***
Новый разговор с господином Квоном проходит далеко не на тёплых тонах. Хёкджэ не собирается благодарить мужчину за помощь с фондом, так как это было сделано не за просто так. Господин Квон принёс Хёку все необходимые бумаги и ввёл в курс дела. Он оказался замешанным в ведении двойной бухгалтерии в своей организации, и сейчас всё всплыло и ему срочно нужно доказать свою непричастность к этому. — Верные мне люди подтвердят всё, что я скажу. Твоё дело — придумать правильную тактику моей защиты. Во всём окажется виноват совершенно другой человек, наш главный бухгалтер, — поясняет мужчина. — А что тогда делать ему? — Хёкджэ приподнимает голову. — Он же невиновен. — Это только пока, — отмахивается господин Квон, ткнув пальцев в один из листов. — Часть вины на нём есть, а остальное мы подтасуем. И твоё дело — думать только о моей защите. Я — твой клиент. Не забывай об этом, Хёкджэ. После разговора Хёк якобы случайно сталкивается с адвокатом того несчастного, на которого скинули всю вину. За защиту подсудимого взялся парень, с которым Хёкджэ не приходилось конфликтовать, потому они достаточно спокойно побеседовали. Очевидно, что человек, на которого пытаются повесить все махинации, был мелкой сошкой и попался по глупости. Но доказать это будет крайне сложно. — И что, какой срок ему светит в лучшем случае? — как будто невзначай интересуется Хёкджэ, опираясь плечом о стену. Ответ он запомнил надолго, думая об этом весь день и даже вечером, когда уже вернулся домой. — Если он перестанет бороться с фактами и признает вину — до четырех лет лишения свободы.***
— Хей, Хёкки, ты в порядке? — Донхэ отставляет палочки и внимательно смотрит на адвоката, который вяло ковыряется в еде и даже не пытается сесть так, как ему удобно, поставив одну стопу на сиденье стула. — А? — вздрагивает Хёкджэ, подняв голову и тепло улыбнувшись младшему. Тот выглядит таким уютным в своем мягком свитере с вытянутыми рукавами и пижамных штанах, что взгляд Хёка светлеет от плохо скрываемой нежности к этому пареньку. — Да, Донхэ, всё хорошо. Просто задумался. — Мне кажется или в последнее время ты слишком много думаешь? — бурчит фотограф, отчего Хёк невольно улыбается шире. С этим вопросом, да ещё и с такой интонацией Донхэ напоминает адвокату Хичоля. «Ну действительно, с кем поведёшься…» — Чтож… наверное. У меня достаточно трудный клиент попался, но я надеюсь, что справлюсь с этим делом, — он приоткрывает часть правды брюнету, понимая, что сказать ему всё он просто не сможет. Донхэ понимающе кивает и робко поднимается с места, сделав пару шажков к старшему. — И тут я со своими проблемами, да? — тихо спрашивает фотограф, закусив губу, а у Хёка чуть сердце не останавливается от вида этой обеспокоенной мордашки. Вот кого-кого, а Донхэ он бы не посмел обвинить хоть в чём-то. — Конечно нет, малыш. Ты солнышко, — он протягивает к брюнету руки и тот, чуть помедлив, аккуратно забирается на колени к Хёкджэ, уютно устраиваясь на них. Адвокат мягко поглаживает Донхэ по темным волосам, невольно успокаиваясь от того, как ласково маленький фотограф водит короткими ногтями по его шее, как будто пытаясь расслабить. — Хёкки, а можно спросить? — любопытно интересуется брюнет, наклоняясь очень близко к адвокату, практически касаясь губами его щеки. — Конечно, — улыбается Хёкджэ, повернув голову и коротко чмокнув младшего в губы. Прозвучало это в тишине кухни неожиданно звонко. Маленький фотограф краснеет, а Хёк довольно улыбается, наблюдая за ним. — Что ты хочешь спросить? — А… Хёкки, ты можешь описать меня? — просит Донхэ, держась пальцами за плечи адвоката и немного отпрянув, чтобы лучше видеть глаза старшего. Хёкджэ задумывается, рассматривая брюнета в ответ. — Ну… ты добрый, честный, верный, — начинает перечислять мужчина. Вопрос достаточно лёгкий, так как все положительные черты в младшем так и рвутся наружу. Они слишком яркие, чтобы их можно было не заметить. — Общительный, старательный, солнечный, нежный… и очень красивый. Хёкджэ перечисляет качества, и почему-то они не приводят Донхэ в смущение. Он сосредоточенно морщит нос и внимательно слушает, чуть ли не кивая на каждое слово старшего. — Ты перечислил достоинства. Влюблённые всегда видят в своих парах только хорошее, — посмеивается Донхэ, легко тарабаня пальцами по ключицам Хёка и немного оттягивая ткань его широкой футболки. — А что насчёт недостатков? Вопрос, честно говоря, немного необычный. Хёкджэ становится серьёзнее, с интересом поглядывая на младшего. Его спрашивают о таком впервые. — Недостатки, хмм… — он смотрит на Донхэ и понимает, что тот не ждёт красивую сказку о том, что он идеален. Это какая-то проверка, некий пас на доверие, а ведь Хёкджэ хочет, чтобы ему доверяли, целиком и полностью, потому приходится быть честным. — Ты один из самых упрямых людей на свете, — честно признаётся Хёк, стараясь не улыбаться так широко, как ему хочется. — Ты надоедливый маленький проныра, готовящий смузи в такую рань. А ещё ты очень порывист в своих решениях. Хёкджэ побаивается, что брюнет обидится, но тот смеётся и согласно кивает, снова запуская пальцы в густые волосы старшего, мягко массируя его голову. Видимо, это считается наградой, так как адвокат может расслабиться под этими тёплыми прикосновениями и позволить себе хоть немного не думать о всём том грузе, который он взвалил на себя. — Полностью с тобой согласен, — улыбается Донхэ, ёрзая на коленях старшего. Неожиданно массаж прерывается, так как фотограф выпрямляет спину, настороженно глядя на Хёка сверху вниз. — Вот только почему «один из самых упрямых»? — Потому что Ким Хичоль, — со смехом поясняет Хёкджэ, и этот ответ младшего вполне устраивает, так как и он коротко хихикает. А и правда, нет предела совершенству, если ты не Хичоль-хён. — Ладно. А теперь самый важный вопрос, — фотограф легко тыкает адвоката в кончик носа указательным пальцем. — Не торопись с ответом, подумай хорошенько. Какое моё достоинство ты бы назвал самым главным? Хёкджэ медленно кивает головой, серьёзно обдумывая этот вопрос. Ему хочется сказать: «красивый», так как Донхэ и вправду очень привлекательный, но он быстро отметает этот вариант. Его малыш такое не оценит. Он перебирает идеи в голове: добрый, старательный, но это всё не самое главное. Хёк понимает, что брюнет ждёт совершенно другой ответ, какой-то особенный. — Ты умеешь искренне сопереживать, — в итоге говорит Хёкджэ, тихо выдохнув. В Донхэ очень много хорошего, и ему пришлось потрудиться, чтобы выбрать что-то одно. Брюнет растерянно моргает, широко раскрыв рот от удивления. — Что, неужели не верно? — он пытается вывернуть свой ответ в шутку, но младший порывисто накрывает его щёки ладонями, чуть нависая над Хёком. — Верно, — выдыхает брюнет и осторожно целует губы старшего, прикрывая глаза. Адвокат протягивает руки к талии Донхэ и сжимает пальцами низ его свитера, невольно расправив плечи и подаваясь навстречу. Не считая коротких чмоков в щёку, сейчас происходит первый осознанный поцелуй, инициатива которого исходит от Донхэ — и это потрясающе осознавать. Хёкджэ практически стонет от удовольствия, отпечатывая в памяти всё: то, как тепло дышит Донхэ на его кожу, как робко он прикасается кончиком языка к его губам, пытаясь повторить их первый поцелуй. Поощряя смелость младшего, адвокат кладёт одну руку на затылок младшего и мягко надавливает пальцами, подсказывая ему более удобный наклон головы. Хёку хорошо. Более того, ему просто великолепно. Он настолько привык идти ва-банк, что от такой долгожданной инициативы младшего адвокату чуть не сносит крышу: он углубляет поцелуй, шумно дышит через нос, чтобы не пришлось прерываться, и крепче сжимает пальцами подтянутый бок Донхэ. Фотограф реагирует на этой жест собственника, причем реагирует так, как Хёкджэ совсем не ожидает: брюнет придвигается ещё ближе, продолжает ёрзать на коленях старшего и совсем тихо постанывает. Адвокат уже готов спустить руку ниже, провести по тазовым косточкам и повести пальцы к паху младшего, но вовремя останавливает себя, поставив мысленную преграду: нельзя, он обещал Донхэ. Вспомнив об этом, он нехотя сдерживает свой пыл, стараясь думать о не пошлых вещах, например… — И за что это? — шепчет Хёкджэ, когда Донхэ отрывается от его губ и смущённо облизывается. Брюнет часто моргает, но взгляд не отводит. — Обычно на этот вопрос люди говорят «красивый» или «добрый». А ты правда задумался перед ответом, — во взгляде младшего искреннее восхищение, он доверчиво прижимается к Хёку, а тот облегчённо вздыхает, крепко обнимая паренька и поглаживая его по спине. — Хёкки, а помнишь, ты сказал, что готов ждать? — вдруг спрашивает Донхэ, не поднимая головы от плеча адвоката. — Ну… да, помню, — Хёкджэ снова удивляется, но гладить брюнета по тёплой спине не перестаёт. — Знаешь… думаю, я готов, — шепчет фотограф, взволнованно вздрогнув. Хёк чуть ли не икает от неожиданности, остановив движение своей руки где-то в области поясницы младшего. — О чём ты? — на всякий случай уточняет адвокат, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. «Ты же не пытаешься сказать, что…» — Я хочу тебя, Хёкки, — смущённо признаётся брюнет, приподняв голову и доверчиво посмотрев в глаза старшего. У Хёкджэ перехватывает дыхание, он медленно тянет руку к щеке Донхэ и ласково поглаживает её своими пальцами. — Я не обижу тебя, Донхэ, — шепчет адвокат, чувствуя, что его улыбка просто не желает сходить с лица. Он, конечно, думал о том, что рано или поздно этот вопрос всплывёт, но мужчина не ожидал, что это произойдёт так скоро. — Ты мне веришь? — Ты выглядишь таким счастливым сейчас, — подмечает брюнет, краснея всё больше. Донхэ чуть опускает голову, продолжая ёрзать на коленях старшего. — Да, я тебе верю. Хёкджэ чуть ли не сияет от переполнявших его эмоций, и аккуратно подхватывает младшего на руки. Он уносит брюнета в комнату, чувствуя, как Донхэ начинает нервничать всё больше, так как его сердце бешено стучит в груди. — Ты уверен, что готов к этому? — взволнованно переспрашивает Хёкджэ, бережно опуская младшего на постель. Донхэ мелко кивает и подаётся навстречу, обнимая Хёка за шею, отчего адвокату приходится наклониться ещё ближе, опираясь руками по обе стороны от головы младшего. — Я хочу тебя. А ты меня?.. — он нервно кусает нижнюю губу, но Хёк понимающе улыбается, мягко поцеловав Донхэ, чтобы развеять остатки его сомнений. — Я очень хочу тебя, малыш, — признаётся Хёкджэ, с нежностью рассматривая младшего под собой. — И даже больше. Я люблю тебя. Брюнет растроганно шмыгает носом, потянувшись к старшему за новым поцелуем. Охотно впиваясь в тонкие, чуть влажные от прошлого поцелуя губы, Хёк задумывается над одним важным вопросом: подготовкой. Если средства защиты у него, может, и найдутся, то вот смазка, такая необходимая для первого раза, в его доме отсутствует. Хёкджэ не водил никого из партнёров в свою квартиру, оттого ему приятно осознавать, что Донхэ здесь будет первым. Но это же и означает небольшую, но крайне важную проблему. — Вот только я кое-что найду… — он старается говорить спокойно, не выдавая, как его потряхивает от волнительного предвкушения. Припоминая, где у него могут быть презервативы, мужчина поглаживает Донхэ по щеке, едва прикасаясь к его загорелой коже подушечками пальцев. От этого брюнет, кажется, и вовсе успокаивается, уже куда увереннее устроившись на постели, привычно поёрзав для более удобного положения. У адвоката дух захватывает от того, как Донхэ тянется к его пальцам, прикрывает глаза и с придыханием потирается щекой о его ладонь. Это выглядит как… «Как полное доверие», — понимает Хёк. Донхэ не шутит, он действительно парой минут назад по факту предложил старшему заняться любовью. От одной только мысли об этом Хёкджэ лихорадит, ему хочется ещё нежнее, ещё аккуратнее прикасаться к брюнету, покрывать его тело влажными поцелуями, а потом… Чтобы не зайти за грань самоконтроля слишком рано, Хёкджэ делает глубокий вдох и тянется рукой к своей тумбочке, лихорадочно пытаясь сообразить, чем можно заменить смазку. «В принципе, если взять что-то достаточно жирное…» А что взять? Кремов у него сроду не было, не масло же брать. Возникает неловкая пауза, Хёк уже готов пулей метнуться в ближайшую аптеку, но Донхэ его останавливает, заёрзав на постели. — Подожди. Я… — фотограф явно стесняется что-то сказать и тянет руку под подушку, чем удивляет адвоката. Он с любопытством наблюдает за тем, что младший пытается сделать, и в изумлении таращит глаза, когда Донхэ, становясь практически пунцовым от смущения, протягивает ему упаковку презервативов и тюбик со смазкой. — А ты подготовился, — Хёкджэ улыбается, рассматривая «приготовления» младшего. Это лишает их большей части проблем. Но брюнет слишком чувствительно реагирует на эту фразу, отчего тут же садится на постели, растерявшись. — Я… сделал что-то не то? — Донхэ с испугом закусывает губу, отчего у Хёка тяжело ухает в груди. «Ну надо же осторожнее быть…» — Вовсе нет, — Хёкджэ решает успокоить младшего, ведь если они оба будут нервничать, то ничего хорошего из этого не выйдет. Он аккуратно откладывает всё это «богатство» на другую сторону кровати, чтобы потом ничего не искать в спешке, и осторожно гладит тонкую талию младшего, уже пробравшись теплыми пальцами под домашнюю одежду Донхэ, но пока не стаскивая её. Брюнет и так нервничает, значит, всё должно быть предельно мягко и нежно. — Ты такой молодец, Донхэ. Тот смущённо улыбается и делает несколько глубоких вдохов, любопытно и взволнованно, но без прежней паники, поглядывая на старшего. — И… что теперь? — А теперь — просто доверяй мне, — предлагает Хёкджэ, взяв Донхэ за руку и приложив её к своей груди, чтобы он почувствовал, как бьётся сердце адвоката. Фотограф затаил дыхание, он с интересом водит пальцами по груди старшего, вскользь прикасается к соскам Хёка сквозь тонкую ткань футболки, отчего мужчина довольно прикрывает глаза, тихо простонав от удовольствия. Ему нравятся эти изучающие прикосновения, как младший смелеет всё больше, как ему действительно хочется довериться Хёкджэ, всей душой и телом. И Хёк уверен, что он сделает всё возможное, чтобы Донхэ об этом не пожалел.