Затмение

Лето закончилось, а Мадара так и не объявился. От него не было ни звонков, ни сообщений. Совсем. Итачи это не удивило, но предчувствие чего-то нехорошего не покидало его. Оно клещом впилось, высасывая силы, опустошая засыхающий колодец. Но Учиха с необъяснимым упорством продолжал носить с собой два мобильника: собственный и подаренный мужчиной, пряча второй от любопытных глаз. — Итачи-сан, о чем задумались? — Кисаме вновь накинулся на парня с неутихающей гиперопекой. — Ты что-то спросил? — Итачи убрал руку из кармана и посмотрел на спортсмена. На пальцах еще сохранялась прохлада черного смартфона, в памяти которого был записан единственный номер. — Спрашивал у вас насчет факультативов. Надумали что-то? — Ты про это, Кисаме… — Итачи попытался улыбнуться, но получилась лишь неестественная гримаса. — Пожалуй, возьму углубленный курс биохимии и биофизики. — Итачи-сан, вы мазохист. Учиха резко повернул голову к своему товарищу, смотря тому в глаза. — Что ты имеешь в виду? — в его голосе слышались стальные нотки. — Вы хотите идти на дополнительные занятия к этому монстру? Он же и так нас гонял в том году! — поспешил объясниться Хошигаки, примирительно поднимая ладони вверх. — Он весьма силен в своей области, — сухо ответил Итачи, а после, прочистив горло, продолжил: — У него свои методы, но они эффективны. — Вы стали адвокатом этого сукиного сына, — понизив голос, проговорил Кисаме. Парень поправил лямку громоздкой сумки у себя на плече и посмотрел на шагающего рядом брюнета. Внешность Учихи с первого взгляда впечатывалась в память, выжигалась на подкорке. А после магнитом притягивала к себе внимание окружающих. Итачи выглядел женственно благодаря утонченным чертам лица, длинным ресницам и волосам, но в остальном… Он был парнем со стальным характером, что читался по его взгляду и голосу. Да и поведение его было иным: не таким, как у большинства людей. Он чувствовал свою особенность и мог ее грамотно преподнести. Порой юноша казался не живым человеком, а ожившей скульптурой, вышедшей из-под руки мастера. Такие мысли нервировали Кисаме, но он ничего не мог с собой поделать, продолжая тайком рассматривать точеный профиль напарника. — Я говорю лишь то, что считаю. Если я не прав, то брось в меня камень, — секунда и черные глаза с алыми крапинами испытующе смотрели в акульи глаза пловца. — Всегда вы так. Все принимаете слишком близко к себе, словно он вам не безразличен, — говоря это, Кисаме вовсе опустил голову, пряча глаза. «Все ты знаешь, Хошигаки Кисаме. Знаешь и молчишь, боясь признаться себе в первую очередь… Боишься, что твоя добыча давно растерзана другим хищником», — подумал про себя Итачи, услышав правду из уст парня. После того, как Цунаде вынесла ему приговор, Учиха много размышлял о вещах, которые ранее казались ему ужасными или абсурдными. Еще весной его пугала мысль о том, что кто-то узнает о его связи с мужчиной, а сейчас… он относился к этому более спокойно. Да, будет крайне нежелательно. Да, будет неприятно. Возможно, подобные слухи повлияют не с лучшей стороны на его дальнейшую жизнь и отразятся на Мадаре. Но в итоге это не убьет никого. Ни его, ни мужчину. Тем более что инициатором этой, как ни крути, порочной связи был преподаватель. Итачи старался не думать об этом, а жить по течению этой бурной и непредсказуемой реки, именуемой «роком». Жить, отсчитывая время, отведенное ему чем-то или кем-то невидимым, но ощутимым на собственной шкуре. — Не говори глупостей, Кисаме, этого урода невозможно любить, — слова слетели с губ юноши просто и быстро. Шанса прицепиться к мимолетной заминке Учиха не оставил. Они шли по знакомой асфальтированной дорожке к корпусу, где их ждала первая пара в этом семестре. Утреннее солнце еще не успело нагреться, потому его лучи лишь приятно касались кожи, осветляя ее. Было безветренно, и листья на деревьях молча провожали спешащих на занятия студентов. Студенческий городок быстро вернулся к своему привычному состоянию — шумный улей с множеством трутней. Последние студенты заехали в общежитие вчера днем, а потому уже вечером можно было увидеть толпы молодежи, разгуливающей от одного корпуса к другому. Современные кочевники с кофейным стаканчиком в одной руке и смартфоном в другой. У входа в нужное здание стояли знакомые люди — это были одногруппники, которые сразу же обратили внимание на подошедших студентов. Как и ожидал Учиха, взгляды, с которыми он встретился, намертво прицепились к его глазам. Большинство промолчало, следуя инстинкту самосохранения, но нашлась парочка пустоголовых, которые не смогли удержать язык за зубами. — А что это такое? Линзы? Выглядит ужасно. Собравшись с мыслями, в которых он набивал морды этим невеждам, Итачи ответил, крепче сжимая лямки сумки: — Не линзы, твое мнение меня не интересует. Не хочешь видеть — не смотри, мне же проще будет не спотыкаться о твой пустой взгляд. Учиха прошел внутрь прохладного помещения, оставляя ошарашенных студентов позади себя. Ему было безразлично, что о нем еще подумают. Даже если кто-то из них будет точить на него зуб и обратится к черной магии в желании проклясть его… Это не сыграло бы бо́льшей роли, ведь он уже был ходячим трупом. Итачи прошел на второй этаж и зашел в пустую аудиторию. Если верить расписанию, то он должен был заниматься в той же комнате, что и в прошлом семестре. А это навевало определенные мысли. Как правило, преподаватели были закреплены по аудиториям, а потому не менялись ими, оставаясь при своих небольших владениях. Электрическая лампа знакомо гудела и мигала в собственном ритме «SOS». Черная поверхность доски затягивала в глубь своей темноты. Парень прошел вдоль кабинета к парте возле окна. Повесив сумку на крючок, он сел на потрепанный временем и студентами деревянный стул. Руки сплелись в замок на столешнице, а взгляд лениво блуждал по пейзажу за окном. Совсем скоро он встретится со своим демоном. Итачи поднес ладонь к шее и, подцепив пальцами шнурок, прошелся по его длине, ощупывая кольца. Бледное солнце уверенно ползло вверх, освещая все больше и больше пространства под собой. Студенты темными фигурами двигались по дорожкам. Лишь первокурсники готовились к полудню отправиться в центральный корпус, где их должны были встретить представители ректората. Торжественная церемония посвящения, пафосная речь администрации Университета и сотни радостных глаз и улыбок. Юноша был рад, что все это позади. Часы отмеряли минуты, и в аудиторию начали заползать студенты. Девушки щебетали меж собой, рассматривая парней. Видимо, за лето успели соскучиться по мужскому вниманию. А здесь, в студенческом городке, они могли вдоволь насладиться им. Парни уселись на галерке, в надежде, что их никто не попросит занять передние парты. «Надежда умирает последней», — пронеслось в голове Итачи, когда он рассматривал зашедших, подперев рукой голову. Хошигаки вошел в числе последних, заняв место в среднем ряду возле своих друзей-пловцов. Еще с первого семестра повелось так, что никто из студентов близко к юному гению не садился, чтобы не оказаться меж двух огней — двух Учих. Наступил час икс, дверь в аудиторию открылась. Итачи обернулся в сторону звука, последний раз взглянув на во́рона, что восседал на ветке близстоящего дерева. Он был готов встретить растянутые в полуусмешке тонкие губы, каскад растрепанных смоляных волос и нахальный взгляд прищуренных глаз. Взгляд, забирающийся в самую душу, стягивающий в тугой узел внутренности. Итачи осмелился признаться себе, что успел соскучиться по мужчине. Осмелился признать, что угодил в его сети. Повис на прочных нитях, позволяя управлять собой. Но на Учиху смотрели темные глаза, что лишь походили на ожидаемые. Темные коротко стриженные волосы были аккуратно уложены, а губы вовсе не улыбались. Темно-синий костюм сидел идеально, как и в прошлый раз. Изуродованная кожа на правой половине лица казалась ребристой в смешанном свете утреннего солнца и электрических ламп. Мужчина прошел вдоль матовой доски и сел на преподавательское кресло, выпрямляя спину. В аудитории повисла напряженная тишина, прерываемая лишь сопением одного из студентов и ненавистным гудением и треском ламп. — Чего вы в рот воды набрали? Вас же никто не успел потерроризировать после лета, — брюнет усмехнулся, открывая журнал. — Ладно, раз вы такие неразговорчивые, то начну я… — он сделал паузу, осматривая лица присутствующих. Остановившись своими черными глаза на замершем Итачи, окончил фразу: — Учиха Обито. Буду у вас вести биофизику в этом семестре. «Какого хуя здесь происходит?!» — впервые за все время учебы в Университете мысль в голове у Итачи совпала с той, что тревожила всех сидящих в аудитории студентов.

***

Всю пару подросток не мог сосредоточиться на учебе. Вопросы роились в голове хуже назойливых мух, от которых невозможно было отмахнуться. «Почему он здесь? Он тоже Учиха? Почему я раньше не узнал этого? Где Мадара? Что вообще творится здесь?» Много хороших и небеспочвенных вопросов. Ни одного стоящего внимания ответа. Это было хуже, чем игра в одни ворота. Обито медленно надиктовывал новый материал, пока студенты послушно писали за ним конспект. Итачи несколько раз пересекался взглядом с Кисаме. Тот был удивлен появлением еще одного Учихи, однако искренняя радость избавления от Мадары не сбегала с его лица на протяжении всего занятия. Юноша ловил на себе тяжелый взгляд Обито. Он отрывался от собственной тетради время от времени и смотрел пристально, цепко, также как и Мадара царапая внутренности. Но от него исходила совершенно иная аура, не располагающая к себе, что удивило подростка. В прошлые их встречи Обито больше походил на своего учителя. «На любовника», — поправил себя Итачи, вспоминая слова Мадары, когда они возвращались с водопадов. — На этом все, можете быть свободны. Не забудьте подготовить задания к следующей паре, — провозгласил окончание занятия новый преподаватель, закрывая и укладывая в сумку свою черную тетрадь. — Итачи-кун, задержись на минуту. Подождав пока все студенты покинут учебную комнату, Итачи подошел к столу, за которым раньше сидел Мадара. Он положил ладонь на прохладную столешницу и посмотрел на Обито, что стоял к нему спиной. Мужчина разглядывал внутренний двор студгородка. — Вы меня звали, — подал голос Итачи, желая поскорее покинуть аудиторию. — Да, Итачи-кун, — брюнет развернулся в пол-оборота к студенту, но не сдвинулся с места, оставшись возле приоткрытого окна. — Мадара-сан некоторое время будет отсутствовать, так что я временно буду вести у вас курс, хотя… — он вздохнул, запуская руку в волосы, — в любом случае, он просил передать, чтобы ты не волновался и не находил приключений на свою задницу. Почти цитата, с твоего позволения, я некоторые обороты опустил. Как-никак мы находимся в общественном месте, — мужчина говорил уверенно. Его губы с каждым словом растягивались в оскале, а взгляд сквозил холодом. Итачи чувствовал в нем хорошо скрываемую злобу и ненависть, адресованные лично ему. Своими глазами он прекрасно видел нутро другого человека. «Что произошло?» — спрашивал сам себя подросток, желая прокричать этот вопрос в пустоту. Лишь бы кто-то услышал и ответил хотя бы на маленькую часть, приподнял завесу тайны. — Спасибо, что сообщили, — стараясь держаться непринужденно и отстраненно, поблагодарил преподавателя Итачи. — Я могу быть свободен? — Да, конечно, — Обито смотрел на парочку под окнами. Когда Итачи дошел до двери, до него донеслись слова: — Только знай, что он все равно будет моим. — Спасибо за занятие, до свидания. Юноша поспешил покинуть учебный корпус. Само появление Обито, его изменившееся поведение, да еще и последняя фраза — все это выбило из-под ног и так неустойчивую почву. Сердце стучало, отрабатывая свои нормативы на несколько лет вперед. В ушах гудела кровь, гоняемая по сосудам с невероятной скоростью. Итачи чуть ли не выбежал на крыльцо здания, с хлопком закрывая за собой входную дверь. Стоявшие студенты с непониманием посмотрели на подростка, что раньше отличался идеальной выдержкой и непоколебимым спокойствием. Сейчас же Итачи выглядел как типичный парень, которого что-то вывело из себя. — Итачи-сан, что произошло? — стоило брюнету спуститься с крыльца и выйти на дорожку, его окликнули со стороны. Рядом с курящими учащимися стоял Кисаме. Он как обычно смотрел с тревогой в глазах. Но та была тревога, рожденная заботой. — Не найдется лишней сигареты? — поинтересовался Итачи, подойдя к парням. — Вы курите? — неверяще вылупил свои светлые глаза пловец, следя за тем, как дрожащими пальцами Учиха поднес к губам сигарету и сделал первую затяжку, прикрывая глаза. — Нет, иногда позволяю себе. Едкий дым щипал горло, забирался в легкие, раздражая слизистую. Позыв к кашлю Учиха смог подавить, зная к чему это могло бы привести. Удушье, вкус собственной крови во рту, десятки пар посторонних глаз и, возможно, несколько глазков камер смартфонов. И вопреки здравому смыслу, Итачи продолжал делать одну затяжку за другой, выпуская пар в безоблачное осеннее небо в это ублюдское утро. — Вы меня пугаете, — осмелился нарушить тишину Хошигаки, когда Учиха потушил окурок и выбросил его в мусорку возле стены. — Я не сделал ничего ужасного, — дрожь в руках прошла, а мысли упорядочились. Появившееся головокружение и царапающая боль в груди — остатки от дыма — лишь помогали сосредоточиться на реальности. — Пойдем, Кисаме, у нас через десять минут следующая пара.

***

На протяжении всего дня Итачи тайком доставал черный мобильник и смотрел на экран. Никаких уведомлений не появлялось. «Слышали, у нас новый препод по биофизике появился. Он такой страшный, у него половина лица изуродована. Да, а еще говорят, что он родственник зава. Да-да, того самого, который в модели годится. Пользуется своим положением, вот своих родственников и тащит. Да, я слышала, что он куда-то уехал… Интересно, а студент Учиха тоже им родня? Они все какие-то странные, как под копирку. А видели, какие у Итачи глаза жуткие? Нет?! Посмотри, аж мурашки по спине бегут…» — все эти разговоры юноша слышал на протяжении дня. И он понимал, что будет слышать их еще долгое время. Не хватало ему одного Учихи в роли преподавателя, так еще и второй появился. Почему Государственный Университет был точкой слета обладателей этой фамилии? Распрощавшись с одногруппниками, парень поспешил в общежитие, где можно было в тишине собраться с бушующими эмоциями. Дейдара сегодня, наверняка, будет допоздна зависать у Сасори или еще где-то, потому у Итачи намечался вечер одиночества. Точнее рандеву с собственными тревогами. Глаза щипало, в уголках собрались непроизвольные слезы, поэтому первым делом по возвращению Итачи нашел необходимые капли у себя в сумке. Запрокинув голову, он умело закапал лекарство в глаза, ругнувшись себе под нос. Легче стало почти сразу. Горсть вечерних таблеток он запил водой из маленькой бутылки, стоявшей на столе. Часть лекарств имела отвратительный горький привкус, после которого хотелось блевать, но подросток терпел. Тошнота и прочие побочные эффекты были малой ценой за продление жизни. Приняв душ и переодевшись в широкие штаны с футболкой черного цвета, Итачи лег на свою кровать. Взяв с прикроватной тумбы мобильник, он зажал кнопку. Экран загорелся зеленоватым цветом, оповещая, что номер набран. Протяжные гудки тянулись вечность, подстегивая чувство тошноты. Внутреннее напряжение все сильнее стягивало кишки, будто оно наматывало их себе на руку, как при сборке каната. Оранжевые всполохи вечернего солнца пробивались сквозь плотно зашторенное окно. Ощущение, что на него накинули петлю и принялись ее затягивать, охотно поселилось в сознании Учихи. И первопричину этого найти было трудно в череде последних событий. — Да, — спустя вечность в трубке раздался хриплый голос. — Обито-сан передал от вас привет, — закрыв глаза предплечьем, проговорил Итачи и выпрямил правую ногу, кладя ее поверх левой. — Даже так, быстро он. Дословно? — Нет, видимо, самую неприглядную часть он опустил. — Вот же гад, я напомню ему какого это не слушаться меня, — низкий голос говорил медленно, хотя парень чувствовал в нем напряженность. — Вы ему все рассказали про нас? Не боитесь, что он предаст это огласке? И где вы? — Мой птенчик переживает за меня? — смешок, а после вновь серьезный тон. — У меня на него тоже материал найдется в случае чего… Мне по семейным делам нужно было отъехать, должен вернуться к началу октября. Не переживай так, Итачи-кун, я натаскал Обито, он хорошо справится с предметом. Конечно, ему далеко до меня… — Вы же говорили, что он работает в журнале. — Да, он и сейчас там подрабатывает. Однако, ему всегда хотелось нести истину в массы. Сейчас он выручил меня во второй раз, сразу согласился подменить на занятиях. — Учиха-сан, между вами что-то произошло? — парень боялся услышать ответ на этот вопрос. Интуиция давно смеялась над его мыслями и поступками, зная всю правду и потешаясь над неведением подростка. — С чего такие мысли? — Он… — Итачи хотел было рассказать про последнюю фразу, брошенную мужчиной, но остановил себя. Смысл играть в этот сломанный телефон не было, да и он сам мог разобраться в происходящем. В игре кошки-мышки появился еще один игрок. И ему нужно было лишь стать более внимательным, и тогда он сможет остаться с выигрышем. — Мне сейчас нужно будет повесить трубку, Итачи. Так что у тебя там? — Ничего, все в порядке. Он лишь читает немного нудно материал, а так сойдет, — быстро проговорил парень, с силой сжимая мобильник в руке. В груди чувствовалась тяжесть, а к горлу подступил ком. Ему просто хотелось узнать правду, ему просто хотелось увидеть Мадару и почувствовать прикосновение его больших рук. — Смотри у меня. Я просил передать, чтобы ты не подставлял свою аппетитную задницу кому-то еще, особенно некоторым крутящимся возле тебя личностям. А еще не передергивать себе без моего ведома. — Вы издеваетесь? — Ничуть. Все, мне пора. До встречи, парень. Целую тебя. В трубке раздались гудки, а в комнате растворилась тихая фраза подростка: «И я вас».