Mad As Rabbits

      Первое, что замечает Юнги, придя в себя, это непрекращающийся стук где-то в основании черепа. Голова до безумного сильно пульсирует, и, он почему-то уверен, это не совсем нормально. Он громко стонет, когда пытается подняться с... что бы это ни было, но в общем что-то, на чём он лежал мгновением ранее, как вдруг его останавливает удивлённый вскрик, раздавшийся прямо рядом с ним.       Он медленно промаргивается, мутным взглядом окидывая знакомую комнату, осматривая пустые столики и уютно украшенные стены, как вдруг замечает размытую непонятную кучку чего-то всего в паре шагов от дивана, на котором он, судя по всему, и лежит. Первыми он отмечает опустившиеся кроличьи ушки, а потом уже большие кукольные глазки, после широко раскрывая собственные, когда, наконец, вспоминает, где и по какой причине он был.       До ужасного медленно он поднимает руку, осторожно касаясь затылка и тут же шипя, когда нащупывает больнючую шишку. — Ты что... Ты ударил меня? — морщась, спрашивает он.       Куки тут же яростно качает головой, всё отрицая, и пальцем тычет на что-то рядом с Юнги. — Н-Нет, это был вот он, — чуть ли не вскрикивает он, поднимаясь с пола и усаживаясь лицом к Юнги на стул неподалёку от дивана.       Юнги вновь растерянно хлопает ресницами, медленно поворачиваясь в указанную сторону, где стоит владелец кафе, нервно мнущий в руках пакет со льдом. — Ну приветик. Я Сокджин, и да, я ударил тебя, — бубнит гибрид собаки, прежде чем впиться яростным взглядом в кролика. — Но просто так, для справочки, это он тут сразу потом попросил ударить тебя снова, но я этого не сделал. — Ох, ну да, спасибо, наверное, — невозмутимо тянет он, каждым дюймом своего тела источая сарказм, что гибрид собаки, конечно же, чует, дуясь и умилительно опуская уши. Юнги закрывает глаза, поджимая губы и словно мантру повторяя мысленно: "Мне не нравятся собаки, я не люблю собак, не люблю... Арх, к чёрту всё". — Прости, — уже спустя минуту бурчит он, извиняясь за то, что расстроил владельца. О, он всегда был слишком слаб, дабы выстоять против щенячьих глазок, чем и так постоянно без всякой жалости пользуются его донсэны, и, что ж, получается, с незнакомцами так же. Эх, видели бы его сейчас предки-леопарды...       Сокджин качает головой, тепло улыбаясь Юнги. — Нет, это мне стоит здесь извиняться, я правда не хотел тебя вырубать. Просто... Я просто запаниковал, когда Чонгук вдруг начал кричать, а он ведь кролик, а ты леопард, и мои инстинкты... В общем, вот... Прости ещё раз, — мямлит он, жестикулируя руками туда-сюда, то на Юнги показывая, то на кролика, всё ещё молча сидевшего в сторонке. — Да ладно, в этом и моя вина есть, я напугал его, — со слабой улыбкой отвечает Юнги, после медленно переводя взгляд на Куки, прежде чем вновь повернуться к Сокджину. — Вообще, ты не против, если я поговорю с ним наедине минутку-две? — спрашивает он, прежде убедившись, что голос его звучит достаточно громко, чтобы кролик обязательно услышал, о, и он слышит, это сразу видно по тому, как Куки напрягается. Однако он ни на миллиметр не сдвигается, дабы хоть как-то воспротивиться или остановить Сокджина, когда гибрид собаки поднимается с места, пообещав принести Юнги чашечку свежесваренного кофе.       Юнги играет пальцами, тихо постукивая подушечками по обивке дивана, будто на пианино играя - нервная привычка, развившаяся, когда тот ещё дитём был, - ломая голову, с чего же начать светскую беседу. — Ну так что, — в конце концов несмело начинает он, нерешительно улыбаясь гибриду, что смотрит на него настороженно. Он откашливается, стараясь не краснеть от столь пристального внимания со стороны Куки.       Он так смотрит, потому что боится тебя, идиот. — Я Юнги, он же Агуст-Ди, — решает начать с представления. — Я бы пожал тебе руку, но не очень-то хочется, чтобы меня снова огрели по голове, так что да, — сбивчиво заканчивает он, с облегчением выдыхая, когда видит, как на губах кролика расцветает слабая, но такая ценная улыбка. — Ты снежный барс, — вдруг говорит Куки, наблюдая за ленивыми покачиваниями белоснежного пятнистого хвоста. — Так и есть, — кивает он, слегка удивляясь тому, что Куки точно знает, какого он вида. Люди обычно путают его с белым гепардом, но его пятна намного красивее, чем у тех - спасибо, мир, большое; однако Юнги вовсе на них не сердится за это, ведь он как-никак один из немногих в своём роде, так что он и не ждёт от остальных, что те будут знать все типы и виды леопардов. — Откуда ты знаешь? — спрашивает он, голову наклонив в кошачьей манере. — У нас, травоядных, в старшей школе был такой предмет, как "Хищники: вводный курс", и у меня по нему была пятёрка, — невозмутимо отвечает кролик, и Юнги, не в силах удержаться, аж рот приоткрывает от удивления. — "Хищники: вводный курс"? — бормочет он, в ужасе выдыхая от того, чему же сейчас детей в школах учат. Вроде как, он старше кролика, не на много, но всё же старше, однако он никогда и слышать не слышал о подобном предмете. Лично у него определённо никогда не было "Травоядные: вводный курс". — У тебя правда такой урок был? — недоверчиво тянет он, чуть морщась. — Неа, я соврал, — хмыкнув, признаётся Чонгук, для достоверности головой качая.       Юнги аж на несколько секунд теряет дар речи, он пялится на кролика, не отрываясь и так и не закрыв рот, наверняка, выглядя со стороны как полный идиот, и после качает головой, в то время как кролик смотрит на него с озорной улыбкой. — Стоило догадаться, что ты и в реальной жизни будешь тем ещё засранцем, Куки, — с усмешкой тянет Юнги. — Это всё самооборона. Я всегда саркастичным становлюсь лицом к лицу с опасностью. — Ох, ну ладно тебе, — стонет Юнги. — Ты ведь прекрасно знаешь, я не причиню тебе вреда. — По правде говоря, нет. — Куки, виртуально мы знаем друг друга уже год как почти, да, конечно, ты не видел меня, но я видел твои... — он откашливается под конец, щёки его пылают алым румянцем. — Ну... В общем-то твоё всё. Думаешь, после всего этого я ещё способен причинить тебе боль?       Чонгук чувствует, как и к его щекам от слов леопарда приливает кровь, но всё же находит в себе силы ответить: — Но ты хищник, Юнги, — подмечает он, когда сам Юнги наконец замечает, что и младший раскраснелся, и продолжает, насмешливо приподняв бровь: — А что если ты сталкерил меня весь год? И всё это время терпеливо выжидал, когда же наконец сможешь наброситься на бедного кволика, а? — Ладно, окей, во-первых, "кволика"? — фыркает Юнги, после со всей своей искренностью в голосе продолжая: — Чёрт, как же мило. Во-вторых, давай-ка сразу всё проясним: я ничем таким не занимаюсь, то есть у меня никогда раньше не было желания съесть или вообще причинить вред кому-либо из гибридов.       Потому что, ладно, животные инстинкты всегда довольно сильны, но всё же недостаточно, чтобы хоть на капельку вызвать у него желание выслеживать и охотиться на более слабых гибридов, хоть друзья и любят большую часть времени дразнить его, называя котёночком, но это лишь из-за его любви то и дело дремать в самых неожиданных для этого местах, порой настолько увлекаясь ёрзаньем в поисках удобной позы, что сваливает вещи на пол; также у него просто безупречное чувство баланса, грация и чувства намного более обострены, чем у других, и, вероятно, это всё, что досталось ему от леопардовой сущности. — То есть... Гибриды, они ведь тоже люди, пусть и частично, а я вовсе не каннибал, — содрогнувшись, добавляет он.       Куки несколько секунд молчит, поджав губы да лоб нахмурив, кажется, он сконцентрировался, всерьёз раздумывая над словами Юнги. В конце концов он медленно выдыхает и кивает. — Что ж, ладно. Справедливый довод, — шепчет он. — Прости, что так начудил, просто я не... не... — прежде чем вздохнуть, нервно потер лицо. — Не встречал гибридов хищников раньше, и просто запаниковал. — Всё нормально, Куки, правда. В смысле, получать удар по голове со спины, да, — шутит он, на что Куки отзывается тихим хихиканьем. — Думаю, будет лучше начать всё сначала? — предлагает Юнги, в ожидании ответа глядя на гибрида и улыбаясь, когда тот кивает. — Я Юнги, Мин Юнги. Мне двадцать шесть, и я работаю в Min Enterprises. Самостоятельно научился играть на пианино, в колледже занимался искусством фото. Люблю музыку, время от времени читаю рэп, — он делает паузу, вдруг дерзко ухмыляясь Куки, и уже после продолжает: — и каждую пятницу спешу домой пораньше, чтобы не пропустить твой стрим.       Чонгук мгновенно краснеет, откашливается, прочищая горло, прежде чем ответить: — Чон Чонгук, двадцать два года, студент, специализируюсь на изобразительном искусстве. Люблю танцевать и музыку тоже, да, — на мгновение он заминается, но спустя секунду добавляет: — Я... Ухм... Я камбой, потому что обучение и художественные принадлежности - это не какие-то там шутки, и стоят очень дорого, — объясняет он, вновь заметно покраснев. — К тому же мне нравится себя баловать, покупая до смешного дорогие вещи всегда, как только захочется. — А? Какие, например? — с плохо скрываемым любопытством спрашивает Юнги. — Одежду в основном. Я люблю шёлк, мне нравится, как он ощущается на коже, — чуть застенчиво отвечает Чонгук, в то время как мозг Юнги просто разрывается от картинок, где раскинувшийся на его тёмных шёлковых простынях кролик стонет громко, извиваясь, и всё это только для него одного, так что он встряхивает головой, дабы отогнать непристойные мысли и всеми силами сосредоточиться на том, что говорит Куки. — Ещё обувь, гаджеты всякие, еда. Ну, всякие штучки, что обычно требуются для университета, и всё такое, наверное... — заканчивает он. — Это... Эм, — Юнги откашливается, прежде чем продолжить. — Круто.       Чонгук улыбается, после голову наклоняя в бок и с любопытством глядя на Юнги. — Юнги, а можно мне у тебя кое-что спросить?       Юнги мычит, кивая, призывая Чонгука озвучить, что же его волнует. — Твой член колючий? — вдруг спрашивает Чонгук, и в голосе его ни капельки издёвки, ни намёка на шутку, только чистое любопытство, отчего Юнги давится воздухом, задыхаясь.       Тишина.       А затем вдруг... — Воу. Ну я, наверное, попозже зайду, — мямлит Сокджин со стороны лестницы, в руках держа поднос с чашкой кофе для Юнги и парочкой пирожных. Секунды две он смотрит на них широко распахнутыми глазами, щёки его краснющие до невозможности, прежде чем развернуться и пуститься вниз по лестнице, да так быстро, как только возможно, Чонгук даже вспыхнуть от смущения из-за того, что их слышали, не успевает, что уж говорить о Юнги, даже рот не открывшем, чтобы ответить.       Юнги ещё пытается откашляться, как вдруг Чонгук поворачивается к нему. — Ну и? — невозмутимо подталкивает к ответу он, будто совсем ничего такого в том, что Сокджин расслышал часть их разговора про якобы колючий член Юнги, нет, и бросает пристальный взгляд прямо на промежность Юнги. — Н-Нет! — бубнит Юнги, прикрывая причинное место руками, и совершенно всё равно, что он совсем не голый, на нём так-то брюки есть, просто чонгуков взгляд настолько внимательный, что невольно начинаешь думать, что мальчишка в силах через штаны всё увидеть. — У меня абсолютно обычный член!       Тишина.       А затем звук слишком быстро поставленного (практически брошенного) на пол подноса. — Я вернулся, просто чтобы ос-оставить к-кофе и закуски, — лепечет Сокджин. Опять же стоя на лестнице с раскрытым от шока ртом и щеками, практически алыми уже от смущения, и Юнги только и может, что сокрушённо простонать, когда гибрид собаки отворачивается и буквально в три шага преодолевает лестницу, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, лишь бы поскорее оставить их в покое. — Но зачем тебе..? — тянет Юнги, голос приглушён ладонями. — Потому что я как-то раз читал одну статью, где говорилось, что у котов колючие пенисы и что во время секса они пипец как больно царапают матку самок, чтобы вызвать овуляцию, — просто и по факту отвечает Чонгук. — Стоп, стоп. Пожалуйста, перестань рассказывать мне про культуру кошачьих пенисов, — вновь стонет Юнги, чувствуя подступающую тошноту. — То есть, значит, на самом деле это не так? — спрашивает Чонгук. — На самом деле это не так. — Докажи.       И вот уже второй раз за день Юнги давится собственной слюной. — Ч-Чёрт подери, что? — хрипит он, чувствуя, как глаза вот-вот да и выпадут из орбит, и с недоверием пялится на кролика. — Н-Ну, — Чонгук заикается, краснея. — Мне... Я не смогу принять партнёра, который см-может или, может быть, не сможет исцарапать всё внутри меня, чтобы овуляцию вызвать! — торопливо объясняет он, напоминая Юнги, для чего тот пришёл в первую очередь.       Правильно. Он ведь здесь не просто так, а из-за того, что предложил Куки себя в качестве партнёра на время течки. — Попробуй представить себя на моём месте, Юнги, — начинает Чонгук. — Я гибрид кролика, и все мои инстинкты буквально кричат нестись от тебя прочь да поскорее. Но я всё ещё здесь, с тобой, и рассматриваю тебя в качестве потенциального партнёра, потому что, не буду врать, ты правда очень приятный и очаровательный, — продолжает, ещё больше краснея. — Но мне нужно быть уверенным, что я никоим образом не пострадаю во время течки. Ты ведь знаешь, что из-за неё мы становимся очень слабыми, уязвимыми. Поэтому мне точно нужно знать, что тот, кто будет со мной в этот период, не причинит вреда.       Юнги несколько раз хлопает ртом, словно рыбка, открывая и закрывая его вновь, после поджимает губы и всерьёз задумывается над словами младшего. А ведь в этом действительно есть смысл, гибриды во время течки или же гона довольно слабы, буквально в полубессознательном состоянии находясь из-за гормонов, и только желание спариваться, спариваться да спариваться выходит на передний план. А ещё обычно в это время они очень, очень беспомощны, так что в их мире табу - не удовлетворить хоть одно из желаний течного гибрида. — Блять, — он тяжко вздыхает, всеми силами собираясь, дабы произнести следующее: — Ладно. Я покажу тебе.       Они скрываются в туалете на том же этаже, и Юнги мысленно молится всевышним, чтобы в ближайшее время Сокджину не приспичило снова их проведать. Он быстро закрывает дверь, как только Чонгук вслед за ним заходит внутрь, и, ох, как же они близко, намного ближе, чем раньше, но всё-таки на достаточно приличном расстоянии.       Юнги судорожно выдыхает, пальцами цепляя пуговицу на штанах. — Я просто... Я собираюсь... Короче, — бормочет он, чувствуя, как быстро к лицу приливает кровь, и резко вжикает молнией, стягивая с себя штаны вместе с боксерами и оставляя их где-то на уровне бёдер.       Не вставай, не вставай, ради всего святого, Мин Юнги-младший, не вставай. — Видишь? — бубнит он, ожидая хоть какой-то реакции. — Никаких колючек, шипов или чего-то ещё странного. Ничего. Просто обычный мужской член, — добавляет он на удивление спокойным голосом, несмотря на то, что тут вообще-то Куки - его любимый гибрид-камбой, - пялится на его член с любопытной морщинкой на лице. — И совсем он не обычный, — бормочет Чонгук. — Ты довольно большой, даже когда мягкий. — О мой бог, — резко выдыхает Юнги, его стон эхом звенит по комнате. — Ты не можешь просто взять и сказать нечто такое. — Однако это ещё ничего не доказывает, — вдруг выдаёт кролик, резко поднимая голову и встречаясь взглядом с Юнги. — Ч-Что ты хочешь сказать? — судорожно сглотнув, спрашивает Юнги. — Там говорилось, что шипы вылезают, когда член в воз-возбуждённом состоянии.       Комнату заполняет оглушающая тишина, да так что слышно лишь их дыхание.       Юнги сглатывает, облизывая внезапно пересохшие губы, и медленно тянет, обращаясь к Чонгуку: — Что... И чего же ты хочешь от меня теперь? — охрипшим голосом спрашивает он. — Можешь ли ты... Прикоснуться к себе, пожалуйста, — просит Чонгук, кусая губы, и Юнги, всё ещё прибывая в оцепенении от чужих слов, кивает.       Он скользит правой рукой к паху, отмечая, как зрачки в чужих глазах довольно расширяются, когда он касается себя, длинными пальцами крепко обхватывая постепенно твердеющий член. — Вот так? — хрипит он, медленно двигая рукой вверх-вниз. — Да, вот так, — шёпотом отзывается Чонгук.       Юнги стонет, двигая рукой быстрее, каждый раз крепче сжимая, когда приближается к головке. Тесную комнатку заполняет сладкий естественный аромат кролика, и Юнги невольно втягивает его в себя с каждым вздохом всё больше и больше, чувствуя, как от запаха сносит крышу.       На головке выступает несколько капель преэякулята, облегчая скольжение ладони, и он, не в силах сдержаться, стонет от переполняющих ощущений, уже в следующий момент будто через толщу воды слыша резкий полувздох-полустон наблюдающего за ним кролика; однако даже сквозь собственный омут возбуждения он не может не уловить слабый возбуждённый аромат Чонгука, надрачивая себе быстрее и быстрее. — Блять, — стонет он, чувствуя, как уже знакомый жар распаляет низ живота. Он зубами вцепляется в губы, дабы с них случайно не вырвалось рокочущее из груди низкое рычание - внутренний леопард чувствует возбуждение со стороны гибрида, требуя взять и трахнуть его, но Юнги пытается сопротивляться инстинктам, лишь живее подмахивая бёдрами навстречу собственной ладони. Глаза закрываются от удовольствия, и всё, что он может, так это отдаться фрикциям, приближая оргазм.       Он близко - о, как же он близко, - и он приоткрывает глаза, дабы наблюдать за кроликом, не прекращая трахать кулак, и рычание чуть ли не срывается с искусанных губ, когда Юнги видит состояние гибрида: щёки того красные, блестящие от слюны губы приоткрыты слегка, с них срывается хриплое дыхание, грудь вздымается при каждом вдохе, а бёдра двигаются в такт движению Юнги, неосознанно будто. — Гуки, я сейчас кончу, — мычит он, от удовольствия запрокидывая голову назад. — Кончи.       Юнги удовлетворённо шипит на слабый приказ, стискивая зубы, когда член выстреливает плотной белёсой струйкой, снова и снова, пока он кончает слишком, слишком сильно. Почти отчаянно он продолжает двигать рукой, буквально выдавливая из себя сперму и испытывая ошеломляющее чувство блаженства, в конце концов отпуская член с шипением: — Блять… Ох… Блять.       Едва ли видя вокруг, он на ощупь прислоняется к стене, дабы не упасть; тяжёлое дыхание эхом оглушает комнатку, пока он приходит в себя. Однако глаза, до этого закрытые, распахиваются резко, стоит ему почувствовать мягкое прикосновение к члену, в абсолютном шоке он наблюдает за тем, как Чонгук пальчиками - аккуратно совсем, нежно, - поднимается вверх по стволу к самой головке, оглаживает щель, и с внутренностей всю выдержку соскабливает, лишь бы не двинуться ни на миллиметр, не накинуться на кролика, всю одежду на нём разрывая, и не выдрать за всё случившееся. — И вправду без колючек, — шепчет Чонгук, медленно обхватывая гладкий (венки не считаются!) член Юнги. — А я... ведь говорил, — хрипит Юнги, ни малейшего шага в сторону не делая, никоим образом не противясь движениям Чонгука, пусть и чувствует, что с каждой секундой всё опасней да опасней балансирует на грани. — Что ж, тогда я согласен, — тянет Чонгук низким, тягучим голосом, после начиная двигать рукой, отчего Юнги стонет едва ли не жалобно. — Вот, теперь ты мой партнёр, — продолжает он, чуть сильнее сжимая член леопарда, чувствуя, как тот наливается кровью, твердея. — И хочу начать... сейчас же, — жарко выдыхает он, наклонившись к Юнги так, что губы касаются чувствительного ушка старшего, тут же дёрнувшегося от вздоха. — Помоги и мне, Юнги, дай мне кончить.       И прежде чем он успевает ещё хоть вздох сделать, его прижимают к стене и губы затыкают своими. Он стонет от мягкости губ Юнги, вразрез идущей с грубостью его движений, как старший резко сцепляет руки кролика над головой, в абсолютно беспомощное положение ставя. Поцелуй жаркий, страстный, с хозяйничающим во рту языком. — Юнги, — сипит Чонгук, выгибаясь навстречу, когда Юнги, почти не отрывая от кожи губ, поцелуями спускается к шее; вылизывает яростно пульсирующую венку, совсем близко расположенную к пахучей железе, и кролик почти голову в сторону наклоняет, лишь бы леопард коснулся там снова.       Юнги прижимается носом к желанному кроликом месту и мягко потирается, вдыхая запах, после позволяя освободить свой, в одно мгновение окруживший Чонгука. Запах - абсолютная принадлежность, никто не посмеет ни на шаг приблизиться к помеченному, если они, конечно, не хотят после жить без голов да с оторванными конечностями. И вот теперь, когда Чонгук принял Юнги как своего партнёра, тот, чёрт подери, разорвёт всех, кто осмелится подойти к его кролику. Чонгук стонет громко, чувствуя аромат, окруживший его, словно купол, на что Юнги, не сдерживаясь, мурчит удовлетворённо. — Пометь и меня, ну же, — приказывает старший, склоняя шею перед Чонгуком да в предвкушении облизывая губы, когда кролик, наконец, тянется к нему, потираясь носом о шею, прямо вдоль пахучей железы Юнги. — Блять, как же прекрасно ты пахнешь, — стонет Юнги, прежде чем вновь прижаться губами к кролику. — Юнги, вн... внутрь... п-пожалуйста, — хнычет Чонгук, потираясь бёдрами о бёдра леопарда, и тот хрипит под нос ругательства, когда эрекции трутся друг о друга. — Я... Ещё с тех пор, как ты прикоснулся к себе, я... такой мокрый. Мне... Там так пусто, п-прошу тебя... — продолжает кролик, и до Юнги резко доходит волна возбуждающего запаха, без сомнений, исходящего из мокрого пятнышка на штанах гибрида. — Блять, — рычит Юнги, в этот раз даже не пытаясь себя сдержать. — Ты станешь моей смертью, — стонет он, на раз-два расправляясь с чонгуковой ширинкой. — Быстрее же, — воет Чонгук. — Меня не нужно долго растягивать, я... уже со вчерашней ночи растянут. — Чёрт. Слишком пошло, — хрипит Юнги, стаскивая с кролика джинсы и проклиная весь свет, когда те застревают в лодыжках, так что ему приходится опуститься на колени, дабы стянуть с Чонгука кроссовки и отбросить их куда-то в сторону, после, наконец, снимая с него эти блядские штаны с шёлковыми трусиками.       Не вставая с колен, он жадно наблюдает за тем, как, высвободившись, чонгуков член шлёпает о пресс, после оставаясь в напряжённом положении. Юнги уже видел это туеву кучу раз с экрана своего компьютера, однако это ничто по сравнению с тем, что он имеет честь видеть сейчас. Так аппетитно - думает он, глядя на эрекцию перед собой. Его член такой толстый, длинный, с прелестно выпирающими на бархатной коже венками, розовая головка блестит от смазки, и, ох, это так красиво, что он, сам того не осознавая, тянется вперёд, губами мягко обхватывая её, как всегда и хотел. — Юнги! — воздухом захлёбываясь, стонет Чонгук, колени подгибая, когда леопард языком проводит по головке к самой щели, после прикусывая. Он не может объяснить объявшее его чувство, Юнги не кусает его всерьёз, по-настоящему, лишь мягко прикусывает зубами, и кролик с ума от этого действа сходит. С его рта вырываются стоны, а бёдра трясёт от переизбытка ощущений, когда Юнги берёт его в рот.       Стон старшего вибрацией по члену проходится, а сам же Юнги то и дело по-кошачьи языком облизывает щель, словно лакая преэякулят, пробуя кролика на вкус и непременно наслаждаясь всхлипами да стонами, вырывающимися из гибрида именно из-за него. Он шире раскрывает рот, дабы в следующий момент скользнуть туда помимо члена и собственными двумя пальцами, тщательно смачивая их слюной, дабы в следующий момент скользнуть ими прямо к сморщенному колечку мышц.       Он на несколько секунд выпускает член изо рта, однако не прекращая ласку, вместо губ используя пальцы, пока говорит: — Хочешь мои пальцы, зайка? — спрашивает он, пальцами оглаживая вход, нажимая, но не вставляя. Пока нет. — Д-Да, хочу, — тут же лепечет Чонгук. — Но ещё больше я хочу твой член. П-Пожалуйста-х.       Безо всяких предупреждений Юнги вдруг скользит пальцем внутрь, и Чонгук стонет громко, наслаждаясь столь желанным чувством чего-то внутри себя. — Д-Да, мхмм, больше, — хнычет кролик, пытаясь насадиться на палец как можно больше.       Внутри него и вправду слегка свободно после вчерашних игр, так что в следующую секунду Юнги с лёгкостью добавляет ещё один палец, разводя их внутри на манер ножниц, дабы ещё больше растянуть младшего, так, чтобы позже туда смог войти и его член.       Чонгук руками упирается в стену позади себя, лишь бы удержаться на месте, ибо старший вдруг сгибает пальцы внутри него, ища простату, и, как только это произойдёт, всё, что будет в его глазах, это звёзды от удовольствия, о, он уверен в этом, так сильно, что сейчас пытается заранее найти поддержку, дабы в тот самый момент попросту не упасть от переизбытка ощущений. А это может случиться в любую секунду, он знает, потому как чувствует, что с каждым толчком Юнги всё ближе и ближе подбирается к заветному комочку нервов, и закрывает глаза, даже не утруждаясь тем, чтобы хоть как-то подавить стоны. Однако случается то, чего он совсем не ожидал - Юнги одним движением заглатывает его член как раз в тот момент, когда, согнув пальцы, попадает прямо по простате, и Чонгук, не сдержавшись, кричит, потерявшись в удовольствии. — Ос- Стоп, — спустя пару секунд сипит он, тело всё ещё дрожит яро, несмотря на то, что Юнги в тот же момент послушно отрывает голову от члена и пальцы вытаскивает из задницы. — Я хочу кончить с... тобой, с тобой внутри меня, — скулит он, чувствуя, как колечко мышц судорожно сжимается от внезапной пустоты. — Быстрее, ну пожалуйста. Ненавижу ощущение пустоты. — Тшш, терпение, зайка, — шепчет Юнги и, прежде чем встать, всё же вновь проводит в той же кошачьей манере языком по члену Чонгука в последний раз. — Скрести ноги за моей спиной, — приказывает он, прижимая кролика близко к себе и, прежде любовно огладив ладонями чужие поясницу и попу, подхватывает под бёдра. Пусть он и ниже и в целом меньше Чонгука, в его венах течёт кровь леопарда, так что он легко может осилить его вес, совсем не напрягаясь.       Юнги пристраивается у входа и, глубоко вдохнув, одним быстрым движением толкается внутрь, насаживая парня полностью на себя и в следующую секунду весь кислород теряя от блаженства, тесноты и тепла, целиком обволакивающего его член. Он стискивает челюсть, пытаясь остановить приближающийся оргазм, однако чужие стоны и вырывающиеся из раскрытого рта - как вообще можно это описать, - звуки тонны масла в огонь подливают, семимильными шагами приближая к концу. — Ох, боже... Да, да... Нгх, — воет Чонгук, оплетая руками шею старшего и прижимаясь к нему всем телом, спину выгибая от удовольствия; он чувствует себя таким заполненным, жадно стеночками сжимая твёрдый член Юнги. Он не совсем растянут для таких размеров, но это так идеально, лёгкое жжение лишь удовольствия добавляет, и он начинает в отчаянии бёдрами подмахивать навстречу, хныча: — Юнги, п... пожалуйста, двигайся... двигайся! — Держись за меня, — рычит Юнги, предупреждая Чонгука, прежде чем начать вбиваться в кролика в бешеном темпе.       Чонгук рот раскрывает в беззвучном крике, ноги, что где-то в районе поясницы старшего находились, в какой-то момент друг от друга отцепляются, теперь беспомощно болтаясь, пока гибрид трахает его, даже не думая останавливаться. Он чувствует крепкую хватку на бёдрах, чувствует, как член хлопает по животу при каждом толчке. — В тебе так хорошо, зайка, так хорошо, — хрипит Юнги, ещё глубже толкаясь, слыша, как Чонгук чуть ли не икает, когда старший начинает вбиваться в него под нужным углом. — Здесь, г-господи, здесь, — всхлипывает Чонгук, когда Юнги, не переставая, по простате попадает снова и снова, не в силах сделать что-либо ещё, он закрывает глаза, крепче хватаясь за леопарда. — Мой зайка собирается кончить, м? — рычит Юнги, бёдрами двигая всё быстрее, сильнее. — П-Пожалуйста! Я хочу кончить... Хочу... Кончить, — вяло кивает Чонгук. — Так кончи, — Юнги буквально вгрызается в горло, прикусывая место, где находится пахучая железа, отчего закатываются чонгуковы глаза, а сам он даже не может ни кричать, ни стонать, ни звука вымолвить, когда оргазм накрывает с головой. Тело дрожит сильно, трясётся, вышедшее из-под контроля, когда белёсые струи спермы выстреливают, пачкая их животы и размазываясь по коже, чуть ли не бьётся в конвульсиях, пока член изливается до самых капелек, стимулируемый трением меж животами.       И если раньше Юнги казалось, что то, как Куки кончает во время стримов, самая горячая вещь этого мира, то теперь - нет, это ни в какое сравнение не идёт с тем, что творится сейчас. Наблюдать за тем, как Чонгук рушится на его глазах, дрожит, судорожно сжимая член в себе - всё это толкает Юнги к краю, и он выпускает полустон-полурычание, глубоко вбиваясь в податливое тело и кончая, заполняя его своей спермой.       Он тяжело дышит, уткнувшись в чонгукову шею, буквально губами чувствуя, как пульсирует венка. — Зайка, ты в порядке? — спустя какое-то время спрашивает Юнги, и, как только Чонгук кивает, выходит из него; оба тут же морщатся от этих ощущений, а Чонгук скулит тихо, чувствуя, как сперма старшего вытекает из него.       Юнги ослабляет хватку и осторожно отпускает Чонгука, ставя на ноги. Тот тут же вперёд наклоняется, спотыкаясь, колени всё ещё дрожат, неспособные удержать парня, но в следующий момент Чонгук хватается за плечи старшего, смеясь на выдохе, наслаждаясь тем, как гудит от удовольствия тело. — Чёрт подери, это было, — он делает паузу, облизывая губы. — Мощно.       Юнги хрипло смеётся, убирая влажные волосы со лба кролика. — Ты выглядишь так прекрасно, когда кончаешь, зайка, — шепчет он, губами прижимаясь к губам младшего и прямо в них выдыхая: — Идеально.       Чонгук скулит, краснея, но всё же улыбается на комплимент, в следующий момент наклоняет голову, дабы углубить поцелуй. — Если всё будет так же и во время течки, то я, вероятно, буду самым удовлетворённым гибридом во всём мире.       Юнги лишь смеётся на это, однако не может не выпячить слегка грудь от переполняющего чувства гордости. — Да, верно. Нам, наверное, лучше всё снаружи обсудить, — он улыбается, чмокая Чонгука в губы. — Но для начала давай-ка здесь приберёмся. — Как думаешь, Сокджин-хён нас слышал? — спрашивает кролик, игриво прикусывая нижнюю губу Юнги и оттягивая её. — С его-то почти безупречным везением появляться не в то время не в том месте, я почти что уверен, что он пришёл проверить нас как раз в тот момент, когда ты закричал.       ...И по правде так оно и есть - тот почти дверь выломал, думая, что у Чонгука проблемы. Но, к счастью (или к сожалению?), перед тем, как это случилось, из комнатки послышались стоны (и вовсе не от боли), а до носа дорвался запах секса, так что, решив спасти свои глаза от зрелища, как из его донсэна вытрахивают душу, Сокджин как можно быстрее сбежал обратно на кухню да включил миксер на максимально возможную скорость, пытаясь жужжанием хоть как-то заглушить стоны да крики, доносящиеся из туалета на втором этаже.       Однако очень жаль, что это никоим образом не помогло трясущимся на потолке лампам.