***(https://music.yandex.ru/album/8605578/track/56757308)
- Как так получилось? … Нет, правда, как так получилось? – Повторила я, ворочая нервно плечами и устраиваясь удобнее. – Люсьен откуда-то знал тебя, и ты это понимала. Черная Рука стерпела наличие у Винсента фамильяра… Не поверю. - Но я же не всегда была им. Да и нет, не стерпела бы. Представь, во мне нет его крови, зато есть его магия. Гляди-ка, что даже безродные нехотя, но подчиняются. - Я не понимаю тебя, - вздохнула я, сжимая виски. - Хочешь сказать, они знали тебя, но не знали о твоей сущности? Несёшь какую-то чушь. - А-а-а, тебя же тогда еще не было, - улыбнулась та, словно в полу сне. - Хочешь, расскажу? Короткая и банальная история, как и само Темное Братство. А я так надеялась прожить там долго и счастливо, как и ты, видимо, сестра. Я пребывала в том состоянии, когда заранее ограждаюсь от собеседника, боялась еще более худшего, что Винсент скрывал, и даже я не подозревала. - Ты… была одной из нас? - Люблю… Чейдинхол. Всё шло лучшим образом, как я не могла и желать, пока… Очива не передала Винсенту для меня новый «перспективный» контракт. Он был категорически против, чтобы молодые братья лезли в ту крохотную вампирскую пещеру. Ха-ха. Всё изворачивался, откладывал, забрасывал нас работой, попроще и поменьше. А потом Лашанс однажды заявился. Люсьен умеет на него… давить, - дернула бровями Тень, ставя акценты. Она испытывала к спикеру явное пренебрежение. – Есть, видимо, на что. Решение, очень похожее на Люсьена. - Тебе пришлось пойти туда. - Там… меня поработили, - подтвердила вампир. – Дальше помню смутно. Только, что Люсьен требовал убить главаря и меня вместе с ним. Братство часто теряет подобным образом рекрутов. Ты же в курсе, фамильяр – это навсегда, его нельзя освободить, только выторговать, выменять, отобрать при помощи магии, как раба. Лашанс видел, вампир был убит и вместе с ним рассыпалась вся свора. Вот и ответ на твой вопрос. Потому он даже не узнал меня сначала. Не только из-за этого, - Тень показала недоразумением в виде руки на свое лицо, что скривилось в напряжении. Ей тяжело давались эти воспоминания, как и мне всякое упоминание семьи, и она злилась вместе со мной. - По крайней мере, так Винсент рассказал мне. Что я была в беспамятстве, и что это был лучший выход, что я смогу жить дальше, пока он не придумает, как мне помочь... Сплошные обещания… - И поэтому ты мстишь Темному Братству? Черной Руке? Твоя жизнь разрушена, я понимаю, но причем здесь я?! Моя судьба не лучше! Я не виновата в твоих бедах! Зачем было убивать мою мать?! - Ты убила Лору! – Выкрикнула Тень, сорвавшись в стенания. – Ты заодно с ним! - Как твоё имя?! - Я встала, ожидая пока та успокоится, но все же пришлось приводить её в чувства, потрясывая за дублет и вглядываясь шокировано в глаза. Неужели. Сестра Лоры, Катрины Дамарус, одна из новобранцев, принятых Люсьеном шесть лет тому назад. – Иовен?! О Ситис! Ты… Иовен…! Как же я могла забыть?! Корус погиб, но… я так и не спрашивала ничего о твоей судьбе! Внимание привлек звон одной из цепей, потерявшей натяжение. Вампир не имела шансов освободиться, потому я дернулась, задрав штанину поврежденной ноги и обнаружив, что та постепенно осыпается. Конечности больше нет, и Тень, ничуть не удивившись, только обреченно простонала. «Такого не должно быть! Неудавшийся эксперимент?!» Фамильяр умирала, осознавая, на своих же глазах. Её плач столь ужасен, что заглушил раздавшийся писк и шорох маленьких лап. Я обернулась растеряно на полу смешливый заботливый разговор. - О Шемер, ты пришел утешить меня, малыш? – Застывшей крюкой с пальцами вместо кисти гладила та давно исчезнувшего злокрыса, облизывавшего её кожу и лицо от слёз. Она улыбнулась удивлению, качая головой, когда зверек стал тащить меня за край поножей. – Мой маленький воришка. Натаскала на твои зелья. Ахах… чуть не выдал меня – одежду тоже утащить пытается. Хотя перчатки помогли… Кто бы мог подумать. «Всё это время нас предавала крыса? Крыса?!» Степень разочарования трудно оценить, вскладчину со всеми смертями и событиями, которые отныне случайны. «Очива не убивала Мари. Ее подставили. Мари узнала на улицах Иовен. Всё…сходится» Я прокружилась, смотря куда-то на юго-восток, где за лесами прячется зеленое графство - там произошла абсурдная трагедия. То же самое произошло и на балу. Кто еще мог узнать и испортить транквилизатор столь незаметно? Тайное раскрывалось слишком поздно. Вот только кроме Руки об операциях знать никто не должен был. Я топнула, шикнув на крысу, прогоняя с глаз долой грязное пустоголовое создание, чтобы разгневано и порывисто обматывать вновь цепи вокруг коленей девушки, и ей нравилась сия праведная злость. - Пусть Тенегрив разорвет тебя в клочья, - выплюнула я. - Пусть, - выговорила та, оскалившись. Её тело натягивалось по мере движения жеребца, и я остановила его на мгновение перед казнью. - Конец всё равно придет. Ко всем. - От кого?! От вампиров?! Свитков у вас больше нет, что бы там ни было! - Свитки…, - неприятно разочаровано посмеялась Тень. Мысли девушки путались. Фамильяр уже не могла держать голову, чтобы говорить разборчиво, и я подставила свои руки, дабы видеть последние отголоски отмщения. – Как и всё… ложь… Крысиный король сказал, для меня в них ничего нет… Хах… я думала, это правда… думала, ухвачу себе кусок… я столько сделала, а не получила ничего… Потому ты должна была страдать! Я должна была хотя бы отомстить Ему! - Кому отомстить? Крысиный король? О ком ты?! – Спрашивала я в остекленевшие в бешенстве и агонии глаза, наполнившиеся водой и кровью. – Стой-стой! Держись! Скажи мне! - Всем! Лашансу! Винсенту - особенно ему! – Я жадно хватала каждое слово, пытаясь уловить смысл, не тот, что я ожидала. - Он не сдержал обещание! Всё, как предсказал крысолов! Что ему плевать! Ему нужна слуга! И Он отказал ведьме… убить вампира! Медлил! Потом ушел! С новыми обещаниями! Из-за тебя! Внутри разливался трепет. Я охватила ее щеки ладонями, приказав коню опустить бережно тело на землю, и упала рядом, вытягивая Тень в жизнь потеющими руками. - Что значит из-за меня?! Скажи мне! Скажи мне больше! Он же призвал вас в лесу! Зачем?! - Узнал, что я… предала. Узнал, что я пыталась сделать. Я должна была помогать…, наблюдать. Вернулся накануне бала… за мной, чтобы… убить. Не смог до конца. Не успел. Крысолов помешал, послал душителей, он сказал, что я хорошо послужила, что Ситис примет меня даже такой, когда вы отправитесь во тьму. Скоро. Дышала порывисто в рукав тяжело, закрыв глаза, а ладонь стала мокрой от слёз умирающей вместо моих. И пусть по неизвестным для меня причинам он всё еще тот, кто ведет братство к гибели, я понимала. Понимала, как разъедают внутри бесплодные клятвы, даже если это неправда. Он пытался помочь ей. - Иовен, - дрожащими губами позвала я Тень. - Винсент… сдержал обещание. Он создал. Состав. Для тебя. - Создал? Изумление и сожаление – последнее, что застыло на лице её, пока Иовен молчала, и до конца, когда сказала мне в скорби с усмешкой будучи совсем слепой. – Все лгут… Все. Но почему-то никто не пошел по его пути. Даже ты… - Его пути…, - еле слышно вторила я. - Кто помешал Винсенту?! Почему?! Они заодно?! Ведь он убил Слышащего! – Трясла я девушку, обращающуюся в прах. - Я… не могу понять! О Ситис! Пожалуйста, назови его! - Крысиный король скоро… убьет.***
Тенегрив рассекает хладный воздух. В руках моих прижимаемая к сердцу заколка – она бьется над ним с усердием, потому как изменник жив, потому как для Люсьена имя мое - предательство, и Темное Братство погибает в неведенье вместе с ним. Кто-то так или иначе существование окончит, - он обладал картины частью, в которой для меня оставалось маленькое окошко памяти. Янус Гассилдор явился последней надеждой моей, как и Скинград, начало всего. Прибыла ночью. Главарь мог видеть «крысолова» в лицо. И во врата замка в спешке прорывалась я без осторожности, не могла позволить всему сгинуть, не сейчас, не с позором, не после всех потерь, не после гибели мамы. Гассилдор выставил в два раза больше людей – заперся. Когда так происходит, в ближайшие недели аудиенции ждать не стоит. Толкнула двери в Черной ленте напрямик, наполнив зал топотом и обратив внимание стражи. - Смотри! Кто-то прошел! Услышала шепот, и рассчитывала как обычно на чужую глупость, юркнув через соседнее помещение, однако после последнего моего появления здесь, новый личный состав графа значительно преуспел – двое схватили меня неожиданно на подходе к лестницам, заламывая руки. - Так… так! Держи! О-о-о, кажется, нас ждет повышение! Однако радость их была недолгой, ведь нажива достаточно отчаялась, чтобы сопротивляться даже в неравных силах. Я не могла отступить, отбивалась, дабы хоть немного приблизиться к коридорам. В конце концов он должен знать, что я здесь. - ЯНУС ГАССИЛДОР! Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ СЛЫШИТЕ МЕНЯ! ЯНУС! Страж попытался, оттаскивая, закрыть мне рот, но кусаться с некоторых пор я научилась. Шум возни громок в пустых помещениях. Раньше же они играли звоном сверчков нынче затихшим. – ПРОКЛЯТЬЕ! ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ! Я КЛЯНУСЬ ВСЕМИ БОГАМИ, ЕСЛИ НЕ ВЫЙДЕТЕ СЕЙЧАС, О ВАС УЗНАЕТ ЦИВЕЛЛО! МНЕ БОЛЬШЕ НЕЧЕГО ТЕРЯТЬ! ЕСЛИ БЫ НЕ ВАШЕ УПРЯМСТВО! Я БЫ НАШЛА ЕГО ВОВРЕМЯ! ПРОКЛЯТЬЕ! Я и не надеялась, что граф станет внимать просьбам, потому решилась на откровенный шантаж. К удивлению, не прошло и минуты, как, вздернув голову на движение одновременно со стражами, увидела неторопливо выплывающую фигуру вампира. И к не меньшему удивлению он вскоре в кивке поднял руку, призывая отпустить не званную гостью, а её следовать за собой. Не характерно для Гассилдора. Переглянувшись с мужчинами, вышла вперед, чтобы затем через ступень взобраться в балконы, ведущие к неосвещенной библиотеке. Как только оказалась на пролете, Янус шагнул в темноту. - Я не вижу в Ваших руках того, о чем договаривались. И в целом Ваш… вид оставляет желать лучшего. Зачем Вы явились и подняли гам там внизу? - Вы не получите лекарства, - выговаривая, преградила я беспокойно графу дорогу, на что тот непонятливо-возмущенно уставился. Я позволяла себе унижения, к которым когда-то относилась с неприятием. Плаксивые мольбы ниже достоинства Элеоноры, но Элен сделает то, что должно. – Кейлия мертва, ведьма мертва, даже моя… м-мать…. И я, и спикеры Темного Братства тоже скоро будут мертвы. Я прошу Вас выполнить свою часть сделки… и тогда я всю жизнь положу на ваши поиски. Вы знаете, мой отец был человеком чести. Это… единственное, что может спасти. И я повторюсь, мне больше нечего терять… - Что ж. Жаль. Граф обошел меня, направляясь к дверям читального зала. Его поступки обескураживали. Казалось, логики в них нет, а отсутствие логики для меня - вопиющая бессмыслица. На столе в конце вытянутой комнаты за стеллажом стояла единственная зажженная свеча, и мы направлялись туда, где в конце пути вампир опустился на сидение с пером в руке, будто продолжил ежедневный свой быт, и меня здесь не существовало вовсе. Внутри взрывалось и ныло, и я сжала кулаки. - Зачем Вы вообще вышли, если знали, что у меня ничего нет? Подразнить ради самолюбия? Если так, прошу, ответьте сразу. Хоть раз проявите… благоразумие, и я уйду. У меня нет на это времени. - Сядьте, - поднял глаза Янус, выслеживая, как я отодвигаю стул и устраиваюсь нетерпеливо, сжимая и кусая сухие губы, давно не касавшиеся воды, нервно забрасывая волосы за худое плечо, как если бы отбрасывала траур, на который не было возможности обратить должное внимание. Он придвинул ко мне кувшин со стаканом, к коим я не притронулась. – Я бы не вышел. Меня… принудили. В надежде обратилась. – Свяжите меня с тем человеком? Ответьте просто: да или нет? - Я тоже не смогу исполнить уговор. Увы, не теперь, - сомкнула в треморе ладони на лице. «Зачем я вообще сюда приехала?» Вскоре Янус достал из внутреннего кармана небольшую коробку. – Могу только передать Вам от его имени то, что обещал достать. «Передать?» Разорвала неаккуратно бумагу, обнаружив под ней стеклянный кубок. Он мог выпасть из рук и разбиться, если бы пальцы не сжали его так сильно, что суставы засаднило. «Мерзкий самодовольный… ублюдок» Я цедила, смотря в сияющее разноцветное дно. - Гассилдор, я Вас… ненавижу. Всё это время… я искала того, кто помог бы мне понять. Помог бы избавить от необходимости прокручивать из раза в раз в голове… мотивы близкого… друга. Я столько потеряла ради этого. И Вы хотите сказать, что я искала его… самого?! - Так ведь он действительно может помочь в этом лучше, чем кто-либо другой. Не так ли? Граф медленно встал, покидая меня, легшую, охватив голову, на столешницу. Спросила в неё гулко. – Его не было… так давно. Когда Вы… виделись? - Не я в резиденции вытащил Вас из хладной гавани. Полагал, Вы вспомните, - притворно удивился Гассилдор. И говор его удалялся с прежним раздражительным, но уже не различимым замечанием. Ведь я слышала голос сквозь темноту. Он призывал не тянуться за нею. – Люди хрупки. Начинаю забывать спустя годы. Элеонора Бертран… Ваши глаза открыты, однако видите Вы теперь чужими. - Матушка… кому верить мне? – Шептала я неистово. Не понимала ещё, для чего Винсент убивал. Зачем разрушал всё, что было домом для нас.***
Незадолго после контракта, оставившего мне на память шрам и наплечник, скрывающий починенный доспех. Всё еще пользовалась одной рукой – Винсент оказывался рядом на подхвате, проводя время со мной чаще, чем в обыкновении. Несмотря на все неудобства ранения, обеды мои и беседы наши по совместительству веселы и беззаботны. Традиционно располагалась в столовой против очага через угол, облюбовав кубок, найденный забитым в дальний угол шкафа с реагентами. В один из таких вечеров Шемер запрыгнул меж нами на стол, обрушив сервировку, разбившуюся в дребезги вместе с прекрасным сосудом, что завораживал игрой света под огнем. Стекло выстроилось мозаикой, напоминая кровавые капли. - Никогда не любила крыс, - ругалась я. – Давно хотела спросить, откуда он здесь? - Одна из сестер принесла его, - отвечал вампир, собирая бережно осколки под моими ногами. Глаза его точь-в-точь эти яркие детали на фоне серости кожи и камня. Заметила, как Винсент, приостановившись, улыбнулся моему пленению. – Забавно. Оказалось, злокрысы имеют «подпольную» жилку, и при должном обучении даже убивают по приказу хозяина. - Этот убивает? – Выгнула я бровь, отвернувшись на копошащегося в мусоре блохастого зверька, вызвав мягкий смех, не тревожащий тишину наступающей ночи. - Этот не убивает. Её приятель живет в подвале маяка. Кажется, в Анвиле, если не ошибаюсь. Сама понимаешь его достаток. Дрессирует воровства ради. Так что следи за вещами… Я не горевала по посуде. Я должна была вспомнить, кто есть… «Крысиный король».***
Уже называла Анвил источником несчастий и бед. Дороги слишком раскидистые, чтобы куда-то успеть. Отправилась немедля. У побережья всё ещё лето, однако период штормов валил в причалы разрушительные волны – они громили одинокий корабль, причаливший на последнюю пристань год тому назад. Капитана Густаво с командой встретил серый каменный маяк на холме, и безумие, в нем поселившееся. Город в такие периоды пустеет ожидаемо, только тушки не справившихся со шквальным ветром птиц под ногами коня проступают белыми печальными пятнами, когда волосы меняют направление, и даже соленая вода не усмирит их, только больше дразня жажду и голод тошнотным запахом рыбы. Подступиться к затапливаемому узкому участку суши, а дальше к плесневелой двери, внизу. Ситис ли, Мать Ночи имели на меня планы? Я не знала, кого встречу или что найду там, но переживаний за свою жизнь не было. Был страх своей бессмысленности. Оттого сопротивляясь порывам, что зубы стучали, забегала за восходящий обелиск. Смотритель где-то у факела, наверняка, греется – проступила какая-то зависть, на мгновение, пока не показались истертые откосы углубления, ведущего в подвал. Прислонилась, кое-как закрываясь от острых брызг, и старая древесина в какой-то слизи, даже не обтесалась опасным морем. «О… боги», обернула осторожно ручку куском ткани, бывшим мне плащом, одолженным в замке. Дернула. Еще более мерзкий запах. Хотя дверь заперта. Раздался собачий лай под землей - хозяина нет «дома» - небольшое, но облегчение, можно выломать замок шумно, и прячущаяся стража мне не помеха. «Ситис, покрой меня тенью», ударив плечом заключительно преграду, запахнулась от рвотного позыва, ступени уводили в бардовый полумрак, как если бы пол покрылся свернувшейся кровью. Оттуда дуновение, еще более громкий лай и тень пса, рвущегося с цепи. Я ступила вниз, открыв пугающую картину грязной смрадной подвальной комнаты. Невозможно представить, чтобы кто-то жил здесь, в зловонии, в извращении, но кровать стояла не заправленной, окруженная костями, изгрызанными животным, охраняющим импровизированный алтарь – «Крысиный король» не позволял свечам гаснуть над серебряным блюдом, представившим тлевшую трупную голову. Пёс бросился вперед, натянув свой повод, что есть мочи, стоило мне сделать еще хотя бы шаг. Дышать там было равно смерти, и я сбросила плащ, чтобы охватить им зубастую собачью пасть и тело, отправив колотыми ранами зверя в мир иной. Там же на столе обнаружила ворох бумаг, и книгу, что выхватила, выбегая наружу. К горлу на воздухе подступила желчь. В том числе, от содержимого рукописи крысолова.Всё в порядке, мама. Дело почти сделано. Я уже близко. Так близко. Как же долго мы боролись за это? Как долго ждали? Я знаю, слишком долго. Но всё почти кончено. Я обещаю. убитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьегоубитьего мамочка спит на подушке голова пришёл человек и вот мама мертва на папиных руках твоя кровь разрушил он жизнь и убил любовь Ненавижу! Всё это притворство, всю эту ложь! Будь прокляты Ситис и пять догматов! Сколько же мне ещё жить по их правилам? Сколько ещё, пока я не получу свой шанс? Я видел Люсьена Лашанса вчера. Он был в убежище, разговаривал с Очивой. Он был там! Я видел его так близко, что мог бы за секунду сломать его хребет! О, матушка, никогда раньше мой самоконтроль не подвергался такому суровому испытанию. Отвратительная ирония — ведь мне позволила сдержаться дисциплина, которой меня научило Тёмное Братство. Я так долго был в их «семье», что это стало частью меня, хочу я того или нет. Но всё это время я обманывал их. Они думали, что я их настоящий собрат, верный член семьи. Однажды, и очень скоро, я узнаю правду о Матери Ночи, и когда я это сделаю, я использую их доверие, чтобы подобраться к ней поближе. Достаточно близко, чтобы я мог отсечь её голову от тела так же, как Люсьен Лашанс сделал с тобой — так давно, так давно! … Ялюблюлежатьвтравеисмотретьнамуравьёвятакхотелбыбытьоднимизнихжитьвподземномлабиринтетамтакбезопаснотамнетгадкихлюдеймерзкихлюдейяубьюихвсехубьюмуравьёвубьюлюдейубьювсёживое … Какие прекрасные новости, мамочка! Наконец, повышение! Люсьен Лашанс сегодня заходил в убежище, чтобы поговорить со мной! Он рассказал мне, что Чёрная Рука нуждается в моих услугах. Один из уведомителей собирается взять себе нового помощника, после того, как прежнего убили при выполнении контракта. И Люсьен Лашанс предложил меня! Я встретился с уведомителем, и теперь служу ему как его новый «душитель». Ха! Лашанс мог бы просто дать мне контракт на уничтожение самой Матери Ночи! Теперь я ещё на шаг ближе к выполнению нашей мечты. Теперь я узнаю, кто эта Мать Ночи, и вырву сердце из её груди. О да, а вот для Лашанса я приготовил кое-что особенное… папа молился и угадай кто в дверях человек с Ситиса именем на устах он ушёл но пришёл затем опять я дрожу забившись под кровать он достал проклятый клинок и поднял под самый потолок со стуком падает твоя голова это конец моя мама мертва я лежу в страхе открыт рот хочу кричать крик не идёт я ничем не мог тебе помочь но поклялся я в ту ночь Братство заплатит сполна в содеянном их вина разлучили нас они потом придут другие дни я найду и убью их мать хоть не пустить мне время вспять мне начать откуда-то надо телу отца земля была рада но праздник будет в день и час когда умрёт люсьен лашанс зелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйзелёныйсинийКРАСНЫЙжёлтыйоранжевыйЧЁРНЫЙЧЁРНЫЙЧЁРНЫЙЧЁРНЫЙЧЁРНЫЙ!!!!!! Я был беспечен! Слишком беспечен. Тела, поджоги. Убийство глупца Бланшара было худшей моей ошибкой. Меня заметили! Я закутался в плащ и исчез в тенях, никто не узнал меня. Но Чёрная Рука теперь настороже. Они подозревают предательство, ищут предателя! Мне нужно проявлять предельную осторожность. люблю лежать в снегу зимой и ждать когда придёт покой Убийства недостаточно, мама! Мать Ночи и Он должны страдать. Увидел, услышал случайно. Готовился, готовился не зря, следил, слушал, так давно! Еще до Темного Братства. Но Дитя живет, Мать ждет! Хотел обрушить планы Руки, планы старухи! В Скинграде не получилось! Я сначала расстроился, мамочка, но придумал! Как повезло! Свитки вампиры помогут Они гонятся! Они верят мне! Они все порочны! Не как мы, мамочка! Я знаю, нашел, что его «убьет», а потом убьет. Любит, жаждет преданность, жаждет её. Как я жду! …. выжившие будут искать совета Матери Ночи и просить её указаний. Когда настанет этот день, я буду там, готовый вонзить клинок в чёрное сердце этой шлюхи! !терму снашаЛ неьсюЛ
Переворачивала, вертела беспорядочно, пролистывала, трясла подшитые листы под дождя стеной, надеясь обнаружить подпись. Ничего. Совершенно ничего. Даже если это соленые ручьи по лицу слепили меня. Но Крысолов был в Скинграде. Следил за ними. Следил за мной. Хранил годами трупы, поклонялся останкам матери, чья голова разит мертвечиной внизу по меньшей мере два десятка лет. - О Ситис, как же давно ты это спланировал?! – Закусила губу. - Кто здесь?! Сквозь водяную завесу двинулся огонек фонаря – смотритель заметил меня у подвала, несущего будущим приговором и плахой. Я завернула ненадежно книгу в плащ за пазуху, наврав что-то про прятки от стихии. Не поверил. Ничего не оставалось как приставить старика к смерти. «Люсьен! Нужно предупредить! Предупредить!» Не желала смерти, ничьей, особенно его, уведомителя, с которым нас связывали подаренные знания, спасения, движение и пережитые ночи. Именно пережитые, поскольку укрывалось прошлое, которое он так и не открыл мне, укрывались интриги и последствия, в которых он частично оказался повинен сам. Надеялась на печатку Очивы, что вела обратно к подножью гор, на то, что Люсьен позабыл снять её, найдя там убежище, и приводили в ужас её недвижимые отголоски магии и последние слова Тени - «Крысиный король скоро убьет». «Он не станет тебя слушать, Элен! Быть может, попытается убить, но прошу, прошу тебя, постарайся!» Тропа в снегах за Брумой свернула с Оранжевой дороги до старой фермы, бывшей во времена расцвета гостиницей Эпплвотч. Ей владела супружеская пара когда-то, до смерти кормильца, когда дом перешел к братьям, сестрам, вдове и матери почившей недавно командора преемницы. Наставник уже бывал здесь – так он получил имя Кейлии Драконис, так мы вышли на легион и так появились вокруг погребенные, удобряющие огород, собственный, вместо гумуса. Тенегрив на подходе взбунтовался, выдергивал поводья, как сделала бы по привычке обыкновенная для меня трусливая лошадь, но сопротивление его означало опасность. В том простом строении, крышу которого заволок густой дым. Слишком приметный для скрывающегося уведомителя в нем. - Ситис, почему он стоит на месте? Почему он здесь?! Боги… Тенегрив! Просто пусти меня! Выпалила, буквально вываливаясь на ходу из седла, потому как жеребец шагал на попятную, тянул, кусался, прогрызая толстую кожу кирасы, отрывал от нее куски, в конце концов упустив Душителя, побежавшую к дому с заколоченными ставнями, за коими мелькали движения теней. Увидела, и уже понимала – они здесь. «О нет! Нет-нет-нет! Не-е-е-т! СТОЙТЕ!» Ускорилась. И уже вслух. - Нет! Стойте! Стойте! - СТОЙТЕ! - Распахнула дверь, ворвавшись за порог, и вопреки распалившемуся теплу на меня дыхнуло холодом. Это холод обратившихся улыбок четверых, внявших потрепанному облику избранного Дитя, холод взгляда того, кого держали со сведенными болезненно руками над лопатками двое, холод высокого хохота одной, что обернулась последней. «Аркуэн» Лидер тут же стала разглядывать перед собой занятную картинку, какой воспринимала девицу, представшую в её полосе тьмы, растянувшейся от огня. Не более. И что-то у альтмерки на уме пряталось в абстракциях и мазках Ситиса художника. Душитель пугано изучала, следуя глазами по лицу наставника, с трудом сохраняющего гордое для пленника возвышение головы, сдувающего выбившиеся пряди, и по телу в простых черных одеждах. Сбросив со спикера робу, они унизили его. По крайней мере им, это казалось унизительным. Я застыла в фокусе этих черных глаз, и для меня исходов оставалось не так много. - А вот и Дитя, - сладко растеклась неприятная линия губ Аркуэн. – Мы ждали тебя. Проходи. «Ждали? Для чего?» Мотнула слегка. Лидер шагнула плавно, вытянув руку в наклоне головы. Завела меня ближе, принуждая лицом к лицу встретиться с безоружным наставником, но даже тогда я не была уверена, что имею право видеть, находиться близко. Предательница. По правую руку от Люсьена торжествовал Матье – он принял Душителя из цепких златых и длинных пальцев, сдавив плечи тисками, как я прижимала к травмированному ребру хрупкое доказательство. В конце концов Лидер заслонила для меня свет, улыбалась, рассматривала, выжидала, познавала изумительный ужас. - Не удивляйся. Сегодня, в этот дивный вечер я хотела показать тебе - Черная Рука мудра. Я потеряла Патрицию, однако мы не потеряли тебя. Успокоение на краткую минуту, ибо для меня мудрость – попытки докопаться до истины в отрыве от собственного эго. Но… к Аркуэн это не относилось никогда. Произнеся имя сестры с поэтичным намеком скорби, она коснулась плавно щеки моей в подобии утешения, чтобы изречь. - Помнишь, я говорила с тобой о предназначении, Дитя? И сегодня, когда ночь окончательно опустится над Сиродилом, ты познаешь его… Познаешь благословение Ситиса не только ступив в узкий круг, но и собственными руками УБИВ ПРЕДАТЕЛЯ! Громкое в наслаждении слово из её уст прокатилось под потолком. Тьма должна быть тишиной, но зрачки альтмерки сузились в чувстве величия. Она отвернулась к подчиненным демонстративно раскинув руки, чтобы те могли ощутить покровительство лидера, натягивая свои оскалы, обнажая свои зубы. - Предателя?! НЕТ! Люсьен не предатель! Это я! Это сделала я! Аркуэн, остановите это БЕЗУМИЕ! - Безумие? – Выглянула та из-за плеча. – Безумие – попытаться обратить любимое Дитя Матери против неё! Безумие – убить Слышащего в его собственном доме… - Аркуэн! Это неправда! Всё это время мы пытались найти заговорщика! - Отрицала, пытаясь вырвать саднящие руки из лап Беламона, но те словно зыбучие пески затягивали крепче с каждым движением. Пришлось приложить усилия, чтобы извлечь дневник из-под упругой кожи кирасы. Дернулась, показав книгу, почувствовала, как хватка резко ослабилась, и смогла выбросить вперед в жадности преподнести оправдания. - Что это? - Доказательства, - кратко ответила Душитель. – Это всё заговор. «Ну же… Прочти его» Лидер скользнула брезгливо медленно по обложке, будто не хотела прикасаться ни к чему, связанному с осквернением веры. Ждала, нетерпеливо, пока она исследует страницы, листая слишком изящно под заинтригованными взорами спикеров, словно бы это очередной неприметный набросок. Рукопись должна была освободить его. Неопровержимо. - Безумие…, - продолжила Аркуэн, прикусив задумчиво и артистично губу. - Безумие – скрывать эксперименты, ведущиеся вне взора Руки… Безумие – приказать оставить Винсента в ЖИВЫХ. Безумие – навлечь на всех беду, скрывая… «риски». -Ч-что?! - Не волнуйся, дорогое Дитя. Мы знаем, что ты ни в чем не виновата, - обошла нас Лидер, двинувшись ко сходу. – Матье! - Как же так?! Вы не можете! Вы же видели! Мы должны найти его! Он охватил меня. Снова. Сдерживая метания и попытки высвободиться. Спикеры, пленившие Люсьена, отпустили его руки, опрокидывая уведомителя в пол, чтобы тот поднимался чрез силу, выпрямляясь достойно предо мной и Беламоном за спиной, они уходили вслед за предводителем Темного Братства. Поражение. Что это? Проверка? Они ждут, что я сделаю это? Аркуэн напоследок склонилась, добивая последним щелчком мое отчаяние. - Матье, я рассчитываю на тебя. Помоги ей. Сделай то, что не закончил достопочтимый Слышащий… Мать Ночи будет огорчена. Не заставляй её ждать. «Слышащий? Анголим собирался убедить меня?!» Наставник вскинул голову, сверкнув взглядом на Лидера, переводя на меня некое выражение… оправдания. Что-то переменилось. Следила. Скользнул по моей фигуре, убеждаясь, что ведет меня, от шеи и по рукам, к кинжалу. Да. Верно. Неужели они думали, что Люсьен Лашанс сдастся так просто, думали, что его остановит спикер, бывший когда-то его учеником, тот, что терял бдительность, не изъяв у верного Душителя оружия, дожидался пока дом опустеет, оставив нас троих, говорил из-за плеча, издавая не чищенное зловоние. - Матье Беламон, - Люсьен нахмурился, выговорив это имя. Двое протеже, должные убить учителя – изощренная шутка Ситиса? Но тот разговаривал лишь со мной. Нащупала пальцами осторожно хладный эфес клинка. - Да, давай, достань кинжал, выполни то, чего я… мы ждали так долго… Не можешь? Так подойди ближе! «Ты?! Это ты!» Матье подтолкнул меня вперед на вытянутые руки к наставнику, шагнул назад, любуясь, смеясь, радуясь, как ребенок кукольному театру. Мне достаточно было направить отравленное лезвие в печень этого ублюдка или отдать его Люсьену. По безмолвной команде, по кивку. Сейчас.*** (https://music.yandex.ru/album/3379471/track/28269582)
Острие вонзилось в плоть, источившую с мерным ритмичным звуком капли пущенной на пол алой жидкости. Он охватил мои локти удивленно, опускаясь на колени, грузно, утягивая за собой, и подбородок очертили уже густые красные ручьи. Когда магия отпустила меня, в комнате пахло выжженным пергаментом старого эльфийского свитка, кровью Люсьена и моей, хлынувшей от воздействия первого Уоренимуса творения, копии древнейших оригиналов, первой работы, неведомой доселе мне и попавшей в сети Черной Руки. Помогли их принести мы сами. Мерзавец, кажется, захлопал тогда в ладоши, отдаваясь в голове моей подводными всплесками, прежде, чем сотрясать гулко Душителя в бездушной радости, пока наставник падал оземь на спину, и видела я контуры из темноты, стараясь лишь понять хотя бы, дышу ли, жива ли я до сих пор или я статуя о павшем воине пред ним. Матье распластался на карачки, прислушиваясь к бурлящим горловым хрипам спикера. - Предательство «убивает» тебя? Скажи, каково это, умирать от её рук? Правда, для тебя это худшая смерть? - Встал, отряхаясь, в последнем сообщении для меня, окаменевшей в лике нереальности, невозможности. – Хе-хе. Вампир едва не помешал. Не пришел, а значит… Душители сделали своё дело. О-о-о! Скоро всё будет кончено! Сделай одолжение и сделай с собой что-нибудь. Я вижу, ты сможешь! Губы расцепились, когда дверь захлопнулась, и клинок со звоном обрушился меж коленей. Помещение кружилось в предвещение потери рассудка, но я переступала к Люсьену, чья грудь еще вздымалась в неглубоком дыхании, сначала неуклюже осторожно, пока мысли ко мне не вернулись, заставив натянуть к себе ткань черного ворота, а в распахнутых широко веках копилось столько горечи, столько невысказанного сожаления, о чем поведать я не могла. Склонилась слушать, однако яд мой слишком совершенен, и шансов у него не было, ни одного. Жив, только лишь пока глаза открыты и видели меня, вероломную Элеонору. Пока пытался донести наставления и то, чего я так желала всё это время, и запястье охватила некрепкая рука, перебрасывая петлю короткого браслетного шнурка амулета. - Моя вера была… недостаточно… крепка. Я не поверил. Я… не доверился планам Матери... Единственные слова, и даже если это не было прощением, то последняя попытка коснуться перед вечным служением Ужасному Богу, оставившая тянущийся кровавый след соскользнувших пальцев на лице взамен моего прощального поцелуя, стала уничтожающим отпущением ошибок. Она извлекла истошный крик перед падением в пустоту. - ААААААААААААААА! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫ-Ы-Ы-ТЬ! Изменник появлялся в моем доме. Я помнила. Помнила его лицо. Отчетливо. Но не смогла предотвратить.*** (https://music.yandex.ru/album/9019974/track/59040628)
Потом помню, как защебетали на крыше птицы. Тихо так, прорываясь, пробуждая, будто Нирну безразлично, что Элен все еще в доме возле стывшего тела. Приняла его «уход» не сразу, потому как оглушило, скорбь движет по-своему, и телу хочется тепла, когда душа не хочет жить, – так роба возле моих ног неосознанно скользнула, собирая пыль, накинута оказалась на плечи. В ошеломлении окружают предплечья черные широкие рукава, и расцветают семена паслена, обнаруженные в карманах складок, в напряжении жалости и гнева, растираются жгучим соком по коже и лезвию кинжала, оставляя глубокие болезненные следы поперек линий судеб. Мне это пробуждение природы поперек горла, помню, не хочется видеть проникающий утренний теплый осенний свет, а он лился и лился, через щели ставен, окрашивая кожу краснотой, согревая холодный пол, и горячее, когда поток его застил позади всё, осветил столы, стулья, корзину в углу и старый прилавок - пространство, кроме вытянувшегося силуэта, кроме перемещающейся на стену выше тени, что дрогнула я, чувствуя шаги. «Кто ты?» Если решил прервать, наконец, мою бесполезную жизнь, то пусть подходит скорее, не томит. Но опустившаяся фигура рядом, за спиной, - хладные руки, отмеченные следами борьбы, расцепили осторожно мои, окружившие покрасневшую сталь, прижимали раны в страхе навредить, что дышать я перестала, чувствуя знакомую прикосновения мягкость. Неужели, или мне всё это точно снится, или заманчивой гавани проделки, и это коснулась нежность смерти скулы моей, повеяв ароматами трав. - Элен…, - в душу проникло, и я прижалась крепче к голосу, полному раскаянья, но облегчения, не желая растерять иллюзию свою через сито, что тряслось вместе с заворачивающимся комом внутри. Я думала, он погиб. Обожествляла, утрировала непобедимость крысолова после всего, после того, как я убила Люсьена. «Боги» – Мне жаль. Прости. Прости меня... «Пожалуйста, не говори так, будто ты виноват. Я больше этого не выдержу», не открывала глаз, боялась. Жмурилась и сжимала челюсти, чтобы те не стучали. - Я не успел. Он должен был жить. Вы должны были… остаться. Бессмертный, что иронично не может найти в вечности времени, не может найти доверия к себе, шел по дороге собственной во лжи, не боясь навлечь на себя ненависть, какую навлечь так и не смог. Потому что я шла, чтобы веру эту найти вместо него. Она привела сюда, сквозь сотворившийся мрак вокруг, в котором осталось столько неясностей и потерь. Как же так вышло, как подвело каждого то, что он искал. Люсьен искал преданности, Аркуэн – величия, Матье искал мести, а я искала прошлое, пока Мать просто наблюдала, ставя эксперименты, а Пустота, аки ученый, не вмешивалась. Вот такая она, интеллигентная Тьма. - Почему… Он не отдал мне его? Амулет. Раньше. Давно. Всё могло бы быть… иначе, - на вопрос мой Винсент промолчал, но волновали меня не только причины промедленья, и фразы нотами скакали, возрастая и падая спонтанно. – Я… видела предателя, в прошлом, в Розеторн-Холл. Несколько раз... Это Матье. Он знал про древние свитки… И это всё, что я вспомнила. Почему только это? Было что-то ещё. И оно… мучает меня. И там… был ты. Если это и правда ты, открой мне их целиком, воспоминания, прошу тебя. - Ты… этого хочешь? - Больше всего. Ответила чуть слышно, не зная, в слух ли, или это прозвучало лишь в голове. На ладони очутилась с запястья им перемещенная заостренная подвеска браслета, и сверху скрепили её замком изящные пальцы, запахивая, скрещивая затем руки наши на плечи, в объятиях укачивая, утешая в бархатной колыбельной, от которой я могла бы и не просыпаться, была бы на то воля Элен. Виска коснулась прохладная кожа. – Тогда они вернутся. Пожалуйста, потерпи еще немного. Это тяжело – я понимаю насколько, но сначала ты должна пройти до конца. Найди в себе силы, поднимись со мной, ведь он вверил теперь эту миссию тебе.