - Да, - смешливо подмигнула я. – Лошадиная доза бытового лекарства собственного сочинения. Парализует, через считанные минуты валит с ног. Мало кто «устоит» перед Скинградскими винами. Даже если командор вдруг явится вместе с ними, (а скорее всего он действительно явится) я успею увести графа до того, как тот очухается. Конечно, убить его ядом было бы проще, если бы командор не принимал противоядия. - Не так, - к изумлению, отказал уведомитель, поднимаясь. И неспешно поместил склянку в мою ладонь. – Я изменю твой замысел. Черная Рука ликвидирует Джованни Цивелло на этом приеме, а ты проследишь, чтобы приглашение дошло до своего адресата. - А Янус? В таком случае, после исполнения нет необходимости в его убийстве, - я жаждала в какой-то момент заслужить-таки доверие Гассилдора. Он мог многое поведать мне, я чувствовала. Быть может, граф знает и ту причину, по какой амулет, лежащий на прикроватном столике остается недосягаем. И когда я собиралась подать предмет Люсьену, тот опустил мою ладонь, уцепив его самостоятельно. - Он знает о моем прошлом больше, чем я сама, и для меня это уникальный шанс. - Использовать прошлое и цепляться за него – вещи противоположного толка, - громко ответил спикер, маняще, но сдержанно протянув вампирский клык передо мной. – Уверенна, что сможешь сохранить равнодушие и холодный рассудок? – Спросил он, и я отвела взгляд в раздумии над его словами. Формулировка смутила меня. «Как бы я повела себя, узнав нечто ошеломляющее? Оно бы меня испугало или огорчило? А может заставило бы забыть об истинной цели?» – Я так и думал. Гассилдор умрёт, как только предательство будет наказано. И тогда сможешь переваривать прошлое столько, сколько потребуется. Это моё обещание. - Тогда я хочу платы, - подняла я глаза, вспомнив игру Януса, и Люсьен издал грубый смешок моей дерзости. - Хочу держать в памяти частицу твоего прошлого, раз уж не могу держать своё. - Платы? Что ж… Хорошо, - уселся уведомитель в кресло напротив с двусмысленной улыбкой на лице. – Спрашивай. Из головы не вылезал пятнадцатилетний мальчишка, уличенный в достаточно зверском преступлении, чтобы братство сочло его достойным. И это первое, что пришло на ум. - Почему ты впервые убил? - Потому что так… велел мой отец, - скрестил Люсьен пальцы, ехидно выглядывая поверх них. Ему нравился интерес протеже, пытливой и непонятливой, жадной до деталей. - Он был сумасшедшим? - Охотником, - довольно разрушил мои теории спикер. - И что? Учил охоте на людей? – Закономерно спросила я. «Как отец может заставлять своего сына убивать?» - На животных. Из лука, - кивнул он в противоположность отрицанию. - Значит…, - предположила я. - Охотник на службе у братства? «Аркуэн и есть художник, как и я есть – ученый, чей талант теперь служит Ситису. Так кто же ты?» Пыталась безуспешно угадать я сущность человека передо мной. - Нет, - предаваясь воспоминаниям и растягивая, пояснял мой наставник. – Охота предполагает милосердие. А мне… понравилось смотреть в глаза агонии. - Прирожденный убийца? Люсьен улыбнулся, упираясь в подлокотники, и пряди рассыпались по плечам черной паутиной. Он покидал опочивальни, то ли с согласия, то ли с нежелания отвечать. Я истратила свой шанс на недостаточно четко поставленный вопрос. - Я могу оплатить у Хайфеда еще один номер? – Окликнула я напоследок. Нам с Патрицией более некуда податься. – На этаже я видела только две комнаты. - Только две, - вышел уведомитель. Сегодня я останусь с ним.***
Патриция прокуковала на заборе двора до заката. Я рассчитывала на то, что та сама решит возвратиться, и мне не придется, краснея, «разрешать» ей войти, но еще видела силуэт, переминающийся с неудобства. Наверняка, сестра голодна. Хайфед успел два раза сменить котелок, и мне стало жаль Трици. Перебарывая смущение, я подошла со спины, поставив нехитрую снедь на тупые срезы бревенчатых вершин и со вздохом заметив немое, однако готовое к язвам, растянувшееся в стороны от запредельной линии рта лицо. Темная сестра ничего не сказала, только с апломбом потянувшись за куском сыра, чтобы жевать его, насмехаясь над верхушками елей. - Хватит уже, – не выдержала я, зачесав прядь за ухо. – Если не заметила, перед домом разгуливает крайне голодный пёс. Я могу вернуть это всё владельцу? - Стой! – Обернулась она с округлившимися глазами, выхватывая поднос. И я засмеялась. – Что? Я ничего! Я не знала… то есть… Вау... - Ты говоришь так, - припоминала я злорадно. - Будто сама не понимаешь, каково это. И Патриция, загадочно улыбнувшись, разглядывала последнюю зеленеющую траву под ногами. - Хм… я всего лишь думала, что ты носишь эту фамилию не просто так… - Это часть плана. Не глупи, - облокотилась душитель, упокоив подбородок на перекладине с чувством ностальгии. – Мы с Винсентом… были добрыми друзьями. «Были?» Как же я скучала по нему.