***
Дейдара еще утром предупредил соседа, что задержится и вернется к полуночи. Потому их общая комната встретила Итачи полумраком и тишиной. Студент, не раздеваясь, открыл настежь окно, впуская в небольшое помещение осенний прохладный воздух. На столе лежали учебники и раскрытая тетрадь с недописанным конспектом. Учиха писал его полночи, борясь с бессонницей. А когда глаза начали слезиться, он, негромко ругнувшись то ли на отсутствие сна, то ли на себя, то ли на кого-то еще, бросил занятие, заваливаясь поверх одеяла на кровать. В этот момент старшекурсник на соседней кровати приоткрыл глаза и спросонья спросил: — Итачи, что случилось? — Ничего, спи, блондинка, — парень приподнялся, моргнул несколько раз, смотря на Учиху затуманенным взором, а после обратно упал на подушку. — Мне бы так легко засыпать, — шепотом произнес Итачи, наблюдая за тем, как Дейдара подложил ладонь себе под щеку и засопел чуть громче. Вспоминая ночной разговор, подросток улыбнулся уголками губ. Его сосед был нестандартной личностью, но при этом слишком чуткой. Творческая тонкая натура. И как Сасори его терпел? Итачи все чаще думал над тем, что он и Мадара были совершенно разными и единственное, что их объединяло — постель и весьма неплохой секс. Итачи, правда, не было с чем сравнить, хотя… «Он показал мне все грани, так что можно выбрать из имеющегося. Насилие, принуждение, подобие нежности и проявленная чуткость… Богатый выбор», — юноша лежал на кровати и смотрел в серый потолок. Ветер трепал занавески на окне, ткань приятно шелестела. Эта картина выглядела приятнее, чем та, что застала Итачи в одном из давних снов. Вспоминая тот эротический сон с мужчиной в главной роли, парень поморщился. Что тогда в его голове творилось, раз ему снилась подобная хрень? Еще и кожаный черный наряд… какая мерзость, хотя Мадаре шло. И вновь после учебного дня и разговоров с приятелями, мысли Учихи вернулись к определенной личности. А эта личность уже две недели не подавала признаков жизни. Правильнее было бы сказать, что единственным проявлением нахождения его в мире живых были сброшенные вызовы без последующего перезвона. — Что у него происходит? Да и где его черти носят? Зависимость? Возможно… Но Итачи не хотел погрязнуть еще и в этих пиздостраданиях, как выразился бы Кисаме. Не заметив как, юноша провалился в сон. Ему снилось что-то беспокойное, но что именно студент не мог сказать. Какие-то темные силуэты, красно-фиолетовые блики и нарастающее чувство тревоги. Омерзительное чувство, но больше всего Итачи подкосил лишь единственный факт. Его разбудили. Стоило приоткрыть глаза, и перед ним предстал образ растерянного блондина, что тряс его за плечи. — Что такое? — хриплым ото сна голосом спросил Итачи. Ему совсем не нравился настороженный, испытывающий взгляд художника. Дейдара расслабил хватку и выпустил соседа из цепких пальцев. В свете настольной лампы в его глазах искрилось несвойственное золото. — Ты громко стонал во сне, болезненно так… — тихо проговорил парень, присаживаясь на край кровати брюнета. — И еще имя называл. Итачи на себе ощутил фразу: «Как водой окатить». Он молчал, смотря на профиль соседа. — Я не буду расспрашивать, что и как. Естественно никому не скажу, — быстро добавил Дейдара и посмотрел в лицо юноше. — Я переживаю за тебя, пойми. — Спасибо, что разбудил, — набравшись сил, отозвался Учиха, — это не стоит твоих волнений. — Ответь мне на один вопрос, я обещаю, что не вернусь к этой теме после. Итачи не был настроен на откровенный разговор, ни сейчас, ночью спросонья, ни когда-либо еще, но что-то в Дейдаре заставило его передумать. То ли взгляд парня, то ли его голос и тон, то ли… хуй знает, что еще. Просто смотря на своего соседа, Учиха понял, что не сможет ему отказать: — Давай. — Тогда, весной после твоей поездки… ты еще сказал мне, что о косяк ударился, — блондин замялся, формулируя фразу, — это же нихрена не был косяк? — В отеле было хорошее освещение, и я не такой уж и неуклюжий, — усмехнулся Итачи, запуская руку в волосы. — Тогда… мы немного повздорили. — Ты говорил это кому-то? — А смысл? Надеюсь, что это и впредь никто не узнает, иначе мне придется убить тебя, — красные крапины в свете лампы казались ярче, блестя в полумраке. — Я нем как могила, — серьезно отозвался Дейдара. — Если возникнут проблемы, то ты скажи, я хотя бы выслушаю, ну или еще что. — Спасибо, — искренне поблагодарил его Учиха. «Странно, но на душе и вправду стало немного легче», — он никому не говорил, что Мадара тогда избил его, а после взял силой. Да и сейчас, подросток не вдавался в подробности. Однако сам факт того, что он признался в малой части правды другому человеку, подарил ему чувство легкости. Он словно разделил свою боль и поделился ей, скидывая с себя ее тяжесть. Дейдара кивнул, сжал его плечо в знак поддержки, а после довольно быстро погасил свет. Можно было попытаться уснуть и не увидеть снов, которые выдавали реальности ту истину, которую требовалось прятать за семью печатями.***
— Итачи-сан, вы как? Точно пойдете? — Кисаме сидел на перилах, качая в сильных руках спортивную сумку. — Конечно, я же записался на курс, — пожал плечами юноша, опираясь локтями на те самые перила. Свободного кроя белая рубашка прилипала к телу, когда особенно настойчивый порыв ветра дул в его сторону. Этот же ветер трепал длинные волосы студента, откидывая отросшую челку с лица. — Вы странный, — смотря на брюнета, заключил Хошигаки, — я могу зайти за вами после пары. У меня тренировка как раз в это время закончится. — Я тебе не девка, чтобы встречать, — резко оборвал его Учиха. В голове пронеслась фраза Мадары из последнего телефонного разговора: «…особенно некоторым крутящимся возле тебя личностям». Итачи уже давно понял намерения его приятеля, но старался не акцентировать на этом внимание. «Хотеть не вредно, вредно не хотеть», — думал юноша, пропуская излишнюю опеку и мимолетные прикосновения. — Я ничего такого и не имел в виду, — смутился Кисаме, он совершенно точно не хотел испортить настроение Учихи. — Не заходи за мной, завтра встретимся, — развернувшись спиной к перилам, заключил подросток. — Ладно, я пошел. Хорошего заплыва тебе. — Спасибо, вам тоже удачи. В череде этих светских разговоров, лекций и семинаров Итачи чувствовал какой-то подвох. Ему совершенно точно не нравилась эта тишина. Затишье перед бурей. Юноша ждал, что в любую секунду произойдет какая-то неведомая хрень. Нет, он не накликал беду, просто был готов к чему-то худшему. В больнице он уже представил, как начнется его новый учебный год. Он позволил себе представить, что они с Мадарой продолжат встречаться. Возможно, они стали бы ближе не только в плане интима, но и ментально. Итачи хотел бы узнать мужчину, узнать причины его нестабильности. А то эмоциональные качели Мадары заставляли ходить по лезвию ножа. Но все пошло не по плану с первого учебного дня. Вместо Мадары он получил Обито, который сверлил его своими злыми глазами. Вместо душевных разговоров — тишину в трубке, а вместо секса — одинокую постель. Душевное спокойствие было успешно заменено на неиспаряющуюся тревогу. И сейчас направляясь на кафедру биофизики, Итачи чувствовал себя опустошенным. Ноги стали тяжелыми, будто к ним приковали огромные валуны. Ему не хотелось идти туда. Ему не хотелось видеть Обито. Ему не хотелось думать о прошлых отношениях Мадары, который пропадал невесть где. Факультативный курс проходил в обычной для юноше учебной комнате, потому путь туда он нашел без труда. В аудитории сидело от силы десять человек. Девушки и парни заняли места порознь, уткнувшись в экраны собственных смартфонов. Они с интересом посмотрели на вошедшего Итачи, проводили его взглядом до парты, а после вновь вернулись к прерванному путешествию по всемирной паутине. Часы отсчитывали минуты, лампа протяжно гудела, экран черного подаренного мобильника оставался девственно пустым. — А вот и наши светлые головы, — с энтузиазмом произнес Обито, входя в аудиторию. — Многим я уже знаком, для новеньких и для старичков с проблемами с долгосрочной памятью представлюсь. Обито Учиха. Мужчина оглядел присутствующих, поправил часы на левом запястье и присел на свой стул. После он несколько минут излагал суть углубленного курса биофизики, посвятил студентов в план занятий, а после попросил всех оставить на столах только ручку и лист бумаги. Под всеобщее негодование он прошелся вдоль парт и раздал распечатанные задания. — Хочу вас предупредить сразу, — начал он, встав спиной к черной доске. — Вы можете списывать друг у друга, я не против. Просто знайте, что вариант у каждого свой. Дубликатов нет. — Он недобро улыбнулся, останавливая темные глаза на Итачи. — Узнаем, чего вы стоите. У вас час времени, переворачивайте листы. Итачи выдохнул и взялся за свой вариант. Пробежавшись глазами по заданиям, он понял, что все не так и сложно. Как-никак он был гением, лучшим среди своего курса, особенно в биофизике. Потому, даже узнав о его связи с преподавателем, никто бы не сказал, что свои оценки он получал лишь за минет. Юноша аккуратным почерком выводил ответы на листе, стараясь не обращать внимания на взгляд спереди. Ему не требовалось отрываться от теста и поднимать головы, чтобы быть уверенным в том, что Обито не сводит с него своих глаз. Сидит, откинувшись на спинку стула, щелкает ручкой, нажимая на один из ее концов большим пальцем. «Что не так, мразь? Когда я дорогу тебе перешел? Есть проблемы, то иди и прямо скажи», — вычисляя общее изменение энтропии в открытой системе из третьей задачи, размышлял Итачи. «Только знай, что он все равно будет моим… Да откуда такая уверенность у него? — в следующей задаче требовали определить потенциал на цитоплазматической мембране, — и еще этот Мадара. На него это совсем не похоже». Летом, когда они не общались, причиной ситуации был Итачи, намеренно игнорировавший мужчину. Но тот настолько вышел из себя, что нашел его в другом городе, в госпитале. Он приехал и нашел. А сейчас… что-то нечистое происходит. Часы указывали на то, что парень закончил писать контрольную за сорок пять минут. Гений. Когда картина из напечатанного текста и собственных записей приелась, Итачи поднял голову, убрал волосы за спину и огляделся. Остальные ученики пытались успеть написать хотя бы все задачи. Из присутствующих Мадара был преподавателем максимум у двух-трех человек. Одним из них был сам Итачи. — Итачи-кун, закончил? Из потока размышлений подростка вывел обладатель идеального темно-синего костюма и изуродованной кожи половины лица и руки. Мужчина наклонил голову немного в бок и прищурил глаза. В точности, как это делал Мадара. Такое сходство породило в парне противоречивые чувства. — Да. — Любимчик, говорил же — Ошибаетесь, — пара студентов оторвались от теста, посмотрели на необъяснимый словесный недобаттл и вернулись к написанию небольших трактатов, которые были полны таких слов, как «фотометрический», «концентрация», «потенциал» и так далее. Итачи только и оставалось, что успокаивать себя, заглушая желание набить не только лицо этому человеку. Обито провоцировал его на срыв. И юноша понимал, что если тот будет продолжать, то он добьется успеха в задуманном. Только для чего все эти игры? Заиграл таймер на телефоне преподавателя, и аудитория заполнилась тихими чертыханиями, шорохом одежд и бумаг. Обито сделал несколько хлопков, растянул губы в широкую улыбку и пошел вдоль парт собирать работы студентов. Вручая свои листы, Итачи попытался в ответ прожечь взглядом брюнета. — Славно потрудились, ребята, — заключил Обито, складывая тесты в стопку. — Думаю, что перерыв не помешает. Погуляйте минут двадцать, а после в этой же аудитории. — Он стоял к студентам левой стороной, и с этого ракурса он выглядел симпатичным молодым человеком. Доброжелательным и учтивым. «Доктор Джекил и мистер Хайд», — сравнение как раз что надо. — Итачи-кун, помоги мне с журналами и некоторыми материалами для семинара, — остановил студента преподаватель, указывая на три увесистых журнала. — Уверен, что среди группы найдутся более крепкие представители, — попытался увильнуть подросток, но мужчина был непреклонен. — Найдутся, но объяснять, куда нести им журналы, я не собираюсь, а ты знаешь дорогу в кабинет заведующего, — преподаватель кинул ключ от тяжелой двери с табличкой парню. Итачи ловко поймал его, удивляясь, что сейчас двигался за счет интуиции и мышечной реакции, нежели зрения. — Ладно, — подросток признал свое поражение в этой битве. Оказавшись у знакомой красной двери, Учиха отворил ее и зашел внутрь. Личный кабинет Мадары встретил знакомой прохладой и полумраком. Окно было приоткрыто и плотно зашторено. Парень нащупал включатель, и электрические лампы загудели, озаряя помещение желтым светом. Кабинет казался брошенным, вопреки тому, что был убран, а на стуле и вешалке виднелись вещи временного хозяина. «Что он задумал? — спрашивал себя Итачи, выкладывая журналы на стол. — Надо валить отсюда». Но Учиха не успел покинуть кабинет, потому что дверь открылась и внутрь зашел Обито. Замешкавшись у двери, брюнет чертыхнулся, беря коробку с какими-то пробирками и бумагами двумя руками. — Спасибо, Итачи-кун, ты выручил. Будешь чай? — поинтересовался мужчина, разворачиваясь к парню и стягивая с себя пиджак. — Нет, я, пожалуй, пойду, — спокойно ответил юноша, делая шаг в сторону выхода. — От Мадары тебе привет, вчера разговаривали. Это был контрольный выстрел в голову. Подлый, трусливый и жалкий, но внезапный и смертельный. — Что-то еще? — голос сорвался. Итачи слышал это со стороны, но никак не мог совладать с собственным телом. Обито включил небольшой электрический чайник и достал две кружки. Он словно и не думал, что его собеседник собирается уходить. — Присаживайся, есть разговор. Минута, а может годы колебания и решения, и юноша все же отступил от двери и присел в кресло. Он следил за мужчиной, тот закатал рукава рубашки, обнажая предплечья. Как Итачи и думал, кожа правого предплечья была ребристой, переливаясь в лучах искусственного солнца с потолка. Он двигался уверенно, без лишних рывков, без мельтешения. Обито разлил напитки и протянул одну кружку парню, присаживаясь напротив него. «Почти как в тот раз… только тогда напротив сидел Мадара и пытался извиниться за Тарико, — подумал Итачи, делая первый глоток. Неплохо, но у истинного хозяина кабинета получилось вкуснее. — Последние дни — сплошная ностальгия. Пора заканчивать с этими бесполезными мыслями, а то от себя тошно». — О чем хотели поговорить? — с нарастающим раздражением задал основной вопрос студент. — Ближе к делу, да? Вчера Учиха-сан сказал, что его поездка затянется, поэтому его приезд откладывается, — говоря это, лицо Обито сохраняло спокойствие и безмятежность. Но Итачи видел недобрые всполохи в глубине его глаз. — Вот что, понятно, — еще пара глотков, Учиха старался расслабиться, относиться к происходящему скептически. — Ты мне его напоминаешь, не внешностью, а чем-то невидимым, но осязаемым, — понизив голос, произнес брюнет, допивая кофе. — Вам нужно было идти в писатели. — Я и так работаю в журнале, — он поставил пустую чашку на столешницу, отодвигая ей стопку папок. «Вот же черт», — прошипел про себя Итачи. Лампа гудела, ветер игрался с занавесками, заставляя их плясать под его мелодию. — Знаешь, я не хочу ходить вокруг да около, — мужчина сцепил пальцы в замок, поставил локти себе на колени и чуть наклонился вперед. Теперь между ним и студентом было менее метра. — Мы с ним раньше были вместе, но в какой-то момент наши взгляды на жизнь разошлись. Тогда я был виной нашего расставания, я это осознал и хочу изменить, — его цепкий взгляд не отпускал Итачи. — Но вдруг появился ты. Я же знаю Мадару, у него было много игрушек до тебя. А сейчас он… он изменился. Сильно изменился, а я не хочу, чтобы он стал другим человеком. Мне нужен тот Учиха Мадара, которого знал я, — с каждым новым словом огонь в его глазах загорался сильнее, голос становился металлическим, а губы… губы растягивались, обнажая оскал. — Меня ваша личная жизнь не касается, — Итачи отставил на половину наполненную кружку на пол, рядом с креслом, чтобы случайно не задеть ее ногой. Дотянуться до стола ему было не по силам. Итачи чувствовал надвигающуюся опасность, человек напротив обезумел. Он сидел неподвижно, лишь грудь его резко вздымалась в неровном ритме, а глаза наливались кровью. Пара мгновений, и он ощутил на своих плечах чужие руки. Его тело не успело среагировать, отразив внезапную атаку. Обито вжимал его в кресло, с силой сжимая его плечи. Правым коленом он прижал к сиденью ногу Итачи, лишая его возможности вскочить. С одной свободной ногой не многое можно было сделать. Парень не кричал, не ругался, он лишь тяжело дышал, стараясь вырваться из захвата. Но бежать можно было только вперед, но и там была преграда — сильное тело мужчины, который обезумел. «Учихи… все они ненормальные», — странные мысли роились в голове Итачи, пока его вжимали в кресло. — Отпусти, ублюдок, — зарычал юноша, пиная того ногой. Он не видел куда попадает, ему было достаточно чувствовать, что носок обуви приходится по живой плоти мужчины. — Язык у тебя острый, — Обито опалял его шею горячим дыханием. — Ему нравятся такие дерзкие. — Он еще что-то говорил, но студент старался не слушать. Он старался найти выход. — Я убью тебя, мразь, — юноша попытался ударить головой преподавателя, но тот вовремя склонил ее в бок, уходя от удара и сильнее вжимая парня в кресло. На руках точно будут синяки. И дело не в васкулите. — Знаешь, я давно думал, что бы сделать… сделать, чтобы понять, чем ты, гаденыш, лучше, — голос доносился до Итачи словно издалека, хотя его обладатель шептал ему на ухо. — Раз он спит с тобой, то… Трахну тебя и оценю, а там разберемся. В конце концов, ты же игрушка. Обито выпустил одну руку парня, схватил того за край рубашки и дернул ее. Ткань жалобно затрещала, несколько пуговиц отлетели куда-то в угол кабинета. Итачи воспользовался случаем, нанося удар мужчине по уху. Не наотмашь, но и так сойдет. Обито проматерился и мотнул головой, отгоняя прочь звон в ушах. — Сученыш! — прорычал он и вновь попытался захватить руку студента, но тот смог вырваться, нанося удары рукой и ногой. Сердце стучало как бешеное, кровь прилила к лицу. Эмоции на пределе. Накал всего и вся, здесь и сейчас. Парень нанес очередной удар по голени мужчины, и тот зашипел от боли, хватаясь рукой за ушибленное место. Подросток успел вскочить, но промедлил, определяя с какой стороны удобнее отступать к двери. Этой заминки хватило, чтобы мужчина схватил его за край рубашки, дергая на себя двумя руками. Ткань повторно издала треск, прощаясь с оставшимися пуговицами. Холодный ветер сразу же почуял свою добычу. Он прошелся своими языками по коже парня, остужая его. — Носишь его цацку, — злоба так и сочилась из Обито, он наступал на парня, сжимая кулаки. На шее Итачи в электрическом свете блестел шнур с металлическими кольцами. — Мразь, — только и успел ответить Учиха, блокируя удар мужчины справа. Секунда, две, пять, минуты. Удар, блок, удар, блок, контратака, блок, удар и так по кругу. В итоге Обито ухватил его за подол потрепанной одежды, но тот развернулся, позволяя рубашке соскользнуть со своих плеч, даря парню свободу. Это был шанс выскочить наружу, Итачи уже стоял возле тяжелой двери. Он уже поворачивал ручку, когда понял, что преподаватель успел ее запереть. Тот момент заминки брюнета у двери… Требуемых на поворот ключа в замке секунд ему не дали, больно ударив по затылку, а после по ребрам, выбивая воздух из легких. — Что ты сопротивляешься? Тебе же не привыкать, — пророкотал мужчина, стискивая бока парня в своих руках. Итачи вновь ударил его ногой по голени. Угодил метко по кости, вынуждая того застонать и отступить. Учиха занес руку и ударил насильника так, как учил его когда-то Какаши. Четко и метко, вызывая у противника богатую гамму боли. — У вас явно проблемы, — губа была разбита. Итачи только сейчас понял, что чувствует вкус собственной крови. Он вытер капли алой жидкости тыльной стороной ладони. — Советую обратиться к психиатру. Про этот инцидент я не скажу, в своем интересе. Но просто так этого не оставлю. Исход поединка был решен последним ударом. Итачи это слишком хорошо знал. Эта драка была другой, не похожей на ту, когда противником был Мадара. Против того мужчины студент был бессилен. Разве может человек победить демона? — Вот же гаденыш, — тяжело дыша и прикладывая руку к лицу, отозвался Обито. Его верхняя губа была треснута. — Он определенно тебя не отпустит. — Позвольте ему самому решать, кого выбрать, — Итачи и сам тяжело дышал от потасовки. Костяшки пальцев саднило, в голове что-то противно гудело. — Какой же ты ублюдок… Я рад, что вы разбежались. — Вопрос времени. Черные глаза Обито смотрели в темные с алыми крапинами. Итачи стоял перед ним с оголенным торсом, переводя дыхание. Его волосы были спутаны, а из губы сочилась кровь. Капли пота блестели в свете гудящей лампы. «Идеальная картина, точно во вкусе Мадары…» — сам себе признался нехотя Обито. Мысли же в сознании юноши роились, он никак не мог ухватиться за одну более важную. «Проклинаю тот день, когда я поступил в Университет», — подумал Итачи, поднимая рубашку с чистого паркета. Он отряхнул ее и надел на себя. — Можешь особо не спешить. У тебя в запасе десять минут, — хрипло произнес мужчина, отходя от стула в сторону к кожаному креслу. Больше он не намеревался его трахнуть. — Знаю, — застегивая последнюю из сохранившихся пуговиц, произнес парень, — не смею вас более отвлекать. За ним закрылась тяжелая дверь из красного дерева.