***
В небольшом ресторанчике Хёк слишком быстро ощущает усталость. Генри и Кибом создают много шума, а Хичоль то и дело пытается улизнуть от них, но мужчина вовремя это замечает. И позвать-то в помощь некого: Итук сейчас занят, Йесон и Шиндон тут не справятся, а попросить Кюхёна у мужчины язык не поворачивается. Так что прибежавший фотограф оказывается как нельзя кстати. — Здравствуйте, меня зовут Донхэ, рад познакомиться, — вежливо кланяется пострелёнок, ему тут же находят ещё один стул, и внимание переключается на новое, незнакомое для китайцев лицо. Хёк с явным облегчением бдит теперь только за Хинимом, так как Ву Мей и Ву Шан практически тут же начинают интересоваться работой маленького фотографа, а тот беззлобно болтает, рассказывая и про конкурс, и про свои последние приключения. Хёкджэ уже практически не удивляется очарованию Донхэ: модели, конечно, знают о том, зачем их попросили прилететь сюда, но от маленького фотографа они просто в восторге. Обещая сделать всё, что от них требуется, девушки даже предлагают парнишке сделать несколько фото сейчас, чтобы тот пригляделся к ракурсам, которые подчеркнут их национальную сторону и выделят достоинства. И, когда брюнет согласно кивает, начиная сосредоточенно доставать из чехла фотоаппарат, Хёк позволяет себе чуть расслабиться. К ним в помощь прилетели действительно профессиональные модели, значит, с мастерством Донхэ фото обречены на успех. Иначе и быть не может. Девушки остаются довольными тем, как работает Донхэ, потому идею фотосессии на улице в утонченных китайских платьях они воспринимают с энтузиазмом. А сам парнишка и вовсе весь погружается в составление плана грядущей работы, оттого совершенно не смотрит под ноги, шлёпая по лужам в своих кроссовках на толстой подошве. Наблюдая за тем, как фотограф витает в облаках, шагая к машине Хичоля, Хёкджэ не выдерживает и хватает его за плечо, спасая от столкновений со случайными прохожими на оживлённой улице. — А? — вздрагивает парнишка, поднимая голову и поглядывая на адвоката, который лишь качает головой. — Нет, ничего, Донхэ. Смотри, куда идёшь, ладно? На самом деле, после того, как брюнет переехал к нему, общаться они стали в разы меньше. Нет, Хёкджэ прекрасно понимает, что это, по большей части, из-за работы и крайне подозрительного Шивона (а адвокат готов сделать ставку на то, что тот младшего чуть ли не к венерологу водил), но их взаимоотношения точно становятся напряжёнными. Донхэ делает смузи по утрам, Хёк готовит ужин — и на этом их общение заканчивается. Брюнет быстро научился расправлять кресло, одежда фотографа заняла своё место в шкафу, а фикус спасли от потопа. Парнишка почти сразу освоился в квартире, и вопросы к Хёкджэ за пару дней почти иссякли. В первый день Донхэ встал по будильнику до пробуждения Хёкджэ, оделся и ушёл на кухню. Потом уже от жужжания блендера проснулся и адвокат, они позавтракали, парнишка ушёл на пробежку, а Хёк побрёл в душ, чтобы освежиться. На второй день Хёк открыл глаза одновременно с будильником младшего, но вставать не спешил, почему-то. Брюнет сонно зевал, почёсывая свои пушистые тёмные пряди, и адвокат хотел было уже сообщить своему соседу, что он тоже проснулся, но вместо этого он украдкой наблюдал за тем, как Донхэ выуживал из шкафа одежду для пробежки. Затаив дыхание, мужчина подглядывал, как парнишка стаскивал с себя пижамную футболку через голову. В голове Хёкджэ тогда крутился рой из мыслей, пока взгляд скользил по загорелой коже брюнета. Аккуратно очерченные лопатки, приподнятые плечи и достаточно узкая талия. Сглотнув, адвокат осознавал, что он запоминал даже мелкие детали: аккуратную линию роста волос, торчащую косточку под шеей, ровную цепь позвонков — и ямочку на пояснице младшего. Переводя взгляд на отражение в зеркале, Хёк попросту залипал на этой сонной и уютной мордашке Донхэ. Перед тем, как парень оделся, мужчина успел полюбоваться и на плотные, но не выпирающие мышцы пресса, и на выраженные тазовые косточки, на которых держались пижамные штаны. Но когда брюнет поднял руки, чтобы надеть кофту, адвокат остановил свой взгляд на грудных мышцах младшего и понял, что ему стало жарковато под одеялом. Тело совершенно бессовестным образом отреагировало на то, с каким интересом Хёкджэ оглядывал через зеркало аккуратные тёмные соски Донхэ. Понимая, что кое-что будет точно заметно под одеялом, мужчина тогда неловко перекатился на живот и закрыл глаза, притворяясь спящим. Пришлось ждать, пока парнишка не перестанет шуршать в комнате. Только когда на кухне зазвенела посуда, Хёк подскочил с постели и как можно тише добрался до душа, смущённо оглядываясь, как подросток, который прячется от родителей. Вспоминая об этом, Хёкджэ невольно пропускает тот момент, когда Рёук и Сонмин вывели девушек из гардеробной, и его возвращает в реальность тычок в бок от Йесона. — Соберись, Хёк. Странный ты какой-то, — бурчит черноволосый хён, а мужчина еле сдерживается, чтобы не фыркнуть. «Ну да, хён. Я странный, кто бы говорил». Но он понимает, что мужчина недоволен только из-за того, что свидание адвоката с Рё накрылось. Вот Чонсу хорошо, Канин пригрозил, что скрутит в ролл того, кто устроит в их отсутствие беспорядок, и утащил директора в кафе почти сразу, как тот прибыл в студию вместе с Хангёном. Вдобавок почти всех присутствующих ошарашили новым фактом: Шивон и Хангён оказались давними знакомыми, китаец учился в его группе в институте, когда состоял в программе по обмену иностранными студентами между вузами. Больше всего этот факт напрягает Ким Хичоля, который уже мало интересуется фотосессией, и крутится между двумя мужчинами, не зная, что ему делать: и лапку на Хани положить хочется, и кокетливо улыбнуться Шивону тоже нужно. Хёкджэ уже попросту умоляет Йесона помочь, и тот понимает это по-своему, хватая Рёука за руку и утаскивая из студии со словами: — Его обязанности на сегодня закончились, всем пока! — Чонун, твою мать, — обречённо стонет Хёкджэ, за ухо оттаскивая Хичоля от Хангёна, невзирая на возражения корейца. — Хён, займись мелкими, а то мы так никогда не начнём. — Я им что, нянька? — взвивается Ким, гневно зыркая взглядом, но задолбанное лицо Хёка быстро заставляет старшего успокоиться, всё-таки он заместитель Чонсу. — Ладно-ладно, иди к Донхэ, займу нашу мелочь. Хёкджэ всё ещё неловко находиться рядом с брюнетом после утреннего пробуждения, но деваться некуда, тому требуется помощь. Вздыхая, адвокат подходит к гардеробной, перед которой беседуют девушки, и наблюдает, как рядом с ними крутится Донхэ. Моделям смогли подобрать подходящие утончённые платья, подчёркивающие их стройные фигуры. Брюнет довольно сообщает, что фонарь на улице будет хорошим источником света, но нужно взять ещё оборудование, чтобы подсветить со стороны. Тащить всё это приходится Хёку, но на улице он благополучно спихивает это дело на Кибома и Генри, расставляя их по разные стороны от Донхэ с прожектором в руках одного, и светоотражающим экраном у другого. Два коротышки в практически идентичных чёрных куртках, застёгнутых до самого горла, держатся вне кадра, то и дело переговариваясь между собой, когда порывы ветра на пустынной улице затихают. Через руку у каждого висят пальто близняшек, чтобы во время того, как фотограф подбирает нужный ракурс, девушки могли одеться и не мёрзнуть. Парням пришлось немного подготовить освещённый переулок, чтобы случайные люди не попали в кадр. Нет, Донхэ любит естественность на фотографиях, но сейчас на кону слишком многое, чтобы доверяться случаю. Потому, по просьбе маленького фотографа, Шивон и Хангён отходят к крыльцу, ведущему в фотостудию, чтобы, в случае чего, остановить редких прохожих и вежливо попросить тех развернуться и обойти эту улицу. Сонмин остаётся в студии прибирать погром, который устроили мелкие, когда Хичоль предложил им нарисовать образы, в которых они бы хотели видеть девушек. В итоге почти все оказались при деле. Почти все. — Чёрт… — шипит Хёкджэ себе под нос, быстро оглядываясь. Как он и думал: пока Донхэ и мелкие заняты фотосессией, Ким ошивается возле двух директоров, что стоят у лестницы и разговаривают. Адвокат быстро идёт к ним, зябко кутаясь в тёплый шарф на ходу, так как промозглый холодный ветер так и норовит пролезть к открытому горлу и заморозить адвоката к едрени фени. Придерживая шарф ладонью, Хёкджэ практически бегом приближается к этой троице, опасливо предполагая, что ничем хорошим эта встреча не кончится. — Ну и что ты ему сказал, Гён? — Хичоль строго оглядывает китайца, принимая отчасти агрессивную позу со скрещенными на груди руками, когда Хёк подходит к ним. Шивон тем временем находится чуть в стороне, опираясь локтем о тёмные перила и задумчиво рассматривая Кима, и адвокат мысленно закатывает глаза, когда видит это. «Хиним, ты не замечаешь очевидного!» — Шивон, не поможешь Донхэ? Кажется, малыши распоясались, — китаец тактично указывает директору на то, что Кибом пытается треснуть Гренку прожектором. Видимо, они что-то не поделили, мелкие проказники. Шивон мелко кивает и отходит в сторону, не обращая внимания на Хёкджэ, хотя обычно он старается держаться от адвоката подальше. Всё это настораживает Хёка ещё больше, учитывая то, как улыбается Хангён. Его ответ и вовсе приводит адвоката в состояние шока: — Только правду, Чоль. То, что у тебя совершенно иной образ жизни. Хёкджэ попросту цепенеет на месте, боясь даже пошевелиться, как будто от малейшего движения Хичоль взорвётся, как мина, которую ты ненароком задел. «Ты понимаешь, что сказал сейчас?» Он не первый день знает Хичоля, но предотвратить его порывистое решение не успевает. Ким с размаха отвешивает китайцу мощную затрещину, не обращая внимания, что тот даже не сопротивляется. Хёк готовится оттаскивать Хичоля под мат и ругательства, но тот сам делает шаг назад. — Скотина ты. Не будь мы партнёрами, придушил бы тебя. Не смей говорить про меня такое, — шипит мужчина и толкает Хангёна плечом, поднимаясь по лестнице в студию и кутаясь на ходу в своё пальто винного цвета. Хлопает дверь, чудом не слетая с петель, а Хёкджэ торопится за Хичолем, но китаец хватает его за руку, останавливая. — Подожди, Хёк. Не будет платка? — мужчина продолжает улыбаться, пока адвокат быстро шарит по карманам своей куртки. Носового платка у него не оказалось, но Хёкджэ достаёт из кармана упаковку влажных салфеток, с вопросительным выражением лица протягивая её китайцу. Тот решает, что салфетка тоже будет неплохим вариантом, так как берёт упаковку из рук Хёка, коротко кивая ему в знак признательности: — Спасибо. — Если ты в порядке, то я пойду? Ким… — Хёкджэ закусывает губу и оглядывается в поисках поддержки, не зная, как ему быть. Но, кроме них, улица пуста, так как время уже позднее. Модели от нового порыва холодного ветра быстро накидывают на себя пальто и, переступая с ноги на ногу, чтобы не замёрзнуть, со смехом наблюдают за тем, как Донхэ держится за талию Кибома, отчаянно тормозя пятками по асфальту в попытке усмирить молодого адвоката, а Шивон и вовсе со скептическим выражением лица стоит напротив этой парочки, держа в воздухе за шкирку яростно барахтающегося Генри, который то и дело пытается лягнуть своего сверстника. «И что там творится?» Адвокат тяжело вздыхает и качает головой. Ему некого отвлечь и попросить присмотреть за Хангёном. Как бы поступил на его месте Итук? Остался бы с китайцем, а Хёк побежал бы за Хичолем. Но Пака здесь нет. — Не ходи за ним. Один он остынет быстрее и без разрушений, — советует мужчина, прикладывая прохладную салфетку к своей красной от удара щеке. Хёк воспринимает этот совет крайне скептически, недоверчиво нахмурившись. Если уж тот не подумал, что ляпает перед Хичолем… Хотя кое-что его смущает во всей этой ситуации: Хангён знал, что Ким сорвётся, знал с самого начала. — А если серьёзно? Что ты сказал на самом деле? — уточняет Хёкджэ, решая, что ради того, чтобы узнать правду, можно послушаться и не последовать за старшим. Хангён тихо смеётся, едва морщась от дискомфорта, всё-таки Хичоль бьёт редко, но метко и болезненно. — Я не соврал ему, Хёк. Я сказал правду, что у него иной образ жизни. Вот только эту фразу каждый всегда понимает в меру своей испорченности, — Хангён с лёгкой улыбкой подмигивает адвокату, как будто зная, что тот на какой-то миг засомневался в адекватности его решения. Теперь ситуация становится немного яснее, Хёкджэ напоминает себе, что Хангён не из тех людей, что будет пытаться очернить имя бывшего. Но почему об этом не подумал сам Ким? — Я сказал, что Хичоль — та ещё заноза в заднице, но он до безобразия преданный и за своих друзей порвёт любого, даже не задумываясь. Хёкджэ слушает внимательно, медленно покачивая головой. Сказать такое вполне в стиле китайца, учитывая, что Хичоль действительно ведёт себя подобным образом. Но зачем директору фотостудии эта информация? «Неужели и правда заинтересовался?» Директор Чхве не отвечает взаимностью на мощный термоядерный пикап Хичоля, так что Хёк уже и рукой махнул на то, чтобы хоть представить этих двух людей вместе как пару. Не вязалось это в его голове, и всё тут. — С ним нелегко, так что вряд ли Шивон… — Не спеши с выводами, Хёкджэ. Хичолю нужно сильное плечо, за которым можно расслабиться и спрятать свои колючки, — китаец тихо хмыкает, убирая салфетку от щеки и заново расправляя, а после складывая её. — Он устаёт от этой вечной роли защитника, оберегая не только вас, но и самого себя. Кому, как не мне, знать об этом. Хангён смеётся с лёгкой нотой печали в голосе, снова прикладывая салфетку к своей щеке. «Неплохой ход», — позволяет себе подумать Хёк, ненадолго отвлекаясь от многотомного издания «Тысяча и одна история Ким Хичоля». Холодный ветер, влажная салфетка — и пожалуйста, охлаждение горящей от удара щеки быстро и эффективно. «Надо будет запомнить». Но смех китайца приводит адвоката в чувство, наводя его на одно интересное предположение. Хоть он и знает, что у того есть новый партнёр, но не спросить адвокат не может. — Ты не жалеешь, что вы разошлись? — Хёкджэ ощущает грызущее чувство вины за то, что китайцу приходится слушать такие бестактные вопросы. Но Хангён относится к подобному с неким пониманием, приоткрывая завесу тайны, о которой Хёк периодически думал (особенно, когда Ким уходил в ностальгию и страдал по тем отношениям с Хангёном). Старший теперь кажется ему взрослее и в разы заботливее, так что Хёк растерянно цепляется пальцами за свой чёрно-белый шарф, чуть оттягивая его и скрывая неловкость. — Не пойми меня неправильно, я уважаю Хичоля. Но я слишком мягкий для него, — спокойно поясняет ему директор китайского филиала, совершенно не злясь за этот вопрос. Наверное, он отчасти даже рад возможности хоть с кем-то поделиться этим. По крайней мере, так думает адвокат, пока Хангён поправляет ворот своего плаща песочного цвета и делает шаг назад, чтобы хоть как-то начать двигаться на этом холоде. Ещё и ветер продолжает дуть в этот «карман» улиц, создавая чуть ли не открытый сквозняк. «Как бы девушки не простудились», — внезапно думает Хёк, но он уже не тратит время на то, чтобы обернуться. Адвокат только-только начинает подбираться к разгадке самых эмоциональных отношений, которые знает мир, и сейчас ему немного страшновато потерять эту нить доверия Хангёна, растратив его внимание на другие вещи. — Постоянные вспышки сильных эмоций, ежедневная проверка партнёра на прочность, норов и своенравие, это всё не уживается рядом со мной. Мне нужен кто-то поспокойнее. — Как Чжоуми? — Хёкджэ понимает, что он затрагивает слишком личную информацию, и, поёжившись, адвокат втягивает голову в плечи. «Говорила мне мама, не болтай много. Или это была не мама? А кто? Уж не Хичоль ли?» Но, как оказалось, это совершенно облегчает Хангёну его рассказ. — О, ты и про это знаешь. Да, верно, — китаец улыбается, кивая головой. — Мне ближе фонарь, который освещает путь в темноте, чем костёр, рядом с которым ты никогда не знаешь, что будет в следующий миг: потухнет, обогреет и защитит или просто спалит к ебеням весь лес, пока ты спишь. Хёкджэ насмешливо фыркает. Да, это — самое точное описание Ким Хичоля. Невольно он улыбается от этой мысли, крайне невовремя ослабляя действие своей способности быть крайне внимательным и подмечать мелочи. И делает он это совершенно напрасно, учитывая то, что добавляет китаец после этих слов. — Я не подхожу под ту бурю эмоций, которую он выплёскивает, а ты в ответ на это пламя только жарче раздуваешь свой огонь, — Хангён внимательно смотрит на адвоката, который не торопится с ответом. В голове Хёка лихорадочно мечутся мысли. Хичоль-хён же не мог брякнуть китайцу, что они спали вместе. «Или мог?» Не зная, что известно Хани на самом деле, Хёкджэ принимает решение умолчать об этом, как и прежде, потому он засовывает руки в карманы и неопределённо дёргает плечами, мол, понятия не имею о чём ты. Но адвоката не спасает даже крайне непричастное выражение лица, что Хёк понимает по тихому смеху китайца. — О, не делай такое лицо, дорогой. Он ничего не говорил, но ты сейчас сам подтвердил мою теорию, — Хангён беззлобно усмехается, а Хёкджэ понимает, что действительно попал. Адвокат рефлекторно настораживается, так как он в принципе не очень рад, что об этом знает хоть кто-то ещё. — Я слишком долго жил рядом с ним, так что могу предположить, с кем он спал. Ким практически прозрачен в этом плане. — Но с чего ты взял, что… — Хёкджэ качает головой, пытаясь привести мысли в порядок и отбрехаться от правды, которую он и Хичоль так стараются скрыть. Но Хангён не ведётся на его отрицание, незаинтересованно пожимая плечами: — Раз уж мы говорим начистоту, давай ты просто не будешь отрицать это, договорились? Я не намерен шутить на эту тему. — Тогда что ты пытаешься сказать? — Хёк сдаётся, в очередной раз поправляя на себе тёплый шарф. Китаец коротко кивает, словно благодаря адвоката за то, что тот перестал отпираться. — В то время, когда я жил здесь, в Сеуле, ты очень сильно напоминал его, — спокойно рассказывает мужчина, растирая свои плечи ладонями, чтобы не замёрзнуть. Становится всё холоднее, и моделей и Донхэ следует поторопить, но Хёкджэ не сдвигается с места. Ему нужно знать правду. — Собственно, я даже не удивлён, что вы подружились. И уж точно не удивлён, что он принял твой запал за силу, в которой он нуждается. Но пойми, желая полностью выложиться ради другого, вы сожгли бы друг друга без возможности восстановиться. — Напоминал? — осторожно уточняет Хёкджэ, наклоняя голову набок. Конечно, он немного начинает понимать, о чём говорит китаец. В принципе, всё вышло примерно так, как старший и предположил. Рядом с Кимом легко, когда проблемы у тебя, с ним чувствуешь себя нужным, когда он мечется с разбитым выражением лица — и с ним совершенно невозможно ужиться в одном доме на равных правах хозяев. По крайней мере, Хёку уж точно. Однако мужчина всё равно удивлён. «Ты клонишь к тому, что… к чему ты клонишь, Хани?» — Уж не знаю, что с тобой случилось за всё это время, но сейчас ты какой-то… домашний, что ли. Твоё пламя ещё разгорится, но ты нашёл свой очаг и тебе есть кого обогреть, тогда как Ким ещё в поиске, — загадочно произносит Хангён, но Хёк перебивает его практически тут же, подумав совершенно о другом. — Он спал с Итуком? — брякает Хёкджэ прежде, чем успевает задуматься над смыслом вопроса. Ему точно нужно это знать? Хангён тоже крайне удивлённо рассматривает адвоката, видимо, не особо понимая такой интерес. — Думаю, нет. Да и не стал бы он. Итук ответственный руководитель и чуткий друг, но в отношениях он скорее ведомый. Ким бы не потянул, — спокойно отвечает китаец, немного подумав и пожав плечами, а Хёку вновь становится крайне стыдно за его вопрос. Чтобы замять тему, он возвращается конкретно к Хичолю. Если говорить о Киме, то у него есть ещё пара вопросов: — Прозвучит странно, но… часто он извинялся перед тобой, хён? — Почти никогда, — Хангён мягко покачивает головой, улыбнувшись понимающим жестом. — Он достаточно гордый человек, и если начинает извиняться, то потому, что действительно боится потерять. После этих слов он поднимает голову и с улыбкой вслушивается в то, как мужчина шумит в здании фотостудии под возмущённые вопли Сонмина. Сейчас Хёкджэ не рвётся последовать за старшим и остановить его «праведный» гнев. Оба понимают — он так успокаивается, да и чужое оборудование ломать у него рука не поднимется. — Если позволишь предположить, то я скажу свою мысль. Ты меняешься, а он привык к тебе прежнему: гордому, дерзкому и уверенному. Если тебя волнует его потерянное состояние, то советую просто переждать этот период. Он заново привыкнет к тебе, когда увидит, что ты продолжаешь принимать его таким, какой он есть, — заканчивает китаец, после чего Хёкджэ задумчиво начинает тарабанить подушечками пальцев по кованым перилам крыльца. — Ты же не скажешь никому? Ну, про меня и… — Не скажу, — понимающе кивает Хангён. — Да и не моё это дело. Просить что-то взамен некрасиво, но я хочу сохранить наш разговор в секрете. Особенно от Хичоля. — А что насчёт Шивона? — Хёкджэ согласен, и даже более того. Но один вопрос его ещё беспокоит, а Хангён отвечает довольно туманно, практически тыча Хёка носом в то, что это не его тайна. — Шивон мои слова к сведению принял, а остальное уже не наше дело, — китаец выбрасывает салфетку в мусорное ведро и, замечая, что фотосессия уже заканчивается, кивает Хёку, показывая, что разговор окончен. Мужчина обходит адвоката и идёт к остальным, но Хёкджэ окликает его снова, заставляя китайца остановиться посреди дороги. — Но почему ты подал всё Хичолю именно так? Хангён начинает добродушно посмеиваться, потянув себя за рукав плаща. И, глядя на него, Хёк получает ответ практически сразу, стоит лишь посмотреть на лёгкий азарт в глазах старшего. — А чтоб не расслаблялся. Да и Ким Хичоль не потерпит жалости и подачек, особенно с моей стороны.Иностранная красота.
5 ноября 2018 г. в 21:43
Идея Хёкджэ до безобразия проста: попросить Хангёна о помощи. Конечно, Хичоль будет ворчать, да и впечатление о них всех после последнего визита могло немного испортиться. Но адвокат волнуется совершенно зря. Хиним почти тут же проникся планом Хёкджэ, а Хангён так и остался умным и беззлобным, прямо как несколько лет назад, когда они пересекались с Хёком лично.
Китаец решает оказать полное содействие, что крайне радует всех посвященных в этот план. Так как им всё равно нужно подписать с Чонсу ещё пару бумаг, Хангён через два дня прилетает в Сеул лично. Вместе с ним с самолёта сходят уже известный некоторым Генри, и две девушки-близняшки, в которых Хёк распознаёт тех самых моделей из рассказа Чонсу и Хичоля. Понять, честно говоря, несложно: две идентичные длинноногие красавицы, рядом с ними постоянно суетится улыбчивый маленький китаец, а стоящий рядом со встречающими Кибом неожиданно оживает и начинает махать прилетевшим руками, забывая про свою скромность. Его пытается вразумить Хичоль, пока Итук идёт навстречу Хангёну, тепло его приветствуя. Хёкджэ нагоняет директоров, чтобы услышать тихое окончание разговора:
— Ты не взял его с собой?
— Знаешь, подумал, что не стоит давать повод для скандала. Ким не дурак, поймёт, что ничего с тех пор не изменилось, — после этого Хангён с любопытством осматривает подошедшего адвоката. Хёкджэ понимает, что китаец немного подзавис, думая, что перед ним незнакомый человек. И неудивительно. В то время, когда Хангён работал у них, Хёк сбривал виски, красил волосы в красный и носил рваные джинсы. Сейчас же, так как встреча происходит сразу после окончания рабочего дня, на мужчине строгий чёрный костюм, а стрижка, которую Хёкджэ делал Рёук, по-прежнему держит свою приличную форму.
— Хёкджэ трудно узнать, правда? — китайцу подсказывает директор, а адвокат дружелюбно улыбается, протягивая Хангёну руку в знак приветствия. От вида старшего в голове мелькают воспоминания о том, как они достаточно хорошо общались несколько лет назад. Вспоминается и то, как Хичоль с важным видом учил его и Итука китайским обращениям, тогда как Хангён наблюдал за этим со смущённой улыбкой. Воспользовавшись этим воспоминанием, Хёкджэ лукаво тянет своё:
— Рад видеть тебя, Гён-гэ.
— Хёкджэ, ты так изменился, — мужчина с изумлением реагирует на эту невинную выходку младшего, однако, действительно становится спокойнее. Видимо, он тоже вспоминает что-то из прошлого, так как достаточно тепло улыбается, плюнув на фамильярности, и коротко обнимает Хёка за плечи:
— И правда, не узнать.
— Да и ты стал солиднее, — признаёт адвокат, отступая назад и оглядывая старшего сверху донизу. Он надеется, что Ким не заметил это приветствие, а то проблем потом не оберёшься.
— Ну и какой у нас план действий?
— Думаю, мы с Хангёном заедем в офис и подпишем бумаги. А вы с Хичолем и Кибомом покормите Генри и девушек, а после отвезёте в студию. Попозже мы к вам присоединимся, — предлагает Чонсу, и Хёкджэ согласно кивает. По неосознанному наитию он достаёт сотовый и звонит Донхэ. Что-то ему подсказывает, что сперва лучше познакомить с девушками именно его.