***
— Меня скоро выписывают. — Насколько скоро? — раздался едва различимый шорох на заднем плане. — Через пару дней, — признался Итачи, вслушиваясь в ровное дыхание собеседника. — Что у вас там? — Ревнуешь? — в ответ усмешка, — покупки разбираю, не все по ресторанам ходить. Представить себе готовящего Мадару для Итачи оказалось… легко. Воспоминания о их походе на Гору трех водопадов, где мужчина не раз помогал с обустройством тамошнего быта, лишь упрощали задачу. Внезапно для себя парень понял, что хотел бы увидеть, как Мадара готовит для них двоих. — Чего замолчал, Итачи-кун? Фантазируешь? — ехидный голос бил не в бровь, а в глаз. — Как только покинешь свою белоснежную клетку, я устрою тебе званый ужин. — Я вам не девка, чтобы баловать такими вещами, — огрызнулся студент, перехватывая мобильник другой рукой, чтобы протереть слезящиеся глаза. — У тебя достаточно хорошо развиты вторичные половые признаки, ты никак не похож на женщину, — мужчина засмеялся в трубку. Искренне и беззаботно. — Но я все равно приглашаю тебя на ужин. — Это свидание? — Можешь и так назвать, — Итачи отчетливо представлял себе, как мужчина растягивая тонкие губы в улыбке и зажимая смартфон между ухом и плечом, смахивает длинные пряди челки с лица. — Говоришь, что не девушка, но настаиваешь на романтике? — Вы неисправимы. — Рад стараться. До встречи, Итачи. — Доброй ночи. Раздался щелчок, и линия связи оборвалась. На щеках юноши багровел румянец, в палате повисла тишина, и лишь сердце яростно стучало в груди. «Пора заканчивать эту мыльную оперу, все и так зашло слишком далеко».***
За некоторое время до этого разговора, в очередной из одинаковых дней пребывания в больнице к Итачи пришла Цунаде в компании нескольких людей, как мог предположить парень, ориентируясь на слух. Он повернул голову к вошедшим, а после в сторону окна, откуда раздался звук опускающихся жалюзи. — Итачи, сегодня мы снимем повязку. Последнее исследование показало, что результаты возросли по сравнению с исходными, — женщина говорила бодро и задорно, уверенная в исходе лечения. — Должна предупредить, что некоторое время яркий свет тебе противопоказан, иначе будет только хуже. После всего нам только не хватало сжечь сетчатку, — ее тон сменился на серьезный. — Но ничего, просто не смотри на свет и держи окна зашторенными. Будешь капать несколько раз в день капли, что я тебе пропишу. Уверена, все будет хорошо. Шорох длинного бинта, и по глазам прошлись раскаленным металлом. Приглушенный солнечный свет, льющийся из окна, полоснул по глазам, заставляя парня зажмуриться и отвернуться. — Потерпи, сначала всегда так. Твои глаза отвыкли от света, потому нужно время для адаптации. Не пугайся, но теперь у тебя в радужках есть места, что будут видеться окружающим алыми пятнами. Мы смогли вернуть тебе зрение, — Цунаде приобняла Итачи за плечи, понизив голос, — оно, к сожалению, не стопроцентное, но… — Я не ослеп, спасибо вам, — перебил ее Учиха, прижимая ладони к глазам, которые жгло что-то невидимое. На своих руках он ощутил теплые капли. Он непроизвольно плакал из-за боли. — Да, ты не ослеп, — подтвердила врач, отпуская юношу из своих объятий. Она передала бинты одному из своих коллег, а после обернулась к Итачи и продолжила: — Что касается остального… — она прочистила горло, вслед за этим до парня донеслись звуки удаляющихся шагов. Они с женщиной остались наедине. — Я буду с тобой честна, Итачи. После всего, что тебе пришлось испытать, после всех исследований, я не могу сказать тебе однозначно, какое именно у тебя заболевание. Генерализованный васкулит* затронул крупные сосуды твоих легких, глаз и, вероятно, рук и ног. Они стали ломкими, как тонкий лед, готовые порваться в любой момент. Сам понимаешь, что это приведет к кровотечению, — ее слова эхом отзывались в сознании парня. Она говорила ему чистую правду. Она ставила ему окончательный диагноз. Она выносила ему приговор. — Почему в твоем организме начался этот процесс, я не знаю. Вначале я склонялась к гранулематозу Вегенера**, но это не он. Похож, но… — Не загружайте меня лишней информацией, Цунаде-сан, — парень повернул голову к лечащему врачу. Его веки были прикрыты, а губы сжаты в тонкую линию. — Просто скажите, сколько мне осталось и что можно сделать. Она посмотрела на подростка, и в уголках ее глаз блеснули слезы. Она стала врачом давно, видела множество пациентов с различными патологиями. У нее было собственное кладбище. Она всегда видела реакции людей на ее вердикт, что чаще всего был неутешительным. И, как правило, пациенты не сдерживали своих эмоций. Лишь малая часть из них принимали все как есть. Этот парень был из последних. Его губы были сжаты в тонкую линию, желваки на скулах напряглись, а веки мелко дрожали. Он сжимал руки в кулаки, пока костяшки не побелели. Он все держал в себе, переваривая, перекатывая информацию. — Поскольку я не могу установить первопричину… — Сколько? — в голосе с металлическим оттенком слышался приказ. — Максимум пятнадцать лет. «Максимум пятнадцать, значит». — Благодарю вас за все, что вы сделали для меня, Цунаде-сан, — поблагодарил ее Учиха спокойным голосом, будто они только что обсуждали не оставшийся срок его жизни, а погоду за окном. — Вы скажете это родителям? — Да, я обязана. — Прошу, не уточняйте цифры. Скажите что-то на перспективу, но без конкретики, — пряди отросшей челки упали на лицо, когда юноша склонил голову. Даже за закрытыми веками дневной свет донимал его. — Дорогой, я не могу так поступить. Твоим родителям нужно знать правду. — И что будет, если вы ее скажете? Оставшееся время они будут смотреть на меня, как на труп. Ходячий живой труп, у которого истекает время на земле. Дайте им возможность пожить с сыном, — на последних словах голос парня дрогнул. На ткань брюк упали крупные капли слез. — Итачи, я… — женщина протянула к нему руку, но в последний момент остановилась. Так и не прикоснувшись к темным волосам. Учиха вновь выпрямился и смахнул с лица слезы. Он взял эмоции под контроль. Снова. «Не так должен вести себя подросток. Совсем не так», — сожаление внезапно охватило сознание врача, стоило ей вновь увидеть лицо юноши. — Хорошо, я не скажу им этого. Но все остальное я им сообщу, в том числе, сколько тебе нужно проходить обследований в год и что принимать. Препаратов у тебя будет много, и все они «тяжелые», но даже на них может произойти кровотечение, которое окажется фатальным. Но лишь на терапии ты сможешь продлить свою жизнь. — Дотянуть, вы хотели сказать, — неожиданно для самого себя Итачи усмехнулся. Женщина промолчала, прекрасно понимая, что это всего лишь часть психологической защиты на полученную информацию. Самая невинная защита перед смертью***
Спустя бесчисленные минуты, часы, дни и даже недели, проведенные в госпитале, Итачи оказался дома. Он как в первый раз разглядывал убранство родного дома, проходился кончиками пальцев по поверхностям, прикрывая глаза. Знание того, что сохранность зрения — лишь вопрос времени, побуждало изучать мир на ощупь. «У меня теперь все взято в аренду у Шинигами, — говорил сам себе парень, поднимаясь к себе в комнату. Где-то внизу, в районе кухни, громко возмущался Саске. — Глупый маленький брат хочет помочь в готовке. Надо бы уделять ему больше внимания, пока я здесь». Стоило Итачи войти к себе в комнату, как раздался звонок. В сумке нещадно вибрировал телефон, который вручил ему Мадара. Итачи выудил смартфон и привычным движением, не глядя, ответил: — Слушаю. Он прикрыл дверь, чтобы никто из домочадцев не услышал его разговора. — Поздравляю с выпиской. — У вас камеры везде понапиханы, Мадара-сан? — парень присел на край кровати и запрокинул голову назад, чтобы уставиться немигающим взором в потолок. — Пихаю, как ты выразился, я только в тебя, — мужчина негромко засмеялся. В последнее время он был в хорошем расположении духа. — Очень остроумно, — Итачи упал на кровать, прикрывая глаза предплечьем. — Зачем звоните? — Услышать тебя. Я соскучился, Итачи, — послышался ворох одежды. — Когда я могу тебя похитить? — Явно не сейчас, мое исчезновение заметят, — парень настороженно вслушивался в то, что происходит на другом конце связи. — Чем вы занимаетесь? — Какой ты у меня ревнивый, Итачи-кун, — самодовольный голос. — Представляю, что ты совсем рядом. Итачи начал складывать все элементы мозаики воедино: неровное дыхание брюнета, ворох одежды и его слова. — Я боюсь уточнить, но вы там дрочите? — даже от собственной догадки, у Итачи сбилось дыхание, а кровь прилила к лицу. — Знаю, что ты бы сделал куда лучше, но пока и так сойдет. Скажи еще что-нибудь, — Учиха дышал шумно и тяжело. Итачи прикрыл глаза, явно представляя себе, как Мадара сидит на диване с приспущенными штанами и широко разведенными ногами. А его рука медленно водит по стволу, дразня и возбуждая. Парень понял, что не дышит, когда услышал в трубке низкий голос: — Ты тоже занялся этим делом? — Нет, — вздохнув, проговорил юноша и опустил свободную руку вдоль корпуса. — Только вы на это способны. Шуршание в динамике усилилось, а после до слуха Итачи донесся низкий стон. «Что же ты делаешь, дьявол? — негодовал парень, ощущая, как тепло скапливается в низу живота, как оно стягивается в клубок. Возбуждение охватывало его своими пальцами, побуждая снять растущее напряжение здесь и сейчас. — Нельзя позволить себе опуститься до такого». — Ты еще здесь, парень? — хриплый голос вывел Итачи из размышлений. — Как мне хочется, чтобы сейчас не я себя удовлетворял, а ты. У тебя прекрасные руки, а рот — само совершенство. Ты сосешь, как элитная шлюха. — Он шептал все это в трубку, на самое ухо парню, пока тот прикусывал нижнюю губу, чтобы не выдать рвущееся наружу желание. Тело Итачи скучало по прикосновениям этого человека, а после слов Цунаде потребность в близости возросла в сто крат. Будто старый магнит заменили на более мощный, который тянул парня к объекту его мыслей. Да и разум тоже влекло к этому демону. — А твой зад ни с чем не сравнится, Итачи. Я бы тебя брал и брал, чтобы ты потом стоять не мог, чтобы лишь стонал мое имя, заходясь в оргазме, — шепот у самого уха заставлял поджимать пальцы на ногах, извиваться на узкой кровати, вспоминая минуты близости. Юноша плюнул на все и сжал свой вставший член поверх штанов, негромко простонав. Но этого было достаточно, чтобы его собеседник услышал и понял обстановку: — Ох, да ты без меня веселишься, значит. Скажи, ты бы хотел, чтобы я тебя поимел? Хотел бы ощущать меня в себе? Хотел бы подаваться навстречу? Итачи плохо соображал, что происходит. Несколько минут назад он спокойно возвращался к себе в комнату, размышляя, что ему многое требуется сделать, пока есть время. А сейчас он лежит на кровати и дрочит, подстегиваемый словами мужчины, который все это и учинил. «Я точно схожу с ума. Нужно заканчивать… — здравые мысли еще витали где-то на периферии сознания, пока парень сжимал член, водя рукой вверх-вниз, посылая электрические разряды по телу. Тело делало то, что хотело». Кровь прилила к груди и лицу юноши, отчего казалось, что в комнате температура повысилась на несколько градусов. Кожа стала влажной от выступивших капель пота. Воздуха не хватало. В глазах темнело от удовольствия. — Отвечай мне, паршивец, — рыкнул Учиха из телефона. — Да, — простонал Итачи, сжимая член у основания. В ухо раздался гортанный стон мужчины. Кончил. — Это было хорошо, — протянул он спустя несколько мгновений. Итачи продолжал водить ладонью по плоти, приближая себя к пику, но внезапно услышал голос: — На этом я прощаюсь, хорошего вечера, Итачи-кун. Щелчок и связь оборвалась. — Ублюдок, — зло прошипел Учиха, отбрасывая телефон куда-то в ноги. «Он кончил, а меня оставил в таком состоянии, словно ничего и не было». Злость вкупе с возбуждением били по сознанию наотмашь, так что перед глазами плясали алые круги. Итачи погладил кожу поджавшихся яичек, а после влажной от слюны рукой обвел головку, представляя, что это руки его мучителя. Несколько привычных движений, и он кончил, выплескивая сперму себе в ладонь, поджимая палицы ног под себя и запрокидывая голову. Раньше он бы подобного себе не позволил, но с появлением Мадары весь мир рушился. Весь мир и он сам. — Нужно открыть окно, — проговорил Учиха в потолок, приведя дыхание в порядок. Вытерев руку о влажную салфетку, встал с кровати. Он посмотрел на себя в зеркало, чтобы лишний раз взглянуть в собственные глаза. Теперь они действительно были красно-черными. Пугающе, но и к такому можно было привыкнуть. Сделав шаг в сторону, парень распахнул оконные створки, впуская в комнату летний ветерок и лучи вечернего солнца. — Вот и с выпиской меня поздравил, черт.***
Спустя долгие и мучительные разговоры с родителями, что грозились перерасти в скандал, Итачи убедил их в том, что может продолжить учебу. Он заверил их, что будет принимать все лекарства, что будет приходить на обследования, назначенные Цунаде. Он все сделает ради свободы. — Все хорошо, не волнуйтесь так, — говорил он уверенно своим родителям. — Все худшее позади. «Максимум пятнадцать лет», — эхом отзывались слова врача. Эту правду знают двое. — Пожалуйста, пиши и звони нам. Мы теперь будем волноваться больше прежнего, — Микото не сводила темных глаз со старшего сына, отец же стоял чуть в стороне. — Да, мам, — обнимая женщину, произнес парень, прижимая ее к себе. А после он повернулся направо, где стоял брат, сложив руки на груди. Итачи опустился перед ним на одно колено, чтобы их лица оказались на одном уровне. — Саске, ты снова остаешься за старшего. Следи за мамой и папой, хорошо? — он улыбнулся мальчику, вселяя в него уверенность и спокойствие. — Конечно, нии-сан, — проговорил школьник, а после опустил взгляд в пол. — Итачи… — Что такое? — приблизившись к лицу паренька, спросил Учиха, отметив, что родители отошли на приличное расстояние. — Ты снова встретишься с тем человеком? — Да, — ровным голосом проговорил Итачи, кладя руку на плечо брата. — Не переживай на этот счет, все хорошо. — Будь осторожен. — Конечно. Попрощавшись с матерью и Саске, Итачи сел в автомобиль. Отец занял водительское место рядом. Последний взгляд на родительский дом, и машина тронулась с места. Они направлялись в студенческий городок. До начала второго учебного года оставалось три дня.***
— Итачи! — блондин с разбегу обнял своего соседа, сжимая его в длинных руках. — Ты куда пропал? — Отпусти меня, Дейдара, — недовольно отозвался парень, выбираясь из крепких объятий. — Семейные обстоятельства. — Вечно ты такой, — небесно-голубой глаз смотрел с укоризной. — Тебя Кисаме искал, покажись ему для приличия. — Спасибо, обязательно, — кивнул Учиха в ответ, распаковывая свои вещи. — Ты похудел, да и твои глаза… — голос блондина стал тихим и резким. — Точно не хочешь рассказать? Итачи обернулся и посмотрел на друга теми самыми глазами. — Все-все, боюсь-боюсь, — подняв руки вверх, будто сдается, протараторил Дейдара. — Оставляю тебя одного, меня Сасори ждет. После этих слов юноша остался один в знакомой комнате общежития. «Нехорошо я с ним поступил, — думал Итачи, раскладывая вещи на полках узкого шкафа. — Но он поймет. И примет. Так было всегда. Шумный и взрывной Дейдара видел суть происходящего, всегда предлагал свою помощь, но вовремя мог отступить, не сделав слишком больно». Вечером того же дня Учиха позвонил Хошигаки. Спустя минуты нескончаемых вопросов со стороны спортсмена, они договорились встретиться в парке на территории городка, где часто сидели весной. Итачи пришел раньше назначенного времени, сев на скамейку и держа в руках бумажный стаканчик с зеленым чаем. Температура воздуха стремительно падала, стоило солнцу начать скрываться за крышами домов. Так и сейчас ветер неприятно залезал под кофту, заставляя ладонями сильнее сжимать горячий стаканчик. — Итачи-сан! Вы пришли, — голос Кисаме раздался слева со стороны четвертого корпуса. Учиха лениво повернул голову, следя за мощной фигурой своего товарища, что уверенными шагами приближался к нему. Маленькие светлые глаза смотрели с подозрением и негодованием. — Мы же договаривались, — тихо отозвался студент, следя за тем, как спортсмен присаживается рядом. — Я беспокоился, вы так внезапно пропали. Дейдара тоже ничего не слышал о вас, — пловец возвышался над ним на голову, если не больше. Потому Итачи приходилось задирать подбородок, чтобы не терять зрительного контакта. — Теперь все хорошо, Кисаме. Можешь не переживать. — Ваши глаза, — охнул Хошигаки, увидев радужки Учихи. — Что с вами произошло? — Ничего серьезного, как лето провел? Итачи был готов к тому, что список сплетен про него пополнится в этом году в связи с трансформацией его глаз. Черно-алые радужки, словно искусственные, были отличными костями для тявкающих за спиной шавок. Кисаме долго смотрел на парня в жажде получить ответы, но поняв, что тот не желает продолжать тему внешности, отправил свое любопытство подальше, переведя тему. Точнее позволил это сделать Учихе, ответив на последний вопрос. Хошигаки в подробностях рассказывал о поездке на океан, о мини-соревнования, о загорелых фигуристых девушках и спортивных парнях, которые плавали не хуже его. Итачи молча слушал эмоционального друга, отпивая чай и отводя взгляд в сторону при каждом удобном случае. Ему не хотелось, чтобы еще и он шарахался от него. — Итачи-сан, видели расписание на этот семестр? — поинтересовался Кисаме в конце своего долгого повествования. — Ничего примечательного. — Надеюсь, что хотя бы сейчас нам повезет с биофизикой. Пусть наша группа попадет к другому преподу. Хотя ждать недолго осталось, все же первой парой стоит. — Да, было бы неплохо, — на автомате проговорил парень. Но про себя он думал иначе.