*** (https://music.yandex.ru/album/4825538/track/37848943)
Скинград прекрасен в прошлом моем. Там лучшие годы детства и юношества Элеоноры, интригующие, иногда раздражающие, задорные, но спокойные и щемящие до боли. Я искала в нём страданья и заговор, вот только пазл был не о том, не только. Он об ученой, юной, красивой, с сердцем холодным, дерзким самомнением, и с кошмарным предназначением. Там был графский замок в солнце, балы и залы его, читальные, библиотека, где коротала я время в книгах в одиночестве. И там был Винсент. И там мы стали друзьями. Он тот, кого я правда могла назвать первым и единственным другом. И он действительно приходил ко мне, за стол у окна напротив, чтобы слушать. Лишь когда кончались людные сутки и наступал долгожданный вечер, под предлогом обильного списка работы, но я-то знала, причина в другом и кроется в чуть заметном оттенке глаз. И ждала безрассудно, всё равно, даже если чернила иссякали, руки саднило от пера, а ночь наступала незаметно, и Ирена на уши поднимет дом. Приход лорда Вальтиери интригует, он задает вопросы, интересуется, шутит, делает замечания беззлобно, иногда флиртует, не переходя за грани, и всё же я чувствовала, забота окружала меня, как и в будущем. В один из дней, помнится Миддас на неделе, я всегда занималась танцами с учителем и юным музыкантом по наставлению отца. Невероятно, казалось мне, еще несведущей – он арендовал у самого Гассилдора для нас маленькую залу наверху с высокими окнами. И эти дни из тех, когда я с другом не виделась. Случилось это лишь однажды. Нелегкая помогла преподавателю тогда мне в пару найти именно Джерома – бал не за горами в честь праздника дня рождения, и сын лорда немногий, кто сошел бы по росту и умениям, если бы не совершенно скверная личность, на мой взгляд. Учитель бродил из стороны в сторону, следя как светило укатывается за горизонт, - партнера всё нет, а Элеонора, унывающая сидеть в неподвижности «чтобы не устала – нас ждут новые па, юная леди, которая всё же недостаточно юна и давно имеет лекарский кабинет, и тем не менее», затеяла бунт, подговаривая засыпающего мальчишку. - Прошу, сыграй мне что-нибудь, - улыбнулась заговорчески. - Нет! Нет! Еще раз – нет! – Тыкал пальцем немолодой мужчина-босмер со звонкими набойками. – Свечи уже разожгли, - шла я гордо вдоль, оттягивая шнуры прикрытых штор, и окна стали еще и широкими. – На улицы опустилась тьма. Я могла бы уже выслать господину Глартиру свежую порцию успокоительных, но похоже завтра нас ждет утреннее шоу. А первым, я так понимаю, придет он именно к Вашему дому. Варианта у меня сейчас два: уйти и лечь пораньше или утомиться в танце самостоятельно, дабы спать без задних ног. - Элеонора…! – Смыкал он губы, не выпалив ругательство, что собирался, но промокнул сдержано лоб платком, когда я оглянулась. Оббегал сложив руки лодочкой в движении, заглядывая наверх в лицо. Интересно, что его навело на подобную мысль. – М-миледи Элеонора Бертран, Вы же знаете, что случилось с лордом Обельманом? Когда его… о-отпустит? - Я же предупреждала Вас, Альбер. Его лордство Джерома скрутило несварение, - с выражением очевидности повторила я, припоминая ограниченную партию сладких рулетов из-под руки самой Элеоноры. – Это не серьезно, но откуда мне знать? У его семьи есть личные лекари. Да и я не горю желанием. - Ну… ну как же так? - Всплеснул руками учитель, постанывая. – Если отец Ваш увидит пустой зал, он просто перестанет мне платить. То же самое ждет меня, если Вы, как именинница, опозоритесь прямо на балу! Это ведь… последний писк в танцах! - Уверена, Вы успеете найти мне пару даже если недуг его станет вдруг, скажем, … хроническим. Можно попробовать вырвать на пару часов Габриэля. Успокойтесь, у нас целых четыре месяца впереди. Просто оставьте меня снова здесь одну с … Кстати, как тебя зовут? – Обратилась я к данмерскому мальчонке. - МЫ НЕ УСПЕЕМ ЗА ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА! – Проорал Альбер и поковылял мимо к дверям, причитая. – О Джулианос, пошли ей ума! О, всё пропало! Жена меня убьет… - Я Беврис, миледи, - прижал к себе инструмент застенчиво маленький бард. - Итак, Беврис, ты, наверное, знаешь что-нибудь не здешнее? В пустом полумраке я щелкнула пальцами улыбчиво, завлекая внимание легкими всполохами магии – дети часто переставали бояться «высокой леди» покажи им легкий красивый фокус, и тот закивал активно, ведь родные мелодии давались мальчишке лучше всего. Прекрасные моменты одиночества, когда можно было скинуть туфли и отринуть все раздражающие правила, насладиться музыкой, и движениями, ведомыми в ней самой душой, а не жесткой рамкой рук и выписываемыми квадратами. Пары не должны сталкиваться, это все красивый спектакль, хоть и лучший из всех, что бывает на вечерах. Сейчас же ступням приятна прохлада, а свобода – волосам, еще бы не было корсета, но Альбер требовал учиться во всеоружии. «В следующий раз захвачу с собой серое». Прервалась внезапно, потому что Беврис перебрал беспорядочно струнами – он обратил внимание на дверь, где задержался нежданный гость. - Лорд Вальтиери! – Вдохнула я. Элеонора схватила быстро обувь, спешно плюхнувшись на лавку и зачесывая за ухо растеряно пряди, ведь это неслыханно. Застежка не поддавалась. – О простите, я не ждала Вас! Что… что Вы здесь делаете? То есть, как Вы узнали, что я здесь? - Вряд ли управляющий, не знающий, что творится в замке, задержался бы у Гассилдоров надолго. И Вам добрый вечер, Элен. Кажется, он пытался сдержать легкий фамильярный смех. Позволительный ли? Тем не менее выждал, пока миледи приведет себя в порядок прежде чем преступить порог к центру площадки. - Да. Точно. Просто…, - поднялась я. Скрестила защитно и сконфуженно несколько руки на груди. – Раньше Вы никогда не заходили. Это… - Заходил, однако не хотел прерывать Вас, - добрый смешок чуть прорвался, и я покраснела откровенно, когда Винсент склонил голову в улыбке, спрятав в карманах запястья. Отвела взгляд и смотрела куда угодно, только бы не на него. «Боги… Твои безумные танцы не доведут тебя до добра!» - Прошу Вас, не смущайтесь. Это лишь значит, что Ваши танцы прекрасны. Признаться, мне не хватает этого в Сиродиле… - Почему же прервали сегодня? – Через силу заставила себя выглядеть достойно перед собеседником, и вид его обрел тень серьезности слегка, насторожив. - Предупредить, что скоро, завтра утром, я уезжаю. Я не простил бы себе уехать, не попрощавшись. - Уезжаете? Надолго? - На сезон. Может быть, дольше. И не знаю, когда вернусь. - На сезон… Так долго…, - я повторила, отходя, ибо огорчилась, приняв сначала все в шутку. «Сезон… так растяжимо. Бал пройдет без него. Так…» Постаралась не выдать слишком сильные эмоции, замяв пресыщенными разговорами. Выровняла голос. – Кхм… Гассилдор найдет Вам замену? - Разумеется. – Ну… Тогда желаю Вам благополучного пути и странных танцев, куда бы Вы не отправлялись, - натянула линию губ старательно, пожав плечами. Радовалась, что удалось придумать удачную игру слов, отчего Винсент смеясь вышагивал к пышному горящему канделябру у раскрытого окна, и Элен следовала за ним. Теплые огоньки перекрывали холодный свет лун. Было трудно понять, что он представлял себе, но лорд постоянно хмыкал, глядя в простор снаружи и качая головой от внутренних сцен театра воображения. - Вряд ли я захочу увидеть их там. Это… не такое место. - Зачем же Вы тогда едете туда? – Попыталась расслабиться я, прислонившись к раме с противоположного края достаточно далеко. – Звучит крайне невесело. - Я состою в одной… организации. Выступаю в качестве ментора: наставляю, помогаю решать проблемы, обжиться. Не так давно один из организаторов набрал новичков, так что теперь они нуждаются в моих услугах. - Благотворительность? – Выпалила я, выгнув бровь и приковав отсутствием пауз взгляд Винсента. - Ахах, учитывая моё положение, можно сказать и так, - кивнул он.*** (https://music.yandex.ru/album/4353285/track/34871048)
Зрачки следовали по лицу моему в молчании, и мне становилось грустно, ведь жизнь преобразилась совсем недавно новизной, и вот - краски у меня забирает, а без них уже и невозможно. «Так чувствуют себя скуумозависимые?» Совсем забыла про маленького барда, начавшего тихие аккорды. Обычно я провожала его домой. Лорд спросил. – Он играл нечто восточное. Нравится Морровинд? - Точно не знаю, что мне нравится, - усомнилась я, созерцая увлеченного мальчишку. – Это Беврис. Альбер называет его гением, так что думаю, он знает различную музыку. Просто мне иногда не хватает чувства… раскованности. Я посчитала, что и ему родные мелодии придадут что-то подобное, хотя о себе я бы этого не сказала. Иногда Сиродил или нечто иное в нем будто держит меня в плену и душит, и все себя ведут здесь соответственно. Кроме Вас. О… Простите. Я недостойно разоткровенничалась. Осеклась, отталкиваясь от стены, и заманчивое предложение настигло меня в спину. – У нас есть еще несколько минут. Я приглашаю Вас. Не откажете? «Как я могу?» Винсент переговаривался с мальчишкой недолго и неслышно, прежде чем выйти в условный круг, когда Беврис задорно хихикнул. И я по привычке шагнула назад в нужной дистанции, прокружившись под кончиками пальцев лорда, когда незнакомая музыка заиграла. «Сказал, могу даже сбросить туфли вновь. Смешно. Как же тогда танцевать?» - Я хотел показать Вам кое-что. Поэтому, предыстория, - начал он в медленном, пока еще известном ритме. – На моей родине крупных городов практически не осталось, а сейчас, быть может, и не осталось совсем. К сожалению, я давно там не был. Скорее это можно назвать поселениями, маленькими, большими, и они разрозненные, но не их люди. Вам бы там понравилось, - они совсем как юная миледи Бертран. Своенравные, свободолюбивые, и всё равно, жители стремятся друг к другу, так как ценят… близость. Элен подалась застенчиво назад, ибо слова для нее были слишком нескромными, но лорд вновь настойчиво сократил расстояние, расположив руки в рамку, для меня смущающе непозволительно, и ладонь и предплечье его коснулись лопаток, а щеки моей - немного седые густые мягкие пряди, когда ритмы становились всё более легкими, словно под действием капли алкоголя. Возвышенными волнами. – Не пугайтесь. На Хай Роке танцуют по-другому. Шагнул смело вперед со мною повелительно, плавно, и никогда не подумала бы, что мне понравится такое, казалось бы, противоположное определению свободы, что-то похожее на объятия, где ведут тебя в активных кружащих шагах, что дух захватывало в полном уверенном безопасном контроле. Ведь я не терпела контроль! Однако дышать захотелось глубоко, а вскоре и смеяться. «Нет свобода именно это», улыбнулась я. Могла не думать, могла просто… чувствовать движение, наше, волос касание, руки, воздух ночной, слушать, слышать запахи, ароматы, голос, близкий, рассказывающий мне что-то о далеких островах. Я и тогда не помнила, что именно, ибо терялась и находила себя по-иному, надеялась лишь когда-то вновь переспросить. В этом не было ничего плохого, наоборот. «Но как же теперь мне с этим жить?» Природа за окном даже разыгралась, задувая в залу листья и душную пыль. «Кажется, будет дождь», подумала я перед самым началом ливня, сильного, почти стеной, стихии, запершей ставни тяжелых дверей. И в один момент все свечи погасли, оставляя нас в кромешной темноте с одной лишь белесой Секунды полосой. Брызги окропляли плечи, покрывая мурашками разгорячившуюся кожу под тонкой тканью, и бард на мгновение прекратил играть, сбившись с потока. - Ох, я ничего не вижу. Я неуклюже споткнусь или отдавлю Вам ноги, - хотела остановиться в растерянности, но Винсент успокоил мягко. - Зрение не важно. Доверьтесь мне. Можете закрыть глаза. Забросил руку мою на шею, приподнимая, отрывая от пола, и танец стал похож на левитацию. Полёт, заставляющий душу улыбаться, а мне хотелось жить в этой пьянящей уверенности, пусть даже у Элен в ней будущего нет.***
Винсент вскоре отправился по приказу Люсьена Лашанса, дабы впервые встретиться с троими, что разрушат всё и почти принесут Братству гибель.***
А пока у юной Элеоноры в душе образовалась странная едкая пустота. Я тщетно старалась не думать о том дне, и каждый раз, когда мне это удавалось, мне возвращали мысли случайные фразы, ноты, вопросы Габриэля, матери или отца. Я была слишком… сосредоточена на работе. - Нора, - иногда звала меня Ирена. – Что-то случилось? - Что? К чему такой вопрос? – Огрызнулась я. - У тебя тетрадь горит… Гасила очнувшись попавшие в горелку листы. Задумалась затем и улыбнулась натянуто в ответ отрешенно. – Нет. Не знаю. Надеюсь, что ничего. Так протянулось целое лето, в кабинете у центра города, недалеко от особняка. Там, либо в танцевальном зале. Мне снились странные сны, реалистичные кошмары, подтверждающиеся в прошлом, повторяющиеся в настоящем, а иногда и будто в будущем, где я носила черное. Тогда же, в начале первого месяца осени, я впервые увидела в подвале дома человека в кожаном доспехе. Лицо Матье, что осветилось от моего фонаря, напугало. В его руках бумаги - он кинулся на меня с ножом, и мне удалось сбежать оттуда в ужасе благодаря предсказательной настороженности, обронив и расколов любимую реторту, оставила дверь настежь распахнутой и вернулась лишь вместе с Габриэлем, который не поверил в росказни устрашившейся темноты сестры. Он убедил меня в богатом воображении Элен, что заперлась надолго и безвыходно в поместье по собственной воле и потеряла рассудок, вскакивая во сне. Остались только некие сомнения, подозрительность, ощущение слежки, присутствие. Я попросила Альбера перенести занятия на более раннее время, дабы возвращаться домой до заката, прекрасно понимая подсознательно, что ужасы вершатся и средь бела дня. Мнительность принуждала к осторожности. Она покидала меня лишь утром в уютном лекарском кабинете, где в конце концов на видных местах поселились разложенные скальпели. Спокойствие пропало и оттуда. Мне нужно было занести в кабинет реагенты сразу после занятий, день уже сокращался, и город, как на зло, опустел. Гонец прибыл слишком поздно, задержавшись где-то в пути. Не стала переодеваться, гневалась, наблюдая, как солнце скатывается, пересекая настораживающие улицы, озираясь на темные окна. Пробежала с ящиком по мосту и прямиком к лавкам, отперла ключом торопливо с прозрачными стеклами дверь. Внутрь. Захлопнула. Поставила, задвинув, составы на полку – даже не разобрала, просто опустилась тревожно на столешницу, прислушиваясь к соседней комнате – туда я заглянула сразу, но что мешает тьме стать невидимой? «Пожалуйста, не сходи с ума. Почему твои руки дрожат? Это начинает утомлять» От паранойи я жутко устала. - Так, успокойся, - сомкнула глаза на секунду. - Прошло достаточно времени. Опиши их и иди домой. Потянулась назад к бумагам и перу, когда зазвонил негромко колокольчик осторожно открываемой двери и я мгновенно обернулась. - Это Вы… Не может быть, - распахнулись глаза, увидевшие впервые за долгое время прибывшего друга, и я слезла со стола, вскочила порывисто от испытанного облегчения, чтобы обхватить в объятиях, неожиданных даже для него, пока я, осознав, не отстранилась не в состоянии сдержать шутки в смущении. – О боги… Какой конфуз - я только что обняла лорда без приветствий. - К этому легко привыкнуть. Легкая улыбка растеклась по лицу Винсента, несмело и удивленно едва касающегося моей спины, и я отошла внутрь комнаты дабы хоть как-то соблюсти приличия. К сожалению радость омрачалась происходящим вокруг. - Почему Вы не предупредили, что возвращаетесь? Я бы подготовилась – попросила бы Януса через отца достать винный шкаф в библиотеку специально для Вас. – Честно говоря, я в Скинграде уже некоторое время, - он расположился сидя на кушетке неподалеку, пока я нервно гуляла вдоль полок стеллажей. Я ведь даже не подозревала об этом. – Нужно было уладить дела. Не был уверен, что удастся остаться здесь надолго, ибо не думал, что вернусь даже в ближайшие полгода. Однако я безумно скучал без наших бесед и решил позволить себе эту вольность. «Даже в ближайшие полгода. И что же теперь?» Вдохнула смело, собираясь крепиться, облокотилась напротив, но не увидела привычного. - Что-то не так? - Спросила заботливо и понимающе, и лорд вскинул вопросительно брови. - Вы не улыбаетесь. У Вас проблемы? - О, - он сдержал всё же наметившуюся улыбку. – Зубная боль - не те проблемы, о которых стоило бы волноваться. Судя по всему, в отличие от Ваших. Вы чем-то обеспокоены. Расскажете мне? «Зубная боль. Он их стачивает?» Передернуло от представления. Винсент как-то понял, что душа моя не на месте. Я потирала ладони, ломая пальцы, в ходьбе из стороны в сторону - его мой вид насторожил. - Это покажется глупым. - Так или иначе, Элен, можете рассказать мне все как на духу, - развел тот руками. – Для этого я здесь. - Мне… страшно. - Страшно? - Неделю назад я видела кого-то в подвале поместья. Кого-то, в черном. Он попытался убить меня, - от слов лицо Винсента изменилось. Он внимал им, согнувшись и подперев подбородок над замком из пальцев. - Габриэль не поверил, но с тех пор я чувствую… нечто, и мне кажется, что я схожу с ума. И я вижу странные сны. Вы, наверное, подумаете, что я попросту впечатлительна, как и всякая женщина, - качала я головой, прикусывая губы. – Но это не так. Эти кошмары сбываются. Наяву. Как и лицо этого… мерзавца. - Вы говорили об этом отцу? - Нет. Конечно нет, - опустила я глаза. «Могу ли я высказаться?» – Вы, наверное, не знаете моего отца, и что он может сделать. Я рассказывала Вам уже о характере исследований. Уоренимус… попытается убрать это из памяти, как уже делал раньше, считая это заботой. Я узнала об этом случайно. Аналитически. Иногда забытое возвращалось, но недавно он нашел что-то ещё, прорыв, как говорит он сам. Я боюсь, что теперь ничего более не вернется. - И Вы не хотите избавиться от страха? – Спросил управляющий, выслушав. – Все люди, кого я знал, обычно избегали его. Они посчитали бы за счастье никогда не испытать его снова. Хмыкнула. – Пусть я не сильна, не рыцарь, даже не маг, но то, что я знаю, помню, поможет мне защитить, если не окружающих, то хотя бы себя. Я хочу этого. Хочу иметь такую возможность. Я же говорила, что прозвучит глупо… - Нет. Это не глупо. И если Вас это утешит, я Вам верю и воспользуюсь своими связями, чтобы проверить Ваши подозрения досконально. Можете не опасаться более за свою жизнь.*** (https://music.yandex.ru/album/4825538/track/37953643)
Растеряно села рядом с Винсентом на высокий лекарский стул, который позволял чуть возвышаться над пациентом, удобно зацепив поджавшие легкий подол лодыжки за перемычку, давая ногам долгожданный отдых. Стало немного спокойнее, ведь понимание – то, чего так мне не хватало. «Неужели он снова покинет меня? Не будет больше бесед? Не будет шуток? Рассуждений? Музыки? Музыки…» Издала печальную насмешку над собой, и он повернулся ко мне слегка под углом. - Хм? Я не вижу на лице миледи уверенности. Вас терзает что-то еще? – Устроился удобнее, подвинувшись. – Я не уйду, пока не услышу всё. Металась, пыталась начать несколько раз, однако отговорки те в голове невнятны даже для меня. Такое нужно, пусть и тяжело, говорить прямо, в глаза, и я подняла свои. - Я… боялась, что Вы не вернетесь. А теперь я слышу, что, может быть, это оправдано, и не могу… смириться, - кажется, он собирался что-то сказать, однако я продолжила, едва сдерживая голос на плаву. – Это… не то, что я в состоянии понять, но оно терзает меня с последней нашей… встречи. И тот… танец. Я не могу выбросить его из головы, как бы не старалась. Так смущает. «Зачем ты говоришь такое, Элеонора?» Винсент смотрел будто снова удивленно, или заботливо, или как? С сожалением? Он сжал мое запястье, чтобы другой рукой заправить прядь мою за ухо в характерном для миледи жесте. - Я… слишком стар для Вас, дорогая Элен… «Это… больно» Отвела взгляд неожиданно. Не думала, что когда-то буду страдать от безответных чувств. В тишине я, наконец, проговорила разочарованно. - Разве время или обстоятельства рождения что-то значат… - Вы мне не поверите, если я скажу, как много, - лорд пытался безуспешно приподнять настроение разговору, поглаживая в утешение. – Почти девятнадцать лет назад в Сиродиле родились Вы. И через годы даже подарили мне знакомство и чудесные беседы, из-за которых я сорвался в Скинград вопреки своим планам. Чтобы увидеть дорогую Элен. - Почему Вы зовёте меня дорогой? – С неким порицанием взглянула я, ведь он делал тем самым только хуже. - Потому что Вы дороги моему сердцу. Я долго наблюдал за Вами. Я видел, как Вы растете, сражаетесь с Габриэлем в импровизированной дуэли, становитесь старше, изумляете меня, превращаясь в красивую умную девушку, а сейчас в роскошную и отважную женщину. И я чувствую ответственность за Ваше благополучие. - Тогда позвольте мне избавить Вас от этой ответственности, - говорила я с горечью. – Хотя бы… освободить Вас от боли, ведь Вы меня выслушали. - Вам может не понравиться то, что Вы увидите… - Счет всё ещё открыт, - перебила я гордо, высвобождая запястье. Фраза напомнила ему о тайне, что всё еще не поведана. – Помните? И я хочу, наконец, закрыть его. И я знаю, что Вы всегда были рядом, Вы заботились обо мне, ограждали, защищали. Давно. Даже тогда, на виноградных полях, - Винсент был неподдельно поражен и впервые оказался побежден в словесной интригующей игре. Он не ведал, что о природе вампиризма известно мне, и всегда пытался оградиться. Я пояснила тихо, пригибаясь. – Глоток Сурили, подаренный Вами, вернул меня туда. Я всегда знала, кто Вы, и не боялась, потому что милорд Вальтиери - мой дорогой друг. Он лучшее, что есть в моей жизни. И после всего… не говорите мне, что возраст имеет какое-то значение, - дотронулась до холодной кожи его лица. Я никогда не была падка на красоту, однако несомненно черты Винсента завораживали меня в закатных красках, особенно теперь. Прошептала. – Ну а зубы… это всего лишь… кости… Мне хотелось поцеловать его – я была близка, и вздрогнула, как от огня, сожмурившись болезненно. – Боги, что я творю? Неторопливо распрямилась, отвернувши голову куда-то в угол. Я достигла невозврата. – Я… разрушила нашу дружбу. Сама. Пожалуйста, Вы можете уйти. Только прошу, не говорите больше ничего. Боковым зрением видела, как вампир поднимался, и плечи сковало напряжением, но почувствовала прохладные прикосновения рук, бережно охвативших под тонкие изящные ноги. Чтобы поднять, быстро, молчаливо, падая обратно на кушетку к спинке, усадив меня на колени. Захватило, поразило, подарило снова ощущение трепета. И это… был наш поцелуй, легкий, желанный, несмелый, но игривый, что по телу прокатилась дрожь, как при ознобе, когда я зарылась впервые пальцами в каштановые волосы просто потому, что мне так захотелось в сию секунду, а ему хотелось мягко касаться талии моей и шеи. Я ощутила восторг. - Милорд…, - произнесла я в счастливом смехе удивленное, прерываемая прикосновениями губ. Услышала едва. - Почему именно «милорд»? - Потому что Вы… единственный «лорд», «милый моему сердцу»… - Чтобы Вы знали, Элен, я сейчас совершил глупость, - улыбнулся Винсент ослепительно открыто моим губам. – Глупость, о которой не могу заставить себя пожалеть. Позади кушетки висело зеркало, отражающее входную дверь. Я совсем забыла. Я «открыла глаза» и увидела в мутных витражах брата, прервав нечто прекрасное, ведь его лицо изобразило пренебрежение, прежде чем тот скрылся за границей стекла. - Только не это… Габриэль! Он видел нас! Он расскажет отцу! Я взволновалась, но вампир поцеловал мою руку спокойно, обращая внимание на себя. Возможно, он даже чувствовал его присутствие. - Не беспокойтесь. Габриэль убеждал Вас в потере рассудка, а я смогу убедить его и профессора в небольшом недоразумении. В любом случае максимум, чем он сможет Вам навредить, - распространением сплетен на балу в честь сестринских именин. Кстати, ведь я заглянул не просто так - я привез кое-что для Вас в подарок, - Винсент, подняв указательный палец, потянулся к нагрудному карману, чтобы изъять маленькую изящную вещицу, оказавшуюся в моих ладонях. Эллипс из резной красной древесины, украшенный вкраплениями золотой краски в местах углублений лепестков. – Я привёз её когда-то из экспедиции в Ввандерфел от местных мастеров. И собственно единственное, что привез оттуда, ибо и первое, что я купил, у лавочника за золотой сэптим, в обмен на легенду. Да, у неё есть история, пусть и не оплетенная героизмом или вмешательством Богов, но загадочная, как и все укромные предания самобытных племен. Посмотрите на цветок разновидности орхидей Золотой канет. Он имеет особое название – Слеза Роланда, самые крупные соцветия которого с не менее крупными шипами растут лишь в одном месте на острове как первая скупая слеза, оброненная на землю. - Очень красиво, - рассматривала я сей неоценимый подарок. - И, пожалуйста, пусть Вас не смущает её цена. Я заплатил за дар гораздо большим, нежели золотом. Я взглянула нежно, понимая смысл подобного уточнения. «И неужели он полагал, что после этого я останусь равнодушной?» Могла бы любоваться им еще долго, если бы в этот раз не встрепенулся Винсент, не на шутку напугав меня красным взором в пустоту за окном, жестами отпуская Элен и призывая, чтобы я отошла к дальней стене. Я ничего не видела, думала, что не видела, ибо дверь порывом распахнулась, как от мощного удара, сорвав колокольчик, что зацепился неудачно в обратном её движении. Тогда вампир шагнул вперед, и его приковало к пошатнувшемуся шкафу прозрачным силуэтом, что материализовался вскоре посреди кабинета высоким черным пятном, и я попятилась к столу от ледяного пронзающего взгляда таких же черных глаз, смеривших меня мельком, прежде чем потянуть за грудки не сдвинувшегося с места и даже не согнувшегося в осанке Винсента. - От тебя я такого не ожидал, - процедил сквозь оскал близко несущий угрозу мужчина. – От кого угодно… - Успокойся, Люсьен, - вампир сжимал всё сильнее его запястье, дабы тот освободил натянутый камзол. – Мы не одни. - Пх, иначе бы меня здесь не было…, - выплюнул спикер, обернувшись ко мне в тень. Он выступил навстречу, сократив расстояние до стола всего в несколько шагов, но я не дала ему ступить последний, выбросив к его горлу вытянутую руку со скальпелем на конце. - Не подходи! - Оскалившись против «врага», поглядывала на Винсента, который почему-то был спокоен, будто опасность мне не угрожает – он показал мне раскрытую ладонь в то время, как Люсьен сдвинул с ухмылкой острое лезвие инструмента тыльной стороной пальцев. – Бойкая… Разумеется, я ничего не смогла бы сделать самому спикеру. Уведомителю потребовались считанные секунды, чтобы раскрыть соседнюю комнату и затолкать Элеонору в спину в крупную подсобку. Ручка загорелась и провернулась под действием магии – и я припала к тонкому дереву, чтобы в панике слушать их разговор. Я боялась. Боялась за Винсента, ибо человек был настроен агрессивно, и судя по всему причина у него была. - Хотел… скрыть? – Спросил злорадно Люсьен. - Ты понимаешь, что Черная Рука не станет терпеть «угрозу»? - Угрозу, - хмыкнул вампир, повторив. – Им всё еще трудно поверить, что власть интересует меня не более, чем кусок поджаренного бифштекса… - Твои метафоры действуют мне на нервы. Ты мог выбрать любую избалованную девицу из замка. Только помани пальцем, - Уведомитель огрызался, удаляясь. В воздухе раздался характерный щелчок жеста. – Думал, великого Мастера Винсента не способно заинтересовать что-либо или кто-либо за столько веков, и даже так – пусть, мне нет дела до его плотских утех. Но Она – единственное любимое Дитя. Этого тебе не хватало? - Я не советую тебе сейчас терять моё уважение, - прервал Винсент серьезно тираду. – В свое время я не стал читать нотации о твоих развлечениях с сестрами. - Наши положения разнятся, Винсент. Ты всегда будешь ходить в семье по грани жизни и смерти. Меня не интересует твое уважение. Меня интересует лишь воля Матери, которая молчит слишком долго. Она – последняя проклятая, и мой долг довести её… Круг не станет рисковать. Он убьёт Дитя, если узнает о твоих посягательствах. - Разве Черную Руку не волнует та же миссия? – Спросил ментор, сам же отвечая. – У меня было достаточно времени подумать после уничтожения опасных свитков. Кстати, заранее отчитаюсь – Бертран так и не восстановил работу. Попросту не из чего. Но дай угадаю, никакого проклятия не существует? А если и существует, то не к ней «притягивает смерть»? Сколько было детей? Она была не первая и не последняя, но почему-то именно она. Ты знаешь об этом, потому так взбешен. Аркуэн приказала их убить, не так ли? Люсьен выдерживал паузу. Должно быть, гневался его правоте, передвигался неслышно в мягкой обуви, как и положено убийце. Разочарованный злобный смешок. Я не понимала до конца тему разговора, но догадывалась. Всегда догадывалась. Встала на носочки, дабы видеть в окошко, как уведомитель вертит меж пальцами скальпель, а вампир стоит, расслабленно прислонившись к стеллажу и сложив на груди руки. - Слышащий как-то вернулся с первым подобным пожеланием эксперимента и так называемым из его уст «предупреждением»: От Ситиса должно прийти любимое Дитя, что будет вершить правосудие. Проще и безопаснее сохранять привычное, подставив несчастные случаи. До тех пор, пока об этом не становится известно Матери, и она не замолкает, внушая еще больший ужас разорения и неизвестности. Решили «вернуть доверие». Выбрали самое… хилое, - брезгливо протянул спикер, аккуратно и беззвучно возложив на прежнее место предмет. – Управляемую куклу с красивым лицом, единственным навыком колющего которой является цепкий взгляд и острый язык. И мне придется как-то… мириться с этим. - Полагаю, управляемость противоречит планам Матери о правосудии. Тем более, что причиной как раз явилось произошедшее – Матрона чисто ведает о наших душах и об их интригах. И для меня странно, что в суровых реалиях ты до сих пор пытаешься играть по правилам. Поверь мне, увидишь, Элен может удивлять. Я мог бы… - Не можешь. Нарушать правила – твоя стезя и порок вместе с твоей природой, - мое имя вывело Люсьена из себя, заставив вновь нависнуть грозно над Винсентом. – Можешь отдохнуть от мыслей. Ибо ты до сих пор упускаешь детали. Я всё продумал за тебя, когда поймал того мальчишку, и ты заставишь старого профессора убрать из памяти Дитя лишнее. - Память – это нить, прошивающая картину бытия, Люсьен, - возмутился Винсент строго и громко, выговаривая быстро. Он не ожидал подобного решения. - Ты собираешься вмешательством распустить её, оторвать от неё кусок, и в этом смысле сам упускаешь пресловутые детали. Магия разрывает связь Дитя с Матерью, с каждым разом всё более надолго. В твоих же интересах поддерживать её, если не хочешь повторения истории с Корусом. Это вопиющий случай измены. Слишком быстро он переметнулся, когда ничего не предвещало беды, и сегодня Элен поведала мне нечто предостерегающее… - Ты. Это. Сделаешь! – Указал пальцем уведомитель, направляясь к выходу летучей поступью. - Я кого-то привел за собой в Скинград, Люсьен. Кого-то, кто носит черное, как ночь, и кого-то, кто пытался убить Дитя. Она видела его лицо. Ты теряешь следы, - продолжал убеждать вампир ученика в спину, однако тот оставался непреклонен, задержавшись у двери. - Верить тебе, что совать руку вампиру в пасть. Сделай и отправляйся в Чейдинхол, либо я сам убью её. Мне нужен только преданный Душитель, хоть и абсолютно слабый. - Верить мне? Преданный? И как же ты судишь? Как собираешься гарантировать эту преданность? Винсент встряхнул головой, на что спикер натянул доминирующую улыбку, исчезнув. И я осела вдоль стены, глубоко вдыхая горечь. Скоро он неторопливо отпер замок и опустился без единой капли возможного опровержения. Молчал, проводя нежно по волосам, чтобы прижать осторожно к плечу, поставив подбородок на макушку и целуя по-отечески. Кажется, я понимала, почему милорд остерегался отвечать на мои чувства, и всё же они были сильнее нас. - Элен… - У нас… нет выбора? – Собирала пальцами я ткань на его спине. – Нельзя просто… уйти? - Эти люди опасны. Он не нарушает слов. Я не хочу твоей смерти. Нет. К великому сожалению, нет.***(https://music.yandex.ru/album/1011504/track/9545691)
Дни, полные хаоса, когда я не хотела возвращаться в замок. Габриэль действительно отцу рассказал, как видел Элеонору в объятиях бессмертного управляющего. Как я сейчас понимаю, Янус поведал Уоренимусу свой секрет исследований ради, и личность лорда Вальтиери так же не была для профессора тайной, оттого реакция оказалась более буйной, чем следовало. И если раньше вампир мог бы замять звенящую сплетню, то теперь она в поручении спикера оказалась даже полезной, если можно так сказать. Дочь связалась с нежитью? Его не нужно было долго убеждать. - Я ДУМАЛ, ЭТО ЛИШЬ ТРЕКЛЯТЫЕ ГРЯЗНЫЕ СЛУХИ! Наша последняя встреча. Я долго не решалась, думала, стоит ли томить сердце и душу, но в конце концов сорвалась в замок к кабинету милорда, зная, что отец сейчас там. Подоспела к запертым дверям, из-за которых доносился ор Уоренимуса. Вздрогнула на подходе, замялась в коридорах. - Янус Гассилдор обещал моей семье безопасность! И что я слышу! Уму не постижимо! Да я пальцем к работе не притронусь! - Я никак не отношусь к делам Януса Гассилдора, уважаемый профессор. Это полностью на моей совести, потому я и прошу Вас сделать это снова. Думаю, Вы не будете против. Просьба Винсента произвела на отца противоречивое, но успокаивающее впечатление. С одной стороны, он желал Элен жизни и прочих мирских радостей, общения, развлечений, любви, а с другой оказались превратности и выверты судьбы. Хорошо, что не выяснилась причастность вампира к Темному Братству, иначе Уоренимус, думаю, вовсе сошел бы с ума. - Уму не постижимо! – Голос приближался, а затем на меня пролился кристально-чистый ясный свет. Отец озверел, увидев меня, но за его спиной я видела только провожающего профессора милорда. – Что ты делаешь здесь?! Иди домой! Сейчас же! Он кричал на меня неистово, на что Винсент с просьбой обратился к возмутившемуся Уоренимусу. – Прошу, позвольте мне поговорить с ней. Уверяю, Ваша дочь тут же отправится в Розеторн-Холл… Вампир завел меня внутрь, аккуратно прикрыв кабинет, где я доселе не была. Окна там были украшены витражами, подобными тем, что заказаны для его дома в Скинграде. Я оказалась в крепких руках, обнимающих меня теперь не сдержано, и на глаза слезы навернулись сами собой, как и бесполезные слова. - Я не хочу терять их. Как же так? Неужели они пропадут, растворятся, будто бы ничего и не было? - Они не пропадут, - на вытянутых руках заглянул в лицо Винсент с легкой улыбкой. – Ведь я буду помнить. Мы еще встретимся, я обещаю. И кто знает, быть может, мы снова станем друзьями? Должны ими стать, ведь как иначе? Ты доверишь мне сохранить самое дорогое? «Разве я могу сказать на это «нет»?» Он всегда умел меня утешать, утирая слезы ласковыми прикосновениями. Вампир посмотрел на меня с сожалением. - Это буду уже не я. Я стану… другим человеком, не целым. Только частью. Как же Вы? Вы будете смотреть, как мою жизнь наполняет что-то другое? - Опустила я глаза, но услышала нечто, дающее мне надежду. - Если ты о том, что я думаю, то для меня станет утешением умиротворение на лице миледи Бертран. Конечно, никто не может гарантировать, что я не заартачусь, перекусив очередным ухажером в подворотне, - пошутил он для разрядки, однако так же стремительно обрел серьезность. - Я могу сохранить их не только для себя, Элен. Я не искусен в свитках так, как ученые и маги гильдии, однако понимаю, как работает память. Память – это кружево из множества цепей с открытыми концами. Уоренимус лишает возможности зацепиться за какую-либо из нитей, потому как предположительно знает их все. Но ты можешь сохранить одну для себя. Избери для себя что-то редкое, что приглашало бы вернуться. И я верну тебе их, когда ты меня попросишь. - Когда попрошу? Как я могу попросить о том, что не буду помнить? - Если не попросишь, значит Элен это не будет нужно, - кивнул милорд. Я задумалась, судорожно стараясь придумать, ведь времени не так много. – Так что же ты решишь? - Ваш… вампирский клык, - ответила я бездумно, не зная специфики, полагая лишь о редкости ингредиента. Сейчас понимаю, как это прозвучало жестоко, и почему Винсент посмеялся обреченно, прежде чем обнять меня с согласием. - Хорошо. - Пожалуйста, потанцуй со мной как тогда… Хлынула с новой силой печаль, цепляясь пальцами накрепко, оставляя влагу на коже и ткани. И оставалось до ночи так мало за закрытыми глазами. Пусть музыки не было, она звучала где-то внутри, когда танец еще крепче и легче. Кроме дыхания и биения не слышалось ничего. Произнесено было: «Я люблю…» И звук этот таял в чистом стекле.***
Чего же ты боялся, Люсьен? Потерять преданность? Того, что я вспомню твои слова?***
***
Выбравшись из склепа, я направилась в графство Чейдинхол. Погода совершенно испортилась, изливаясь мелкими дождями. В графство, прямиком на вершину крепости Фаррагут, откуда видна была выгодная панорама. Просто сидела там на зубце, свесив ноги, промокая, и роба источала знакомый аромат. Читала досконально дневник предателя. Про то, как были украдены экземпляры предположительно уничтоженных оригиналов, как Джованни Цивелло узнал о моей личности еще до Кровавого Бала, как затевались интриги вокруг убежища. Долго, может, несколько часов, пока не почувствовала спиной присутствие. Вдохнула. Не знала, как и что могу сказать, ведь Элеонора была права, и я уже совсем другая. В конечном итоге поняла по мере приближения шагов – то, что для меня будто произошло вчера, для него – в прошлом шестилетней давности. «А может и нет?» Наши отношения другие. Даже более открытые. - Ты… решил остаться? – Не видя провернула голову на звук не до конца, и Винсент перелез через камень, чтобы сесть рядом, сложив руки на коленях. Смотрел вместе со мной на факелы города в серости. - Я решил это уже давно – еще после твоего возвращения из Нириастара. Улыбнулась уголком одним, вернув вымотанное выражение. Не отдыхала так давно. Хотела смягчить скорбь в голове от мысли, что он всё-таки мог уйти. Почему-то на ум пришло именно это. - Винсент… - Хм? - Могу я спросить тебя? Правда…, это несколько… личное. - Ты можешь спросить меня о чем угодно, Элен. Больше никаких тайн. - Это… о твоей жене. Она была исследователем? - Портной. - Что с ней случилось? - Предыстория. Нас свели родители по старой доброй традиции. У неё была своя небольшая лавка. Недолго прожили – она погибла в одной из моих первых экспедиций… Интересная формулировка вопроса. Почему? - Да так… Ничего.